— Базар! — восхищенно прошептала Юлик. Открывшееся зрелище захватило ее полностью. Как и для любой земной девушки, всевозможные базары входили в список пяти лучших мест мира.
Мы спрыгнули с повозки, Юлик достала какие-то монеты и протянула кучеру. Он с благодарностью принял деньги, улыбнулся и с гиканьем умчался по дороге в арку.
Мы же остались у входа в огромный инопланетный базар. Воистину, мечта любого путешественника!
— Шмотки! — буркнул я, испытывая не самые теплые чувства к базарам. Те, кому доводилось бродить по базарам со своей девушкой, женой, подругой, меня поймут. После двух-трех выходных, потерянных на базарах, вырабатывается стойкая антипатия к подобным…эээ…местам.
Юлик, же, как и было сказано выше, обрадовалась несказанно. Подхватив меня под руку, она мгновенно утащила нас обоих в самую глубь площади. Не успел я и глазом моргнуть, как оказался в гуще людей, среди лотков, входов в ларьки и шатры. Меня оглушил рокот голосящих, ругающихся, зазывающих, смеющихся, болтающих. Где-то играла музыка, гремели барабаны. Какой-то мужчина средних лет сидел прямо посередине тропинки и играл на дудочке заунывную мелодию. Его терпеливо обходили стороной. Кто-то даже кидал монетки в перевернутую белую шапочку.
Отовсюду доносились бодрые голоса зазывал.
— Знаешь, что они кричат? — засмеялась Юлик и начала переводить налету:
«Кому чудо-шапки с козырьками! Одеваете на глаза — и не видите солнца! Новейшие чудо-шапки!»
«Налетайте, пока не поздно! Единственный на свете эликсир с пузырьками! Вы пьете — пузырьки щекочут ноздри!»
«Уникальные животные с Того Света! Ушастые обезьянки-переростки! Ручные! Могут охотиться на блох и очищать бананы!»
— Хочешь себе ушастую обезьянку-переростка? Говорят, они еще и кокосы хорошо открывают! Только нужно успеть отобрать кокос, а то выпьют — и тебе ничего не достанется!
— Мне бы выпить холодной водички, — пробормотал я, — только без пузырьков.
— Сейчас поищем! — твердо заверила Юлик, и повела меня сквозь плотную толпу людей, словно ледокол, пробивающий путь через льдины.
Я же стремительно глох и слеп среди галдящей, пестрящей и суетящейся массы. Через пару минут я вообще утратил способность ориентироваться, и не потерялся только потому, что Юлик крепко держала меня за руку.
Каким-то чудом мы вдруг вынырнули на относительно свободный от людей участок. Слева высилась бело-синяя полосатая палатка, справа стояло вьючное животное с ушами, похожими на два раскрытых зонтика. Животное жевало траву. На спине у него покоились бесформенные тюки. Возле животного возился маленький человечек, существенно отличающийся от местных жителей. Прежде всего — он оказался зеленокожим, потом был заметно ниже (даже мне приходился по грудь), худощав и остронос. Причем, нос его заканчивался удивительным розовым пяточком, как у поросенка.
Остановившись возле него, Юлик удивленно прихлопнула в ладоши и произнесла какие-то гортанные, басовитые звуки. Зеленокожий человечек выпрямился, устало уперев руки в бока и не менее устало что-то ответил на том же наречии.
Юлик пожала плечами и что-то сказала. Человечек сварливо отозвался. Мне же, не понимающему ни единого слова, оставалось глупо глазеть по сторонам, чем я и занимался. Неожиданно внимание мое привлек обыкновенный водопроводный кран неподалеку. Он торчал прямо из земли, между лотком, где продавали мохнатые шарики цветом переспелого апельсина и земляной палаткой, из щелей которой тянулся к небу редкий сизоватый дымок. Возле крана стоял торговец и набирал ведро воды. Все мои сомнения, стоит ли подходить, были распущены в прах после того, как торговец наклонился, набрал воду ладошкой и отпил.
Юлик все еще препиралась с зеленокожим карликом. Похоже, она торговалась, потому что зеленокожий, оглашая округу каркающими звуками, стал развязывать тесемки одного из мешков.
Решив, что Юлик будет здесь еще долго, я направился к крану. Торговец как раз закрыл вентиль и, подхватив ведро, удалился в палатку, источающую дым.
Вода шла холодная — почти ледяная. Я набрал полные ладони и сделал несколько глотков. На вкус она оказалась ничуть не хуже нашей, земной. Главное, не превратиться в козленочка… следуя этому мудрому правилу, я брызнул на волосы и умылся.
Облегченно вздохнув, я закрыл кран и выпрямился.
Передо мной стоял туземец. Большой такой туземец. На голову, а то и две выше меня. Мускулистый, с блестящей на солнце оливкового цвета кожей, с легкой пепельной бороденкой, острым носом и очень недоброжелательным взглядом. Другие туземцы за его спиной как-то суетливо старались убраться подальше, за палатки и лотки.
Интересно, что такого я успел натворить? Или это сработала предсказанная Игнатом Викторовичем враждебность других миров?
Впрочем, ответ нашелся спустя мгновение в виде протянутой в мою сторону руки с открытой ладонью. Туземец что-то тихо-угрожающе произнес, указал на кран, на мою голову и снова протянул руку. Ситуация складывалась щекотливая.
Я указал на осколок стекла на шее.
— Не понимаю, — сказал я, — не местный. Пришелец, понимаете?
Туземец понимающе кивнул, но руку не убрал и оскалился в хищной улыбке ровных белых зубов, не предвещающей ничего хорошего.
— Ээээ, — я сделал шаг назад, — не хотелось бы начинать общение с другим миром таким вот способом…
Туземец сделал ответный шаг, закрыв своим мускулистым торсом солнце. Я беспомощно оглянулся в поисках Юлик. Она приближалась, держа в руках какую-то стеклянную безделушку, и, судя по всему, была очень довольна собой.
— Я выторговала несколько монет! — радостно сообщила Юлик, подойдя ближе, потом взгляд ее переместился на туземца, на протянутую руку, и улыбка медленно сползла с прекрасного личика.
— И что ты натворил? — холодно осведомилась она.
— Умылся из-под крана, — ответил я.
Юлик посмотрела на кран, на туземца, снова на кран. Туземец что-то произнес, и доброты в его голосе было меньше, чем воздуха в космосе.
— Это был платный кран, — объяснила Юлик, — здесь имеют право набирать воду только работники базара. К тому же умываться этой водой вообще запрещено. Практически, под знаком смерти.
— То есть, мы влипли, — буркнул я.
— Не то слово, — буркнула в ответ Юлик.
— И что нам… эээ… мне за это будет?
Ответ не замедлил себя ждать. Как-то незаметно и стремительно вокруг нас образовался совершенно свободный участок. Исчезли торговцы, растворились лотки, пропали товары с полок и свернулись палатки. Люди засуетились, заспешили по неотложным делам и затерялись в переулках базара. Даже мохнатое животное, издали похожее на трехногую собаку, заковыляло прочь, поджав куцый хвост.
Огромный туземец, видя, что в протянутую ладонь я ничего класть не собираюсь, с громким сухим хрустом сжал пальцы в кулак.
— Кажется, — сказала Юлик, беря меня под локоть, — пора убегать.
И рванула с места.
От неожиданности я поскользнулся, развернулся на сто восемьдесят градусов, едва не свалился носом в пыль, и не упал только потому, что Юлик потянула меня следом за собой. Через пару шагов я выровнялся в пространстве относительно земли и припустил следом за несущейся светловолосой бестией.
За спиной раздался чудовищный по своей силе, ярости, непонимании и обещании чего-то весьма плохого рев. Земля задрожала. Мимо меня со свистом пролетела горсть камней.
— Влево! — завопила Юлик и резко свернула влево.
Я сориентировался быстро, юркнул в узкую щель между двух палаток, протиснулся следом за Юлик, выскочил на параллельную базарную улочку. Туземцы расступались, заинтересованно переговариваясь меду собой. Никто и не подумал нас остановить. И, слава богу. Видно, такие заварушки проходят здесь достаточно часто. Рев за спиной то стихал, то возникал вновь.
— Видишь повозку? — не оборачиваясь, прокричала Юлик, — бежим к ней, затем резко сворачиваем налево, там за палатки, а дальше как будет. Не теряйся!
По-крайней мере, у нас огромнейшее преимущество. Мы понимали друг друга, а туземцы нас — нет. Добежав до повозки, мы почти одновременно свернули. Оглянувшись, я мельком увидел фигуру огромного туземца, заметно отставшего, но полного желания и упорства. Свернув за палатки, мы оказались на широкой базарной площади. Вокруг выложенной камнем мостовой высились домики-таверны с всевозможными вывесками, значение которых мог разобрать и человек, не знающий языка. Таблички, на которых была изображена пышная буханка хлеба или скрещенные между собой два молотка и подкова говорили сами за себя.
Площадь была забита людьми. Бежать здесь не имело смысла. Мы перешли на шаг и стали углубляться в центр площади, стараясь затеряться в толпе. На нас здесь обращали внимание не больше, чем на булыжники под ногами.
Площадь была забита людьми. Бежать здесь не имело смысла. Мы перешли на шаг и стали углубляться в центр площади, стараясь затеряться в толпе. На нас здесь обращали внимание не больше, чем на булыжники под ногами.
— Нашел приключений на свою голову, — переводя дыхание, пробормотала Юлик.
— Я же не знал…
— Да, ладно. Мне нравится. Без приключений никуда! — Юлик улыбнулась и подмигнула, — знал бы ты, что я вытворяла в свой первый день в других мирах. Я вообще взяла себе за правило искать приключения в каждом мире, в который попаду. Не такие грозные как это, конечно, но тоже сойдет.
От преследователя, кажется, мы успешно избавились. В такой толкучке он вряд ли способен будет нас выглядеть. Как и мы его тоже.
— Куда теперь?
— Посидим в каком-нибудь ресторанчике? Их тут полно. Вон, неплохая вывеска. Уютненькая.
Юлик ткнула пальцем поверх голов. Вдалеке виднелась вывеска с изображением дымящейся чашки кофе. Нарисованный на вывеске дым исчезал на краю и продолжался дымом настоящим, который искусно подавался неизвестно откуда. Глядя на вывеску, я вдруг вспомнил, что не успел даже позавтракать. В животе отзывчиво заурчало.
Перед дверьми в ресторан стоял мускулистый туземец в тонкой майке-безрукавке. Он совершенно не походил на местных туземцев — ни цветом кожи, ни одеждой. Этот был крючконос, смугл, с выдающейся вперед нижней челюстью и на майке его, прямо на широкой груди, красовалась яркая надпись большими красными буквами: «Посторонним Вход Воспрещен». По-русски.
Стоило нам подойти, как мускулистый туземец вытянул вперед большую мускулистую ладонь и сказал на чистейшем русском:
— Читать не умеете что ли? — после чего вытаращился на нас заинтересованными орлиными глазами. Видимо, пытался угадать, поняли мы его или нет.
— А это ресторан для особых гостей? — спросила Юлик, разглядывая туземца хитрым прищуром.
— Да. Для землян. — Ухмыльнулся туземец, — таковые?
— Странно излагаешь, — отозвалась Юлик, — мы земляне. Можем пройти?
— Опознавательные признаки есть? — ухмыльнулся туземец.
— А то, что мы говорим с тобой на одном языке не в счет?
Туземец пожал плечами:
— Тут многие говорят со мной на одном языке. — Сказал он, — это еще ни о чем не говорит. Ну-ка назовите первого космонавта Земли?
— Гагарин, — сказала Юлик, — а те, кто говорит с тобой на одном языке, не знают Гагарина?
— Неа, — сказал туземец, которому, судя по всему, просто было скучно торчать перед дверьми целый день, и он решил развлечься минутку со случайно забредшими пришельцами, — те, кто знает, прямиком с Земли. Проходите, милости просим в «Андрэ-Сити центр»
— О. — сказала Юлик, — тот самый Андрэ?
— Тот самый, — согласился туземец, открывая дверь, — чувствуйте себя как дома.
— Я чего-то не понимаю, — начал я, когда мы прошли внутрь.
За дверьми обнаружился узкий коридор, освещенный изумрудными лампами. Под ногами оказался зеленый ковер, а стены были обиты зеленой тканью — все вкупе создало стойкое впечатление, что мы оказались в аквариуме небольшого размера. Юлик в своей одежду сливалась с цветовой гаммой практически стопроцентно.
— Откуда на неизвестной планете есть ресторан для землян? Вроде же никто не летает…
— Глупый ты, — не оборачиваясь, произнесла Юлик, — никто и не упоминал про полеты. Мы с тобой, например, разве сюда прилетели?
— Ну, в некотором роде…
— Не придирайся к мелочам. Мы оказались здесь благодаря гостинице Игната Викторовича. Так и большинство наших соотечественников. Путешествуют по мирам, используя всевозможные предметы.
— Например?
Миновав коридор, мы оказались в просторном помещении. Стояли круглые столики, человек за барной стойкой в черном фраке и при галстуке-бабочке протирал стаканы, играла тихая приятная музыка, да и зеленого цвета здесь существенно поубавилось. Из шести столиков было занято четыре. Люди тихо беседовали между собой, слышался звон посуды и бокалов. Как-то тоже захотелось перейти на уютный полушепот.
— Например, есть исказитель пространства и времени, — шепнула Юлик, уверенно направляясь к свободному столику, — продается с рук по всей Земле. Стоит сущие копейки, но зато может закинуть на двенадцать обитаемых миров.
— И кто ж такое продает?
— Лоточники. Знаешь, есть такие лотки, где все по дешевке распродают — нитки, ножницы, изоленту, крышки для банок, наборы ножей… там же и исказители пространства и времени лежат. Просто надо хорошенько порыться. Тот, кто роется — находит и, вуаля, может перекусить в «Андрэ-Сити Центре».
— Кстати, что за Андрэ? — не удержался я и поспешно добавил, — я не говорил, что не буду задавать много вопросов!
— Любопытной Варваре… — картинно вздохнула Юлик, хотя было видно, что мои расспросы доставляют ей массу удовольствия.
Не успели мы сесть, как рядом возникла молоденькая официантка, положила рядышком два меню в кожаных обложках и растворилась в уютном полумраке ресторанчика.
— Андрэ Попов — это первый основатель развлекательных центров в развитых мирах, — сказала Юлик, открывая меню, — его центры считаются лучшими центрами для землян. Вот смотри, например, мороженое здесь стоит всего три монетки. Клубничное, между прочим, мое любимое. Его и закажу. Выбрал что-нибудь?
— Я еще меню не успел открыть…
Меню было написано на разных языках, среди которых присутствовал и русский — что не могло не порадовать. Вроде пить кофе в другом мире как-то не очень респектабельно (кофе я и в гостинице напьюсь), я решил заказать что-нибудь этакое из неизвестного мне рациона и показал Юлик какое-то странное название, которое по-русски звучало очень уж режуще.
— Одобряю, — кивнула Юлик. — вообще-то, здесь все должно быть вкусно и адаптировано к земной пище. Так что не бойся. Мороженое хочешь?
Я покачал головой.
— Сначала это одолею.
Юлик подозвала официантку, протянула меню, оглашая заказ. Я же воспользовался случаем, чтобы оглядеться по сторонам. Вдалеке за столиками находилось еще одно помещение, огороженное зеркальной стенкой с узким проходом, там, насколько я смог разглядеть, развлекались любители боулинга и бильярда. Слева, возле барной стойки, расположился аппарат для заказа музыки. Чуть дальше — двери в туалеты.
— Кстати, о туалете, — сказала Юлик, перехватив мой взгляд, — пойду-ка я попудрю носик. А то бег по базару не прибавил мне привлекательности… Смотри только ничего без моего ведома не делай! А то второй погони я не перенесу!
Одарив меня милой улыбкой, Юлик отправилась к туалетам. Я же, оставшись в полном одиночестве, предался своему любимому занятию — разглядывать всех и вся. Не могу избавиться от этой вредной привычки, хоть убейте. Обожаю сидеть в ресторанах, кафешках, забегаловках, каких-нибудь маленьких темных подвальчиках, где все прокурено и пахнет живым пивом — и наблюдать за людьми. Очень уж интересно они ведут себя иногда. Непредсказуемо. Забавно. Даже хотел как-то в далеком студенчестве написать книгу о людях. Не о конкретном человеке, а о людях в общем — про их поведение, характеры, о своих наблюдениях «со стороны». Если бы не университет и не жажда науки (вкупе с ночными хождениями по подругам, литрами пива, километрами пройденных парковых аллей и конечно же застольями на кухнях миллионов общежитий), то я бы эту книгу написал… а теперь… уж и не знаю… Доживу до старости, наберу багаж опыта и знаний, куплю себе новехонький ноутбук (или, может, еще что-нибудь изобретут) и засяду за свою книгу. А пока я откинулся на стуле, взял зубочистку и, исследуя свои зубы, занялся наблюдением.
Хорошо мы сели, удобно. С моего места проглядывались три столика, два из которых были заняты. Около меня, на расстоянии едва ли не вытянутой руки, сидело трое мужчин. Перед ними стояли бутылки пива с чисто русскими наклейками — полные и нет. Мужчины вели оживленный разговор самым громким шепотом, на который были способны. Чуть поодаль сидела молодая пара. Женщина ела виноград, аккуратно отделяя от веточки по виноградинке и отправляя ее в рот, а мужчина наблюдал за этим, подперев щеки ладонями, и с выражением вселенской радости и удовлетворения на худощавом веснушчатом лице. Им явно было хорошо в обществе друг друга.
— Эй, вы! — сказал громкий шепот с хрипотцой.
Я повернулся. Мужчины за столом с пивом смотрели на меня. Один из них — круглолицый, раскрасневшийся, с маленькими круглыми очками на большом носе — манил меня пухлым пальцем, — эй, вы, уважаемый, как вас там по батюшке, не поможете?
— А что случилось?
— Дилемма! — важно сказал круглолицый, — спор один возник, в общем, не можем решить мирным путем. Хотим набить друг другу морды, но это же будет не очень культурно. Поэтому решили привлечь вас, как стороннего наблюдателя.