Однако, на подъездной дорожке стоял новенький «джип чероки» с затейливой аппликацией на борту, и сие указывало на то, что Стивен Кинг не живет впроголодь, писательство худо-бедно его кормит. Середину двора занимала деревянная песочница, вокруг валялись пластмассовые игрушки. От одного взгляда на них у Эдди упало сердце. Кэлла преподала ему наглядный урок: дети все усложняют. А здесь жили, судя по игрушкам, маленькие дети. И вдруг к ним заваливаются двое мужчин с револьверами крупного калибра. Мужчины, которые, в этот конкретный момент, определенно не в себе.
Эдди заглушил двигатель «форда». Каркнула ворона. Гул мотора катера, который они слышали раньше, стал громче. За домом лучи яркого солнца отражались от синей воды. И голоса пели: «Кам, кам, кам — кам — каммала».
Послышался щелчок: Роланд открыл дверцу, потом вылез из кабины, неловко, чуть поморщившись: больное бедро, сухой скрут. Эдди последовал его примеру и почувствовал, что ноги онемели, превратились в две палки.
— Тэбби? Это ты?
Голос донесся с правой стороны дома. А потом из-за угла, опережая голос и его обладателя, появилась тень. Никогда раньше увиденная тень не наполняла Эдди таким ужасом и трепетом. Он подумал, с абсолютной уверенностью: «Вот идет мой создатель. Вот и он, ага, ты говоришь правильно». А голоса пели: «Каммала — кам — бя, тот, кто создал тебя».
— Ты что-нибудь забыла, дорогая? — последнее слово растянулось, до-о-о-рогая, так же растягивал слова Джон Каллем, и из-за дома появился обладатель голоса. Увидел их и остановился. Увидел Роланда и остановился. Поющие голоса, звучавшие в нем, смолкли. Гул мотора катера тоже вроде бы смолк. На мгновение весь мир замер. А потом мужчина повернулся и побежал. Но до этого Эдди успел заметить, как изменилось лицо мужчины: он узнал Роланда, понял, кто пожаловал к нему в гости.
Роланд бросился за ним с быстротой молнии, как кот за птичкой.
5Но сэй Кинг был мужчиной, а не птичкой. Летать он не мог, а бежать, по существу, было некуда. Круглый бетонный блок, то ли колодец, то ли заглушка откачивающего устройства, торчал на зеленой лужайке, которая сбегала по пологому склону к крошечной полоске песчаного пляжа, где тоже валялись игрушки. А потом начиналось озеро. Мужчина добежал до воды, ступил в нее, потом повернулся, да так неуклюже, что едва не упал.
Роланд успел остановиться на песке. Он и Стивен Кинг смерили друг друга взглядами. Эдди держался футах в десяти позади Роланда, наблюдая за ними обоими. Пение возобновилось, вернулся и гул мощного мотора катера. Возможно, они и не пропадали, но Эдди верил в обратное.
Мужчина, стоящий в воде, закрыл глаза, как ребенок.
— Тебя здесь нет, — вырвалось у него.
— Я есть, сэй, — голос Роланда звучал мягко, его переполняло благоговение. — Убери руки от глаз, Стивен из Бриджтона. Опусти руки и рассмотри меня очень хорошо.
— Может, у меня нервный срыв, — сказал мужчина в воде и медленно опустил руки. Он был в очках с толстыми линзами и строгой черной оправой. Одну дужку скрепляла изоляционная лента. Эдди отметил, что волосы у Кинга черные или темно-каштановые, борода точно черная, и в ней и на висках уже появились первые проблески седины. Компанию его джинсам составляла футболка с надписями на груди «РАМОНЫ», «РАКЕТА В РОССИЮ» и «ГАББА-ГАББА-ЭЙ»[82]. Чувствовалось, что он уже начинает набирать жирок среднего возраста, но еще не растолстел. Ростом и бледно-пепельным лицом он не отличался от Роланда. Собственно, Эдди и не удивился, увидев, что Стивен Кинг похож на Роланда. Учитывая разницу в возрасте, на близнецов они, конечно, не тянули, но отец и сын? Да. Легко.
Роланд трижды постучал по шее под кадыком, потом покачал головой. Этого определенно не хватало, чтобы засвидетельствовать свое почтение. И Эдди, с изумлением и ужасом наблюдал, как стрелок опускается на колени среди ярких пластиковых игрушек и прикладывает руку ко лбу.
— Хайл, словоплет. К тебе идут Роланд из Гилеада и Эдди Дин из Нью-Йорка. Откроешься ты нам, как мы открываемся тебе?
Кинг рассмеялся. Эдди смех этот просто шокировал, учитывая значимость слов, только что произнесенных Роландом.
— Я… слушайте, такого просто не может быть, — а потом добавил, уже для себя. — Или может?
Роланд, оставаясь на коленях, продолжил, словно мужчина, стоящий в воде, не смеялся и не произносил ни слова.
— Ты видишь нас, какими мы есть, и знаешь, что мы делаем?
— Вы, должно быть, стрелки, если вы настоящие, — Кинг всматривался в Роланда сквозь толстые линзы очков. — Стрелки, ищущие Темную Башню.
«Точно, — подумал Эдди, пение добрало громкости, отблески солнца на синей воде слепили глаза. — В самую десятку».
— Ты говоришь правильно, сэй Кинг. Нам нужна помощь и поддержка, Стивен из Бриджтона. Ты окажешь ее нам?
— Мистер, я не знаю, кто ваш друг, но, что касается вас… я же сам вас и придумал. Вы не можете стоять передо мной, потому что есть одно-единственное место, где вы существуете. Здесь, — и он стукнул кулаком себе по лбу, совсем как Роланд. Потом указал на дом. Тот, что риэлторы называют ранчо. — И там. Полагаю, там вы тоже есть. В ящике стола, а может, в коробке в гараже. Вы-незаконченное произведение. Я не думал о вас уже… уже…
Голос ослабел. Кинг начал покачиваться из стороны в сторону, как человек, который слышит очень тихую, но приятную музыку, потом его колени подогнулись. Он упал.
— Роланд! — закричал Эдди, рванувшись вперед. — У него же гребаный инфаркт! — хотя знал (во всяком случае, надеялся), что это не так. Потому что пение оставалось таким же сильным, как и прежде. А лица в деревьях и тени такими же четкими. Стрелок наклонился и подхватил Кинга (тот уже начал подавать признаки жизни) под руки.
— Он только лишился чувств. И кто может его в этом винить? Помоги отнести его в дом.
6Из большой спальни открывался великолепный вид на озеро, на полу лежал отвратительный пурпурный ковер. Эдди сидел на кровати и через открытую дверь ванной наблюдал, как Кинг снимает мокрые кроссовки, джинсы и футболку. На мгновение шагнул в зазор между дверью и выложенной кафелем стеной, чтобы поменять мокрые трусы на сухие. Он не возражал против того, что Эдди пошел с ним в спальню. И вообще, придя в себя, отключился он секунд на тридцать, не больше, демонстрировал прямо-таки невероятное спокойствие. Выйдя из ванной, он направился к комоду.
— Это чья-то шутка? — спросил он, роясь в ящиках в поисках сухих джинсов и футболки. Для Эдди дом указывал на то, что Кинг зарабатывал неплохие деньги. По одежде он такого сказать не мог. — Фантазии Мака Маккатчена и Флойда Колдервуда?
— Я не знаю этих людей, и это не шутка.
— Может, и нет, но этот человек не может быть настоящим, — Кинг надел джинсы. Говорил он очень уверенно. — Я хочу сказать, что сам его и придумал.
Эдди кивнул.
— Это я уже понял. И тем, не менее, он настоящий. Я сопровождаю его уже… — как долго? Эдди не знал, — …давно, — закончил он фразу. — Вы писали о нем, но не обо мне?
— Вы чувствуете себя лишним?
Эдди рассмеялся, но, по правде говоря, он действительно чувствовал себя лишним. Может, Кинг еще просто не добрался до него. Если дело в этом, то он не мог полагать себя в безопасности, не так ли?
— Непохоже, что у меня нервный срыв, — продолжил Кинг. — Но человек, наверное, обычно и не понимает, что у него поехала крыша.
— Нет у вас никакого нервного срыва, но я вам, тем не менее, сочувствую, сэй. Этот человек…
— Роланд. Роланд из… Гилеада?
— Вы говорите правильно.
— Я не помню, написал я про Гилеад или нет, — Кинг задумался. — Нужно проверить страницы, если только я найду рукопись. Но название хорошее. Прямо как в «Нет бальзама в Гилеаде»[83].
— Что-то я вас не понимаю.
— Все нормально, я тоже, — Кинг взял с комода пачку сигарет, «Пэлл-Мэлл», закурил. — Закончите то, что вы хотели сказать.
— Он вытащил меня через дверь между этим миром и его миром. Мне тоже казалось, что у меня поехала крыша, — Эдди «извлекли» не из этого мира, близкого, но другого, и он тогда сидел на героиновой игле, и сидел крепко, но не стоило запутывать и без того сложную ситуацию такими подробностями. Однако, он не мог не задать еще один вопрос, до того, как они спустились бы вниз к Роланду и начался бы настоящий разговор.
— Позвольте спросить вас, сэй Кинг… вы знаете, где находится Кооп-Сити?
Кинг как раз перекладывал ключи и монеты из карманов мокрых джинсов в карманы сухих. Правый глаз он прищурил, чтобы в него не попадал дым сигареты, которая висела в уголке рта. Тут он посмотрел на Эдди, брови приподнялись.
— Это не проверочный вопрос?
— Нет.
— И вы не пристрелите меня из большого револьвера, который висит у вас на бедре, если я ошибусь?
— Это не проверочный вопрос?
— Нет.
— И вы не пристрелите меня из большого револьвера, который висит у вас на бедре, если я ошибусь?
Эдди чуть улыбнулся, решив, что для бога Кинг — неплохой парень. Потом напомнил себе, что Бог убил его младшую сестру, использовав в качестве орудия убийства пьяного водителя, и его брата Генри. Бог создал Энрико Балазара и сжег Сюзан Дельгадо на костре. Улыбка поблекла. Но он ответил:
— Никого здесь не застрелят, сэй.
— В таком случае, я уверен, что Кооп-Сити находится в Бруклине. Откуда вы родом, если судить по вашему выговору. Итак, я выиграл ярмарочного гуся?
Эдди дернулся, словно в него вонзили иголку.
— Что?
— Так, бывало, говорила моя мать. Когда мой брат и я быстро справлялись с ее поручением, мы слышали от нее: «Мальчики, вы выиграли ярмарочного гуся». Такая у нее была шутка. Так я выиграл приз?
— Да, — ответил Эдди. — Конечно.
Кинг кивнул, затушил окурок.
— Вы — хороший парень. А вот о вашем приятеле я такого сказать не могу. Никогда не мог. Думаю, это одна из причин, по которым я забросил тот роман.
Кинг в очередной раз удивил Эдди. Он поднялся с кровати.
— Забросили роман?
— Да. «Темную башню», так он назывался. Должен был стать моим «Властелином колец», моим «Горменгастом»[84], моим как ни назови. Когда тебе двадцать два, амбиций у тебя, хоть отбавляй. Но потребовалось не так уж много времени, чтобы понять, что это слишком большая задача для моего маленького мозга. Слишком… ну, не знаю… неподъемная. Полагаю, это слово не хуже других. А потом, — добавил он, — я потерял конспект романа.
— Потеряли?
— Отдает безумием, не так ли? Но писательство — занятие безумцев. Вы знаете, что однажды Эрнест Хемингуэй оставил в поезде сборник коротких рассказов?
— Правда?
— Правда. У него не было ни второго экземпляра, ни третьего, ни копирок. Только первый, он и потерялся. Что-то подобное произошло и со мной. Как-то крепко выпив, а может, закинувшись мескалином, я написал схематичный план фантастической саги на пять или десять тысяч страниц. Думаю, конспект получился отличный. И по форме и по стилистике. А потом я его потерял. Возможно, конспект сдуло с багажника моего мотоцикла, когда я возвращался из какого-нибудь гребаного бара. Никогда раньше такого со мной не случалось. Я всегда бережно отношусь к своей работе, чего не могу сказать об остальном.
— Понятно, — кивнул Эдди и у него возникло желание спросить: «А не крутились ли поблизости люди в кричащих одеждам, аккурат в те дни, когда ты потерял конспект. Такие люди, что любят ездить на больших автомобилях? „Низкие люди“, если давать им общую характеристику. А может, рядом вертелся кто-нибудь с красной отметиной на лбу? Которая выглядела, как кровавый круг? Короче, нет ли у тебя ощущений, что кто-то украл твой конспект? Может, этот кто-то очень не хотел, чтобы ты дописал „Темную Башню“ до конца?»
— Пойдемте на кухню. Нам нужно посовещаться, — Эдди очень бы хотелось знать, а о чем, собственно, им нужно посовещаться. Но в любом случае, тему им следовало найти правильную, потому что это был реальный мир, не допускающий повторов.
7Роланд понятия не имел, как снарядить, а потом включить стоящую на столике у плиты кофеварку, но зато нашел на одной из полок старый, помятый кофейник, практически ничем не отличающийся от того, что в стародавние времена вез с собой Ален Джонс, когда трое мальчишек отправились в Меджис считать скот. Плита сэя Кинга работала на электричестве, но даже ребенок сообразил бы, как включаются горелки. Когда Эдди и Кинг спустились на кухню, вода уже закипала.
— Я не пью кофе, — Кинг направился к холодильнику, обходя Роланда по широкой дуге. — И обычно я не пью пива до пяти часов, но, пожалуй, сегодня сделаю исключение. Мистер Дин?
— Кофе меня устроит.
— Мистер Гилеад?
— Дискейн, сэй Кинг. Я тоже выпью кофе и говорю, спасибо тебе.
Писатель открыл банку, дернув за встроенное в крышку кольцо (Роланд решил, что это потрясающе умно, но при этом чистое расточительство). Послышалось шипение, потом кухню наполнил приятный запах
(каммала — кам — кам)
Дрожжей и хмеля. Кинг в один присест осушил как минимум полбанки, вытер пену с усов, поставил банку рядом с кофеваркой. Бледность с лица не сошла, но он вроде бы уже полностью пришел в себя. Стрелок полагал, что держится писатель очень достойно, во всяком случае, пока. А может, на каком-то глубоком уровне рассудка и сердца Кинг ожидал этого визита? Знал, что они придут?
— У вас жена и дети, — нарушил молчание Роланд. — Где они?
— Родители Тэбби живут на севере, около Бангора. Моя дочь последнюю неделю была у бабушки с дедушкой. Тэбби взяла нашего младшего, Оуэна, он еще младенец, и уехала к ним час тому назад. Я должен забрать моего второго сына, Джо, через… — он взглянул на часы… — примерно через час. Хотел поработать, поэтому на этот раз мы решили поехать на двух автомобилях.
Роланд обдумал его слова. Похоже на правду. Кинг, несомненно, говорил им, если с ним что-нибудь случится, его скоро хватятся.
— Я не могу поверить, что все это происходит на самом деле. Надеюсь, я вас не рассердил? В любом случае, видеть, как оживает написанная тобой история, это сильное потрясение.
— Например, «Салемс-Лот», — предположил Эдди. Кинг приподнял брови.
— Так вы об этом знаете? Там, откуда вы пришли, есть Литературная гильдия? — он допил пиво. Роланд подумал, что Кинг — большой любитель этого напитка. — Пару часов тому назад на той стороне озера выли сирены, там же поднимался столб черного дыма. Я видел его из моего кабинета. Тогда подумал, что горит трава, в Харрисоне или Стоунэме, но теперь засомневался. Без вас не обошлось? Не обошлось, не так ли?
— Он об этом пишет, Роланд, — вставил Эдди. — Или писал. Говорит, что перестал. Но называлось его сочинение «Темная Башня». Так что он знает.
Кинг улыбнулся, но Роланд подумал, что хозяин дома впервые по-настоящему испугался. Если не считать момента встречи, когда он вышел из-за угла и увидел их. Свое творение.
«Так мне следует себя называть? Его творением?»
С одной стороны, да, с другой, вроде бы нет. От этих мыслей у Роланда разболелась голова, к горлу вновь подкатила тошнота.
— Он знает, — повторил Кинг. — Мне это не нравится, парни. Когда в истории кто-то говорит: «Он знает», следующей обычно стоит фраза: «Мы должны его убить».
— Поверь мне, когда я это говорю, — по голосу Роланда чувствовалось, что он придает большое значение своим словам. — Убить тебя — самое последнее, что может прийти нам в голову, сэй Кинг. Твои враги — наши враги, а те, кто помогают тебе на твоем пути, наши друзья.
— Аминь, — подвел черту Эдди.
Кинг открыл холодильник, достал новую банку пива. Роланд заметил, что банок там полным полно, больше, чем чего-то еще. Он стояли на полках, как шеренги солдат.
— В таком случае зовите меня Стив.
8— Расскажи нам историю, в которой есть я, — попросил Роланд.
Кинг прислонился к столику у плиты, и солнечный луч упал ему на макушку. Он глотнул пива и задумался над вопросом Роланда. И вот тут Эдди увидел это в первый раз, очень смутно, возможно, благодаря контрасту с солнечным лучом. Дымчатый, черный ореол, который окружал писателя. Тусклый. Едва заметный. Но он был. Как чернота, которая пряталась за всем, что они видели, когда попадали куда-либо посредством Прыжка. Неужто та же чернота? Эдди так не думал.
Ореол едва просматривался. Но он был.
— Вы знаете, — начал Кинг, — истории я рассказываю плохо. Звучит, как парадокс, но это так. В этом причина того, что я предпочитаю их записывать.
«Он говорит как Роланд?» — задался вопросом Эдди. Этого он сказать не мог. Гораздо позже до него дошло, что Кинг говорил, как они все, даже Роза Мунос, домоправительница отца Каллагэна в Кэлле.
Внезапно писатель просиял.
— Вот что я вам скажу. А почему бы мне не поискать рукопись? У меня четыре или пять коробок с историями, которые я забраковал. «Темная Башня» наверняка в одной из них, — забраковал. Бракованные истории. Слова не имели для Эдди ровно никакого значения. — Вы сможете почитать ее, пока я съезжу за своим маленьким мальчиком, — он улыбнулся, продемонстрировав большие, неровные зубы. — А когда я вернусь, вы, возможно, уйдете, и я даже сумею убедить себя, что вас не было вовсе.
Эдди посмотрел на Роланда, тот чуть качнул головой. На плите закипел кофейник.
— Сэй Кинг… — Эдди повернулся к писателю.
— Стив.
— Хорошо, Стив. Мы должны заняться нашим делом немедленно. Даже если отбросить вопрос о доверии, мы очень торопимся.
— Конечно, конечно, понятное дело, бежите наперегонки со временем, — Кинг рассмеялся. Очаровательно-добродушно. Эдди заподозрил, что пиво начало действовать, и задался вопросом, а не алкоголик ли писатель? С уверенностью утверждать он не мог, слишком недавно они познакомились, но некоторые признаки Эдди отмечал. Запас знаний по английскому языку и литературе он вынес из школы небольшой, но хорошо помнил, как кто-то из учителей сказал, что многие писатели большие любители выпить. Хемингуэй, Фолкнер, Фицджеральд, автор «Ворона»[85]. Да, писатели любили выпить.