– Понятно, значит, и мое тоже.
– Я этого не сказал, – усмехнулся незнакомец.
Я зашла в дом и присела на ближайшую табуретку. Молодой человек снял свое длинное драповое пальто и аккуратно повесил на вешалку. После снял шапочку. На меня смотрел молодой симпатичный парень лет двадцати восьми, с правильными чертами лица, только скулы, пожалуй, были немного широковаты.
– Может, познакомимся? – улыбнулась я. – Даже не знаю, как тебя называть – спаситель или похититель?
– Наверное, спаситель. Если бы не я, то ты бы никогда не смогла прыгнуть на соседнюю крышу.
– Учитывая то, что я чудом зацепилась за ее край…
– Кто виноват, что ты так хреново прыгаешь. Что ж, давай знакомиться.
Незнакомец грубо схватил меня за руки и связал запястья плотным жгутом.
– А это зачем? – прошептала я.
– Для профилактики. Меня зовут Павел, – представился он.
– Очень приятно. Жанна.
– Мне тоже. Так приятно, что приятнее не бывает.
Незнакомец сел за стол, открыл банку тушенки, отрезал ломоть хлеба и принялся аппетитно поглощать вкусно пахнущее мясо.
– Есть хочешь?
– Не отказалась бы, – вздохнула я. – Как-то не очень приятно сидеть с завязанными руками.
– Не получишь. Не заслужила! – цинично процедил этот странный тип.
– Очень остроумно!
– Так, может, Жанна, ты все-таки признаешься, как очутилась на чердаке?
Кто тебя послал?
– Я уже устала объяснять, что встретила тебя случайно, о чем теперь сильно жалею.
– Придет время, и ты пожалеешь еще больше.
Павел доел тушенку. Затем налил полстакана водки и выпил до дна.
– Водочкой могу угостить. Хочешь чуть-чуть пригубить?
– Я не пью водку.
– Так ты что, особенная, что ли?! Или тебе западло со мной водки выпить?
– Я просто не пью водку.
– Ну и сиди, дура!
Павел подошел ко мне, схватил за шиворот и потащил волоком в соседнюю комнату. Как оказалось, это был самый настоящий чулан, без окон и освещения.
Прижавшись к стене, я поджала под себя коленки.
– Сегодня тебе придется ночевать здесь.
– А если я захочу в туалет?
– Вон ведро стоит.
– Ты думаешь, у меня получится делать это с завязанными руками?
– Не знаю, не пробовал.
– Может, все-таки развяжешь?
Павел злобно взглянул на меня и на минуту задумался.
– Ну что тебя смущает?! Все равно никуда не убегу. Здесь даже окон нет.
Или ты меня боишься? – жалобно протянула я.
– Вот еще. Ладно, твоя взяла, иди сюда. Павел развязал мне руки. Я с благодарностью кивнула и стала растирать затекшие кисти. Когда дверь захлопнулась, я положила голову на колени и заплакала. Перед глазами проплыл образ Матвея, такого родного и любимого. Затем вспомнилась дочь, мама, но вскоре все затмила страшная картина распростертого тела убитого блондинчика.
Меня затрясло, и я зарыдала в голос. Неожиданно дверь открылась, и на пороге появился Паша. На нем были длинные семейные трусы и белая майка. На плече красовалась красочная татуировка в виде злобного дракона.
– Что ревешь? – прикрикнул он на меня. Я заревела еще громче.
– Я тебя спрашиваю, что ревешь?
– Тебе какое дело?
– Да мне, в принципе, все равно, просто спать мешаешь.
– Извини, – произнесла я почти шепотом и вытерла слезы.
– Да ладно, плачь, только потише. Может, водки хочешь?
– Хочу.
– Ты же не пьешь водку?
– Не пью, но сейчас выпью.
– Тогда пойдем.
Паша помог мне подняться и повел на кухню. Я села на стул и с интересом стала его рассматривать.
– Что уставилась, понравился, что ли?
– Вот еще, такие, как ты, вообще не в моем вкусе.
– Мне тоже никогда не нравились седые бабы.
– А я и не горю желанием тебе понравиться, – Да ты с такой башкой не то что мне, ни одному бомжу не понравишься Паша налил стакан водки и поставил его перед моим носом. Я наклонилась и понюхала прозрачную жидкость. Затем сморщилась ж отодвинула стакан.
– Зачем так много?
– Давай пей, тебе в самый раз будет.
– А что за водка?
– Водка как водка.
– Я имею в виду, как называется?
– «Столичная», – усмехнулся он и бросив на меня злобный взгляд, – А может, тебе все-таки западло со мной пить??
– Нет. Просто я не пью дешевые налитки.
– Что ж, здесь тебе выбирать не приходится.
– А может, закусить дашь?
– Может, и дам, если хорошо попросишь.
– Вот еще!
Я взяла стакан водки и стала пить, морщась и преодолевая тошноту. Затем я поставила стакан на стол и тяжело задышала.
– Ну, ты даешь! А говоришь, водку не пьешь, – с удивлением протянул Павел и дал мне ломоть черного хлеба.
Выхватив хлеб, я с жадностью его заглотнула и тут же почувствовала, как начинают переплетаться мои мысли. Перед глазами все закружилось, и мне захотелось только одного – лечь на теплую и мягкую постель.
– Я хочу спать.
– Что-то быстро тебя повело.
Встав из-за стола, я направилась в чулан, который уже не казался мне тюремной камерой. Не раздеваясь, я плюхнулась на раскладушку и крепко уснула.
Глава 5
Проснулась я от дикой боли в висках. Мне казалось, что стоит встряхнуть головой и она разломится на кусочки. Вне всякого сомнения, виновата вчерашняя водка. Никогда не пила ее на голодный желудок и тем более в таких количествах.
Встала с раскладушки и дернула дверь. Закрыто. Вот придурок! Интересно, сколько сейчас времени? День или ночь? Долго ли я спала? Я стала стучать что было силы.
Не знаю, сколько мне пришлось тарабанить, но на мой стук никто не отреагировал.
– Паша! Паша, придурок хренов! Открой дверь! – не сдержалась я.
Неожиданно дверь открылась, и на пороге появился заспанный Паша. Он схватил меня за шиворот и злобно произнес:
– Это кто придурок?
– Прости, но я не могу здесь больше сидеть. Я хотела узнать, который час.
– Я задал тебе вопрос: кто придурок?
– Ты, – прошипела я.
– Я?!
– Конечно, а что, здесь есть еще кто-то, кроме тебя? Какого черта ты вообще меня сюда привез, а тем более запер?! Нам надо было еще раньше разбежаться, когда на чердаке встретились. Шел бы ты своей дорогой и меня не трогал. Мне без разницы, кто убил блондинчика – ты или кто-то другой.
– Послушай, бытовушница! Что ты мне уже второй день тележишь про какого-то блондинчика! Мне наплевать, кого ты убила! А сидеть в этом чулане ты будешь столько, сколько я посчитаю нужным! И если вздумаешь орать и мешать мне спать, я тебя застрелю. Понятно?!
– Понятно.
– Ну вот, так-то лучше. – Паша откинул меня к стене, усмехнулся и закрыл дверь. Я подбежала к двери и громко закричала:
– Ты мне не сказал, сколько времени!
– Тебя это не должно интересовать.
Мне ничего не оставалось делать, как снова лечь на раскладушку и закрыть глаза. Сколько я так лежала, не имею представления. Иногда мне казалось, что прошли сутки, затем двое, а может, и того больше. Я теперь поняла, как сидят узники в камере. Только им хоть баланду приносят, а мне даже и такой привилегии нет. Толчок есть, стол есть, раскладушка тоже имеется, а вот еду мне никто не носит. Интересно, что за странный тип этот Павел? Имеет ли он отношение к убийству блондинчика? Если не имеет, то какого черта он делал на чердаке с винтовкой в руках и пистолетом в кармане? А может, он находился там по своим делам? Интересно, какие там могут быть дела, тем более с такой экипировкой? Блондинчика пытали при помощи ножа и били чем-то тяжелым. У Паши я не видела ни того ни другого. А вдруг он и в самом деле случайный человек?
Скорее всего, так оно и есть. Если бы Паша относился к тем, кто подставил меня с блондинчиком, то уже давно сдал бы меня в милицию. Нет, по-моему, он сам чего-то боится и меня подозревает.
Услышав быстро приближающиеся шаги, я моментально насторожилась.
Открылась дверь, и на пороге появился Павел. Он выглядел посвежевшим и, кажется, был в отличном расположении духа. Белая майка подчеркивала его хорошо развитую мускулатуру, а спортивные штаны выделяли мужское достоинство. На шее висела умопомрачительная золотая цепь, толщиной в четверть пальца. Сегодня он показался мне особенно привлекательным, хотя не исключено, что я просто не разглядела его как следует, так как мои глаза никак не могли привыкнуть к свету.
– Как самочувствие? – улыбнулся он.
– Отвратительно.
– А что так?
– Если тебя сюда посадить, какое у тебя будет самочувствие?
– Крысы по тебе не бегали?
– Что?!
– Я спрашиваю, крыс не видела?
– Каких еще крыс?
– Самых обыкновенных, с огромными зубами. Я сюда вообще стараюсь никогда не заходить, их здесь целый рассадник. Потраву кидал, капканы ставил – бесполезно. Ночью пищат, аж в другой комнате слышно. Вот пришел тебя проведать.
Думал, может, крысы тебя уже скушали. Не ожидал, что ты живая, да и все органы на месте.
Я широко раскрыла глаза. Посмотрела вниз под раскладушку. Затем перевела безумный взгляд на Пашу. После чего заорала что было сил и бросилась к двери. Повалив своего мучителя на пол, я выскочила на улицу и села на крыльцо.
Глаза заболели от яркого солнца. Погода просто чудо. Следом за мной вышел Паша и сел рядом.
– Что орешь как ненормальная?
– Я больше в чулан не пойду. Сам теперь там спи. Хоть стреляй – не пойду.
– Столько времени там просидела – и ни хрена, а сейчас орешь как ошпаренная.
– Я не знала, что там крысы.
Паша посмотрел на часы. Затем резко схватил меня за руку и потащил в дом.
– Куда ты меня тащишь? – Я постаралась вырваться.
– К телевизору. Хочу тебе кое-что показать. Я уже сегодня видел. Сейчас повторение будет.
– Не хочу ничего смотреть. Я есть хочу.
– Успеешь. Посмотри, я думаю, что тебе будет довольно интересно.
Мне пришлось сесть на стул напротив телевизора и ждать чего-то необычного. На экране появилась заставка программы «Криминал». Я прослушала информацию о сильном пожаре, нескольких дорожно-транспортных происшествиях, убийстве крупного бизнесмена и бытовых убийствах.
– Не понимаю, почему ты считаешь, что мне это должно быть интересно.
– Не торопись. Сейчас ты услышишь то, что вряд ли оставит тебя равнодушной.
Буквально через несколько секунд на экране вспыхнула надпись:
«Следователь просит помочь». Затем я увидела свою фотографию и услышала голос диктора, от которого по телу пробежали мурашки и перехватило дыхание. «За совершение тяжкого убийства разыскивается Виноградова Жанна Владимировна, 1973 года рождения…» Дальше все было, словно в тумане. Запомнилась лишь последняя фраза: «У нас имеются данные, что Жанна Виноградова покрасила волосы в седой цвет, вероятно, для того, чтобы скрыть свой возраст».
Когда передача закончилась, я по-прежнему тупо смотрела на экран. Я даже не заметила, что Павел выключил телевизор.
– Тебе раньше было лучше.
– Что?
– Я говорю, что на фотографии ты мне понравилась больше. Можно сказать, что даже очень ничего. Зачем ты покрасила волосы в такой бестолковый цвет?
– Я их не красила. Я поседела. Такой краски не существует. Надо много пережить, чтобы стать старухой за один день, – тихо произнесла я.
– Почему же по телеку сказали, что ты их покрасила? – не унимался Павел.
– По телеку много что говорят. Например, что я убила человека, хотя я никогда никого не убивала.
– Да ладно заливать!
– Мне совершенно безразлично, веришь ты или нет. Меня подставили. В данный момент я больше всего волнуюсь за то, что теперь не смогу свободно передвигаться по улице. Вдруг кто-нибудь захочет меня опознать и сдать ментам.
– Зачем далеко ходить, это могу сделать я.
– Что?! – уставилась я на него безумным взглядом.
– Что слышала. Если мне вздумается, я могу тебя сдать ментам.
– Хорош стукача из себя строить. У тебя-то тоже рыльце в пушку. Какого черта ты делал на чердаке, имея при себе столько оружия? !
– А это уже не твоего ума дело. Дергай отсюда, поняла! Дура седая! Тебя первый же пост остановит и в ментовку заберет! На тебя розыск объявили, милочка.
– Ты меня выгоняешь?
– Выгоняю. Топай отсюда, пока не пристрелил. Надоела со своими дурацкими вопросами.
Я встала, достала из кармана резинку и собрала волосы в пучок. Затем оглядела свою футболку, забрызганную кровью, и произнесла:
– Хорошо, я уйду. Только дай мне какую-нибудь футболку. Я не могу идти в таком виде.
– Как это – дай?! Она, между прочим, денег стоит.
– Тогда продай.
– Сто баксов.
– Ты что, с ума сошел, что ли?! С чего ты взял, что твои дерьмовые футболки стоят сто баксов каждая?!
– Дерьмовые, недерьмовые, а за сто баксов одну продам.
– Пользуешься тем, что до магазина я не дойду. У меня, к сожалению, нет выбора.
– Гони сто баксов – получишь какую-нибудь ненужную мне футболку.
Спортивные штаны – триста баксов.
– Я никогда не ношу спортивные штаны.
– Смотри, как знаешь. На джинсах, прямо у кармана, пятно крови.
Я посмотрела на джинсы. В самом деле, у кармана красовалось довольно большое пятно. Если прикрыть футболкой, будет незаметно, но все же в моей ситуации лучше с таким не ходить. Я достала кошелек, отсчитала четыреста баксов и протянула их этому жмоту.
– На, подавись.
Он никак не отреагировал на мои слова. Подошел к шкафу, достал черную выгоревшую футболку, старые ношеные спортивные штаны и протянул мне:
– Как раз на четыреста баксов потянет.
Я отдала четыреста баксов за это старье и, не говоря ни слова, вышла в другую комнату. Раздевшись, с брезгливым выражением лица стала натягивать влетевшее мне в копеечку барахло. Случайно обернувшись, я увидела стоящего в дверях Павла.
– Между прочим, подглядывать нехорошо.
– А я и не подглядывал. Я же не прятался, а просто стоял и смотрел, как ты переодеваешься. Фигурка у тебя, как у манекенщицы. Если бы не седая башка, то можно сказать, что ты красивая баба.
– Что, понравилась?
– Больно надо. Ты вообще не в моем вкусе.
– Ты тоже не особо мне симпатичен.
Я сморщилась и ехидным голосом произнесла:
– В хорошее время никогда бы не надела такие паршивые шмотки, а уж тем более не потратила бы на них сумасшедшую сумму денег.
– А когда у тебя были хорошие времена?
– Были. Не всегда же я с седой головой ходила.
Вытащив свой бумажник, я положила его в карман спортивных штанов. Затем окатила Павла ледяным взглядом и направилась к выходу.
– Знаешь, на кого ты сейчас похожа? – не унимался Павел.
– Не знаю и знать не хочу, – сказала я и натянула на глаза кепку.
– На дачницу-огородницу. Хочешь, дам тебе тяпку, чтобы правдоподобнее было. Тогда ни один постовой не остановит.
– Пошел ты со своей тяпкой!
Я дошла до калитки и еще раз оглянулась на Павла.
– Тебе хоть есть куда идти? – весело спросил он.
– Не знаю. Не пойму, почему ты так радуешься?
– А что мне не радоваться. Продал старье за четыреста баксов. Малость, но приятно. Не каждый день можно так приторгануть. Не забывай, что ты в розыске. Домой тебе нельзя, да и к родителям тоже.
– За это не волнуйся, торгаш!
Открыв калитку, я медленно шла по проселочной дороге. Чудовищное дело, но идти-то мне действительно некуда. Ведь у меня в последнее время и знакомых-то не было. Я имею в виду тех знакомых, к которым можно прийти и честно рассказать о своей беде. Возвращаться в съемную квартиру тоже страшно.
Вдруг хозяйка смотрела «Криминал» и уже меня опознала. Не мудрено, что там меня может ждать засада. Страшно остаться одной и понять, что ты никому не нужна. У меня даже нет ни одной подруги! Я дошла до опушки леса и остановилась. Нет, наверное, все-таки лучше вернуться обратно. Опустив голову, я поплелась назад.
На крыльце сидел Павел с бутылкой пива в руках и торчащей в зубах сигаретой.
– Мне некуда идти, – сказала я еле слышно.
– Я так и понял.
– Почему ты меня не остановил?
– Зачем? Я знал, что ты вернешься.
– Ты всегда такой самоуверенный?
– Всегда.
– Да? А мне каждую минуту казалось, что я услышу, как кричат: «Жанна, Жанна, стой!» Оглянусь и увижу тебя.
– Не дождешься! – ухмыльнулся Павел.
– Скотина, гад! – не выдержала я, подняла с земли камень и запульнула им в Павла. Он успел нагнуться, и камень пролетел в нескольких сантиметрах от его головы. С треском ударившись о косяк, он упал на землю, оставив небольшую вмятину.
– А вот этого не стоило делать.
Мой новый знакомый злобно посмотрел на меня и, не сказав ни слова, пошел в дом. Постояв еще пару минут на крыльце, я зашла следом. Этот противный тип сидел с блокнотом и что-то рисовал. Я заглянула в блокнот и увидела какие-то непонятные схемы. Паша не выдержал и захлопнул блокнот прямо перед моим носом.
– Послушай, когда наконец ты уберешься отсюда?!
– Я хочу есть.
– Я тоже. Картошка в мешке. В холодильнике есть мясо. Можешь чего-нибудь приготовить.
– Вот еще, а почему я должна тебе готовить?
– Ты хочешь, чтобы это сделал я?
– А почему бы и нет?
– Тогда это будет стоить денег. Сто баксов – и ты увидишь на столе прекрасный ужин. Ну как, седая твоя башка?
– Пошел ты! За сто баксов я могу поесть в приличном ресторане, а не в этой убогой берлоге, тем более с таким неприятным типом, как ты.
Я достала мясо из холодильника и принялась резать его на кусочки. Павел ухмыльнулся, раскрыл свой блокнот и погрузился в чертежи. Приготовление пищи заняло часа полтора, при этом мы не перемолвились даже словом. Все это время я пыталась составить план дальнейших действий.
В конце концов я не выдержала и первая нарушила молчание:
– Послушай, в твоем чулане я совершенно потеряла счет времени. Мы сейчас будем ужинать или обедать?
– Ужинать.
– Понятно. Ну что ж, можешь садиться за стол. Ужин готов.
– Хочешь, чтобы я оценил твои кулинарные способности?
– Еще чего не хватало! Я же не невеста на выданье!
Павел подошел к столу и с любопытством приподнял крышку кастрюли.
– Не трогай! – Я хлопнула его по руке. – Сейчас разложу по тарелкам.