— Прошу к столу, — прокомментировал Степа с нотками необузданного веселья в голосе.
Я взял тарелку, едва не обжегся о горячее дно, и поспешил поставить ее на стол. Ниша вернулась на свое место, гул стих. Из щели в стене выдвинулся огрызок бумаги, украшенный огромной круглой печатью.
— Счета следует подшивать в папку «Отчетность», она в третьей полке сверху, — сказал Степа, — в конце каждого месяца папка сдается в архив, где идет расчет. Но это нас уж не волнует. Теперь видишь, да?
— Не ожидал, — признался я, разглядывая кусок пиццы, — даже после всего, что произошло вчера, не ожидал. А автомобиль таким образом вызвать можно?
— Зачем посетителю в номер автомобиль? И вообще, есть строгие ограничения по поводу желаний проживающих в гостинице. Есть специальная памятка.
Степа полез в ящик стола и вытащил небольшую потрепанную книжицу в мягкой обложке. Корешок книжицы держался на нескольких лоскутках.
— А это что такое?.. — склонившись над полкой, Степа заинтересованно нахмурил бровь, — Кристи, подойди-ка.
— Опять мыши? — Кристи лениво, но изящно поднялась с дивана и подошла к столу, посмотрела внутрь ящика и удивленно присвистнула.
Я тоже подошел ближе. И тоже присвистнул.
А ведь было от чего!
В ящике лежала одинокая зеленая тетрадь, вроде тех, которые миллионами скупают родители перед первым сентября, на восемнадцать листов. Но не она оказалась виновницей нашего общего удивления… Дна у ящика не было, только уголки по краям, потому что весь центр занимало большое круглое пятно.
Пятно в никуда. В серое туманное Ничто!
Словно кто-то невидимый взял ножницы и вырезал ровный круг во Вселенную, в бесцветный космос, в пустоту и темноту. На мгновение показалось, что из дыры веет холодным ветерком, но в тот же миг Степа резко задвинул ящик на место.
— Чертовщина какая-то! — пробормотал он, — интересно, да…
— У вас тут чертовщина на каждом углу, — отозвался я, вдруг с особой ясностью вспоминая ночные события, — то между мирами летаем, то призраки куда-то заводят.
— Какие призраки?
Я посмотрел на удивленно вытянутое лицо Степы и пояснил:
— Обыкновенные призраки. Ты же сам сказал, что они у вас водятся. Один пристал ко мне ночью, когда шел в свой номер. Со шляпой такой…
— Призраки не лезут к людям, — сказала Кристи, — им запрещено вообще к нам приближаться, иначе развоплощение, а там уж неизвестно куда попадешь.
— Но он приблизился, — упрямо повторил я, — заманил меня на самый верхний этаж и указал на открытую дверь на чердак, а потом куда-то исчез.
Степа с Кристи переглянулись.
— Чердак? — переспросила Кристи, — ты видел открытую дверь на чердак?
— Так, я звоню Игнату Викторовичу, да? — сказал Степа, — точно говорю, чертовщина какая-то происходит. Ты уверен, что дверь вела на чердак?
— Там написано было.
— И она была открыта?
Я кивнул. Степа возбужденно провел рукой по волосам и спросил, почему-то шепотом:
— И никто оттуда не вылез?
— Нет. И я ее закрыл.
— Так, звоним, — рука Степа потянулась к телефону, но в это мгновение дежурную комнату разрезала тонкая трель телефона для клиентов. На цифровой панели высветились цифры 4-11.
Кристи молниеносно схватила трубку, кашлянула в сторону и проворковала мягким, неузнаваемым голосом:
— Гостиница «Миллион лун» рада приветствовать вас, дежурный по гостинице Кристина, чем могу помочь?..
В трубке громко, но невнятно заговорили.
Степа продолжал смотреть на меня округлившимися глазами, словно не мог себе представить, как это я закрыл дверь на чердак. А я, в свою очередь, смотрел на него и начинал осознавать, что влип во что-то действительно неприятное. И это в первый день стажировки! Счастливчик, добавить нечего.
— Да, хорошо, немедленно принесем, извините за временные неудобства, все будет исправлено в течение пятнадцати минут.
Как только телефонная трубка легла на свое место, нежная улыбка спорхнула с лица Кристи, словно бабочка с цветка:
— О, идиоты! — воскликнула она, — опять дали разрешение на отпуск этому, из Шансаби, а нас не предупредили!
— Махровые полотенца! — понимающе кивнул Степа.
— Да, — Кристи склонилась над листом бумаги, что-то в нем написала, заверила печатью и протянула мне, — держи, там все необходимое. Возьми и доставь в номер 4-11.
— Я пойду один?
Степа кивнул:
— Надо же когда-то начинать, — сказал он, — Мне нужно созвониться с Игнатом Викторовичем, а Кристи пока дежурит, ей вообще отлучаться нельзя. Ты, главное, не бойся, да. У жителей Шансаби слегка странноватые манеры поведения, в частности, их тошнит от вида махровых полотенец.
— В общем, они целиком странные, как и любые пришельцы, — заключила Кристи, — не болтаем без дела, ребята, за работу! Мы на дежурстве, или как?
Степа кинулся к телефону, я же подошел к нише в стене, засунул лист в щель. Спустя секунду ниша отодвинулась в сторону, и мне в руки выпал маслянистый мешок, наполненный, судя по ощущениям, желе. Пахло от него прескверно.
— Просто передай мешок пришельцу и сразу уходи. Больше ничего не делай, не твои обязанности. Если у него возникнут вопросы, ссылайся на дежурку, пусть звонит сюда. — Напутственно сказала Кристи, и я вышел в коридор.
У номера 11 на четвертом этаже я оказался через пять минут. Постучав в дверь, я обнаружил, что она открыта. Чей-то голос из номера глухо произнес:
— Проходите, я никуда не отлучался.
Номер сильно напоминал тот, в котором жил я. Пол, выстеленный линолеумом, отштукатуренные стены, небольшой коридорчик с дверью в ванную, а дальше комната. Зайдя в комнату, я застыл, оглядываясь.
Нда, здесь сходство терялось. Окно сменила еще одна дверь — в мир пришельца. Вместо кровати — небольшой кружок какой-то голубоватой ткани на полу, стены блестят, словно их натерли лаком. У противоположной стены — еще один кружок, возле которого сидело существо из мира Шансаби.
— Проходи, уважаемый, — кивнуло существо, видом своим вызывая стойкие ассоциации с большими австралийскими ящерицами, которых я видел по телевизору, — принес?
— Принес, — пробормотал я.
На кружочке, возле которого сидело существо, разместились тарелки. Каждая оказалась наполнена комочками слизи, причем все были разного цвета.
— Я бы потребовал жалобную книгу, если бы не та девушка, которая разговаривала со мной по телефону, — сказало существо.
Из-за странной особенности рта (или кожистого клюва, из которого торчали кривые желтые зубы), он так сильно искажал слова, что я продирался сквозь них, как сквозь непроходимую лесную чащу.
— Мне не раз говорили, что вы, земляне, постоянно забываете про махровые полотенца, но я не верил, считал преувеличением, — продолжил житель Шансаби, — увы, мне пришлось поверить, когда я впервые заглянул в ванную комнату и увидел это… это, на самом деле, отвратительно. Меня стошнило прямо на кафельный пол. Представляете?
— Охотно, — кивнул я, — что-нибудь еще требуется?
Житель Шансаби вдруг совершил неуловимое движение, и оказался на стене, держась за нее всеми четырьмя лапками и хвостом… Ну, по крайней мере, я понял, почему стены блестящие и липкие на вид.
— Нет, ничего не надо, — проворковал пришелец, издавая горлом тихие, булькающие звуки, — только передайте привет той девушке.
— Охотно, — повторил я, нащупал за спиной круглую ручку двери и выскользнул в коридор.
— Она дежурит круглосуточно?.. — последнее, что услышал я, прежде чем захлопнул дверь.
Всё. Первую рабочую встречу с инопланетянином можно считать состоявшейся. Выдохнул. Теперь обратно в дежурку.
Я направился по коридору к лифту и вдруг застыл, увидев что-то…
Это было пятно, вроде того, которое обнаружил Степа в полке стола. Только здесь оно было заметно больше… и висело в воздухе, аккурат на уровне моих глаз. Я подошел ближе. Пятно было черное, но не просто черного цвета — оно казалось заполнено чернотой, как кружка бывает заполнена хорошим густым черным кофе. По краям пятна чернота дрожала, а в центре… в центре словно образовалось небольшое завихрение, которое тянуло к себе, закручивалось внутрь, притягивало… втягивало…
Я осторожно обошел пятно, заглянул с другой стороны, и обнаружил то же самое. Пятно было обоюдосторонним. И мне показалось, что за те несколько секунд, которые я стоял рядом, пятно увеличилось в размерах. Может быть, просто показалось, а может быть, и нет…
Как бы там ни было, я поспешил к лестнице.
В дежурке Степы уже не было, сидела одна Кристи и пила чай из большой фарфоровой кружки с сердечками.
— Справился?
— Тебе привет передали.
— Пахабщина, — скривилась Кристи, — он уже звонил. Тяжело в этой жизни быть самой умной и красивой!.. Давай, выпей чайку и за дело.
Как бы там ни было, я поспешил к лестнице.
В дежурке Степы уже не было, сидела одна Кристи и пила чай из большой фарфоровой кружки с сердечками.
— Справился?
— Тебе привет передали.
— Пахабщина, — скривилась Кристи, — он уже звонил. Тяжело в этой жизни быть самой умной и красивой!.. Давай, выпей чайку и за дело.
— Опять кто-нибудь? — по-деловому поинтересовался я
— Нет. Игнат Викторович вызывает. По-поводу того, что ты рассказал. Кто-то открыл дверь на чердак. Могут быть неприятности.
— У меня?
— Вообще. У гостиницы. Что-то случилось, это факт.
— Что?
Кристи пожала плечами:
— Не знаю. — сказала она, — но что-то непредсказуемое. Я слышала, что двери открывали всего один раз, и с тех пор они опечатаны, охраняются Стражами и вообще подобраться туда весьма сложно… Печеньку будешь?
От предложенного крекера я отказываться не стал. Кристи налила в кружку чая. Отхлебнув крепкого, аж зубы свело, напитка, я спросил:
— Интересно, а где были Стражи в тот момент, когда туда пришел я?
— На самом деле, у нас в гостинице пока один Страж, у нее ключи от двери в чердак и в подвал. Не уверена, что она охраняла. Смысла нет охранять, посторонние в гостиницу не суются, а пришельцев Страж знает в лицо. Просто непонятно, кто открыл замки. Ключи-то у Стража.
— Тоже верно, — печально согласился я, углубившись в тягостные раздумья.
Это же надо, угодить в переделку в первый день работы. Неужели опять останусь без работы? Это снова ночевать на вокзале и жрать сырые бутерброды с подгоревшей до черной корочки сосиской? Причем, о происхождении сосиски лучше вообще не размышлять.
Словно прочитав мои мысли, Кристи осторожно положила руку мне на плечо:
— Не переживай ты так. Игнат Викторович строгий, но справедливый. Он просто так никого не увольняет. То, что кричит, это ладно, в душе он мягкий и пушистый.
— Правда?
Кристи кивнула:
— Периодически.
В этот момент зазвонил телефон. Служебный. Только для директора. Кристи схватила трубку, и я услышал грозный рык Игната Викторовича:
— Артем явился?
— Да пришел, — Кристи закатила глаза.
— Давай, золотце, пусть дует ко мне. И чтобы никаких разговоров о том, какой я мягкий и пушистый, а то получишь минус три процента от зарплаты!
Трубку положили. Кристи выкатила глаза, как бы говоря: «Вот видишь, он совсем не злой», и отхлебнула из кружки с сердечками.
— Ну, я пошел, — сказал я, чувствуя себя приговоренным к смерти, которому предстоит пройти последний путь до электрического стула.
— Кружку оставь, — предложила Кристи, — и не бойся.
— Легко тебе говорить. А я у меня нет иммунитета от директора. Даже амулетика маленького нет.
Кристи обнадеживающе улыбнулась, хотя, если честно, это не сильно помогло, и я вновь вышел в коридор. Что-то мне подсказывало, что теперь моя жизнь так и будет идти быстрым чередованием коридоров и помещений. Из номера — в коридор — из коридора — в дежурку — из дежурки — в коридор — из коридора — в свой номер. И так далее, и тому подобное. Эх, света белого не видеть…
С такими мрачными мыслями я и подошел к кабинету Игната Викторовича, застыл, размышляя, постучаться или набраться наглости и зайти так, а дверь отворилась, и показалась взлохмаченная голова Степы:
— Пришел, да? — спросил он, — ну тогда заходи.
Игната Викторовича я увидел сразу. Он стоял за столом, повернувшись лицом к окну, а ко мне, соответственно, спиной. Свои большие руки Игнат Викторович сложил за спиной, и я увидел большой сверкающий браслет на левом запястье. За окном ярко светило солнце, сквозь распахнутую форточку доносился приятный аромат недавно скошенной травы, доносился гул, словно мимо гостиницы проносились бесконечным потоком автомобили.
Я повернул голову и увидел еще кое-кого. Помимо Степы, пристроившегося на стуле возле стены, на диване сидела Настя Морган, та самая, с которой я познакомился в актовом зале. Настя была одета в плотно облегающую футболку серого цвета и длинную черную юбку, волосы собрала в косу, а аромат ее духов здорово соперничал с ароматом свежей травы. Настя кивнула в знак приветствия, но ничего не сказала. В кабинете вообще стояла несколько зловещая тишина.
— Итак, — сказал, наконец, Игнат Викторович, и я подумал, что мой смертный час настал.
Но вместо того, чтобы низвергнуть на меня молнии, Игнат Викторович отвернулся от окна и сел за стол. Щеки его были красными, на лбу проступили капли пота, две верхние пуговицы белоснежной рубашки — расстегнуты. Игнат Викторович смотрел на меня большими темными глазами с выражением огромной, почти вселенского масштаба, усталостью.
— И как это вас угораздило, молодой человек? — поинтересовался он спокойным, ровным голосом.
— Сам не знаю, — я пожал плечами.
— Хорошо, — почему-то сказал Игнат Викторович, хотя по общему впечатлению выходило, что довольно-таки плохо, — расскажите-ка мне, Артем, что вы натворили этой ночью. И ничего не утаивайте.
— А тут утаивать нечего, — пробормотал я, и рассказал все, что видел и слышал, начиная с того момента, как Юлик постучала в дверь моего номера.
Рассказ занял минут двадцать, после чего Игнат Викторович вытер со лба пот, потянулся к телефону и буркнул в трубку:
— Ксюшенька, принеси чайку. На четверых.
После этого он вновь обратил свой взор на меня.
— Да будет вам известно, Артем, что в вашем рассказе есть как минимум две странности. Во-первых, каким образом дверь на чердак была открыта, а Страж об этом даже не учуял. И, во-вторых, откуда появилось приведение, если на пятый этаж они подниматься просто физически не могут.
— Почему? — заинтересовался я.
— Тогда их утянет в атмосферу, — туманно объяснил Игнат Викторович, — но это как раз допустимо. Мы просто никогда не проверяли, утягивает их или нет. Просто каждый призрак об этом знает и не суется, куда ему не положено… Меня Страж настораживает. Куда он глядел?
— А вы его позовите и спросите, — сказал я.
— Уже позвал, — вздохнул Игнат Викторович и посмотрел на диван.
— Несанкционированного взлома двери в чердачное помещение не было! — быстро сказала с дивана Настя, — я бы почувствовала.
— Но ведь пломба сорвана, — возразил Игнат Викторович, — Настенька, золотце, я прекрасно понимаю, что вчерашней ночью ты развлекалась вместе с остальными в своем актовом зале, ты могла просто не почувствовать, или не обратить внимания. Лучше не оправдывайся и признай факт взлома. Проворонила ведь?
— Не проворонила, — упрямо мотнула головой Настя, — я не первый год работаю, Игнат Викторович, я же не стажер какой-нибудь.
Лица всех трех повернулись в мою сторону. Я почувствовал себя безумно неловко и на всякий случай сказал:
— Я дверь не открывал. Я ее только закрыл.
— Артем, вы бы и не смогли ее открыть, не переживайте, — сказал Игнат Викторович, — во-первых, у вас еще нет допуска, во-вторых, чердак и подвал в подчинении Стража и туда вообще никому больше соваться не положено, а в-третьих… вам давали вчера лист в клеточку?
— Давали.
— Захватили? Отлично, дайте-ка сюда.
Игнат Викторович взял лист, ручку и что-то долго на нем выписывал, потом поставил большую печать и вернул мне обратно.
— Что это? — спросил я.
— Допуск. Потом ознакомитесь. Пойдем дальше, — сказал Игнат Викторович, — видите ли, какая штука получается? Никто двери не открывал, а она все равно была открыта. Страж не заметил взлома, какой-то призрак в соломенной шляпе указал стажеру на дверь, а когда Артем ее закрыл, растворился.
— И после всего этого мы имеем дыры в Ничто, да? — завершил Степа.
— Совершенно верно. У нас возник парадокс, который нужно исправить.
Я набрался храбрости и спросил:
— Кто-нибудь объяснит мне, что произошло? Почему нельзя было открывать дверь на чердак?
Игнат Викторович как-то странно на меня посмотрел, а потом сказал медленно:
— Артем, у вас сегодня первый день дежурства? Так идите к Кристине, скажите, что Степан пока останется со мной. Я отпущу его, когда придет время. А у вас я уже все выяснил, мне больше ничего не нужно, до свидания.
Намек был недвусмысленный. Я откланялся и вышел. Закрывая дверь, я услышал, как быстро заговорила Настя:
— Да говорю же вам, что взлома не было! Тут или ключами открывали, или кто-то выше вашего уровня!
Ага. Значит тут еще есть кто-то и поглавнее Игната Викторовича…
Так, в задумчивости, я вернулся на дежурный пост.
Кристи меня уже заждалась.
— Три вызова подряд, — заявила она, стоило мне войти, — так, бери вот это и дуй в номер 2-06, потом вот это занесешь в 3–2, потом вернешься, я нагружу тебя для номера 4-24.
Мне в руки сунули два пакета. Один — побольше и потяжелее, с биркой «2-06», второй поменьше, полегче, с биркой «3–2».