Иное дело Рой. Пятую планету системы – полосатый гигант, очень похожий на Юпитер – окружало грубое кольцо из сотен астероидов размером от одного до тысячи километров, шарообразных и угловатых, битых взаимными столкновениями, и чудовищное количество метеоритного мусора. Остатки разорванного древним катаклизмом планетоида служили гигантским рудником – добыча металлов на астероидах считалась небезопасной, но прибыльной. В глубоких штольнях третьего по величине планетоида на месте полностью выработанного редкоземельного месторождения под устрашающей каменной толщей, по идее защищающей от метеоритной бомбардировки, был создан фешенебельный туристический центр.
Смельчаки могли подняться в лифте к самой поверхности и воочию понаблюдать сквозь прозрачные бронеколпаки за вспыхивающими там и сям искрами – ударами микрометеоритов о реголит. Большинство довольствовалось наблюдением того же на огромных экранах центрального холла или обеденного салона, создающих впечатление нахождения на поверхности избиваемой космической глыбы. Изредка на месте особенно яркой вспышки вспухало кучевое облако пыли и ощущался более или менее слабый сейсмический толчок – это означало, что в астероид вонзился и перестал существовать камень размером с кулак, а то и со шкаф.
Метеориты габаритами с катер и более обнаруживались радарами на подлете и отклонялись гравитационным лучом. Скрупулезные вычисления орбит показывали, что в ближайшие десять лет астероиду-турцентру ни в коем случае не грозит столкновение с космическим телом чересчур большой массы, с отклонением или дроблением которого возникли бы проблемы. Расчеты на больший срок были также успокаивающими, но куда менее определенными. Не хватало точности измерений и вычислительных мощностей.
На Оазисе у Арсений ничего не вышло: слишком короткая экскурсия, зависший над барханами распухший оранжевый шар Гамаля, адская жара, нехватка кислорода, из-за которой экскурсантам пришлось пользоваться дыхательными масками, присутствие поблизости двух пилотов космической шлюпки – и никакого конструктивного плана, надежда на голую удачу.
Арсений, правда, вовремя поддержал и тут же отнес в шлюпку пожилую леди, упавшую в обморок от жары и непривычно высокой тяжести… но что тут такого? Вот если бы внезапно налетела песчаная буря, или банда местных бедуинов, или какой ни на есть местный хищник с заранее раззявленной кинжалозубой пастью и стекающей на песок слюной…
Да пусть хоть дождевой червь, лишь бы он был достаточно крупным и проголодавшимся, чтобы напасть и напугать! И торопиться со стрельбой совсем не надо. Пусть бы он успел отъесть кому-нибудь из экскурсантов руку или ногу (для них одним биопротезом больше или меньше – все едино), а остальных довел бы до бегства с заполошным визгом – только тогда, не раньше, можно было бы нашпиговать тварь металлом. До того клиенты должны успеть попрощаться с жизнью. На всякий случай Арсений поменял в полученном от Дженкинса пистолете парализующие ампулы на разрывные пули.
И хоть бы хны! Никого. Даже пески – обыкновенные, не зыбучие…
Он тянул время. Выкладывал знания о планете и выдумывал байки одну занимательнее другой. Вместо часа экскурсия продолжалась полтора. Толку – ноль.
Смывая пот под струями душа на «Атланте», скрипя зубами от злости, Арсений дал себе слово. Рой. Здесь надо сделать все возможное. После Роя останется последний пункт круизного маршрута – Архипелаг. Но разве обязательно надо ждать последней возможности? И разве прозрачные бронеколпаки на астероиде так уж прочны?
– Практически непробиваемы, – ответил на вопрос техник-смотритель систем наблюдения. – Тут нужен камень массой не менее килограмма, летящий со скоростью минимум пятьдесят километров в секунду. Тогда – да, тогда может пробить. Вот только у нашего мусора относительные скорости, как правило, невелики – кольцо все-таки. Не хаос. Прямые попадания были, да вот, кстати, след одного из них. А насчет серьезных повреждений не беспокойтесь, их не будет…
Уверенно-покровительственный тон техника действовал на нервы.
– А терроризм?
– Где, здесь? – Техник рассмеялся. – Не бывает. Кроме того, разрушение бронеколпака никоим образом не приведет к декомпрессии даже малой части комплекса. Это предусмотрено проектом. Поверьте, наши системы абсолютно надежны.
– Так не бывает.
Техник рассердился.
– Ну хорошо, исчезающе малая вероятность катастрофы действительно существует. Подсчитано, что по вине техники аварии второй степени тяжести и выше должны случаться в среднем один раз в три тысячи лет. Если, конечно, не пренебрегать профилактикой. Да на нас раньше свалится действительно большая каменюка!
– А вы часто ее проводите, эту профилактику?
– Как положено. А сейчас прошу извинить, я занят. Всего хорошего.
– Простите, – сказал Арсений. – Вот вы говорите: по вине техники… А по вине обслуживающего персонала?
– Защита от дурака имеется повсеместно. Вы удовлетворили свое любопытство?
Дженкинс только улыбнулся, когда Арсений перечислил препятствия к осуществлению плана. Кажется, этот денди вообще не обладал способностью впадать в уныние.
– Ждите и предоставьте действовать мне.
– Неужели есть идея?
– Еще не знаю. Да не стойте вы тут! Идите в холл, вас, наверное, уже ищут. Вращайтесь, веселитесь, танцуйте, вешайте лапшу и все такое. Будьте душкой.
– А вы?
– А я посмотрю, действительно ли ничего нельзя сделать. Адью!
Стены и потолок центрального холла лгали, будто выпирают из скальной толщи на поверхность. Зато прямо над головой разворачивалась феерия. Полосатый желто-коричнево-багровый шар с родимыми пятнами атмосферных вихрей медленно поворачивался, отбрасывая резкую тень на искрящуюся алмазную россыпь тонкого внутреннего кольца. Там и сям среди неподвижных звезд плыли горошины лун Роя, круглые и не очень, по-разному освещенные оранжевым солнцем, и бледной полосой через все небо тянулось внешнее кольцо космической пыли. Чпок! – раздавалось через неравные промежутки времени, и на холмистой равнине между зрителем и близким горизонтом на миг возникала вспышка и поднимался фонтанчик быстро оседающей пыли. Чпок! Чпок!
– Это великолепно, не правда ли, дорогая?
– Изумительно!
– Бесподобно!
– Милый Арсений, идите к нам, вы еще не видели… Ах, какая вспышка! Умоляю, скажите, это не опасно? Дайте руку. Вы чувствуете, как я вся дрожу?
– ВСЮ вас он еще не чувствует, дорогая…
– Ах, оставьте!.. Поверьте, если рядом нет настоящего мужчины, то жизнь прожита зря… да она и не затянется. Вы туда поглядите – это же настоящая бомбардировка! Сражение! А если метеорит попадет прямо в нас? Я положительно умираю от страха…
– Нет ни малейших оснований для беспокойства, мадам. Мы хорошо защищены, системы комплекса в порядке, персонал компетентен, регламентные работы проводятся вовремя. – Арсений расправил плечи. – Я проверил лично.
– Вы уверены? Поэтому вы так задержались? Ах, вы меня так успокоили… Скорее взгляните туда! Какой удар! Настоящая бомба! Фугас! Смерть, взрыв, аннигиляция! Князь, подите сюда, наш милый Арсений утверждает, что для тревоги нет никаких оснований…
Все начиналось сызнова. Арсений не сомневался: то, на что туристы таращатся сегодня со страхом и восторгом, завтра вызовет лишь слабый проблеск интереса, а послезавтра превратится в изрядно поднадоевший фон. Их и стараются не держать больше трех дней в одном месте, иначе заскучают…
Кому скука, а кто-то должен исхитриться достичь своей цели в три дня!
Все было хорошо. Снилась Рита.
Она взмахнула руками, как большая красивая птица, и взлетела; Арсений за ней. Он вдруг обнаружил, что летать совсем не трудно, и вовсе незачем надрываться, суматошно колотя воздух конечностями, надо только захотеть – и взмоешь в воздух. Это так просто! И ничто не давит, и дышится легче. Ау, люди! Вы, там, внизу, мелкие букашки, чинуши, корабельные секретари, люди толпы, кичащиеся своими ничтожными правами, – делайте, как я! Ах, не можете?.. Так чего же стоит ваша спесь, на что годятся ваши права? Ведь право взлететь, и взлететь выше других, есть у каждого. Ну же, ну! Надо только захотеть, слышите вы! Очень сильно захотеть, а остальное придет само. Неужели вы можете только мечтать и завидовать, где же ваша способность по-настоящему страстно желать? Эх вы, люди…
Рита куда-то исчезла, напрасно он искал ее глазами. Он поднимался все выше, и становилось все холоднее, вдобавок его начало трясти в турбулентных потоках. На миг Арсений ощутил ужас, поняв, что совершенно не умеет управлять своим телом, и сейчас же увидел Дженкинса. Тот почему-то не летал, а стоял возле кровати и ожесточенно тряс Арсения за плечо:
– Подъем!.. Вас ждут великие дела!
– Как ты вошел? – спросил Арсений, не заметив, что ненароком перешел на «ты», и начал жмуриться, прогоняя сон.
– Подъем!.. Вас ждут великие дела!
– Как ты вошел? – спросил Арсений, не заметив, что ненароком перешел на «ты», и начал жмуриться, прогоняя сон.
– Однако легче мертвого добудиться, – сообщил Дженкинс. – Как вошел? А замки отключились. Вообще все отключилось, кроме аварийного освещения. Гравитация – тоже. Чувствуешь, как легко? – Дженкинс подпрыгнул, свечкой взмыл к потолку и начал опускаться с медлительностью воздушного шарика. Засмеялся. – Чего ждешь, одевайся. Великие дела не могут ждать вечно.
– Это ты отключил? – Арсений нашарил сорочку и с третьей попытки попал в рукава.
– Я, не я – какая разница! – Дженкинс был невероятно доволен собой. – Слушай дальше. Отключились системы жизнеобеспечения, но это ладно, сутки-двое протянем и без них, не помрем. Хуже другое: точнехонько на нас летит камешек метров двухсот в поперечнике и будет здесь через три часа с минутами, потому что системы наблюдения и внешние гравитаторы тоже вырубились… Да одевайся же! Понял свою задачу?
Пока Арсений лихорадочно застегивался, Дженкинс успел выпалить подробности. Обыкновенная космическая глыба-бродяга, каких в Рое пруд пруди, сидела на близкой орбите и номинально входила в реестр потенциально опасных объектов. Следили за ней давно. Изначально она не представляла большой угрозы – ее просто хотели подцепить гравитационным лучом и перевести на другую орбиту, превратив опасность столкновения с обитаемым астероидом из маловероятной в нулевую. Рутинная процедура, выполнявшаяся прежде сотни раз. Служба противометеоритной защиты предпочитала авралам превентивные действия.
Сбой произошел в наименее подходящий момент. Одна за другой «посыпались» системы, отключился луч, но «большая считалка» еще действовала какое-то время. Результат вычислений новой орбиты космической глыбы был страшен. Чуть больше трех часов до столкновения. Место ударного контакта – почти точно над турцентром. Энергия соударения – более чем достаточна для обвала сводов бывшей шахты и полного разрушения технического обеспечения. Следствие: выжившие в дальних тупиках позавидуют мертвым, им придется умирать медленно, задыхаясь в темноте. Быстрые спасательные работы вряд ли возможны…
– А «Атлант»? А «Нахальный»?
– Не успеют даже на форсаже. Они сейчас по ту сторону планеты и вне Роя.
Арсений запустил пальцы в волосы.
– Зачем ты это сделал?!
– А что я такого сделал? – В глазах Дженнингса прыгали веселые чертенята. – Подумаешь, совратил младшего оператора «большой считалки»! Думаешь, он самоубийца? Он шутник и в деньгах нуждается. Ему тут скучно. В действительности глыба пролетит километрах в полутора от поверхности, а мы на нее полюбуемся. Красивое, наверное, зрелище…
– Фиктивная катастрофа? – прозрел Арсений.
– А ты что, мечтал о настоящей? Не дрейфь, опасности нет, все проверено и перепроверено… Живее, не то опоздаем. И учти, сейчас начинается твоя работа, только твоя. Я в стороне, я обычный испуганный турист. Твоя задача мужественно сеять панику. И мужественно ее предотвращать. Справишься?
– Постараюсь. А дальше?
– Полезешь в аварийную шахту и устранишь замыкание. Что?.. А меня это не касается, захочешь – разберешься. Там и младенец разберется. На самом деле те кабели вообще ни при чем, система должна автоматически переключаться на резервные, но пусть считается, что в программном обеспечении была «дыра». Тем временем мой шутник запустит одну свою программку-иммитатор… Улавливаешь?
– В общих чертах, – сознался Арсений.
– А подробно тебе знать и не нужно. Помурыжь толпу как следует, заставь подрожать и полезай в шахту. Держи. – В ладонь лег крохотный флакончик.
– Это еще что?
– Краска. Седая. Выкрасишь ею полголовы. Вылезешь из шахты – все ахнут. Ну как не ходатайствовать перед начальством о награждении такого смельчака?
– А…
– Походишь седым до конца круиза, ничего с тобой не случится. А мой шутник разорвет контракт и смоется. Здесь еще не скоро поймут, что произошло на самом деле, а когда поймут, будет уже поздно. Сто против одного, что местные власти предпочтут не раздувать дело… Ну, чего ждешь, вперед!
Коридор. Слева, почаще, – двери номеров «люкс», справа, пореже – двери суперлюксов. Один гиперлюкс в торце. Непривычно скупое аварийное освещение. Бегом! Колотя по пути во все двери! Дженкинс веселился вовсю, по-ребячьи радуясь удачной шутке и малой тяжести. Оттолкнулся от пола, тараканом пробежал по стене. Арсений летел гигантскими прыжками, стараясь лишь не шарахнуться макушкой о потолок. В центральном холле погасли большие обзорные экраны, действовал только малый, служебный, и огромная планета на нем, освещенная сбоку, походила на гигантский чебурек. Сияло внутренне кольцо, там и сям висели мелкие луны. Тускло светилась пыль.
Персонала – никого. Дженкинс подмигнул: оно и понятно. Инженерам и техникам не до туристов, а стюарды не то попрятались, не то их никто не удосужился разбудить. Оно только к лучшему – с любой точки зрения.
Туристы высыпали в неглиже. Недовольное ворчание только что проснувшихся, возгласы удивления, испуга.
– Милый Арсений, что случилось? Ох… Я летаю! Барон, поймайте же меня скорее…
– С удовольствием. Господин офицер, будьте так любезны объяснить нам, что, собственно, происходит? Эта странная побудка…
– Возмутительно!
– Учебная тревога, наверное. Они тут на периферии всегда рады развлечься за наш счет…
– Безобразие!
– Не знаю, как вы, господа, а я пошел спать.
– Господа, предложите же кто-нибудь даме халат, холодно ей в пеньюаре…
– Почему света нет? Кто здесь ответственный?
– Господа, прошу внимания! – Всю веселость с Дженкинса рукой сняло. Играл он отлично. Арсений готов был поклясться, что денди отчаянно трусит, у него даже лоб вспотел, а челюсть прыгала. – Это я взял на себя смелость разбудить вас. По-моему, что-то случилось…
– Что случилось?
– Что?!
– Дамы и господа, спокойствие! – петушиным фальцетом крикнул Арсений. Прочистив горло, поправил тембр. – Думаю, для тревоги нет никаких оснований. Что случилось, я сейчас узнаю, а вас прошу спокойно разойтись по номерам и не впадать в панику…
Дженкинс исподтишка подмигнул ему, одобряя. Слово «паника» вне зависимости от контекста было как нельзя более кстати. Для подведения человеческой психики к опасной черте лучшего слова не придумано.
– Мы останемся здесь!.. – взвизгнул кто-то.
– Нет, пойдем и выясним все сами! Мы имеем право знать, что нас ждет, а они не имеют права скрывать от нас…
– Нет, пусть идет мичман! Господа, господа!.. Пусть идет мичман!
Арсений вздел руки, требуя тишины. Заткнуть рты всем без исключения, понятно, не удалось, но его хотя бы слышали. Да, конечно, он пойдет и все-все выяснит. От члена экипажа «Нахального» скрывать ничего не станут. Он вернется и обо всем расскажет… при том непременном условии, что уважаемые леди и джентльмены явят собой образец выдержки и хладнокровия. Беснование все равно ничего не изменит к лучшему и может только осложнить положение, если оно и вправду серьезно. Договорились?
Дженкинс чуть заметно кивал: молодец, все идет как надо, ты держишь их в должном градусе напряжения, а теперь иди, послоняйся где-нибудь вне поля зрения и скорее возвращайся…
Арсений сделал больше: поднялся на служебный ярус, наткнулся на мрачного охранника, пропущен не был, но выслушал мнение: «Кажется, дрянь дело». Подробностей цербер не знал, но Арсений сумел вытащить из него мнение о том, что накрылась вся система, включая, возможно, и внешнее слежение. От этой печки уже можно было плясать в разговоре с туристами, но главное – Арсений запасся свидетелем. Если последует разбор, можно будет указать источник общей информации. А частности он, Арсений, додумал сам. У него вообще развитый аналитический ум. А уж когда он учуял подозрительный дымок из аварийной шахты, у него отпали всякие сомнения в целесообразности немедленных действий… кстати, надо как-нибудь незаметно выяснить у Дженкинса, где она находится, эта чертова шахта…
Глава 8
Сигма Октанта
Дженкинс помогал ему менять примочки. Арсений сидел на койке в своей каюте на «Атланте» и шепотом сквернословил. Все тело было в синяках и болело так, будто по нему ходили не люди, а слоны.
Стоптали. А чего он такого сказал? Вышел к ним с постным лицом, траурным голосом изложил про астероид, предложил помолиться, вот и все. Дженкинс сам говорил, что, прежде чем действовать, надо заставить толпу подрожать. А они вместо этого с воем кинулись наверх, словно бабуины, а не аристократы… и некий корабельный секретарь опрометчиво оказался у них на пути.
Обидное фиаско и двое суток лазарета в довесок. Переломов и внутренних повреждений, к счастью, нет, только ушибы, но какие! О том, чтобы лезть в какую-то шахту, не могло быть и речи. Если бы не малая тяжесть, можно не сомневаться – затоптали бы насмерть.