– Скоро ворота закроют, поторапливайтесь, идем прямиком к дальней стене, – сказала я и повела их по тропинке. Продолжая болтать, я поняла, что мужчины отстали, отвлекшись на перепалку, разыгравшуюся прямо посреди кладбища.
Крепкая пожилая женщина с кофейной кожей направлялась к воротам, петляя между памятниками и надгробными плитами. Я сразу же узнала ее – Мать Хило практиковала худу, родившийся в Саванне эквивалент орлеанского вуду. Главным различием было то, что на определенном этапе в худу отказались от африканских божеств и занимались симпатической магией, в основе которой лежало влечение подобного к подобному. Термин «симпатическая» всегда казался мне чересчур мягким и теплым в отношении магии, которую чаще всего использовали, чтобы приворожить верных супругов к другому или умертвить врага. Со временем худу обрело совершенно отчетливый привкус протестантизма и в итоге получило название «магия корней», явно указывая на то, что его сила коренится в самой Библии. Тех, кто практиковал худу, по крайней мере успешно, прозвали «корневыми лекарями».
Хило была бесспорной королевой лекарей Саванны: из-под широкополой желтой шляпы сверкали ее жестокие и корыстные глаза. Она несла в руке складной стул, а точнее, трон, с которого и правила своей империей. Только дурак или пришлый, не знакомый с реалиями Саванны, не увидел бы в Хило могучего тирана.
Следом за Хило бежала молодая женщина, пытаясь обогнать ее. Когда ей это наконец удалось, она рухнула на колени.
– Мать! Я тебя умоляю! Я хочу все отменить! – застонала она, пытаясь поймать пожилую Хило за лодыжки.
Даже в закатном свете у меня зарябило в глазах от цветов одежды Хило. Огромная бледно-желтая шляпа, кричаще-лиловое платье, которое прежде, наверное, было ей впору, а теперь болталось поверх торчащих костей. И ярко-зеленый складной садовый стул, который она несла и на который опиралась, как на палку. Маленький красный термос она сжимала в другой руке. Я поежилась при мысли о его содержимом.
– Что тут происходит, как думаешь? – поинтересовался один из моих экскурсантов.
– Нечто такое, что нам лучше стороной обойти, – ответила я.
Хило дернула ногой, уворачиваясь от женщины, и замахнулась на нее стулом.
– Хило тебе говорила – уже поздно отменять.
– Но я ошиблась! – воскликнула женщина, заливаясь слезами. – Он мне никогда не изменял!
– Это все между тобой и твоим мужчиной, – свистящим шепотом проговорила Хило, не останавливаясь.
– Но, Мать, он же умрет! – с горечью крикнула женщина.
Самый рослый из моих подопечных ощутил инстинкт защитника и загородил меня от безобразной сцены. Бог свидетель, выросши в Саванне, я видела гораздо более худшие ссоры. И поэтому я осторожно выглянула из-за плеча мужчины.
– Умрет, правильно, – ледяным голосом подтвердила Хило. – За то ты Хило и заплатила.
Она выпрямилась и несколько раз кашлянула, а потом наклонилась и сплюнула.
– Но я ошибалась! Прости! – вскричала молодая женщина и уткнулась лицом в землю, рыдая.
– Нет в том вины Хило. Если захочешь, чтобы Хило помогла найти тебе нового, приходи. Она тебе поможет, но с твоим прежним – нет, он как мертвый. Быстрее поймешь – лучше будет.
Хило шла дальше как ни в чем не бывало и миновала арку с орлом. Мы молча глядели на происходящее.
– Вот уж совсем необычно, – тихо сказал наш рослый спутник. – Эта «мать» устраивает убийства за плату?
– Мне показалось или здесь рядом есть отдел полиции? Следует ли нам сообщить о происшествии офицерам? – спросил пухлый. На его лысой голове выступили капли пота.
– Не будем зря терять время, – заметила я. – Полиции прекрасно известно, чем она занимается.
– И они ничего не делают?
– Если честно, копы тут бессильны. Мать Хило, знаете ли, не киллер. Она занимается колдовством.
– Ведьма? – усмехнулся рослый.
Плачущая молодая женщина поднялась с колен и побрела к воротам, шатаясь, словно пьяная.
– Она точно не ведьма, – заявила я. – Но это достаточно близкое к истине определение, однако не очень точное. Она творит заклинания для мести, для денег, для любви…
Внезапно мне пришла в голову идея, которая меня совсем не обрадовала. Такая, которая может привести меня на опасную дорожку.
– Она ведьма для доверчивых, таких, как эта бедняжка, – произнес другой мужчина, до сих пор молчавший.
На пару секунд вся компания застыла как вкопанная.
– А, я понял! – выпалил пухлый и фыркнул. – Ты опять врешь и сочиняешь, да?
Я рассмеялась вместе с ним.
– Вы меня уличили, – солгала я. – Я ни малейшего понятия не имею, что здесь случилось.
Внезапно колокола начали отбивать очередной час на колокольне собора Иоанна Крестителя. Восемь вечера, – в любой момент могут появиться городские служащие и закрыть ворота кладбища на ночь.
– Нам пора, – сказала я, направляясь к выходу. – Познакомлю вас с призраком Билли Бонса.
Глава 2
– Мерси! – зазвучал шепот Сэма, скрипучий, будто треск цикады. Даже в темноте и с такого расстояния я узнала старика. Свет луны оттенял его седые волосы и подчеркивал хромоту. Он быстро ковылял ко мне.
– Мерси, тебе не стоит сюда приходить. Даже днем, а ночью тем более, – прохрипел он, дойдя до меня.
– Все нормально, Сэм… – попыталась возразить я, но он меня не слушал.
– Нет, Мерси. Здесь есть мужчины… и даже женщины, которые изнасилуют и убьют тебя просто ради забавы.
– Сэм, я всего в паре миль от дома, – объяснила я.
– И в другом мире. Норманди-стрит – не та Саванна, которой ты принадлежишь. Поверь мне.
Он протянул морщинистую руку, пытаясь коснуться моего плеча.
– Ты, конечно, думаешь, что находишься в безопасности – как ни крути, а ты из Тейлоров, – но, Мерси, здешние не лучше животных. Могут решить, что помучить тебя – отличный способ поразвлечься.
Он помолчал.
– Позволь мне проводить тебя домой. Я тебя знал еще крохой. Стоящего перед тобой старика мигом убьет то, если он будет думать, что с тобой случилось нечто по его недосмотру.
Я пожалела его и не стала говорить, что он давно мертв и его тело отдали в медицинский колледж три месяца назад. Сэм стал еще одним из множества духов, запутавшихся в паутине Саванны.
– Я здесь по делу, Сэм, – произнесла я, спокойно двигаясь сквозь его призрачную плоть. От запаха пота и перегара у меня заслезились глаза. Даже умершего бездомного Сэма лучше было обходить с наветренной стороны.
– И что у тебя за дело? – упорствовал он. – Кого именно ты хочешь найти тут среди ночи?
– Я хочу встретиться с Матерью Хило, – ответила я.
Глаза на его исхудалом лице расширились, рот раскрылся, обнажив десны, из которых торчали оставшиеся зубы.
– Девочка, тебе не надо никаких дел иметь с Хило. Тетушка Джинни шкуру с тебя спустит заживо, если узнает, что ты собираешься поговорить с заклинательницей.
Моя двоюродная бабушка Джинни Тейлор, истинное средоточие силы нашей семьи во многих смыслах, была невыносимым тираном до кончиков ногтей.
– Именно Джинни меня и послала, – солгала я Сэму, внутренне ругая себя. Если бы я этого не сделала, он мог решить, что надо известить Джинни. Нет, я не собиралась рисковать! Если Джинни кого и презирала более меня, так это Хило. И неужто Сэм ради моего блага, так, как он его понимает, отправится к Джинни?
– Ты не врешь? – спросил Сэм, прищурившись.
Я кивнула, и он тяжело вздохнул. Удивительно, что призрак может так сильно переживать.
– Твоя тетушка Джинни должна понимать. Мир изменился. Когда я молодой был, ваших уважали. Все соображали, что вас нельзя и пальцем тронуть. А нынешняя молодежь – не та… они никого не уважают и мало кого боятся.
– Они боятся Хило, – заметила я.
– А Хило говорит с ними на их языке. Уличный бандит перешел дорогу Хило, и он труп, если не хуже. Если честно, вы давненько не давали им повода испугаться. Все считают, что ваша семья стала беззубой.
– Вскоре они будут считать иначе, – ответила я, блефуя. – Именно поэтому Джинни и послала меня тайком посовещаться с Хило.
Я сделала паузу.
– Она разозлится, если до ее ушей долетит наш с тобой разговор, – добавила я.
– Ты мне клянешься, что Джинни знает, что ты здесь? Клянешься, что ты под ее защитой?
– Клянусь.
– Тогда иди, но будь осторожна, – в который раз предупредил меня Сэм.
Он развернулся и поплелся обратно. Я смотрела, как он брел через пустое поле, совершенно беззвучно ступая по земле, а потом растворился, очутившись в тени фонаря на Рэндольф-стрит. Я положила велосипед в высокую траву, надеясь, что его никто не заметит и не стащит. Я находилась в начале Норманди-стрит, которая в последнее время почти ничем не напоминала улицу. С обеих сторон ее сжимали заросли колючего кустарника, и лишь в одном месте она расширялась – там, где пересекала железнодорожный путь.
Сэм не зря пытался меня отговорить. Ни для кого в Саванне не являлось секретом, что к северу от кладбища и к западу от поля для гольфа разбили свой «лагерь» бездомные и попрошайки. Но мой маршрут пролегал по другому пути. Норманди-стрит пересекал узенький переулок, название которого все горожане наверняка напрочь позабыли. Хило заключала сделки на кладбище Колониал Парк, но ритуалы свои она творила именно здесь, на перекрестке.
Сделав глубокий вдох, я пошла через густые заросли, образовывавшие проход между баптистской церковью и пустошью. У меня тотчас сложилось впечатление, что каждое растеньице намеревалось вцепиться мне в лодыжки, умоляя вернуться домой. Если так, то я проигнорировала бессловесные мольбы, двигаясь дальше. Споткнулась о пивную бутылку, подумала, не включить ли фонарик, который я сунула в рюкзачок. Но решила, что лунный свет поможет мне ориентироваться в темноте, да и другие меня тоже вовремя не заметят.
Сказать по правде, это было подходящее место для тех, кому уже нечего терять. Подумав о том, чего я сама могу лишиться, я замедлила шаг и навострила уши. Я ожидала увидеть Мать Хило, но скорее я почувствовала чье-то присутствие. Кто-то двигался рядом со мной, останавливаясь каждый раз, когда я замирала и прислушивалась к дуновению ветерка. В воздухе витало странное ощущение чего-то разумного и хищного одновременно. Внезапно из темноты вылетела пивная бутылка и разбилась у моих ног вдребезги. Потребовалась вся моя сила воли, чтобы не завопить, как маленькая, и не броситься наутек.
– Все знают, что перекресток принадлежит Матери Хило, – прозвучал чей-то голос. – Такой миленькой белой девочке, как ты, надо бы хорошенько поразмыслить обо всем, прежде чем сунуться сюда. Ей может не понравиться, как обернется дело.
Я уставилась на кусты, ощущая исходящую злобу, но никого не разглядела.
– Мать, ты здесь? Мне необходимо с тобой поговорить, – произнесла я в ту сторону, откуда донесся голос. – Мне нужна твоя помощь.
Раздался резкий смех, а потом звук шагов.
– Хило думает, ее помощь – ниже достоинства вас, Тейлоров, – заявила она, появляясь из-за деревьев и выходя на освещенную луной дорогу. – Хило видит тебя. Ты – Мерси Тейлор.
Передо мной оказалась Мать Хило, одетая в черное, с темным платком неопределенного цвета на голове. В одной руке она держала потертый кожаный саквояж, такой, какие в старину носили с собой врачи. В другой она сжимала матерчатый мешок, внутри которого что-то отчаянно трепыхалось. Хило поставила саквояж на землю, но продолжала крепко стискивать мешок.
– И что за «помощь» ты, девочка, хочешь от Хило? – спросила она, обходя меня против часовой стрелки и не спуская с меня взгляда. – Хило готова помочь Тейлорам, чтоб они сдохли побыстрее.
Я поворачивалась, пытаясь уследить за выражением ее лица.
– Мне нужно, Мать, чтобы ты сделала для меня заклинание. Я заплачу, – сказала я.
Хило затряслась и принялась махать на меня свободной рукой.
Ее раздирал смех, который перешел в кашель, и, в конце концов, она сплюнула мокроту.
– Высокая и могучая ведьма из Тейлоров хочет нанять Хило для колдовства?
Она опять плюнула и прокашлялась.
– Тогда говори Хило, кого хочешь проклясть, – произнесла она, и ее глаза загорелись от желания причинить боль.
– Я… я никого не хочу проклинать, – заикаясь, ответила я.
– А что ты-ты хочешь? – проговорила она, передразнивая меня, и поглядела в небо, – Луна в убыль идет. Ты сунула сюда свою рыжую голову, искала Хило. После полуночи. Если не нужно проклятие, то ты и не понимаешь, что делаешь.
Она помолчала.
– Скажи Хило. Что ты на перекрестке торчишь?
– Надо было повидаться с тобой. Мне нужно, чтобы ты сделала заклинание для меня. Я заплачу, – повторила я.
Очутившись после полуночи перед самым известным в Саванне «корневым лекарем», я почувствовала, что краснею. Я не могла смотреть ей в глаза и тупо уперлась взглядом в землю.
– Есть парень, – начала я.
– Конечно, – откликнулась она, – всегда парень есть, когда к Хило приходит девочка твоих лет. Я его видела. Красивый, молодой, и твоя сестра его за нос водит… в последнее время. Ты в него влюбилась, да? Хочешь, чтобы Мать помогла увести его у сестры. Просишь, чтобы Мать сделала любовное заклинание.
Слово «любовное» она произнесла протяжно, будто это было нечто мерзкое.
– У маленькой мисс зачесалось, и она хочет, чтоб почесали.
В довершение всего Хило почесала пах и хрипло расхохоталась. С ветки взлетела испуганная сова.
Старуха была права. Я люблю Джексона, парня моей сестры, так, что словами не описать… с того самого момента как она привела его домой, месяцев шесть назад. От одного его взгляда у меня пульс учащается, меня огнем обжигает, я завидую сестре всякий раз, как он ее касается. Боже, как я ей завидую! Но я и ее люблю.
– Нет. Да. В смысле… – промямлила я, но Хило снова меня перебила:
– Хило себя спрашивает, почему маленькая мисс сама не сделает? Не хочет марать свои беленькие чистые ручки? Или не хочешь, чтоб проследили магию и узнали, что ты натворила? Но ты же не такая, как остальные твои? Эта сестра твоя… Как ее звать?
– Мэйзи, – ответила я.
Хило слегка кивнула.
– Из вас двоих силу получила лишь она, да? Значит, придется трудиться Хило.
Это было правдой. Мэйзи, моя любимая сестра-близнец, способна совершить любое чудо, какое ей только в голову взбредет. А я даже карандаш не могу мысленно сдвинуть. Мэйзи выиграла в генетической лотерее, здесь не поспоришь. Помимо светлых волос и бездонных голубых глаз она получила огромный магический дар.
– Верно, – подтвердила я. – У меня силы и в помине нет. Я не прирожденная ведьма.
Хило приблизилась ко мне, и я уловила кислый запах ее дыхания.
– Хило не прирожденная ведьма, но ты думаешь, у нее силы нет? – спросила она, сверля меня пылающим взглядом. Ее глаза были черными, радужки и зрачки слились в сплошные бездонные ямы. – Тебе надо, чтоб она показала, что может?
– Нет, – быстро ответила я. Страх в моем голосе позабавил Хило, и она улыбнулась.
– Ты умеешь управлять силой, а я – нет, – добавила я.
– Девочка, неужели твоя семья ничему тебя не научила?
– Они объяснили мне, что дар – не то, что можно просто притянуть. А совсем наоборот. Прирожденная ведьма имеет изначальную силу. Те, кто берет ее из другого источника, заимствует, – не настоящие ведьмы. Они могут воровать энергию время от времени, но она быстро исчезает, как если ты воду в кулаке держишь.
– Вот они – слова старой Джинни Тейлор. Не сомневаюсь.
Хило скрючила узловатые пальцы и резко разжала их, будто ей очень хотелось ударить.
– Хочешь сказать, все не так? – осведомилась я и попятилась.
– Нет, нет. Почти правда. Твоя старая тетушка, она тебе не солгала. Но это далеко не вся картина. Если тебе что-то не принадлежит, не значит, что надо кое-что воровать. Ничто не мешает иногда брать взаймы. А еще Хило никогда не говорила, что она ведьма.
– Но ты можешь творить волшебство… – начала я.
– Да. Мать знает, как творить волшебство. Тут не надо быть ведьмой, но надо просто времени побольше. И может потребоваться то, чем потребуется пожертвовать.
Она тряхнула матерчатым мешком и усмехнулась, когда заточённое внутри создание судорожно задергалось.
– Такой девочке, как ты, легко выучить пару трюков. Почему бы тебе не попросить своих, пусть натаскают тебя на то, чему Хило сама научилась.
Она не стала ждать ответа и продолжила:
– Хило скажет почему. Они глядят на Хило свысока, потому что Хило заимствует силу. Они думают, лучше ты будешь неучем, не такой, как Хило.
Я промолчала. Она и теперь была права. Мои родные, особенно моя двоюродная бабушка Джинни, свысока глядели на старуху, колдующую на перекрестках.
Хило напружинилась – наверное, предположила, что я буду с ней спорить.
Ее молчание вывело меня из себя.
– Джинни говорит, что твое волшебство опасно. Что оно ослабляет грань, – вырвалось у меня.
– Хило слышала, как твоя Джинни заботится об этой драгоценной грани, – заметила она, расслабляясь, – как грань не дает чудовищам вылезти из-под кровати и сожрать Хило.
Она улыбнулась.
– Но Хило не маленькая девочка, чтобы пугать ее разговорами о демонах.
– Они существуют, ты ведь сама в курсе, да? – спросила я, стараясь, чтобы мои интонации не звучали высокомерно.
– Конечно, – ответила Хило, – Мать знает. Но не пускать их в мир – проблема твоей семьи, не Хило.
Интересно, подумала я, много ли Хило действительно известно про грань. Вероятно, мало, как и мне. Подробности создания грани держались в строжайшем секрете от таких, как я, неудачников. Нам все излагали лишь в общих чертах, если вообще рассказывали. Меня, например, просветили, что ведьмы и ведьмаки – люди, подобные моим родным, – когда-то спасли наш мир от чудовищ, которые им правили. В религиях таких монстров называли «демонами», а наука прибегла бы к термину «сущности иных измерений». Впрочем, суть заключалась в том, что в прошлом они поработили человечество. Питались нами, как скотом. Вмешивались в эволюцию людей, а еще больше – в эволюцию ведьм. Но они недооценили свои создания. Спустя некоторое время мы взбунтовались.