Гномы рассказывали об этом, не слишком печалясь. Орды они не боялись — никаким чудовищам каменные стены не разнести и под них не подкопаться. Больше неприятностей могло доставить разрушение торговли, и потому гномы мало-помалу, но всё-таки собирали войско.
Путь через Гномьи горы был безопасен и скучен. Никаких красот и чудес увидеть там было нельзя — все строительство гномы вели под землёй, и в те залы чужаки не допускались.
Вдоль торгового тракта, что вёл глубоким ущельем вдоль быстрой речки Гардраг, одного из притоков Эгера, рачительные гномы возвели постоялые дворы и трактиры. Там жили люди, и им свирепо завидовали все южане, потому что налоги у гномов были самыми низкими в Северном Хьёрварде. Сам же Подгорный народ никогда не унижался до того, чтобы прислуживать проезжающим.
Если бы не Древний Долг, гномы бы вообще никому и никогда не прислуживали.
Аргнист расстался со своими спутниками на пограничном рубеже Ар-ан-Ашпаранга. Приказчики отнюдь не торопились возвращаться в Гален, где их ждала новая работа. Они намеревались ехать не спеша, задавшись весьма важной целью — как следует сравнить достоинства пива в различных придорожных трактирах с тем, чтобы определить наконец для себя лучшее. На быстроту в этом случае рассчитывать не приходилось, и Аргнист погнал Локрана вперёд.
Путь через владения гномов старый сотник покрыл за три полных дня.
Древний торговый путь вёл из державы подгорных жителей к форту Гэсар, самой восточной точке Рыцарского Рубежа. Там Аргнист и рассчитывал присоединиться к защитникам оборонительной линии.
Форт Гэсар был возведён на южном берегу быстрого Гардрага, отведённая от его бастионов стена упиралась в пограничные укрепления гномов. Аргнист сидел в седле, из-под руки глядя на озарённую закатным заревом крепость, и чувствовал, что сердце вот-вот птицей выпорхнет из груди. Он не был здесь почти три десятка лет…
Правда, за эти годы форт ничуть не изменился. Те же не слишком высокие стены красного кирпича (камень ломать поленились, наобжигали глиняных лепёшек), те же башни без шатров, ворота, открывающиеся на мост через Гардраг… Мост был не подъёмным, ворота — деревянными; после сверхмощных гномьих сооружений Гэсар казался жалкой пародией, и часа не способный сдержать грозный натиск бесчисленной Орды. Защитников-то здесь не было…
Дощатый настил моста испятнали чёрные подпалины — очевидно, отбивая атаки, осаждённые пытались сжечь мост. С южной же стороны Гэсар защищала и вовсе бревенчатая стена, немногим выше хуторских частоколов. Аргнист только сжал зубы.
Впрочем, не самые высокие стены и не самые прочные ворота значат ещё не так много, если крепость обороняют крепкие духом воины, твёрдо знающие, что отступления нет и что они должны стоять на этом рубеже до последнего.
Аргнист тронул поводья. Возле южных ворот крепости он увидел фигуру всадника; отлично: можно всё разузнать.
Когда старый сотник подъехал к воротам, всадник уже скрылся. Аргнист приготовился к окрику «стой, кто идёт!», однако его никто не останавливал. Створки были приоткрыты. Сотник спешился; ведя за собой Локрана, вошёл на крепостной двор.
Пусто, тихо и никого не видно. Форт словно вымер. Аргнист прошёлся туда-сюда, наконец отыскал открытую дверь. За ней оказались ведущие вниз ступени. Пахнуло крепким табаком и дешёвым пивом.
— Кого там ещё несёт? — раздался недовольный низкий голос.
Старый сотник толкнул створку и вошёл. Это оказалось нечто вроде кордегардии. На длинном столе в беспорядке валялись глиняные чашки и плошки, бутылки, ножи, топоры, стрелы и арбалеты. В воздухе плавал сизый табачный дым. В глубине помещения на широких лавках вповалку лежало десятка три молодых парней — кто спал, кто сидел, в отчаянии обхватив голову руками. Двое плакали.
Возле двери сидел немолодой уже, грузноватый и вислоусый воин с серьгой в ухе. Левый глаз закрывала чёрная повязка, губу нелепо поддёргивал вверх косой шрам. Одного взгляда было достаточно — этот из настоящих.
— Тебе чего? — Воин с серьгой воззрился на Аргниста так, словно перед ним предстал выходец с того света.
— Пришёл вступить в войско, — отчеканил Аргнист. — По приказу моего короля.
Длинноусый воин вскочил и обошёл Аргниста вокруг, словно боялся, что странный гость вот-вот исчезнет.
— А ты меч-то знаешь за какой конец берут, старик?
— Хрепень пузливый, вот ты кто, — спокойно сказал в ответ Аргнист на жаргоне гвардейских казарм.
— Что?.. — Длинноусый выпучил глаза. — Ты… Постой — неужели гвардия?!
Вместо ответа Аргнист одним мягким движением выхватил меч. В следующие несколько минут все присутствовавшие могли наблюдать идеально выполненную череду приёмов с мечами; от такого зрелища растаяло бы сердце любого старого служаки, безуспешно пытающегося вбить оную премудрость новобранцам.
— Прости, брат, — длинноусый протянул Аргнисту руку. — Какой полк?
— «Зелёные вертихвостки», — улыбнулся в ответ старый сотник.
Парадные названия полков мог выучить любой. Но вот их прозвища, известные только узкому кругу настоящих ветеранов…
— А я был в «Сладких девочках». — Воин с серьгой хлопнул Аргниста по плечу. — Фрабар, десятник.
— Аргнист. Сотник.
Фрабар выпрямился и встал как положено даже прежде, чем успел рассудком осознать услышанное. Многолетняя привычка оказалась быстрее.
— Постой, тот самый Аргнист?
— Храмовник, — кивнул хуторянин.
— Угу, а болтали — ты погиб давным-давно…
— Нет, как видишь. В Лесном Пределе остался после того похода… Но, Фрабар, воспоминаниям предадимся позже! Что с Рубежом? Где орденские силы? Где братья? Где ополчение приграничных земель? Почему в крепости никого нет? Где часовые, спали меня Ямерт?!
— Нету часовых, сотник, — Фрабар выругался. — Никого нету. Один я остался. Да эти мальчишки из ополченцев. Прислали, понимаешь-скать, а они и меча в руках держать не умеют!
— Погоди, а братья рыцари где же? — опешил Аргнист.
— Где-где… в крепостях сидят. Отцы капитулярии весь арсенал вывезли, за припасы принялись…
— А кто же штурмы отбивает? — тихо спросил старый сотник.
— Спервоначалу-то здесь народ бывалый стоял, — ответил Фрабар. — А потом пришёл приказ — всех на восток, к главным замкам. Вместо «Красных петухов» вот этих мальчишек пригнали. Теперь сидим и ждём, когда Орда навалится. Все они уже поминальные службы по себе заказали, — кивнув на мальчишек, добавил он, понижая голос.
(«Красными петухами» назывались отборные отряды тяжёлой пехоты Ордена Звезды, набиравшиеся из наёмников. Их рыцари частенько ставили вместо себя на самые опасные участки; правда, и платили за службу в «Петухах» немало.)
— Ясно, — Аргнист скрипнул зубами. — Ну что ж, Фрабар-десятник, будем стоять тут с тобой вместе!
— Славно, славно. — На некрасивом лице воина появилась кривая полуулыбка. — Теперь, значит, тут на всю крепость два защитника — ты да я.
— А что же ты на этих парней смотришь? Взял бы в работу. Пока Орда не подступила, из них настоящих «Петухов» сделать можно было!
— Э, сотник, не учи учёного! У парней штаны не просыхают, все уже себя на том свете числят. Я их и так и эдак… Говорю, мол, глотку перережу — режь, говорят. Все лучше, чем смерти от неведомых чудовищ ждать. Ещё, мол, быстрее да и не так больно.
Аргнист стиснул эфес. Чего-то подобного он ожидал… но не до такой же степени?
— Пошли-ка наверх, — поманил он Фрабара. — Там и потолкуем по-настоящему…
— Нас сюда на убой прислали… — с плаксивым надрывом протянул кто-то из новобранцев. — Зачем мы здесь… Отпусти ты нас по домам, почтенный сотник… А уж мы не обидим — последнее отдадим.
— Что?! — заорал Фрабар, вскакивая и багровея от ярости. — Взятку суёшь, щенок? Шкуру свою спасаешь?! Меч тебе дали — значит, теперь ты воин! Воин, а не баба, понял?! Ежели не понял, я тебе всю башку раскрою, ублюдок недоношенный!
— Оставь его, брат, — остановил не в меру горячего вояку Аргнист. — Бог с ними, с сопляками этими. С такой ратью и впрямь много не навоюешь. Но, может, они хоть землю копать сгодятся? Мост вон разнести по брёвнышку надо, пока Орда сюда и впрямь не нагрянула. Шанцевый-то инструмент отец эконом оставил?
— Он ещё довольно-таки много чего оставил, — угрюмо кивнул десятник. — Но грозился вот-вот подъехать, остальное вывезти…
— Так я ему и позволю, — усмехнулся Аргнист. — Ладно, поднимай своих орлов! Пусть берут ломы и мост валят. Небрежение это твоё, десятник! Давно уже следовало сделать — почему мешкал?
— Их, пожалуй, выведешь… Так и косятся, как бы улизнуть да в бега уйти. Одному мне не уследить было, сотник!
— Ладно, забудем. Теперь нас двое; как ни есть, да справимся.
— Их, пожалуй, выведешь… Так и косятся, как бы улизнуть да в бега уйти. Одному мне не уследить было, сотник!
— Ладно, забудем. Теперь нас двое; как ни есть, да справимся.
— Как скажешь, сотник Аргнист… Эй, вы, дерьмоеды! Слышали, что сотник сказал? Быстро в кладовую за инструментом! И пошевеливаться! Последний от меня как следует огребёт!
Дважды повторять не пришлось. Аргнист самолично запер южные ворота.
Створки же северных были широко распахнуты. Подгоняемая проклятиями и подзатыльниками Фрабара редкая колонна пугливо озирающихся новобранцев с ломами, топорами и кирками вышла на мост. Аргнист быстро расставил всех по местам — кому настил растаскивать, кому подкосины рубить, кому иное. Парни опасливо косились на заросли, покрывавшие северный берег, — верно, ожидали, что оттуда вот-вот повалит страшная Орда.
Некоторое время Аргнист молча наблюдал. Плохо мальчишки работают, куда им до его хуторских молодцов! Те бы от этого мостика вмиг ничего не оставили. Но… ничего не поделаешь, сотник (вновь сотник! Не «бывший», не «старый»!), — воюй с теми, кто у тебя под рукой оказался. Лучших не нашлось.
За спиной хуторянина послышался громкий стук. Аргнист обернулся. Кто-то со всей силы дубасил в створки южных ворот чем-то вроде дубины.
— Отвори! Фрабар, отвори, именем Ордена! — вопил кто-то визгливым голосом. Аргнист подошёл к смотровому окошечку. За южными воротами Гэсара выстроился небольшой обоз; низкорослыми косматыми лошадками правили какие-то зачуханные мужички весьма испуганного вида; возле же самых ворот прохаживался толстый монах в основательно пропылённой серой рясе.
— Отвори, это же я, Иеронимус, отец эконом! — надрывался толстяк. — Пивом ты там упился, что ли, образина?! Открывай немедленно, мне провиант вывозить надобно!
Аргнист отодвинул засов небольшой калитки, что была проделана в правой створке ворот, и вышел наружу.
Монашек выпучил глаза при виде незнакомого высокого воина в полном вооружении.
— Ты, Иеронимус, ничего и никуда отсюда не повезёшь, — спокойно заявил хуторянин. — Воинам что-то есть нужно.
— Ты кто такой будешь? — просипел Иеронимус.
— Аргнист, сотник гвардии. Принял командование фортом Гэсар.
— По какому такому праву?! — зашипел, точно змея, жирный монашек. — Какой такой сотник Аргнист?! Это крепость рыцарского Ордена Светлой Звезды!
— Плевать я на это хотел. Над нами Орда висит, а в крепости одни мальчишки. Что будет, если твари здесь за Рыцарский Рубеж прорвутся, а, толстяк?.. Молчишь… Короче, давай разворачивайся и проваливай. И отцам капитуляриям так и доложи — мол, в Гэсаре командует Аргнист и отсюда он не уйдёт, пока жив. Орда перейдёт реку, только если я буду мёртв.
Монашек побелел, покраснел, позеленел; затурканные мужички-обозники со страхом наблюдали за происходящими с физиономией патрона метаморфозами. Иеронимус не мог не понимать — против бывалого, иссеченного шрамами сотника он — ничто. Фрабар подчинялся орденской субординации, но его, как назло, видно не было. Тем не менее толстяк решил пустить в ход последнее оружие.
— Фрабару скажи, что завтра и духа его в Ордене не будет! — прошипел Иеронимус прямо в лицо Аргнисту. — Вышибут его и надела лишат! Семья его побираться пойдёт!
— Ну, брат Иеронимус, — усмехнулся Аргнист, — тогда, боюсь, сделаю я из твоей головы чучело для огорода — ворон отпугивать…
— Руки коротки! — яростно подпрыгнув, прошипел монах прямо в лицо сотнику. — Руки коротки, деревенщина! Не тебе тявкать на отца эконома Ордена Звезды!
— Ну а это мы сейчас посмотрим…
Монах держал в руках здоровенную дубину, но Аргнист на неё даже и не покосился. Одним неуловимым движением он сбил толстяка с ног и втащил в ворота.
— Эй, вы, там, с возами! — гаркнул он. — Давайте заезжайте! Мне что, дважды повторять придётся?!.
Дрожащие от страху мужики поспешили выполнить приказание. «Совсем у южан стыда не осталось, — покачал головой хуторянин. — Для них кто с мечом, тот и прав. Ну ничего, вы у меня ещё на стенах постоите…»
— Коней распрягайте! В стойла ведите! Сами в караулку — там ещё что пожрать осталось. А потом — мечи в руки и к делу!
Обозники все как один разом повалились Аргнисту в ноги.
— Не губи, милостивец! — загнусавили они на разные лады. — Куды ж нам с мечами?! Мы ж так… при телегах… Дома жёны, детишки. Нам ещё и за отца Иеронимуса попадёт… того и гляди, надела лишимся…
— Эх, вы! — Аргнист зло плюнул в пыль. — Люди вы или кто?! Да прорвись здесь Орда, от лачуг ваших и от баб с ребятишками одно воспоминание и останется! Драться надо, бородатые, драться, а не на рыцарей уповать!
Иеронимус слабо попискивал в мощных руках старого сотника.
— А тебя я пока в камору посажу — охолони, подумай, — бросил монаху Аргнист, таща его за шкирку в дальний угол крепостного двора. Сотник исходил только из собственных представлений о том, где может находиться в форте такая камера, и не ошибся. Шесть ступеней вниз, железная дверь (похоже, единственная в крепости) и крошечная каморка шесть на шесть футов.
— Вот тут и посиди, голубь. — Аргнист впихнул монаха внутрь и запер дверь — ключ, по счастью, торчал снаружи в замочной скважине.
Не обращая внимания на глухо доносящиеся из-за двери негодующие вопли Иеронимуса, Аргнист отправился обратно — приспосабливать к делу нежданное подкрепление в виде дюжины обозных.
Он не думал о том, последует ли нападение Орды и сколь сильным оно окажется. Старый сотник оказался вновь в своей стихии и готовился к отражению штурма так, словно против него собрались все до единого рати Большого Хьёрварда.
— Вот он, Эгер, река великая! — Гном повернулся к Хеорту, ежесекундно рискуя свалиться с грифоньей спины.
Шёл третий день их пути на юг, позади остались Лесной Предел, засечная черта Рыцарского Рубежа, и теперь крылатый зверь Эльтары неспешно летел над широкой тёмно-серой лентой. Эгер тёк почти точно с севера на юг, в устье реки, на многочисленных островах её дельты, раскинулся Светлопенный Гален.
— Ишь ты! — Юноша открыл рот. — Сколько раз отец мне её в кристалле магическом показывал, а всё равно своими глазами увидеть — совсем другое дело.
Эльтара едва заметно усмехнулась.
— Это ж разве чудо? Просто широкая река… а бывает и много шире. В Южном Хьёрварде, например.
— Прекраснейшая бывала и там? — почтительно осведомился Хеорт.
— А также в Западном и Восточном, — кивнула волшебница.
— Здорово… А вот мой батюшка никогда никуда не отправлялся. Всю жизнь в Снежном Замке так и просидел. А я бы хотел взглянуть… как там, за морями…
— Да почти всё то же самое, — равнодушно пожала плечами Эльтара. — Люди, они, знаешь ли, везде одинаковы. Цвет кожи-то разный, а внутри — разницы никакой.
Волшебница была явно не в духе, и Хеорт поспешил сменить тему:
— Прекраснейшая, а не позволено ли будет мне попытаться разыскать Хисса? Если он плывёт сейчас по реке… я знаю кое-какие заклятья…
— Ох, ну ты и шутник, парень! — Эльтара строго взглянула ему прямо в глаза. — «Поищу!» Да если у этой твари Печать, она твои чары тотчас почувствует. Нет уж, сиди, пожалуйста, и не рыпайся. Когда скажу — колдуй, тогда свои заклятья в ход и пускай. А сейчас помолчите — вы оба! — я должна подумать.
Гном вновь обернулся и заговорщицки подмигнул Хеорту. За несколько дней дороги парень и гном сдружились. Хеорт оказался далеко не глуп, начитан, знал несколько языков; из Снежного Замка он пристально следил за продвижением Орды на юг; тут у них с Двалином нашлось о чём поговорить. Эльтара к их беседам не прислушивалась, а когда нечаянно получалось, она только морщила нос и демонстративно отходила в сторону, всем видом показывая, что ей открыто куда больше и разводить разговоры с подобными неучами для неё, волшебницы Эльтары, не более чем пустой перевод драгоценного времени.
К вечеру грифон пошёл на снижение. Они опустились на окраине леса, разительно отличавшегося от привычных гному и Хеорту чащоб Лесного Предела. Здесь сосна соседствовала с берёзой, ольхой, ивой, липой. Народу на юге обитало куда больше, чем у истоков Эгера, и леса здесь занимали намного меньше места. Повсюду поля, пажити, покосы, изгороди — обжитой, мирный край. Домен его величества короля Галенского. Полным-полно монастырей, храмов, усадеб, больших поместий… Здесь и слыхом не слыхали об Орде; даже тревоги на Рыцарском Рубеже были тревогами далёкого севера, никак не касавшимися здешних обывателей.
Солнце опускалось за Тайные Горы, у их подножий взметнул к темнеющему небу голые чёрные ветви Погибельный Лес. Через него не могло пробиться ни одно живое существо: ни человек, ни гоблин, ни тролль, ни даже великан или мормат. Да что там великаны и морматы! Даже самые могущественные волшебники Галена не могли прорваться к Тайным Горам. Погибельный Лес был силой сам по себе. Он не подчинялся магическим заклятьям, а любого вступившего под его безлистные кроны ждала быстрая и неминучая смерть. Весь берег был завален костяками — их упорно не заносило песком и не поглощало землёй. Добела отмытые дождями черепа тупо скалились, как вечное предостережение тем, у кого возникнет желание отправиться в Погибельный Лес на прогулку.