— Никто не бил. Просто неудачно приземлилась.
— Я один раз умудрилась ударить себя дверью, которую сама и открывала. Рассекла бровь. Видишь шрам?
Ева убрала с лица длинную челку и приблизила лицо к Марусе.
— Круто.
— Могу подлечить тебя. Хочешь?
— Опять ваши инопланетные чудеса?
— Наши, — кивнула Ева и протянула руку в сторону прохода. — Идем…
Маруся вышла в коридор и в очередной раз обомлела от удивления. Через огромные окна, сплошной полосой тянущиеся вдоль всего коридора, виднелась пустыня. Заходящее солнце заливало бескрайние дюны насыщенным цветом спелого абрикоса, резко обрывающимся на ребрах вершин и уходящим в контрастную черную тень. Никакой растительности и строений. Только тяжелый от жары ветер, лениво ползущий по песку и оставляющий на нем разводы. Иногда он подхватывал небольшие горсти пыли, завихряясь поднимал их в воздух и безразлично бросал в стены базы. Маруся присела на корточки и приложила ладонь к горячему стеклу.
— Как красиво…
— Да, очень, — согласилась Ева, подойдя к Марусе и положив руку ей на плечо.
— Где мы?
Ева ничего не ответила, и Маруся задрала голову, чтобы увидеть ее лицо.
— Это что, Африка?
— Это иллюзия, — уклончиво ответила Ева.
Наверное, они скрывались, поэтому и забрались так далеко от человеческих глаз… Но почему она не рассказывает Марусе? Не доверяет? Маруся встала и, сморщившись от боли, схватилась за коленки.
— Это будет долго заживать, — сказала Ева.
— Да уж я думаю…
— Разреши помочь тебе.
— Мам… — Маруся резко замолчала, оглушенная этим словом. «Мама». Она не произносила его так много лет. Слово обожгло внутри и отчего-то заставило кровь прилить к лицу, вызвав нездоровый румянец.
— Я хочу, чтобы мы подружились, — очень спокойно сказала Ева, взяв Марусю за руки. — Понимаешь? Я не прошу тебя любить меня как маму. Наверное, лучше признаться в том, что твоя мама умерла.
Маруся заглянула Еве в глаза. Что-то было не так. Внутри этого холодного спокойствия бушевало такое же пламя, как и внутри Маруси, но что за огонь это был? Любви? Стыда? Одержимости?
— Я буду твоим другом. Я стану твоим лучшим другом. Я стану лучше, чем мама.
— Можно мы не будем пока говорить об этом? — невнятно попросила Маруся. Она чувствовала себя очень подавленной.
— Конечно. Я просто хотела сказать. Я понимаю, что одного моего желания будет мало, но…
— Пожалуйста!
— Ты можешь называть меня по имени.
— Хорошо.
— Все нормально?
— Да. Нормально.
— Давай зайдем ко мне и подправим твои коленки, — очень осторожно улыбнулась Ева.
— И локти, — поддалась на уговоры Маруся.
Ева пошла по коридору и потянула за собой Марусю.
— Это совсем не больно и не страшно. Когда-нибудь у всех людей будет такая же возможность и больше никто не будет страдать из-за поврежденных покровов.
«Поврежденные покровы». Смешно. Все смешно. Слишком много хорошего и приятного. Слишком много улыбок. Может быть, это и есть магия, одурманивание, гипноз? Может быть, именно так Ева увела ребят из школы? Заманивает в свой искусственный рай?
Маруся словно очнулась. Она совсем не за этим перенеслась сюда. Не для того, чтобы спать в невесомости и любоваться пустынным пейзажем, не для того, чтобы залечивать раны и не для того, чтобы становиться лучшей подругой женщине, которая когда-то была ее мамой…
«Лучше признаться в том, что твоя мама умерла». Почему она так сказала? Может быть, это вообще не мама? Может быть, это другой и чужой человек. Инопланетянин, принявший облик мамы? Ее голос. Не оттого ли она так спокойна и даже немного холодна. Не потому ли умеет мысленно общаться и левитировать? Возможно, это робот, клон, чудовище или ужасный монстр с щупальцами и страшной пастью. Что?! Что может доказать, что это — мама? Маруся видела такие случаи в кино. В кино все было просто и однообразно. Герой вспоминал что-то, что мог знать только он и тот второй человек, в правдивости которого он сомневался. Но Маруся ничего не помнила.
Видимо, Маруся очень изменилась в лице, потому что, когда Ева в очередной раз обернулась к ней, она так резко остановилась, что Маруся чуть не налетела на нее.
— О чем ты думаешь? — спросила Ева.
— Что?
— Ты выглядишь рассерженной.
— Да? Нет…
— Тебя что-то смущает?
— Меня все смущает, — искренне призналась Маруся.
— Хочешь домой?
— Да.
— Но мы ведь собирались поговорить.
Уйти или остаться? Глупо сбегать вот так, не получив никаких ответов, да и подправить внешность было бы не лишним — все лучше, чем пугать папу шрамами по всему телу. Маруся постаралась успокоиться. В конце концов, главное, что она пока контролировала себя. Чувствовала, как ее пытаются обмануть и, значит, была в относительной безопасности.
— Да, да. Конечно.
Они дошли до конца коридора и Ева вызвала лифт.
— Жилой комплекс находится под землей.
— Чем-то похоже на подземный комплекс Бунина.
Ева пожала плечами.
— Может быть.
Двери лифта открылись и Маруся зашла внутрь.
— Хочу попросить тебя кое о чем… — начала Ева, зайдя следом за ней.
— Да.
— Расслабься. Ты очень напряжена.
— Ну извини.
— Я не буду пытаться переубедить тебя, хочу, чтобы ты сама все увидела и приняла решение.
Маруся кивнула.
— Обитатели базы, те, кого ты увидишь, очень… можно сказать, нежные существа. Ранимые.
Маруся вспомнила нападение на Зеленый город и ухмыльнулась. Нежные, ничего не скажешь.
— Они не знают зла и не понимают его. Как дети.
— А разве дети добрые? — ехидно спросила Маруся. Почему-то ей очень хотелось задеть Еву.
— Ну хорошо, как добрые дети, — не реагируя на колкости, ответила мама.
— Я должна вести себя как-то по-особенному?
— Нет. Достаточно просто улыбаться.
— Ты считаешь, что улыбки достаточно для того, чтобы считаться добрым?
— Не обижай их, пожалуйста. Мне можешь говорить, что угодно. А им не надо.
— Иначе что?
— Ничего.
— Они могут как-то агрессивно отреагировать?
— Да Бог с тобой, какая агрессия! Я же говорю, они даже не знают, что это такое.
Лифт остановился и распахнул двери.
«Привет», — Маруся услышала в голове незнакомый мужской голос.
Она перевела взгляд с Евы на того, кто ждал их в коридоре жилого комплекса. Это был молодой парень, если парнем можно было назвать инопланетянина. Однако этот инопланетянин был очень неплох собой. Не в марусином вкусе, но безусловно красивый своей нечеловеческой красотой. Он был немного выше Маруси, худой и как будто высушенный длительным обезвоживанием, так что черты его лица казались тщательно вылепленными. Белая и полупрозрачная, как воск, кожа с явным серо-голубым оттенком, известными Марусе синими жилками на висках, руках и шее. Большие, проваленные вглубь глаза, невероятно светлые, с вкраплениями белых точек, создающими фантастический эффект свечения. Этот эффект еще сильнее подчеркивали темные тени, похожие на растушеванный грим и делающие взгляд еще более драматичным и пронзительным. Маруся подумала о том, что его лицо похоже на карандашный набросок, где что-то лишь едва обозначено тонким штрихом, а что-то ярко прорисовано жирными мазками угольного грифеля. Тонкий нос, острый подбородок, четко очерченные бледные губы. Высокий лоб. Голова покрыта чем-то вроде трикотажного покрывала, завязанного сзади узлом и свисающим длинными складками на спину. Одет он был в облегающую тело черную водолазку и широкие бежевые штаны, перехваченные на бедрах тканным поясом. Слишком хрупкий и женственный. И, действительно, нежный.
«Нам надо залечить твои раны», — продолжил он безмолвное общение.
«Откуда он знает?» — Маруся посмотрела на Еву.
«Я позвала его», — так же мысленно ответила она ей.
— Это Эем. Он мой друг, — ласково проговорила Ева, почтительно склоняя голову перед парнем.
— Привет, — вежливо поздоровалась Маруся.
Эем вытянул руку и провел по волосам Маруси.
— Извини, если отвлекла тебя, — сказала Ева.
— Я был не занят.
«Что он делает?» — мысленно спросила Еву Маруся.
— Глажу тебя по волосам, — улыбнулся Марусе Эем.
Маруся страшно смутилась, словно ее застали врасплох.
— Я научу тебя, как прятать слова от чужих, — успокоил Эем.
— Прости.
— Ничего страшного.
— А зачем ты гладишь меня по волосам?
— Очень мягкие, — просиял Эем.
Все-таки он был очень странным.
— Пойдем.
Они зашли в комнату, очень похожую на ту, в которой Маруся нашла маму. Здесь тоже не было никакой мебели и окон, только светлые стены и легкая дымка.
— Ложись.
— Куда? — не поняла Маруся.
— На пол.
— Ложись.
— Куда? — не поняла Маруся.
— На пол.
Маруся с сомнением посмотрела на Еву, но та кивнула, словно подтверждая слова Эема.
Маруся опустилась на пол и легла на спину, вытянув ноги. Молодой учитель сел рядом с ней и положил ладонь на ее глаза. Ладонь была очень холодная и сухая.
— У меня болят ноги, — на всякий случай напомнила Маруся.
— А синяки? — удивленно спросил Эем.
Точно! Маруся совсем забыла про них.
— Лежи спокойно.
Маруся почувствовала, как кожу на лице стало пощипывать и покалывать, потом она онемела, а потом появилось ощущение, будто ее тянут вверх. Не самое приятное чувство. Безумное воображение рисовало страшную картину, будто ее кожа примерзла к пальцам Эема и теперь он пытается оторвать руку от ее лица вместе с самим лицом!
— Оу! — выкрикнула Маруся, скорее от страха, чем от боли.
«Не дергайся», — прозвучал в голове строгий голос Эема.
«Я испугалась», — честно призналась Маруся.
Руки Эема скользнули вниз, пробежались по шее и плечам и остановились на запястьях. Маруся затаила дыхание.
«Ты снова боишься».
«Вспомнила, что вы умеете читать мысли».
«Поставь зеркало».
«Что это значит?»
«Ты даже это не умеешь?»
«Нет».
«Научу».
«Спасибо».
«Дома развяжи повязку. Ты слишком пережала руку».
Маруся встретилась с ним взглядом и еле заметно кивнула.
«И не таскай ее все время с собой. Давай себе отдых. Змея сбивает ориентиры».
«Ты все видишь», — улыбнулась Маруся.
«Руки в порядке. Теперь ноги».
Эем прикоснулся кончиками пальцев к марусиным коленкам.
«Ты умеешь лечить?»
«Это несложно».
«Научишь?»
«Несложно, когда умеешь. А учиться сложно», — теперь улыбнулся Эем.
Марусе захотелось смеяться. Этот парень был чудесным и, глядя на него, на душе становилось легко и радостно! Опять это чувство… Маруся все еще пыталась возвращать себя к действительности и вспоминать о том, что это обман и ее пытаются завлечь в секту, чтобы использовать для уничтожения человечества, но с каждым разом делать это было все сложнее и сложнее. Отсюда не хотелось уходить. Как так получалось, она не понимала, но сопротивляться обаянию этих людей было невозможно.
— Смотри.
Эем убрал руки и Маруся смогла сесть. Шрамы затянулись и стали практически незаметны.
— Фантастика… — прошептала Маруся.
— Он тут самый умный, — с гордостью, как за родного сына, сказала Ева.
А, может, он и был ее сын? Маруся внимательно посмотрела на юношу, пытаясь разглядеть в нем знакомые черты матери.
Эем отрицательно замотал головой.
«Ты должен научить меня ставить зеркало, или я буду постоянно стесняться своих мыслей», — подумала Маруся.
«Когда ты будешь готова».
Маруся не поняла, что означает эта фраза, к тому же в этот момент кто-то громко назвал ее имя, и она обернулась в сторону коридора.
— Это, правда, ты?
В коридоре стоял высоченный, под два метра, парень в ярко-красном гидрокостюме. Это был Нос.
Маруся вскочила с пола и подбежала к давнишнему другу.
— Нос!
— Ничего себе ты стала…
— Ты тоже подрос!
— Ты теперь совсем красавица.
— А была не совсем?
Нос неуклюже обнял Марусю и прижал к себе.
— Ты что, нырял?
— Не, это не для ныряния. Это противоотечный костюм.
— А ты что, отекаешь?
— Съел что-то не то, — улыбнулся Нос.
— Твой друг очень любопытный, — вмешалась в разговор Ева.
— Они сказали, что если я не влезу в компрессионный костюм, то могу лопнуть.
Маруся заметила, как Эем отвернулся, чтобы скрыть улыбку.
— Это не шутка! — строго сказала Ева.
«Это шутка», — услышала Маруся голос Эема.
— Жмет ужасно… — со вздохом пожаловался Нос. Лежать неудобно, ходить сложно, сидеть вообще не могу. Более-менее нормально стоять. Два часа простоял, как дурак, пока ноги не затекли… Долго его еще носить?
— Часов восемь… как минимум.
— Мне кажется, он постоянно сжимается…
— Это не он сжимается, а ты распухаешь!
Нос снова тяжело вздохнул.
Маруся с мольбой посмотрела на Эема.
— Я думаю, если дать ему противоотечный отвар, то время можно сократить до двух часов, — многозначительно сказал он.
Ева посмотрела на Эема, потом на Марусю и еле заметно подмигнула.
— Отвар поможет, но он такой горький. Не знаю ни одного человека, который мог бы выпить его…
— Я выпью! — чуть ли не крикнул Нос. — Я что угодно выпить могу.
— Ну хорошо…
— А сахар туда можно добавить?
— Ни в коем случае!
Ева взяла Носа за плечо и повела по коридору в сторону лифта.
— Сейчас дам тебе отвар… Но смотри, мы тебя предупредили!
Нос медленно ковылял следом за Евой, кряхтя и с трудом переставляя ноги. У самого лифта он обернулся.
— Сейчас выпью и вернусь! Никуда не уходи!
— Не уйду, — пообещала Маруся.
Когда двери лифта закрылись, Эем тихо рассмеялся.
— Что он натворил?
— Влез в лабораторию и выпил не предназначенный для него препарат.
— А что за препарат?
— Есть такой напиток, который помогает нам подзаряжаться. Что-то вроде напитка силы. Выпиваешь — и твоя энергия увеличивается в несколько раз.
— Я видела такое в играх! — обрадовалась Маруся.
— У них была лекция, где объясняли действие препаратов, так он потом тайно прокрался, взломал код и выпил его.
— Это безвредно?
— Для него это как обычная вода.
— Круто вы его наказали!
— Мог выпить что-нибудь другое и тогда никакой костюм не помог бы.
Маруся понимающе кивнула.
— А почему ты сказал, что научишь меня, когда я буду готова?
— Нужен определенный настрой и объем знаний.
— А как это все получить?
— Пройти курс обучения.
— Как они? — Маруся указала в сторону лифта, куда ушел Нос.
— У них более сложный курс, а ты многое умеешь по умолчанию.
— Например, что? — хитро прищурилась Маруся.
— Например… — Эем осмотрелся по сторонам, потом пошел по коридору, махнув Марусе рукой и предлагая следовать за ним.
Они дошли до следующей комнаты, которая, как и все остальные, была без двери, и зашли внутрь. Эта комната была похожа на тоннель. Узкая, длинная, довольно темная и уходящая куда-то в бесконечность, словно еще один, неожиданно открывшийся, коридор.
— Библиотека, — пояснил Эем.
— Не люблю читать, — призналась Маруся.
— А зря…
Стены библиотеки представляли собой книжные полки. Они начинались от пола и продолжались до самого потолка. Сплошные разноцветные корешки.
Эем вытащил одну из книг и протянул Марусе.
— Что это?
— Неважно. Прочитай ее.
Маруся взвесила книгу на ладони и присвистнула. Книга была очень тяжелой и толстой.
— Это мне на год.
— Смотри…
Эем вытащил еще одну книгу и показал Марусе со всех сторон.
— Толстая?
— Угу…
Эем открыл книгу в самом конце.
— Пятьсот восемьдесят четыре страницы.
— Ну и…
— Положи ее на левую ладонь обложкой вниз.
Эем положил книгу так, как просил Марусю, и Маруся повторила за ним.
— Теперь правой рукой возьми блок страниц.
— Так.
— Сконцентрируйся.
Маруся не поняла, как именно нужно сконцентрироваться, но постаралась хотя бы внимательно слушать и не отвлекаться.
— Посмотри на страницу. Смотришь? Определи ее центр. На глазок. Определи четыре угла. Мысленно прочерти линии от углов к центру.
— Пытаюсь…
— Получается?
— Я даже не понимаю…
— Очень просто. Четыре угла и центр страницы.
— Ну вроде бы…
— Теперь медленно переводи взгляд с верхнего левого угла к центру, с правого верхнего к центру, теперь от центра к левому нижнему и от центра к правому нижнему.
— Еще раз…
— Верхний левый, центр, верхний правый, центр, нижний левый, центр, нижний правый.
— Ох….
— Повтори быстрее.
— Но я уже прочитала!
— Перечитай!
Маруся быстро пробежалась глазами по странице.
— Листай.
Пальцы дрогнули, как на спусковом крючке, и страницы с легким шелестом заструились из под пальца. Пробежав глазами первые сто страниц, Маруся остановилась и ошарашенно посмотрела на Эема.
— Это что… Это… Я что, все прочитала?
— Только первые сто страниц.
— Меньше, чем за минуту?
— Удобно, да?
— Почему мне раньше никто не сказал?
Эем улыбнулся.
— Этому мы и учим.
Маруся зажала в пальцах следующий блок и так же быстро пролистнула его.
— С ума сойти… как оно успевает читаться, я ведь даже не различаю буквы.
— Ты привыкла читать глазами. Для того, чтобы глаз различил печатный символ, ему требуется определенное время. Твой мозг ту же функцию выполняет в тысячи раз быстрее. Ты просто отключаешь зрение, оставляя глаза только как канал, по которому протекает информация. Это как… Можно наполнять стакан по капле, а можно открыть кран.