– По всей видимости, ее комнату заперли, ничего там не трогая. Она оплачена до конца семестра, но теперь пришло время освободить помещение и перевезти вещи… – ее голос обрывается.
– Домой, – заканчивает Джо.
Через пару секунд до меня доходит, о чем они хотят меня попросить. Поначалу я даже испытываю облегчение, поскольку не придется признаваться в том, что я не знала о замыслах Мэг. И в том, что в тот единственный раз в жизни, когда я, возможно, была ей нужна, я ее подвела. Но вскоре тяжесть их просьбы нагоняет меня, словно удар в живот. Но это не значит, что я откажу. Я это сделаю.
– Вы хотите, чтобы я съездила за вещами? – переспрашиваю я.
Они кивают. Я тоже киваю. Это самое малое, что я могу сделать.
– Разумеется, когда у тебя занятия закончатся, – говорит Сью.
Формально – они закончатся в следующем месяце. Неформально – уже закончились, когда я получила это письмо от Мэг. Теперь у меня только двойки и незачеты. Но это не важно.
– И если удастся отпроситься с работы, – добавляет Джо.
Говорит он это с уважением, словно я занимаюсь чем-то важным. Я домработница. Люди, у которых я убираю, как и все жители нашего городка, знают о случившемся – и все они были очень милы, все говорили, что я могу сделать перерыв на столько, на сколько понадобится. Но мне не нужно свободное время, в которое я лишь буду снова и снова думать о подруге.
– Да я в любое время могу, – отвечаю я, – хоть завтра, если хотите.
– У нее вещей не очень много было. Можешь взять машину, – предлагает Джо. У них со Сью одна тачка на двоих, поэтому они составляют свой график так, чтобы Сью могла отвезти Джо на работу, а потом Скотти в школу и успела сама, а вечером забрала всех по пути домой, примерно как планируются экспедиции в НАСА. И на выходных то же самое – закупить продукты и сделать другие дела, на которые не хватило времени на неделе. А у меня машины и вовсе нет. Изредка, очень изредка, Триша разрешает взять ее тачку.
– Может, на автобусе? У нее действительно вещей мало. Было.
Джо и Сью вздыхают с облегчением.
– Мы заплатим за билет. А если будет много, то соберешь в коробки и перешлешь через Ю-Пи-Эс, – говорит Джо.
– Да все везти и не нужно, – Сью ненадолго смолкает. – Только самое важное.
Я киваю. Гарсиасы смотрят на меня с такой благодарностью, что я вынуждена отвести взгляд. Это не такая уж поездка – просто небольшая задачка на три дня. День туда, день все собрать, день обратно. Мэг о таком и просить бы не пришлось – сама бы предложила.
4Периодически мне попадаются на глаза статьи о том, как Такома развивается и обогащается, так что уже начинает конкурировать с Сиэтлом. Но когда автобус подъезжает к пустынному центру, мне видится в этом какое-то отчаяние, словно конкурент чересчур напрягается и проигрывает. И вспоминаются Тришины подруги из бара, которым уже за пятьдесят, а они все носят мини-юбки, платформы и ярко красятся, хотя им уже никого не обмануть. Баранина в шкурке ягненка, как шутят на их счет в городе.
Когда Мэг уезжала, я обещала навещать ее раз в месяц, но в итоге приехала только раз, в октябре прошлого года. Я купила билет до Такомы, но, когда двери автобуса открылись на вокзале Сиэтла, оказалось, что она ждет меня там. Подруга решила, что мы будем целый день гулять по Кэпитол-Хилл, на ужин возьмем еды в какой-нибудь дыре в китайском квартале, а потом отправимся на концерт в Беллтаун – то есть займемся тем, о чем мечтали, обсуждая наши планы на совместную жизнь. Мэг так горела своими идеями, что я даже не смогла понять, было ли это с ее стороны завлекаловом или утешительным призом.
План в любом случае провалился. Было дождливо и холодно, а дома в это же время – ясно и холодно. Вот тебе еще одна причина не переезжать в Сиэтл, сказала себе я. И все места, куда мы ходили: магазины с винтажными тряпками, комиксами, кофейни, – все это показалось мне не таким крутым, как я воображала. По крайней мере я так сказала подруге.
«Извини», – ответила она. Без сарказма, искренне, словно это она была повинна в недостатках Сиэтла.
Но я соврала. Сиэтл оказался отличным. Даже с такой паршивой погодой мне бы понравилось там жить. Но я не сомневаюсь, что мне понравилось бы и в Нью-Йорке, и на Таити, и в миллионе других мест, куда мне никогда не попасть.
Вечером мы должны были идти на какой-то концерт, Мэг знала ребят из этой группы, но я упросила ее отказаться от этой затеи, сказав, что очень устала. И мы вернулись к ней в Такому. Изначально я собиралась провести там почти весь следующий день, но сделала вид, будто у меня заболело горло, и села на ранний автобус.
Мэг звала меня снова, но я всегда находила поводы отказаться: забитый график, дорогой автобус. Все это действительно было так, но все равно – неправда.
Чтобы добраться до крошечного зеленого кампуса Каскейдс, расположившегося на берегу, надо пересесть с одного автобуса на другой. Джо сказал, что мне надо взять в офисе какие-то бумаги и ключ. Хотя Мэг и не жила в кампусе, все равно за размещение студентов отвечал университет. Как только я представилась, они сразу поняли, зачем я приехала, – мне такой взгляд уже хорошо знаком. Я его ненавижу и легко распознаю: наигранное сострадание.
– Примите наши соболезнования, – говорит мне толстая женщина, одетая во что-то свободное, отчего кажется еще крупнее. – Мы проводим еженедельные встречи для тех, кого затронула смерть Меган. Как раз скоро будет очередное собрание, если хочешь, приходи.
Меган? Ее так только бабушка с дедушкой звали.
Женщина вручает мне какую-то брошюрку с большой цветной фоткой улыбающейся Мэг, которую я не узнаю. Сверху подпись: «Линия жизни» с сердечками.
– В понедельник, во второй половине дня.
– Я к тому времени уже уеду.
– Ах, жаль. – И после паузы добавляет: – Студентам кампуса эти встречи приносят большое облегчение. Все были ужасно потрясены.
«Потрясены» – это не то слово. Потрясена я была, когда наконец вынудила Тришу признаться, кто мой отец, и узнала, что до того, как мне исполнилось девять, он жил всего в тридцати километрах от нас. Но ситуация с Мэг совершенно иная – это все равно что однажды проснуться и обнаружить, что ты теперь живешь на Марсе.
– Я всего на один день, – добавляю я.
– Жаль, – повторяет она.
– Да.
Женщина вручает мне ключи, объясняет, как добраться до дома, предлагает звонить ей, если что-то понадобится, но я выхожу, прежде чем она успевает дать мне визитку. Хуже того, она же могла попытаться меня еще и обнять.
Я стучу в дверь старого дома, где жила Мэг, никто не открывает, так что я захожу сама. В доме пахнет пивом, пиццей, водой из бонга и чем-то еще – такой аммиачный запах, как от грязного кошачьего туалета. Играет концертная запись то ли «Fish», то ли «Widespread Panic» – такая хипповская дрянь, от которой Мэг бы просто застрелилась. Я останавливаюсь, вспомнив, что она, по сути, это и сделала.
– Ты кто? – Передо мной стоит высокая и до смешного красивая девчонка в пестрой майке с пацификом и с усмешкой на лице.
– Я Коди. Рейнолдз. Я приехала к Мэг. То есть за ее вещами.
Девчонка напрягается, как будто бы из-за Мэг, от одного о ней упоминания, вся ее слащавость скисла. Я ее уже возненавидела. Она к тому же представляется как «Дерево», и мне так жаль, что подруга не рядом, чтобы мы могли обменяться наработанным за долгие годы неуловимым взглядом, выражающим наше обоюдное презрение. Дерево?
– Ты тут живешь? – спрашиваю я. Когда Мэг только переехала, она слала мне длинные письма о занятиях, преподах, практике, а иногда прикрепляла до жути смешные шаржи на своих соседей, которые она рисовала углем и специально сканировала для меня. Обычно я такое любила, это ее упоительное высокомерие, ведь так было всегда: «Мы с Мэг против всего мира». Дома нас даже прозвали «сладкой парочкой». Но, читая ее письма, я думала, что подруга нарочно подчеркивает недостатки своих соседей по дому, чтобы я не слишком грустила, и от этого мне становилось только хуже. В любом случае никакого Дерева я не помню.
– Я подруга Рича, – отвечает мне эта стерва-хиппи. Ах да, Мэг прозвала его Упоротым Ричем. Я его даже видела, когда приезжала в прошлый раз.
– Ладно, пойду займусь делом, – говорю я.
– Давай, – отвечает Дерево. После того как вокруг меня все целый месяц ходили на цыпочках, такая неприкрытая враждебность меня шокирует.
Я, можно сказать, ждала, что у двери Мэг соорудили алтарь типа тех, которые появились у нас в городе, – когда я вижу такой, мне так и хочется переломать цветы и повыбрасывать свечи.
Но тут такого нет. Вместо этого к двери приклеена обложка диска группы «Poison Idea» – «Почувствуй тьму». На ней изображен парень, приставивший к голове револьвер. Это вот так они решили почтить ее память?
Почти задыхаясь, я поворачиваю ключ, а затем дверную ручку. В комнате все оказывается тоже не так, как я ожидала. Мэг славилась своей склонностью к бардаку: дома у нее в комнате росли шатающиеся башни из книг и дисков, всюду валялись рисунки и всякие недоделки – лампа, которую она начинала чинить, фильм «Супер 8»[2], который она хотела перемонтировать на свой лад. Сью сказала, что соседи заперли комнату, ничего не трогая, но мне кажется, что здесь кто-то побывал. Постель заправлена. Почти все вещи уже аккуратно сложены. Под кроватью лежат коробки, которые осталось только собрать.
Мне понадобится два часа максимум. Если бы я знала, взяла бы все же тачку у Гарсиасов и обернулась в один день.
Сью с Джо предлагали мне денег, чтобы снять номер в мотеле, но я отказалась. Я же знаю, насколько они стеснены в средствах и что каждый лишний цент шел на образование Мэг – даже при полной стипендии оказывается очень много скрытых расходов. И после смерти пришлось много тратить. Поэтому я сказала, что переночую здесь. Но, оказавшись в ее комнате, я невольно вспомнила прошлый – и единственный – раз, когда я тут спала.
Мы с Мэг с самого детства без проблем ночевали в одной кровати, на раскладушке, в спальном мешке. Но в мой прошлый визит Мэг сладко спала, а я лежала рядом без сна. Она тихонько похрапывала, я периодически ее толкала, как будто бы именно это мне мешало. В воскресенье, когда мы встали, у меня в животе пустило корни что-то колкое и злое, толкающее на конфликт. Но меньше всего на свете мне хотелось ссориться с Мэг. Она мне ничего не сделала. И она моя лучшая подруга. Поэтому я просто уехала пораньше. Не из-за горла.
Я спускаюсь обратно. Вместо «Fish» уже играет другая музыка, рок потяжелее, кажется «Black Keys». Неожиданный поворот, но мне нравится больше. На фиолетовом велюровом диване сидят какие-то люди с пиццей и дюжиной банок пива. Среди них я замечаю и Дерево и прохожу мимо, не уделив ребятам внимания, проигнорировав и пиццу, от запаха которой у меня начинает урчать в животе, ведь я с утра ничего не ела, разве только пирожное «Литтл Дэбби» в автобусе.
На улице сгущается туман. Через какое-то время я добираюсь до ряда забегаловок, захожу в одну и заказываю кофе, а после недовольного взгляда официантки беру и завтрак за 2.99, который тут подают в любое время дня, и делаю вывод, что за это мне можно окопаться здесь на всю ночь.
Через несколько часов и несколько добавок кофе официантка наконец оставляет меня в покое. Я достаю книгу, жалея, что не взяла какой-нибудь захватывающий триллер. Но миссис Бэнкс, наша библиотекарша, подсадила меня на писателей из Центральной Европы. Мы с ней на одной волне. Это началось, когда мне было двенадцать и она заметила меня в баре Триши с романом Джеки Коллинз[3]. Мне порой приходилось там сидеть во время смены Триши. Миссис Бэнкс поинтересовалась, что мне еще нравится из литературы, я назвала кое-что – в основном это были книжки в мягкой обложке, которые Триша притаскивала домой из лаунджа в баре. «Видно, ты любишь читать», – сказала миссис Бэнкс и пригласила зайти в библиотеку на следующей неделе. Я пришла, она завела на меня карточку и выдала мне «Джейн Эйр»[4] и «Гордость и предубеждение»[5]. «Когда дочитаешь, скажи, понравилось ли, и я дам тебе что-нибудь еще».
Я прочла их за три дня. Больше всего мне пришлась по вкусу Джейн Эйр, а вот мистер Рочестер мне до жути не понравился, я бы предпочла, чтобы он сгорел. Услышав такой отзыв, миссис Бэнкс улыбнулась и дала мне «Доводы рассудка»[6] и «Грозовой перевал»[7]. Их я проглотила за несколько дней. И с тех пор я как минимум раз в неделю ходила в библиотеку, и она мне что-нибудь подбирала. Я удивлялась, что в нашей крошечной библиотеке оказалось такое множество книг – только несколько лет спустя я узнала, что миссис Бэнкс специально заказывала из других библиотек то, что, по ее мнению, должно было мне понравиться.
Сегодня со мной задумчивый Милан Кундера[8], от которого у меня наливаются тяжестью веки. Каждый раз, когда глаза закрываются, официантка, у которой как будто бы есть специальный радар, подходит и подливает мне кофе, хотя после прошлой порции я уже перестала его пить.
Продержавшись примерно до пяти утра, я расплачиваюсь, оставляю большие чаевые, поскольку не знаю, со зла ли официантка не давала мне спать или, наоборот, делала это для того, чтобы не пришлось меня выставить. Я сначала брожу по кампусу, а в семь открывается библиотека, и, отыскав там тихий угол, я засыпаю на несколько часов.
Когда я вновь подхожу к дому Мэг, на крыльце пьют кофе парень с девушкой.
– Привет, – говорит он, – ты Коди, да?
– Ага.
– Я Ричард.
– Да, мы уже встречались, – говорю я. Он этого как будто не помнит. Наверное, слишком упоротый был.
– А я Элис, – представляется девушка. Я вспоминаю, как Мэг что-то рассказывала про новенькую, которая заселилась к ним зимой вместо девчонки, которую после первого семестра перевели в другое место.
– Где ты была? – интересуется он.
– Ночевала в мотеле, – вру я.
– Не в «Старлайне» же?! – встревоженно спрашивает Элис.
– Что? – До меня лишь через секунду доходит, что «Старлайн» – это тот самый. Где сняла комнату Мэг. – Нет, в другом.
– Кофе хочешь? – предлагает Элис.
Весь кофе, выпитый мной за ночь, превратился в животе в кислоту, и, хотя у меня совершенно нет сил, да и мысли как в тумане, мне уже и думать о нем противно. Так что я качаю головой.
– А покурить? – добавляет Упоротый Ричард.
– Ричард, – с упреком говорит Элис. – Ей такие сборы предстоят. Кому захочется делать это под кайфом?
– А мне кажется, что как раз и захочется, – отвечает Упоротый Ричард.
– Нет, спасибо, – отказываюсь я. Но тут из-за тонкой дымки облаков пробивается солнце и светит так ярко, что у меня начинает кружиться голова.
– Присядь. И поешь, – говорит Элис. – Я тут учусь печь хлеб, готова свежая буханка.
– В этот раз чуть меньше похоже на кирпич, чем обычно, – заверяет меня Ричард.
– Да он нормальный. – После паузы Элис добавляет: – Если намазать побольше масла и меда.
Не нужен мне ее хлеб. Я и раньше с этими людьми знакомиться не хотела, а сейчас и тем более. Но Элис сбегала на кухню, не успела я и глазом моргнуть. Хлеб получился очень плотный и тугой, но она оказалась права – с маслом и медом вполне приемлемо.
Доев, я смахиваю крошки с колен.
– Ладно, пойду уже, – и я направляюсь к двери. – Хотя самую тяжелую работу за меня кто-то уже выполнил. Вы не знаете, кто все сложил?
Упоротый Ричард с Элис переглядываются.
– Она в таком виде все и оставила, – говорит Элис. – Сама все сложила.
– За всем барахлом умудрялась уследить до самого горького конца, – добавляет Ричард. Затем смотрит на меня и кривит лицо: – Извини.
– Не извиняйся. Мне так будет быстрее, – отвечаю я, и так небрежно, как будто бы для меня это реально большое облегчение.
На то, чтобы собрать все остальное, уходит часа три. Дырявые майки и нижнее белье я откладываю в сторону – это ведь им не понадобится? Выбрасываю и собранную в углу стопку музыкальных журналов. Что делать с простынями, я затрудняюсь решить – они еще хранят ее запах, и я не знаю, окажет ли он такое же воздействие на Сью, как и на меня: я вспоминаю Мэг всем нутром, как живую, все совместные ночевки, вечеринки с танцами, разговоры до трех часов, после которых наутро было плохо из-за адского недосыпа, но и в то же время классно, потому что эти беседы действовали все равно что переливание крови, столько в них звучало настоящего, столько надежды, они походили на булавочные головки света на темной ткани жизни нашего крохотного городка.
Я пытаюсь вдохнуть в себя эти простыни. Если удастся, может, этого хватит, чтобы все стереть. Но задержать дыхание навсегда не удастся. Все равно в какой-то момент придется выдохнуть, а потом будет как тогда поутру, когда просыпаешься и вспоминаешь все не сразу, а постепенно.
Контора Ю-Пи-Эс находится в центре, придется брать такси, оттащить все туда и отправить, вернуться за сумками и успеть на последний семичасовой автобус. А Элис с Упоротым Ричардом сидят все там же. Непонятно мне как-то, учится ли вообще хоть кто-то в этом колледже с якобы хорошей репутацией.
– Я почти все, – сообщаю я. – Осталось только коробки запечатать, и поеду.
– Мы тебе котов принесем, – предлагает Упоротый Ричард.
– Котов?
– У Мэг было два котенка, – поясняет Элис и смотрит на меня, склонив голову. – Она тебе не рассказывала?
Я не показываю, насколько удивлена. Или уязвлена.
– Ни о каких котах я ничего не знаю, – говорю я.