– К Митронову вы пойдете, – сказал он холодно. – Как вы объясните ему все произошедшее, это ваши проблемы… А мы не можем отказаться от возможности зацепить Митронова и его банду.
– А что будет со мной, вас не волнует, так?
– Я уже сказал: это ваши проблемы…
– И вам на них плевать…
Подполковник кивнул.
– Слушай, командир, – сказал лейтенант Васянин. – Если эту стерву, – он кивнул на меня, – грохнут, нам же лучше: мы пришьем это убийство Митронову, и тогда он от нас точно не отвяжется!
– Конечно! – подтвердил подполковник. – Главное – его зацепить, все равно как. А в СИЗО он быстро расколется, это я вам обещаю!.. – Идут! – негромко сказал молчавший до сих пор капитан Потапов. – Света, пригнись, чтобы тебя не увидели…
Я успела заметить, как из особняка выскочила вся банда Митронова в полном составе, сам хозяин и три его амбала, включая лысого, который был на этот раз в кепке и потому еще больше походил на уголовника. Все четверо запрыгнули в джип, мотор бешено взревел, и машина стала лихо разворачиваться, грозя задеть забор или столб в узком проулке. Когда джип развернулся и проезжал мимо нас, я пригнулась, спрятав лицо за широкой спинкой переднего сиденья. Когда рев мотора стал стихать, капитан Потапов сказал:
– Пошли!
Мы вчетвером вошли в дом, двери оставались открытыми настежь. В комнатах все было по-прежнему, лишь кое-где был опрокинут стул или валялась разбитая чайная чашка. В гостиной на диване сидел Сережка, прижимая к носу перемазанный кровью платок. Услышав шаги, он поднял голову и улыбнулся мне как-то печально.
– Я им ничего не сказал, – проговорил он едва слышно. – Заявил, что не видел тебя со вчерашнего утра… И они поверили… Правда, не сразу… Так что можете продолжать ваше расследование…
Мы, не отрываясь, смотрели на него, боясь пошевелиться, точно приросли к полу.
22
Был третий час дня. Светило солнце, ярко, ослепительно, припекало почти по-летнему. Я возвращалась от Юлиной мамы, к которой приехала прямиком из Раскова, из Костиного особняка. Менты подвезли меня только до центра, на окраину к Юлиной маме пришлось добираться автобусом. Сделав все, что необходимо, я собралась уходить. Юлина мама, как всегда, донимала меня разговорами, расспрашивала о дочери, но я отмалчивалась, чувствуя, что не в состоянии врать и придумывать. Подходя к своему дому, я мечтала лишь об одном: выспаться, отдохнуть после всех мытарств.
Но у подъезда увидела черный джип, митроновский джип, я разглядела его номерной знак. И поняла, что спать сегодня мне придется еще не скоро и едва ли в своей постели.
Странное отупение, равнодушие овладело моими мыслями и чувствами. Разумом я понимала, что должна бежать, пока они меня не заметили, бежать куда глаза глядят, хоть на край света. Рано или поздно Митронов пронюхает, что я работаю на ментов, и меня убьют. Или отдадут на растерзание амбалу-садисту, как Дашу. Но мне было все равно, и я продолжала идти, как скот на заклание, к своему дому, мимо черного джипа, делая вид, что не замечаю его.
Митронов еще издали увидел меня и пошел мне навстречу. Я пристально смотрела на него и, когда прочла в его взгляде собачью преданность, перестала волноваться за свою жизнь.
Главное – не наделать глупостей! Тогда этот бандит будет плясать под мою дудку.
Митронов шагнул мне навстречу, взял за руку, заглянул в глаза.
– И где это мы гуляем? – спросил мягко и нежно, что так не вязалось с его рыкающим басом и казалось забавным. – Я с самого утра ищу тебя по всему городу, даже в гостиницу заезжал…
– В гостиницу-то зачем? – пожала я плечами. – Меня оттуда выгнали. Уже давно.
– Так мне и сказали… – Он не выпускал моей руки, изображая влюбленного. – Ты исчезла так неожиданно!
– Во-первых, – я высвободила руку, – не исчезла, а ушла. Потому что не имею привычки подолгу задерживаться в чужих домах, тем более что меня туда доставили против моей воли. Во-вторых, предпочитаю получать деньги за оказанные сексуальные услуги. А тут три раза, да еще на халяву?
– Как три раза?? Был еще кто-то, кроме меня?
– Твой лысый, – сказала я зло, – пока не дала ему, не выпускал.
– Ах, этот!.. – Митронов перестал изображать влюбленного. – Эй ты, а ну-ка вылазь! – Он открыл переднюю дверцу джипа, за шиворот вытащил лысого, сидевшего за рулем. – Сними кепку-то перед дамой, нахал!
Митронов и два амбала, выбравшись из машины, тоже заржали. Сам лысый, красный как рак, делано засмеялся, хотя ему было не до смеха. Он снял кепку, и все увидели на его плешивой башке выжженный мужской член, который выглядел весьма натурально. Мне бы давно этим делом заняться, гениталии рисовать – так здорово получается. Кучу денег бы заработала!
– Как это ты додумалась, а? – со смехом спросил Митронов. – Мало того что приковала его к кровати, так еще хрен ему на башке нарисовала!
– Я же говорила, что не люблю, когда меня бесплатно трахают.
– Ладно, не сердись! И все-таки где ты была?
Придется, видимо, объяснить.
– У Юлиной мамы была.
– Какой еще Юлиной мамы? – подозрительно спросил Митронов.
– Мамы той девушки, что вместо вас сидит в тюрьме за убийство Кости! Она тяжело больна, кроме меня, о ней позаботиться некому.
– Родственников, что ли, нет?
– Они все в деревне, и им плевать. Ей нужен морфий. Я уже на него кучу денег истратила. А тут еще, опять-таки из-за вас, меня из гостиницы выперли!.. И ты привязался: трахаться хочешь, а платить – нет.
– Да не психуй ты! – сказал Митронов. – Все заплачу, будешь купаться в деньгах: и на себя, и на Юлину маму хватит! А сейчас поехали в ресторан, пообедаем.
– Не хочу в ресторан! – заявила я. Я вообще ничего не хотела, только отдохнуть и выспаться.
– Почему? – растерялся Митронов. – В ресторане сейчас тихо-спокойно, компании, вроде нашей, появляются ближе к ночи. Поедем! Посидим по-нормальному, отдохнем.
Я поняла, что мне не отвязаться, и позволила Митронову взять меня за талию и посадить в машину.
Обед мне понравился, особенно если учесть, что последнее время я почти ничего не ела, только кофе пила и сигаретами закусывала. Один из амбалов во время обеда спросил:
– Что будем делать с Дашей?
– Пусть пока посидит в подвале, ей там хорошо, – сказал амбал-садист.
– Ты ее насмерть замучаешь, Дятел! Что потом делать с ее растерзанным телом?
– Закопаем где-нибудь в лесу, – спокойно ответил садист. – Не было бы других проблем.
– Думаете, никто не хватится? – спросила я. – У нее что, родных нет?
– Брат есть, – сказал Митронов. – Время от времени навещает ее. Этот брат вопил, когда она к нам переселилась, кричал, с бандюгами связалась… Сволочь! Ну, мы ему дали по мозгам слегка, чтобы не вякал…
– Теперь дать ему по мозгам недостаточно, – заметил один из амбалов. – Теперь, если он ее найдет, будет на весь город вопить.
– Дашу надо подлечить, и пусть идет на все четыре стороны, – сказала я. – Она сама по уши влипла, так что будет молчать.
– Дашу нельзя отпускать! – возразил садист. – Она мстительная, ненавистная. Сама сдохнет, только бы обидчика своего за собой потянуть.
– Да, – согласился Митронов, – Дашу надо в расход. Ох, и стерва же она! Дурила меня с Пестиком! Вот и отправим ее к нему на тот свет.
– Ты с ней засветишься еще больше, чем с Пестиком, – возразила я.
– Ну почему? – спросил Митронов. – Закопаем ее в лесу – и все. А брат пусть вопит, хрен с ним.
– Дашу могут найти! – не унималась я. – Брат заявит в милицию, что она исчезла. Тогда к тебе первому менты заявятся!
– Может, как с Лехой Кабаном сделаем? – предложил амбал не садист. – Тогда все так удачно прошло: менты поверили, что он в машине ехал, дальнобойщики его подвозили…
– Да, но менты не знали, что Кабан был нашим братаном! – возразил Митронов. – И никто к нам с вопросами не приставал. А теперь – Светлана права: с Дашей что случится, менты сразу ко мне заявятся. Ведь она числится у меня в доме уборщицей.
– Ну, можно что-нибудь придумать, – заговорила я. – Дали ей поручение, и она уехала. На какой дороге это будет? – Мне не терпелось узнать, чем занимается банда Митронова, проклятым ментам это наверняка известно, просто они не захотели мне говорить. Подполковник из РУБОПа просто так по мою душу не приперся бы!
– Ну, это как получится! – рассмеялся Митронов. – Дороги разные, и не только в нашей области.
– Там, где дальнобойщики свои грузы возят! – добавил, ухмыляясь, садист.
Я начала догадываться.
– Вы что, грабите дальнобойщиков? – спросила осторожно. Митронов ухмыльнулся.
– Не дальнобойщиков, а их машины, – объяснил он. – А дальнобойщиков убиваем, чтобы свидетелей не было.
– А, поняла! – сказала я беспечно, хотя по телу побежали мурашки. – Вы этого Леху посадили в машину дальнобойщика и убили, чтобы все думали, будто он ехал вместе с ними и погиб во время нападения.
– Конечно! – весело ответил Митронов.
– Ну и отлично! – сказала я. – То же самое можно сделать и с Дашей. Главное, чтобы все выглядело натурально. А то менты хитрые, чуть что не так, сразу начнут приставать с вопросами.
– Это точно! – сказал амбал не садист. – Тогда с Лехой мы все предусмотрели. Накачали его до бесчувствия водкой с денатуратом, оставили машину, посадили его внутрь и уже потом пристрелили.
– Вот! Так надо и сейчас сделать!
– Завтра же поедем на дело, – решительно заявил Митронов. – И так слишком долго отдыхали. Полыхаев уже звонил, спрашивал, где товар.
– Раз надо, значит, поедем! – сказал лысый. – А сейчас давайте уйдем. – Лысому пришлось снять кепку, и редкие в этот час посетители то и дело поглядывали на него и хихикали. – Если завтра на дело ехать, – продолжал лысый, – надо прямо сейчас идти на стоянку, посмотреть, в каком состоянии наш «КамАЗ»… Когда я его, ночью, что ли, чинить буду?
– Ничего, посиди, – ухмыльнулся Митронов. – Все равно все уже видели, что у тебя хрен на лысине нарисован.
Уже завтра! Завтра они едут на дело… Нет, меня решительно не устраивала такая поспешность, я должна еще найти способ предупредить оперативников, принять меры…
– Завтра лучше не ехать! – сказала я. – У Даши все тело исполосовано. Найдут ее, начнутся вопросы: что да почему… Надо подождать пару дней, пока шрамы не заживут…
– Хорошо, тогда послезавтра! – сказал Митронов. – Ждать, пока шрамы заживут! – Митронов пожал плечами. – Я знаю, как этот придурок полосует, такие шрамы на всю жизнь остаются. И объяснять их как-нибудь все равно придется!
У меня вдруг появилась идея.
– Слушайте, а Даша обычно часто из особняка выходила? – спросила я.
– Да постоянно! – отвечал Митронов. – То за продуктами, то по делам, то в гости к кому-нибудь… Ее в окрестностях все знали…
– И вот со вчерашнего вечера ее никто больше не видел, – продолжала я. – Потому что она лежит растерзанная в подвале вашего особняка. Верно?
– Ну, верно, – нехотя согласился Митронов. – Ну, а дальше-то что?
– А дальше мы тем, кто придет про нее спрашивать, будем объяснять, что вчера вечером она ушла и до сих пор не вернулась. А сегодня нам позвонил неизвестный и сказал, что Даша похищена, находится в надежном месте и за нее надо заплатить выкуп.
– Подожди! – сказал Митронов. – А кто нам будет звонить?
– Да никто! – воскликнула я, удивляясь феноменальной тупости Митронова. – Вся история – это блеф для ментов!
– А, понял! – сказал Митронов, хотя по выражению его лица было видно, что понял он далеко не все. – А если они спросят, почему о похищении не заявили в милицию?
– Таково было условие похитителей, – объяснила я. – Они, мол, нам угрожали: заявите ментам – убьем.
– Так! – сказал Митронов, кивая. – Ну, а дальше что?
– А дальше, пусть менты шевелят мозгами, думают.
– О чем?
– Ну, например, о том, – терпение мое было на пределе, – что Даше удалось сбежать от похитителей, она шла по шоссе и ее подобрали дальнобойщики. А похитители пустились за ней в погоню, догнали и расстреляли, а заодно кокнули и водителя машины.
– Но мы же будем не только стрелять, а еще и грузовик обчистим! – возразил один из амбалов. – Это как мы объясним?
– А зачем это объяснять? – удивилась я. – Мы аккуратно прикроем двери кузова, будто грузовик шел пустым. А если найдем какие-нибудь документы, спалим!
Я сильно сомневалась, что поступила правильно, рассказав амбалам вторую часть моего плана: эти болваны могут рассказать ментам не только то, о чем мы якобы должны знать, но и то, о чем менты должны сами догадаться. И тогда менты начнут приставать с вопросами. Впрочем, я надеялась, что милиция сумеет предотвратить это разбойное нападение.
– Так, отлично! – сказал Митронов, глядя на меня. – План принимается. На дело отправляемся послезавтра, пускаем в расход эту стерву. А когда заявятся менты – слушайте, олухи! – скажем, что Даша исчезла три дня назад, потом нам позвонили и потребовали за нее выкуп. И все. Больше ни слова. А то вы все перепутаете и загремим под фанфары!..
Из ресторана мы поехали в особняк к Митронову.
23
Митронов не знал, как плохо я себя чувствовала в тот вечер. Меня клонило в сон, но я делала все, чтобы Митронову со мной было весело. Он развлекался как мог. Наполнил теплой водой бассейн в подвале, и мы плавали. Амбалов – садиста и не садиста – отправил домой. В особняке остался только лысый, и ему было строго приказано не покидать привратницкую. Правда, была еще Даша… Я настояла на том, чтобы о ней позаботились, иначе она не доживет до послезавтра. Митронов скрепя сердце согласился.
Дашины запястья были изуродованы наручниками, тело, исполосованное плетью, было все сплошь покрыто кроваво-красными рубцами, многие из них загноились, покрылись желто-зеленой зловонной коростой. В низ живота я старалась не смотреть и не думать о страшном кровавом месиве, что было у нее там – иначе у меня кружилась голова и подкашивались ноги. Даша была без сознания.
Я вымыла ее, попарила в горячей ванне, Митронов мне помогал. Затем мы положили ее на чистую постель, и я стала осторожно смазывать раны зеленкой и мазью календулы. Даша открыла глаза. Но взгляд ее был бессмысленным. Она никого не узнавала. Я подумала, что несчастная лишилась рассудка от боли, и сказала об этом Митронову. Тот пожал плечами и заявил, что у садиста это уже не первый случай и что его «ласки» выдерживает далеко не каждая баба.
Уложив Дашу в постель, накормив ее горячим бульоном и сделав ей витаминный укол, я решила, что пришла пора позабавить Митронова.
В бассейне было удивительно хорошо. Митронов плавал как рыба – вернее, как медведь, решивший искупаться в жаркий день в тихом лесном озере. Разумеется, купались мы голые. Митронов разделся и потребовал, чтобы я сделала то же самое, здесь, мол не городской пляж. Тело у Митронова было жирное, волосатое, с плотным круглым животом, незаметным под одеждой, при этом очень сильное – если судить по тому, с какой легкостью он поднимал меня на руки и швырял в воду.
Ему это доставляло удовольствие, он и не подозревал, как сильно кружится у меня голова, а все тело ноет при каждом ударе о воду, один раз меня едва не стошнило. Я была в полном изнеможении от всех этих акробатических трюков, но виду не подавала и даже улыбалась.
Изредка, когда хозяин поворачивался спиной ко входу, в дверном проеме появлялась наглая рожа лысого, на ней была написана похоть, а половой член багровел у него на башке. Видимо, он рассчитывал после хозяина получить свое и старался не попадаться хозяину на глаза, а на меня смотрел похотливо и нагло. Может, и Дашей пользовался не только хозяин. А может, лысый думал, почему Косте можно было баловаться с бабой хозяина, а ему нельзя.
Митронов на руках понес меня в спальню, оставляя на паркетном полу следы. Он то и дело скользил, мог уронить меня. И я боялась, что разобьюсь, особенно, когда он поднимался по лестнице. Оглядываясь, я видела, как лысый смотрит нам вслед жадно и требовательно.
Положив меня на постель, Митронов стал покрывать поцелуями мое тело, всю меня обслюнявил своими жирными губами. И я едва сдерживала отвращение. Потом решила, что надо что-то делать, иначе не доживу до утра. Двух ненасытных бугаев, его и лысого, вторую ночь подряд мне просто не выдержать.
– Слушай, а ты перед трахом ничего не пьешь для кайфа? – спросила я. – Коньяк, например…
Митронов так удивился, что поднял голову, оставив в покое мои колени, и уставился на меня.
– Я тебе что, Костя Пестик? – ухмыльнулся Митронов. – Это он трескал перед трахом коньяк. Ну и дотрескался!
– Да нет, ничего, это я так спросила.
После паузы Митронов сказал:
– Вообще-то я пиво люблю. Особенно перед трахом. Только Даша его терпеть не могла…
– Ну так я принесу! – Я вскочила с постели. – Где оно?
– На кухне, в холодильнике. – Митронов откинулся на спину, с самодовольной улыбкой разглядывая мое обнаженное тело, когда я выходила из спальни.
За дверью я обнаружила лысого, с независимым видом, виляя бедрами, продефилировала мимо него. Сопя и пыхтя, лысый пошел за мной следом. На кухне набросился на меня, но я ткнула его локтем в солнечное сплетение, и когда он, охнув, согнулся, долбанула по башке сковородкой. Испугалась, что слишком сильно, но башка у лысого была крепкая.
– Пошел вон, козел вонючий! – сказала я тихо, но зло. – А то закричу, прибежит хозяин и яйца тебе отрежет!
Лысый моментально убрался. Пошлепал в свою привратницкую.
Я достала из холодильника пиво. Выбрала темное, мутно-коричневое, а не светлое. Именно его хорошо разбавлять водкой. Чтобы Митронову мало не показалось. Налила в пол-литровую кружку поровну пива и водки и понесла Митронову.
Тот, выпив его, сразу же обмяк, осовел, чуть не выронил кружку. Я бросилась к нему, стала ласкать. Он все-таки навалился на меня, старался изо всех сил, превозмогая вялость и сонливость, тяжело дыша, обдавая меня отвратительным смрадом пива, смешанного с водкой. Он ухитрился-таки трахнуть меня один раз, крепкий, видимо, был мужик. Но тут же отвалился и захрапел, так, что мне показалось, стекла задребезжали в окне.