Реальность уличных звуков, жары и лежащей у подъезда собаки покончила с остатками волшебства. Анечка вздохнула и направилась искать таксофон. Он нашелся через квартал от дома Сергея. Сунув руку в карман, девушка нащупала не только телефонную карту, но и визитку. «Сергей Дворжек, фотограф», – гласила надпись на бархатистом картоне. Ниже – телефоны и адрес электронной почты.
Анечка набрала номер автомобильной мастерской, под видом которой скрывалась база ячейки.
– Алло, – раздался на другом конце голос Дениса.
– Алло, это Аня.
– Куда вы пропали? Мы с Ириной не знаем, что и думать! Ни тебя, ни командира, ни звонка. Потом по телику передали про перестрелку и твои приметы.
– Иван Сергеевич погиб, – сказала Анечка. – В него выстрелили из замораживателя. Голова прямо льдом покрылась.
– Вот черт! Какой еще замораживатель? Подробнее расскажи!
– Мы стояли на берегу. Я играла на флейте, а Его Превосходительство работал с новым эфирным детектором. Потом мы закончили и хотели уехать со свалки, но у нас колесо застряло. Я хотела взять доски у сторожа, вдруг обернулась и увидела, что командир лежит мертвый, а голова у него покрыта льдом. Над ним стоял мужик точно в такой же одежде, как тот, кого ты пристрелил утром.
– Что ему было нужно?
– Он хотел забрать флейту. Я выстрелила в него из газовика, взяла флейту и побежала, потом меня ловили менты, и я от них с трудом удрала.
– Ну и дела! – присвистнул вампир. – Ну и что нам теперь делать?
– Должны быть какие-то инструкции, – пожала плечами Анечка. – Спроси у Ирины, она должна знать, как связаться со Штабом в таких обстоятельствах.
– Не скажет, – хмуро ответил Денис. – Она на меня злая как львица.
– Как кто? – вздрогнула девушка, вспомнив ночной кошмар.
– Ты чего? – удивился вампир.
– Ничего, извини. Я еще никак в себя прийти не могу. Так ты Ирину не выпустил?
– Как же я ее выпущу без команды? Чтоб Его Превосходительство меня потом своей кнопкой пугал? Ну его на фиг! – Он помолчал пару секунд, затем осторожно спросил: – Ты сейчас где? Я бы на твоем месте не бродил по городу. Менты загребут, что будешь делать? Ты же не экстрасенс, как Ирина. Флейта, кстати, сейчас у тебя?
– Нет, – ответила Анечка, вспомнив, как стреляла в лицо незнакомцу. – Она в надежном месте. У моего знакомого.
– Ты же говорила, у тебя нет знакомых.
– До вчерашнего дня не было.
– Сумасшедшая, – вздохнул Денис. – Тут такая кутерьма, а ты связываешься неизвестно с кем.
– Если бы ты его сам увидел, понял бы, что такому человеку можно довериться.
– Слушай, а ты не влюбилась случайно? – чуть насмешливо протянул вампир.
– Не знаю, – ответила Анечка.
– Ну и дела! Ночевала ты у него?
– Да, – смутилась она.
– Понятно.
– Ничего тебе не понятно!
– Да мне без разницы, что там у вас было. Честно. Мне хочется уяснить, что теперь делать.
– Мне тоже, – вздохнула Анечка.
– Ты вообще собираешься возвращаться? – чуть напряженно поинтересовался Деня.
– Скорее всего. А что бы ты делал, если бы я не вернулась?
– Подождал бы четыре дня, пока запасы крови в холодильнике не иссякнут, а потом сбежал бы. Ирину бы выпустил и сбежал.
– А бомбочка? – вспомнила Анечка.
– Сломаю лептонный замок, никто после этого даже экскаватором до штабной комнаты не докопается. Так что, знаешь, тебе лучше не возвращаться.
– Что?! – выкрикнула в трубку Анечка. – Ты с ума сошел!
– Нет. Это вы все с ума посходили. Вас всех подобрали на улице, как беспризорников, которым терять нечего. Выдрессировали и приручили. А я коренной питерец, между прочим. Теперь из-за ваших игр в войнушку выйти на солнечный свет не могу.
– Это не игры. Ты видел, во что превращает человека десантник?
– Да ладно тебе! По другим причинам с ума сходит не меньше народа.
Таксофон пискнул, предупреждая о завершении действия карточки.
– Через четыре дня я отпускаю Ирину, заваливаю базу и ухожу, – сказал Денис перед тем, как их разъединили.
Анечка повесила трубку и побрела вдоль улицы.
«До чего же все бессмысленно в этом мире, – металось у нее в голове. – Что ни делай, ничего не меняется к лучшему».
И чем больше хочешь совершить добрый поступок, тем хуже все оборачивается. Анечка вспомнила, как два года назад они со Светкой вскладчину снимали квартиру на проспекте Ветеранов. Это было лучшее время ее жизни в Питере. После провала поступления в универ Анечка нашла работу, у нее завелись деньги, а совместное проживание со Светкой скорее радовало, чем напрягало. Светка же была натурой влюбчивой и без комплексов, поэтому мужчины в ее жизни менялись довольно часто. Анечке до этого не было дела, пока подруга не познакомилась с Вадиком. Вадик от всех других отличался разительно – он Светку любил. А та словно нарочно его изводила: назначала встречу и не приходила, обижалась на каждую мелочь и старалась выдурить как можно больше денег.
– Зачем ты над ним издеваешься? – спрашивала иногда Анечка.
– Ты деревня, – пренебрежительно отвечала Светка. – И ничего в мужиках не понимаешь. Ни один из них, даже самый наилучший, не годится ни на что, кроме регулярных поставок денежных средств. Ну, еще его можно применить, если ребенка захочешь.
– Как-то примитивно звучит, – хмурилась Анечка.
– Зато правдиво.
Прошел месяц. Ветреный Светкин характер заставил ее сменить Вадика на более перспективного кандидата. Тот был богат, в годах и ужасно ревнив. С Вадиком же случилась депрессия. Когда в очередной раз Светка спустила его с лестницы, Анечка не выдержала и ушла вместе с ним.
– Катитесь оба! Умные! – крикнула Светка им вслед. – Шекспира начитались, придурки?
Никаких чувств, кроме жалости, Анечка в отношении Вадика не испытывала. А Вадику хотелось хоть немного тепла после общения со Светкой.
Они прожили вместе три месяца. Днем работа, вечером интеллектуальные разговоры, иногда немного вина перед сном, еще реже – спешная близость, от которой в памяти оставалось лишь сопение Вадика возле уха. Тогда Анечка впервые поняла смысл поговорки, что от добра добра не ищут. Казалось бы, дурного никому не хотела, а вышло все как-то криво. И еще она поняла, что никто не оценит доброго дела, если оно во вред самому добродетелю.
По утрам Анечка стала замечать, что собственное отражение в зеркале смотрит на нее с укором. Поняла, что начинается нервный срыв. А еще через неделю закрылась фирма, где она работала. К концу четвертого месяца оставшихся денежных средств уже не хватило бы на съем отдельной квартиры, а к началу пятого в жизни Вадика появилась Вика.
Через три дня после разборок с битьем посуды за Анечкой в последний раз захлопнулась дверь квартиры, в которой она жила с совершенно чужим для нее человеком. Моросил дождик, заставляя опавшие листья липнуть к асфальту, по небу плыли тучи, тянувшие к земле мохнатые щупальца. Анечка добралась до ближайшего таксофона и позвонила Светке, но в старую квартиру та ее не пустила.
Вспомнив историю своего бомжевания, Анечка всерьез задумалась о новых проблемах, возникших в ее жизни. И опять их причиной оказалось желание кого-то спасти. Только на этот раз не парня от несчастной любви, а целый город от экзофизической опасности. В отличие от Дениса она воспринимала задачи Института вполне серьезно, давно привыкла считать базу домом, а членов ячейки семьей. Ирина и Лесик мало чем отличались от Анечки, поскольку история их вербовки во многом повторяла ее историю. Невидимые стены конторы казались нерушимыми, а возможности агента в сравнении с возможностями других людей сказочными. У Анечки за время работы даже рефлексы выработались, как у мента. Убегают – лови. Нарушают – пресекай. Не можешь взять живьем – убивай.
«Деня прав, мы обычные бандюки, – грустно вздохнула она, бредя вдоль пустынной улочки. – Какие, к чертям, интересы России, когда нам просто нравилось гоняться за призраками?»
Без прикрытия Штаба ячейка превратилась в шайку перепуганных подростков, не представляющих, как выбраться из создавшейся ситуации.
«Не вернусь, – твердо решила Анечка. – Хватит добрых дел».
Она остановилась возле комиссионного магазина и пересчитала имеющуюся наличность. Чуть больше трехсот рублей. На билет до Ишима не хватит, да и не хочется ехать в Ишим. К черту этот Ишим! Терпеть злорадные усмешки друзей? Нет уж, спасибо!
На базе оставались кое-какие вещи и деньги с прошлой зарплаты, львиную долю которой Анечка отправляла маме. Но возвращаться за всем этим не было никакого желания.
«Может, в Москву перебраться? – мелькнула мысль. – Там легче найти работу».
Но от этой идеи пришлось отказаться, когда девушка вспомнила о ментовских облавах на иногородних и о ценах на съем квартир. В общем, следует устраиваться здесь. Слава богу, не осень, как прошлый раз, белые ночи в самом разгаре, если что, можно и в парке заночевать.
И вдруг ее взгляд наткнулся на статуэтку пляшущего японского старика, выставленную в витрине комиссионки. Анечка задумалась, затем решительно потянула на себя дверь магазина.
Когда Анечка подходила к дому Сергея, порыв ветра зашелестел теплыми кронами. Захотелось полететь и забыть все страхи. Она придержала купленный в киоске пластиковый пакет, нырнула в сквозняк подъезда и торопливо побежала наверх. Ветер врывался в открытые окна и радостно высвистывал в колодце лестничной шахты.
Анечка поднялась на самый верх и дотянулась пальцем до кнопки звонка.
– Ты? – слегка удивился Сергей, распахнув дверь. – Очень хорошо сделала, что решила вернуться. Заходи, заходи.
– Я тебе подарок купила. – Анечка протянула ему статуэтку, изображающую сгорбленного узкоглазого старика с раздутыми от ветра одеждами.
– Ого! – Сергей бережно принял подарок. – Дядюшка Попутный Ветер.
– Ты же их собираешь, да?
– Какая ты умница! – Он хотел поцеловать ее в щеку, но не решился. – Где ты его взяла?
– Совсем рядом, в комиссионке. Мне хотелось сделать тебе приятное, как-то отблагодарить за вчерашнюю помощь. Глупо, да?
– Нет. – Сергей покачал головой. – Я эту фигурку лет пять искал.
– Удивительно! – Анечка скинула туфли и вошла в комнату. – А я на нее случайно наткнулась.
– Это ты удивительная. – Сергей поставил старичка на полку стеллажа. – Спасибо большое.
– А ты картины тоже любишь только японские? – как бы между прочим спросила она, окинув взглядом стены.
– Это подарки от разных людей.
– Тогда я тебе тоже одну принесла. Только это не картина. Так, из киоска «Союзпечати». Календарь. Если не хочешь, не вешай, мне на нем просто картинка очень понравилась. Смотри. Только не смейся.
Анечка вернулась в прихожую и достала из пакета свернутый в трубочку календарь. Развернула. На синем фоне северной ночи острыми льдинками сверкали звезды, а по заснеженному склону горы бежала стая волков. В гриве вожака, сильного, матерого зверя, запутался ветер, и высоко наверху тоже был ветер – сдувал вихри снега с ледяного пика.
Сергей смотрел секунд десять, потом улыбнулся.
– Ты знаешь, в этой картинке есть настроение. Сейчас мы ее повесим.
Анечка разгладила плотный лист, и Сергей приколол его к обоям булавками.
– Мне нравится. – Он отошел на шаг и окинул работу оценивающим взглядом. – Особенно вожак.
– Он похож на тебя. – Анечка все же осмелилась сказать что думала. – Сильный, загадочный и на две трети состоит из ветра.
Сергей улыбнулся.
– Тебе бы стихи писать, – без тени насмешки сказал он. – Ладно. Пойдем чем-нибудь пообедаем. Я как раз ждал тебя.
– Как же ты мог меня ждать, если я не обещала вернуться?
– Я просто очень хотел тебя увидеть снова, – признался Сергей. – Глупо, да?
– Не надо меня передразнивать, – надулась Анечка.
– Ладно, не буду, – рассмеялся Сергей. – Сегодня у нас отбивные. Не возражаешь?
– Наоборот! Я как раз думала о куске мяса.
Сергей ловко отхватил два огромных куска телятины, швырнул их на сковородку, и раскаленное масло зашипело, покрывая мясо румяной корочкой.
Внезапно зазвонил телефон.
– Алло! – Сергей снял трубку. – Да! А нельзя отложить? Срочно? Позвони кому-нибудь другому. Никого нет? Черт! Ты меня так обламываешь… Ну хорошо…
Пятна света и тени заметались на столе. Во дворе зашумели липы.
– Что-то случилось? – осторожно спросила Ане-чка.
– Мне нужно уйти. Прямо сейчас. Срочная работа. Одна страховая компания заказала нам очень сложную съемку. Там должен быть взрыв дома и куча людей. В общем, очень дорого все. А тот человек, который должен был снимать, куда-то пропал. И больше никого не могут найти. Подождешь меня?
Он торопливо вытер руки полотенцем и скрылся в комнате.
– Ты надолго? – спросила Анечка.
– Кто его знает? – отозвался Сергей. – Может, до самого вечера.
– Мне сейчас не хочется оставаться одной, – призналась Анечка.
– Когда вернусь, все расскажешь.
Он быстро переоделся и сказал из прихожей:
– Ну, я пошел. А ты не грузись, все будет хорошо.
Анечка заперла за ним дверь и поспешила на кухню к шкворчащему мясу. Чтобы сквозняк не задул газ, она прикрыла форточку. Занавески перестали метаться от ветра.
В квартире Сергея не оказалось ни радиоприемника, ни телевизора, только настенные часы в кухне мерно отстукивали течение времени. Прошло три часа, мясо остыло, а на душе становилось все тревожнее и тревожнее. Анечка бесцельно побродила по комнате, изучила картины и статуэтки, затем хотела выбраться на балкон, но передумала. Вдруг соседи заметят незнакомую девушку? Если ее приметы передавали по телику, то кто-нибудь из старых питерских коммунистов запросто может позвонить участковому.
Несколько раз на глаза попадался телефон, в голове вертелся номер Дениса, но Анечка так и не сняла трубку. Идея вернуться к Сергею перестала казаться блестящей. Ну кто он ей? Нечаянный избавитель от ночевки на улице. Чужой человек. Хотя для нее теперь все чужие. Вообще все, без всякого исключения.
С другой стороны, лучшего места перекантоваться не придумаешь, поскольку никому и в голову не придет искать ее здесь. Гнать ее Сергей не собирается, приставать пока тоже. А даже если бы и приставал… Анечка с неожиданной легкостью призналась себе, что новый знакомый понравился ей как мужчина. Хотя что здесь такого? Полгода уже ни с кем.
Поначалу после расставания с Вадиком ей неприятно было даже думать о сексе. Она о нем и не думала. Какое-то время. Потом все улеглось, стерлось, а гормоны и весеннее солнце начали брать свое. Правда, работа в ячейке сильно снижала возможность случайных знакомств – Его Превосходительство был строг в вопросах секретности и постоянно штрафовал Ирину за ночные вылазки в город. С Лесиком сразу как-то не сладилось. Точнее, он был вовсе не против, но Анечка поддалась его обаянию лишь однажды – после странного ужина в ресторане. Хотя дальше одного раза дело не пошло. Другом Лесик был вполне неплохим, напарником замечательным, но постоянно делить с ним постель Анечке не хотелось.
Совсем другое дело Сергей. В нем было нечто такое, чего она раньше не замечала ни в одном из мужчин. Отчасти виной тому был романтичный налет таинственности, отчасти удивительная похожесть с дядей Мишей, которого она однажды огорошила вопросом: «А дядя на племяннице может жениться?» Но это все мелочи. Гораздо более важным Анечка считала то, что Сергей был начисто лишен черт, которые она считала типично мужскими. Он ни разу не выказал снисходительности, как Лесик, ни разу не показал своего превосходства, как Иван Сергеевич, и ни разу не высказался о доступных женщинам сферах деятельности, как Вадик. И хотя это могло быть вызвано просто краткостью общения с новым знакомым, но Анечка была уверена, что подобные вещи сможет теперь прочесть по лицу мужчины раньше, чем он вымолвит хоть слово.
Светка иногда посмеивалась, называя ее латентной лесбиянкой. Но никаких нежных чувств к подругам Анечка никогда не испытывала. Обнималки-целовалки в летнем лагере в счет не идут – с кем не бывало?
– Твой идеал, – говорила Светка, – это гей. Но такому ты не нужна, можешь расслабиться.
Анечка вздохнула и направилась в ванную. Долгое отсутствие хозяина начинало всерьез напрягать, стали мелькать совсем дурацкие мысли о том, что делать, если он вообще не вернется, попадет под машину или его завалит тем самым взорванным домом. Перспектива была безрадостной – придут менты, найдут ее здесь и под белы рученьки поведут в клетку. Будь ячейка в полном составе, Анечку было бы кому выручить, а так и в тюрьму загреметь можно.
Плеснув в лицо холодной водой, она вымыла руки и снова, теперь уже не торопясь, умылась. Ласковая прохлада воды заставила напряженные мышцы расслабиться. Однако лицо в зеркале все равно выглядело помятым. Сказывалась нервотрепка последних дней. Встретившись взглядом со своим отражением, Анечка ощутила не просто тревогу, а начинающуюся панику.
«Надо сматываться отсюда, пока не поздно, а то если менты нагрянут, придется уходить, как в фильмах, по крышам», – подумала она.
И словно в ответ на эту мысль в подъезде послышались приглушенные голоса и топот. Анечка на цыпочках скользнула в прихожую и поглядела в дверной «глазок». Ничего подозрительного видно не было, но сердце начало колотиться чересчур часто, разгоняя по жилам кровь с растворенным в ней адреналином.
Резко зазвонил телефон. Анечка едва не вскрикнула. Она не знала, что делать: это мог звонить Сергей, а мог еще кто-нибудь. Наверное, лучше поднять трубку, чем мучиться неизвестностью.
– Да, – ответила Анечка.
На другом конце линии повисла напряженная тишина.
– Алло! Вы будете говорить? – еще раз попробовала она.
Вновь тишина.
Анечка выключила телефон и решительно направилась к двери.