— Потому что мумии сгорают, как порох!
— Так что же? Разве их тут в пещере мало?
— Около четыре сотен. Хорошенькая коллекция, надо признаться! Но если дело пойдет таким темпом, то…
— То их надолго не хватит? Так что ли?
— Приблизительно.
— Лишь бы хватило на несколько часов, дядя Джон!
— А там что?
— А там вода спадет, дядя Джон, и…
— Дурак! Я раньше тебя смотрел на затопленный коридор, и убедился, что в нем вода за час поднялась на добрый фут и еще поднимается, так что на скорое освобождение из плена нам рассчитывать нечего. А кроме того, я подметил кое-что, когда мы искали эту злополучную индианочку…
— Что именно, дядя?
— Во-первых, поверхность острова заметно уменьшается. Вода мало-помалу затопляет его. Что это значит? Это значит, что для разъяренного зверья остается все меньше и меньше места; вода, так сказать, прижимает зверей к единственному возвышенному пункту острова, то есть к скале, в недрах которой находится пещера. А это что означает?
Суть-то, ребята, в том, что бока скалы словно топором обрублены, совершенно отвесны. Самый ловкий скорпион — и тот, кажется, по этим гладким стенам наверх не заберется, а шлепнется вниз, на площадку.
Значит, площадка-то — единственное место, куда зверье может уйти от потопления. И естественно, голодные хищники, так сказать, водой вгоняются в нашу пещеру, словно пробка в бутылку.
— Н-да, есть над чем призадуматься.
— Призадумаешься! Словом, наше дело табак… Но я еще не все сказал, ребята! А есть новости и похуже!
— В чем дело?
— Краснокожие на берегах Волчьей реки явным образом готовятся к переправе на островок на лодках и плотах.
Их столько, что они. не подвергаясь особенной опасности, истребят выстрелами с лодок ягуаров, кугуаров и медведей, а тогда придет и наш черед!
Поняли теперь, почему я с такой тревогой смотрю на быстрое сгорание мумий? То-то и оно!
— Однако что же делать?
— Ума не приложу, ребята! Надо поразмыслить.
Неожиданно в этот разговор вмешался Сэнди Гук.
— Может быть, джентльмены позволят мне предложить кое-какой план? — сказал он.
— Разумеется, Сэнди, говорите!
— Видите ли, джентльмены, в чем штука! Я ведь неофициально, негласно, так сказать, но принадлежу к составу отряда генерала Форсайта, который стоит в нескольких милях ниже по течению Волчьей реки, наблюдая за тем, чтобы к «сожженным лесам» не присоединились новые отряды с юга. Если бы добраться до этого отряда, при котором достаточно конницы, и известить его о нашем затруднительном положении, Форсайт не замедлит, конечно, прийти к нам на выручку.
— Так-то так, да как известить янки о нашем положении, Сэнди?
— Одному из нас надо рискнуть!
— Все пути отрезаны!
— Кроме одного: через реку.
— Вы с ума сошли! Река разлилась, бушует, как обезумевшая, и, кроме того, впереди порог, на котором разобьется всякий челн, затонет всякий плот.
— Но может выплыть человек, который умеет плавать!
— Я, по крайней мере, ни за что не пошел бы на этот риск! Умею, конечно, плавать, но тут пойду ко дну как топор.
— И я тоже! — поддержал агента Джордж.
Гарри последовал его примеру, сказав:
— О том, чтобы переплыть через пороги, нечего и думать!
— Вот как? — засмеялся бандит. — А я берусь вам доказать, что дело это возможное! Доверьте мне это дело, и я приведу отряд янки к вам на помощь через сутки!
— Это немыслимо!
— Посмотрим!
— Но с чего же вы хотите начать?
— А вот увидите! Помогите-ка мне! Знаете, прежде всего мне нужно запастись веревкой порядочной величины. Веревок, разумеется, тут мы не найдем. Если и есть кое-какие «концы», то это все старый хлам, на прочность которого нельзя полагаться. Но я видел в других отделениях пещеры целый склад дубленых бизоньих шкур. Мы нарежем их этих кож полосок, которые образуют великолепный канат.
— А дальше?
— Пойдемте со мной, Джон, я вам покажу одну штуку.
Джон последовал за предприимчивым бандитом, и тот привел его в один боковой коридор. Коридор был освещен: мутный серый свет весеннего дня врывался в естественное окошечко, в расселину скалы. Туда пополз Сэнди Гук, пригласив охотника следовать за собой. И скоро Джон Максим увидел, что «окошечко» выходит почти прямо на стремнину, высясь над поверхностью бушующей реки.
При виде кипящей пены разбивавшихся о камни бегущих вод потока у Джона закружилась голова.
— Фу, черт! — вымолвил он изменившимся голосом. — Не позавидую я тому, кто рискнет сюда сунуться. Да не думаю, чтобы нашелся такой идиот! Ведь это же верная смерть!
— Чистейшие пустяки! — смеясь отозвался бандит. — Вы, Джон, храбрый человек, но, по-видимому, страдаете водобоязнью, как мой светлейший лорд страдает бизонтитом. Сразу видно, что вы всегда жили в степи и никогда не плавали по нашим рекам. А я ведь на воде родился и на плотах вырос. Вот вы сами увидите, как это просто. Я по канату спущусь до этого камня. Оттуда перепрыгну на тот выступ скалы. А там — бух в воду, и плыви, словно рыба!
— Невозможно, положительно невозможно! Вода изотрет ваше тело о камни, словно кусок моркови о терку.
— Ба! Попробуем! Во всяком случае, я не могу сидеть тут и ждать, покуда нас голыми руками похватают краснокожие. Словом, я поплыву!
— Дело ваше, Сэнди! Но помните: если вы погибнете, не мы повинны в вашей гибели.
— Ладно, ладно! Кто вас вздумает обвинять! — добродушно отозвался бандит, с поразительной ловкостью разрезая на длинные полосы прекрасно выдубленные шкуры бизонов из «убежища атапасков».
Через какой-нибудь час канат достаточной величины был уже готов.
Убедившись, что лорд Уилмор после утренней партии бокса мирно почивает на груде бизоньих шкур в одном углу пещеры, и поручив трапперам позаботиться об удовлетворении аппетита его светлости по пробуждении ото сна, Сэнди Гук прочно привязал к выступу один конец каната, а затем, попрощавшись с сотоварищами по пребыванию в «последнем убежище атапасков», с шуткой полез из расселины и повис на скале.
С замиранием сердца следил за его движениями Джон.
— Пропадет, ей-Богу, пропадет парень! — бормотал он. — Хоть он и натворил в жизни немало пакостей, но, ей-Богу, жаль будет, если он сорвется и разобьется. Кто в молодости не сходил с ума! Попади он с детства в хорошие руки, из него вышел бы порядочный охотник… Жаль, жаль парня!.. Эй, Сэнди! Брось эту штуку! Вернись, Сэнди! Право, лучше вернись!
Но колыхавшийся на канате над бездной бандит только махнул рукой и быстрее пополз вниз.
В это время с противоположного берега реки послышались завывания индейцев, потом загремели выстрелы.
— Пропал, пропал парень! — тоскливо бормотал Джон. — Не сорвется сам, так подстрелят его краснокожие. Эх, чтоб тебя!
Но пули щадили смелого бандита: Сэнди благополучно дополз до конца каната, болтавшегося над отдельно стоящим, покрытым пеной волн камнем, прыгнул туда, постоял мгновение, прыгнул снова, словно птица, перелетел пространство в два с лишним метра, отделявшее его от следующего камня, потом бросился в бурлящую воду.
Прискакавшие к берегу индейцы буквально осыпали пулями ревущий поток, но стрельба их была крайне беспорядочной. Сэнди большей частью держался не на поверхности воды, а под водой, выплывая только на несколько мгновений, и, кроме того, вода порогов несла вниз по течению массу обломков и деревьев, клочья сена, Бог весть откуда подхваченные доски, и стрелки принимали эти предметы, ныряющие в волнах, то тонущие, то всплывающие, за уносимое течением тело бандита.
Мало-помалу выстрелы звучали все реже и реже, все в большем отдалении и, наконец, совершенно прекратились.
— Погиб или выплыл? — бормотал про себя старый агент. — Если выплыл, может быть, в самом деле, поможет нам еще раз вырваться из тисков. Если погиб, мир праху его, и да будет милостив Господь к его душеньке! Аминь!
С этими словами старик спустился в центральную пещеру и обратился с вопросом к сторожившим у входа товарищам:
— Ну что, ребята? Как дела?
— По-прежнему, — отозвался Девандейл. — Звери не отходят от порога пещеры, но очень редко подвертываются под наши выстрелы. А вы, Джон, что нового скажете?
— Сэнди Гук бросился в воду, вот и все, что я знаю. А выплыл ли он или потонул, ей-Богу, никто этого сказать не может.
— Что же нам теперь делать?
— То же самое, что делали до сих пор: будем отсиживаться в пещере, сжигая одну за другой мумии. А там дальше видно будет. Как вода? Прибывает или убывает?
— Ни то и ни другое: остановилась.
— И то слава судьбе! По крайней мере, мы не рискуем, что весь островок будет затоплен и что мы потонем тут, как мыши в лоханке.
Пока охотники переговаривались, лорд Уилмор, отлично выспавшийся и уже аккуратно совершивший свой туалет, вышел из темного уголка и приблизился к костру из мумий.
— Где мой проводник? — осведомился он, не обращаясь ни к кому в частности.
— Где мой проводник? — осведомился он, не обращаясь ни к кому в частности.
— Отлучился по делам, — ответил ему Джордж Девандейл.
Уилмор поглядел на него, потом выпалил:
— Не верю вам, молодой разбойник!
— Это почему же? — изумился Девандейл, ничуть не обижаясь на оскорбительный эпитет, данный ему полоумным лордом.
— Сэнди Гук — честный человек, и он не мог нарушить своего обещания не покидать меня! Вы убили его!
— Убирайтесь вы к дьяволу со своими глупостями! — не выдержал Джон. — Наша жизнь висит на волоске, а тут вы еще путаетесь под ногами! Никто не убивал Сэнди! Просто он отправился по делам! Нас окружают индейцы, и Сэнди Гук спустился по канату в реку, чтобы призвать на помощь к нам отряд американских войск. Поняли?
Лорд Уилмор пожелал осмотреть место спуска Сэнди Гука, и Джон Максим показал ему еще висевший над потоком канат.
Лицо англичанина просветлело, его рыбьи глаза заблестели.
— О-о! — вымолвил он. — Понимаю! Я не так глуп, как вы думаете! Я теперь знаю, куда отправился мой честный проводник!
— Куда же, по-вашему? — полюбопытствовал Джон.
— За полицией, чтобы арестовать вас как разбойников!
Джон прыснул со смеху, но предпочел не спорить с Уилмором.
Подумав немного, англичанин сказал:
— Но все-таки это не совсем корректно со стороны Сэнди Гука, и я оштрафую его на десять долларов! Потому что он лишил меня возможности получить вечером партию бокса, а я вовсе не намерен обходиться без партии бокса! Но я знаю, что я сделаю! Я отправлюсь туда же, куца отправился он!
— Вот тебе раз! Как вы его найдете?
— Очень просто! Надеюсь, он спустился в воду не в шубе?
— Разумеется, нет.
— И не взял с собой никакого оружия, ибо оружие могло помешать ему плыть?
— Совершенно верно. Но что же из этого?
— Может ли человек полуголый и без оружия долго путешествовать по этому лесу, еще покрытому снегом?
— Разумеется, нет.
— И если этот человек знает, что поблизости имеется блокгауз, в котором хранится запас оружия и амуниции, а возле блокгауза пасется пара добрых мустангов, то не направится ли этот человек к данному блокгаузу?
— Все это верно! Но разве такой блокгауз имеется вблизи?
— Я приказал выстроить его, чтобы в нем отдыхать после охотничьих экспедиций. И значит, если я отправлюсь туда, а я именно это намерен сделать, то я могу еще нагнать его.
— Безумие!
— Отнюдь нет! Правда, в состязаниях на кулаках он всегда колотил меня. Но в беге, ого! Пусть кто-нибудь перегонит меня!
— Но безумие пускаться в подобное странствование! Вы потонете на первых же шагах!
— И не подумаю! Я плаваю, как маринованная селедка!
Все попытки отговорить безумца от рискованного предприятия не привели ни к какому результату.
Да, кстати, охотникам скоро нашлось другое и куда более серьезное дело, чем возиться с полоумным англичанином: какой-то обезумевший, должно быть, от голода ягуар, невзирая на летевшие ему в морду бесчисленные искры костра и удушливый дым, разбежавшись, перепрыгнул через огненную баррикаду и очутился внутри пещеры.
Но дикий зверь не рассчитал силы прыжка, и люди были более предусмотрительны, чем хищник американских лесов: за первой огненной стеной возвышалось еще два костра с узким проходом между ними, и ягуар с размаху попал головой в один из этих костров.
В результате его великолепная шерсть вспыхнула, словно облитая горящим керосином, и хищник с яростным воем заметался по пещере, сгорая заживо, ослепленный, ошалелый, но, тем не менее, по-прежнему грозный и опасный.
— Стреляйте в него! — командовал Джон, нанося ягуару, превратившемуся в живой факел, сильный удар прикладом карабина.
Загремели выстрелы, поражая бешеного зверя, началась свалка.
Когда она закончилась и ягуар превратился в мешок с раздробленными костями, охотники тщетно искали лорда Уилмора: англичанин последовал примеру Сэнди Гука и бросился в кипящие воды потока.
Он не намерен был отказаться от удовольствия обменяться с Сэнди Гуком парой кулачных ударов в этот вечер.
— Вот уж если этот кретин потонет, никто не пожалеет! — перевел дыхание Джон, убедившись в исчезновении лорда Уилмора.
— Н-ну, не совсем! — засмеялся Девандейл. — Вы забыли, Джон, про нашего приятеля, мистера Сэнди Гука. Ведь лорд Уилмор, по выражению не очень любезного Сэнди, служит ему дойной коровой, которая дает Сэнди весьма приличный доход. Как же не пожалеть о гибели этой «дойной коровы» аристократического происхождения?
— Неприличный доход! — не унимался Джон. — Правда, когда-то Сэнди получил прозвище «контролера поездов Дальнего Запада», потому что он довольно аккуратно останавливал эти поезда и обирал всех пассажиров. Но эти глупости он давно уже бросил и мог бы сделаться порядочным человеком, если бы не спутался с этим ипохондриком, который развращает все окружающее своим шальным богатством.
— Будет вам ворчать, дядя Джон. Лучше прислушайтесь и скажите, что значат эти выстрелы, которые гремят уже с четверть часа снаружи! Может быть, краснокожие охотятся за Уилмором?
— Нет, едва ли, — ответил озабоченно старый степной бродяга.
— Тогда что же вы думаете?
— Очень просто: они выстроили плот, подплыли к нашему острову и теперь заняты истреблением еще уцелевшего на острове зверья, чтобы потом приняться за нас. Держитесь, ребята! Скоро нам тут станет жарко! Подтаскивайте ближе к выходу побольше мумий, осмотрите оружие, подтяните пояса. Без схватки нам не обойтись!
И под руководством Джона Максима закипела лихорадочная работа.
Глава IV. Лицом к лицу
Опасения опытного правительственного агента, пережившего на своем долгом веку несчетное множество схваток с краснокожими и знавшего все повадки индейцев, оправдались на деле: многочисленный отряд отборных стрелков подплыл к островку и остановился на некотором расстоянии от него, причем другой, еще более многочисленный отряд удерживал плот при помощи протянутых от него к 6epeгy крепких канатов.
Правда, бурное течение Волчьей реки швыряло плот из стороны в сторону, словно щепку, правда, канаты трещали и по временам волны набрасывались на плот, грозя смыть сидевших на нем людей, но утлое суденышко держалось, не поддавалось, и индейские стрелки методически, не торопясь, делали свое дело: они очищали остров от диких зверей, толпившихся перед входом в пещеру.
В сущности, это было настоящей бойней, потому что индейцы стреляли с очень небольшого расстояния, почти наверняка, явно не подвергаясь ни малейшей опасности: как ни свиреп гигантский североамериканский медведь, страшный гризли, как ни неукротим ягуар, как ни коварен и смел его соперник — кугуар, но при данных обстоятельствах четвероногие хищники были совершенно бессильны перед хищниками двуногими. Два или три ягуара, видя своих врагов на столь близком расстоянии, метались по берегу в бессильной ярости, оглашая воздух ревом, но не решались спуститься в воду: сказывалась кошачья натура.
Огромный медведь, в неуклюжее тело которого впилось с полдесятка пуль из «винчестеров» краснокожих, рассвирепел и полез-таки к плоту, но, едва оторвавшись от берега, был подхвачен бурным течением и унесен в стремнину, как щепка.
Несколько раз его тело мелькнуло среди кипящих волн у порогов, и там, где оно всплывало, на камнях оставались клочья шерсти, а вода окрашивалась в розовый цвет. И затем все было кончено для косолапого гиганта…
А на островке разыгрывались последние картины звериной трагедии: под методически посылаемыми с плота пулями краснокожих падали одно за другим отрезанные разливом от материка животные.
В первые моменты, когда убитых было еще мало, а беспощадный царь-голод диктовал свои законы обезумевшим животным, оставшиеся в живых ягуары и кугуары набрасывались на раненых и разрывали их в клочья, а койоты помогали им доканчивать пиршество, растаскивая даже кости убитых зверей.
Но мало-помалу голод был утолен, здесь и там валялись окровавленные трупы, на которые уже никто не обращал ни малейшего внимания, и тогда среди зверья началась паника.
Первыми поддались панике койоты.
Слыша грохот выстрелов, видя десятки трупов своих сородичей, понимая, что спасения нет, они наконец не выдержали и, словно по сигналу, стали бросаться в бурные воды потока.
Одного волка за другим поглощала бушующая бездна, одно темное тело за другим исчезало среди белых кипящих волн. Но некоторых течение благополучно проносило сквозь каменную гряду и увлекало на простор. Там. оправившись, волки выбивались из сил, стараясь добраться до берега. Иным это удавалось. Другие плыли все дальше и дальше и исчезали в туманной дали.
Примеру койотов последовала пара ягуаров, но они были осторожнее: выждали, когда мимо островка проплывало какое-то почти лишенное сучьев бревно, и перемахнули с берега на дерево. Ствол закачался, чуть не перевернулся под тяжестью двух грузных тел огромных кошек, но удержался на плаву и поплыл по течению.