– Да, – подтвердил тот, чувствуя, как его захлестывает лишенное всякой логики, но совершенно непреодолимое желание прицепить наручник обратно, чтобы волшебным образом повернуть ход событий вспять и возвратиться на несколько минут назад; теперь уже парк из ближайшего прошлого казался ему райским островком покоя, света и безмятежности.
– По случаю, мы оказались рядом, – вмешался сосед по скамейке, – и заглянули на Лафайет-стрит, где и наткнулись на вас. После чего, в виде одолжения мистеру Бердуэллу, некоторое время следили за вашими перемещениями, ожидая возможности потолковать с глазу на глаз.
Исполинские руки на плечах внезапно потяжелели.
– А где же ваш вечный спутник, этот ублюдок с рожей копа? Тот, который вас привез?
– Он совсем не коп, – ответил Милгрим.
– Тебя не об этом спрашивают, – отрезал сидящий рядом.
– Ух ты! – воскликнул стоящий позади. – Там белый старикан врезал здоровенному парню!
– Воруют! – завопил кто-то на овощном рынке. – Держи вора!
В торговых рядах началось волнение.
– А еще говорят, район облагораживается[118], – пробормотал сидящий на скамейке, словно досадуя на непрошеное вмешательство.
– Черт, – выругался стоящий за спиной и отпустил плечи Милгрима. – Там облава.
– Он из DEA! – выкрикнул пленник и рванулся вперед.
Старые кожаные подошвы кошмарно скользили, а он перебирал ногами, как в старом-престаром фильме с дергающимися кадрами. Или в очень плохом ночном кошмаре. Тем более что на бегу он воинственно, будто крохотный меч, держал перед собой с трудом заточенный ключ Гудини.
42
Не даться в руки
Система учит избегать погони любыми средствами, как утверждали дяди. Тот, кто следует Системе, предпочитает не уносить ноги, а не даваться в руки. Разницу объяснить нелегко, однако представьте себе людей, сцепившихся ладонями через стол. Рука, натренированная по Системе, при желании ускользнет, но не дастся.
Впрочем, Тито, которого ждали в определенном месте, а именно в гостинице с загадочным названием «W», уже не мог применить этот прием в полную силу, ведь подобное искусство не признает ограничений, а погоня, о которой предупреждал Ошоси, подразумевала определенные неудобства. Но и для этих случаев Система кое-что предусматривала. Время настало; Тито на полной скорости ухватился за спинку скамейки, упал, перекатился, вскочил, не теряя инерции, и ринулся в противоположную сторону. Казалось бы, ничего особенного, но рядом завизжал от восторга какой-то ребенок.
Ближайший из трех преследователей как раз огибал скамейку, когда беглец перепрыгнул через спинку и благополучно миновал его. Убегая на восток, Тито мельком бросил взгляд назад. Остальные двое, нетренированные рабы собственной инерции, пронеслись мимо первого и едва не врезались в скамейку. Это оказались те самые люди, налетевшие на проволоку Маркоса. У одного их них был окровавлен рот.
Держа своего Ошоси на плече, Тито мчался по направлению к пересечению Вест-Юнион-сквер и Шестнадцатой улицы. Ориши желали, чтобы он как можно скорее покинул парк с его геометрически предсказуемыми возможностями для погони. Добежав до дороги, он увидел перед собой такси – и перекатился через капот, успев заглянуть в глаза водителю через ветровое стекло. Трение обожгло бедро через джинсы. Водитель уперся рукой в гудок, да так и не отпустил. Тут же словно по команде взревели другие автомобильные сигналы. Их лающий вой достиг наивысшей точки, когда преследователи добрались до потока машин. Тито на ходу оглянулся. Мужчина с окровавленным ртом лавировал между тесно прижатыми друг к другу бамперами, высоко подняв руку над головой, словно держал в ней чудесный талисман. Должно быть, полицейский жетон.
Тито устремился на север, нарочно снижая скорость и пригибаясь, виляя в толпе прохожих, многие из которых спешили посмотреть, из-за чего на улице поднялся шум. В окнах ресторана мелькали вытянутые лица любопытных. Беглец обернулся: кровавый рот настигал его, отпихнув по дороге какую-то женщину.
Тито прибавил прыти, но расстояние между ним и противником, как утверждал Ошоси, по-прежнему сокращалось. Не замедляя шага, он пересек Семнадцатую улицу и нашел вращающуюся дверь нужного ресторана. Тито промчался мимо, ко входу в гостиницу под широким стеклянным козырьком. Нырнул под руку изумленного привратника в черной униформе, обогнул возникшую на пути женщину. Увидел, как по широкой мраморной лестнице, разделенной центральными перилами, спускается Бродерман в униформе «Федерал экспресс», покачивая в руках повернутую вертикально плоскую картонную коробку красно-бело-синей расцветки. Занятно было впервые увидеть его в шортах. Метнувшись вправо (новые туфли заскрипели по белому мрамору), Тито услышал, как позади него мужчина с кровавым ртом яростно хлопнул дверью.
В глубине вестибюля темнела волнистая драпировка над лестницей. За спиной, у входа, раздался грохочущий перестук: это Бродерман исхитрился рассыпать на беломраморный пол из коробки «ФедЭкса» тридцать фунтов стальных двадцатимиллиметровых шарикоподшипников.
Тито бросился на юг; Ошоси подсказывал: противник благополучно миновал препятствие и уже сократил разрыв до считанных шагов.
Беглец влетел в ресторан и пулей промчался мимо длинных столов, поставленных рядами вдоль обращенных к югу окон; перед глазами замельтешили изрядно удивленные лица посетителей, еще мгновение назад скучавших над кофе с десертом.
Мужчина с кровавым ртом ухватил Тито за левое плечо, и тот, увернувшись, опрокинул столик. Еда и стаканы взлетели на воздух, послышался женский визг. За миг до того Элеггуа с головокружительной скоростью «оседлал своего коня» и заставил Тито выбросить руку назад, чтобы что-то выхватить у противника из-за пояса; почти одновременно он зарядил пневматический пистолет одной левой и выстрелил из-под правой подмышки.
Отчаянный, нечеловеческий вопль выбил оришу из седла; в ту же секунду Тито увидел освещенную табличку «Выход» и ринулся к двери под ней, каким-то чудом не сшибая тележки, нагруженные посудой. Работники кухни в белых одеждах кидались в разные стороны, лишь бы не подвернуться ему под ноги.
Вот она, вывеска. Тито ударом вышиб дверь. Солнечный свет резко ударил в глаза. Позади запела сигнализация.
Большой зеленый фургон с аккуратной серебристой надписью гостеприимно распахнул одну из па́рных дверей. Мужчина из «Прада», успевший избавиться от заляпанной в краске спецовки, стоял и протягивал сверху руку.
Тито сунул ему значок в кожаном чехле, который Элеггуа выхватил из-за пояса у преследователя.
Мужчина мельком заглянул внутрь, заметил:
– ICE, – и убрал вещицу в карман.
После чего втянул Тито в темное, пропахшее дизельным топливом пространство кузова со странными тусклыми огоньками.
– Вы уже виделись, – обронил он, после чего, соскочив на землю, захлопнул и запер дверь.
– Садись, – проговорил старик со скамейки, закрепленной посередине при помощи парусиновых растяжек. – Не хотим, чтобы ты пострадал, если мы вдруг остановимся.
Тито перелез через спинку мягкой скамьи, нащупал концы обычного ремня безопасности и пристегнулся. Фургон завелся и тронулся на запад, а затем повернул на север, в сторону Парка.
– Полагаю, они забрали то, что хотели? – спросил собеседник по-русски.
– Взяли, – ответил Тито по-английски.
– Вот и отлично, – сказал старик по-русски. – Отлично.
43
Запах
Бар в фойе был снова переполнен.
Бигенд сидел за длинным алебастровым столиком, закусывал из квадратной тарелки чем-то вроде суси, завернутого в ломтик сырого мяса.
– Кто сделал снимок? – спросила Холлис, едва успев подойти достаточно близко, чтобы лишние уши не расслышали ее слов.
– Памела. Она в этом дока.
– Памела следила за мной?
– Нет, за Чомбо. Наблюдала, как он упаковался и съехал.
– А Бобби точно действовал по собственной воле? Уверены, что его не забрали в Министерство внутренней безопасности?
– Думаю, тогда бы он не смог так спокойно курить сигареты и путаться под ногами, пока эти парни выносили улики.
– Не знаю, но я была бы против узнать это на своей шкуре. А вы?
– Разумеется, тоже. Выпить не хотите?
– Нет, спасибо. Лучше объясните: если все, что вы говорили, правда, то почему вас это не беспокоит? Меня бы, например, беспокоило. Вернее, уже. Если вы в самом деле наслышаны о секретной американской программе по перехвату нелегального оружия, надо полагать, подобные знания грозят нешуточными неприятностями. А если не грозят (и вы не соврали), то почему?
Получилось немного резче, чем она рассчитывала, но Холлис показалось, что так и надо.
– Прошу, садитесь, – произнес Бигенд.
Стулья сильно различались между собой – очевидно, так было задумано. Тот, что предназначался для журналистки, напоминал высокие фигуры воинов масаи, высеченные из железного дерева, только без грозных шипастых причесок. Магнат расположился на стуле из полированного алюминия в духе Генри Мура.
Получилось немного резче, чем она рассчитывала, но Холлис показалось, что так и надо.
– Прошу, садитесь, – произнес Бигенд.
Стулья сильно различались между собой – очевидно, так было задумано. Тот, что предназначался для журналистки, напоминал высокие фигуры воинов масаи, высеченные из железного дерева, только без грозных шипастых причесок. Магнат расположился на стуле из полированного алюминия в духе Генри Мура.
– Спасибо, лучше постою.
– Знаете, я не имею понятия, что находится в том контейнере. Вы мне верите?
Холлис подумала.
– Может быть. Это зависит...
– От чего именно?
– От того, что вы собираетесь рассказать дальше.
Он улыбнулся.
– Куда бы ни завела нас эта беседа, я ни при каких обстоятельствах не объясню вам, каким образом ввязался в эту историю. Условие принимается?
Холлис подумала.
– Да.
Пожалуй, из-за этого и впрямь не стоило ломать копья.
– И если мы собираемся продолжать беседу, придется потребовать от вас очень серьезно отнестись к моему предприятию. Прежде чем сообщить еще что-нибудь, я должен убедиться в вашей лояльности. Поймите правильно: любые новые сведения только глубже затянут вас в гущу событий. Бывает, чем больше мы знаем, тем сильнее задевает нас происходящее. Надеюсь, это ясно?
Бигенд взял с тарелки багровый флеш-маки, придирчиво оглядел и положил в рот.
А журналистка подумала: во что бы он там ни ввязался, история наверняка серьезная. Серьезная и очень важная. Почему – пока неизвестно. Память подсунула образ белого грузовика, свернувшего за угол и пропавшего из виду. Холлис почувствовала острое желание узнать, куда же он уехал и по какой причине. А если она никогда этого не выяснит... Почему-то перед глазами возник Ривер Феникс работы Альберто, распростершийся на бетонном тротуаре. Тоже вариант.
Бигенд промокнул губы салфеткой и вопросительно поднял бровь.
– Согласна, – решилась Холлис. – Но если я когда-нибудь обнаружу, что вы мне солгали, пусть даже по недосмотру, все кончено. Никаких обязательств с моей стороны. Ни единого. Это ясно?
– Абсолютно. – Магнат повторил уже знакомую улыбку и подозвал официанта. – Выпить, пожалуйста.
– Двойное виски. С кубиком льда, – произнесла журналистка, глядя на ослепительный алебастровый стол. Все эти свечи, напитки, дамские запястья...
Что же она сейчас наделала, во что ввязалась?
– По чистой случайности, – проговорил Бигенд, наблюдая за опускающимся подносом с тем же выражением лица, с каким пару минут назад рассматривал свой флеш-маки, – сегодня утром я кое-что выяснил. Это связано с Бобби.
– По-моему, в подобных случаях «чистая случайность» – не самый надежный источник информации. – Холлис решила испробовать стул-масаи; неожиданно ей понравилось.
– Говорят, и у клинических параноиков могут быть настоящие враги.
– Так что же вы выяснили?
– Бобби, как мне известно, в последнее время выполняет по меньшей мере два поручения.
– Чьих?
– Не знаю. Итак, поговорим о заданиях Чомбо. Первое, как я уже говорил, заключается в том, чтобы время от времени принимать сигналы некоего «Летучего Голландца», вылавливать их среди огромного множества других согласно определенному набору параметров, которые ему сообщили. Вот чем занимался наш Бобби. До сих пор занимается. Периодически контейнер испускает сигнал, оповещая о своем местонахождении, а возможно, и неповрежденности. Сигнал прерывистый, он зашифрован и меняет частоту, но Чомбо, видимо, в курсе, где и когда нужно слушать.
– А какая выгода тем, кто за это платит?
– Не знаю. Могу предположить, что контейнер – не их, и сигнал тоже. В конце концов, Бобби ведь получает свои деньги. Не исключено, что и первоначальные сведения для него были тоже где-то куплены. Или наоборот, если ящик с самого начала принадлежал им, от этой возможности я тоже не отказываюсь.
– Почему?
– Вообще-то я агностик. Во всех вопросах.
– Ладно, в чем заключается вторая работа Бобби?
– Это-то я и выяснил утром. Помните, в «Синем муравье» я сказал про айподы, которые он отсылает в Коста-Рику?
– Точно, говорили. С музыкой.
– Что вам известно о стеганографии[119]?
– Я даже не представляю, как это слово пишется.
– Второе задание Чомбо состоит в компилировании детально разработанных системных журналов, посвященных фиктивным поискам сигналов контейнера. Это объемные, наукообразные отчеты о непрерывных, но, к сожалению, пока безуспешных попытках попасть на нужную волну. – Бигенд склонил голову набок. – Вы успеваете за моей мыслью?
– То есть он подделывает доказательства, что якобы до сих пор не нашел сигнала?
– Совершенно верно. На сегодняшний день Бобби скомпилировал целых три подобных опуса. Он их стеганографически шифрует и записывает на айподы... – Бигенд умолк, потому что принесли напиток для Холлис.
– Можно еще раз повторить это слово? – спросила она, когда официант удалился.
– Стеганографически. Он очень тонко прячет свои записи среди большого объема музыки. Чтобы их выудить, нужно либо иметь ключ, либо гигантские, сверхмощные ресурсы для дешифровки.
– А ведь айподы почти не проверяются по сравнению с лэптопами?
Бигенд пожал плечами.
– Смотря кто проверяет.
– И как же вы об этом узнали?
– Не могу вам сказать. Извините, но это напрямую связано с моей вовлеченностью в историю с Бобби, а мы условились не касаться этой темы.
– Хорошо.
А что хорошего? Теперь он будет пользоваться этой отговоркой, когда пожелает. Ну да ладно, всему свое время.
– Зато я упоминал, что послания приходили на poste restante[120] в Коста-Рике...
– Верно.
– И там следы терялись, но лишь до того дня, когда я наконец почуял близость сотрудников американской разведки. Отчетливый, скажу вам, запах. Разумеется, все имена хранятся в строжайшем секрете. Однако теперь до меня доходят слухи, будто айподы Бобби переправляются морем из Сан-Хуана.
– И куда же?
– В Нью-Йорк. Если, конечно, мой источник не врет. Похоже, получатель из Сан-Хуана очень ленив. Или нервничает. Подлинный адресат ни разу не забирал послания. Их отсылают на том же корабле обратно. Экспресс-почтой. На Канал-стрит. Китайский импортер.
– Значит, Бобби следит за блужданиями контейнера, – начала Холлис, – но измышляет поддельные доказательства, будто бы ничего не нашел. Он шлет их в Коста-Рику, откуда послания возвращаются по морю в Нью-Йорк...
– Вы пропустили одну ступень. Согласно намерениям тех, кто нанял Бобби, получатель из Коста-Рики, судя по всему, должен расписаться за бандероль и передать ее кому-то еще – предполагаемому адресату. Под получателем я имею в виду самый обычный полулегальный почтовый ящик. Однако предполагаемый адресат ни разу не объявился, не отыграл свою роль до конца. Вместо этого он заключает сделку с почтой, попросту веля переслать айпод обратно. Как видите, за́мок выстроен затейливо, но с изъяном.
– Чей замок?
– Понятия не имею.
– Можете рассказать, как вы узнали, что груз возвращается в Нью-Йорк?
– Я кое-кого подослал туда с охапкой налички и сделал кое-кому очень приятное неожиданное предложение. Тот еще городок.
– И это все, что вы получили за свои деньги?
– Прибавьте стойкое подозрение, что мистера Почтовый Ящик давно угнетает давление престарелых резидентов ЦРУ в отставке и он не прочь податься от них куда-нибудь подальше, на юга.
Холлис поразмыслила над его словами, болтая в стакане с виски единственный ледяной кубик.
– И что вы теперь думаете?
– Кого-то явно водят за нос. Заставляют верить, что кому-то другому известно про ящик, но пока неясно его местоположение. По-вашему, для чего это нужно?
– Чтобы убедить владельца, будто контейнер еще не выследили. Тогда как это не так.
– Похоже на правду, а?
– И?
– Пора заполнить пробел. Мы знаем, что кто-то в Сан-Хуане уклоняется от своих обязанностей, нарушая букву плана. Думаю, получатель просто боится.
– Кого?
– Возможно, владельца контейнера. А что, интересная версия. И тут нас поджидает второй пробел.
– Какой?
– Памела нацепила на тот грузовик устройство слежения GPS примерно за час до вашего появления.
– Бог мой, – произнесла Холлис. – Серьезно? Она у вас что, Джеймс Бонд?
– Отнюдь. Просто она такая придумщица, эта Памела. – Он улыбнулся.
– И где грузовик?
Бигенд достал из пиджака свой «Treo»[121] и пробежался пальцами по клавишам.
– В данную минуту он едет к северу от Сан-Франциско.
44
Стратегия завершения операции
Уже на бегу Милгрим понял, что устремился к автомобилю Брауна, – вернее, обнаружил, что его тело, корчась и задыхаясь от непривычной скорости, судорожно перемещается в нужном, как ему показалось, направлении. Душа мужчины словно вырвалась из плоти после того прыжка со скамейки, а сейчас вернулась обратно. Он даже не представлял себе, где теперь могут быть чернокожие джентльмены, только надеялся: вдруг мавры приняли за чистую монету выдумку про DEA? Может, и так; поверил же один из них в мифическую облаву. Вряд ли у Денниса Бердуэлла хватило денег нанять людей большого ума. И вообще не похоже, чтобы он кого-то нанял; такая мысль просто не умещалась в голове. Милгрим бросал по сторонам шальные взгляды, напрасно ища следы великанов в кожаных латах. Или кого-нибудь из команды красных. Или же самого́ Брауна.