– Ну да, – неприязненно заметил Зигфрид. – Выходит, только у парней в черных рясах вера правильная, а все прочие – так, погулять вышли?
– Зигфрид – он ведь тоже как бы язычник, – Книжник подмигнул другу. У них с ним не было особых споров на религиозной почве. – Так что поосторожнее с ним, а то он у нас резкий, за своих богов на куски порубит!
Назар скосился на Зигфрида, пожал плечами:
– Да я что? Я ничего, у каждого своя вера.
– Мне-то кажется, что у Лавры с Кремлем – тоже одна вера, – осторожно предположил Книжник. – Во всяком случае, я читал, что до Последней Войны так и было.
– Ну, если у вас ничего не изменилось… – Назар снова покосился на веста.
– Ты на него не смотри, – усмехнулся Книжник. – Он-то не совсем кремлевский…
– Я совсем не кремлевский, – спокойно сказал Зигфрид. – Но вы продолжайте, интересно даже.
– Так вот, – с жаром сказал Назар. – Лавра для того и существует, чтобы сохранить древнюю веру. Потому что только сохранив память о прошлом, можно построить будущее.
Книжник с удивлением посмотрел на послушника и произнес:
– Так мы же похожи с вами. Кремль тоже стоит на том, что хранит память предков и древнюю веру. Может, зря вы с такой подозрительностью к кремлевским относитесь? Может, нам надо восстановить древние связи? Не знаю, посольства друг другу отправить?
– А я-то что, против? Но я человек маленький, даже в братию не вступил еще. Это отцам-настоятелям решать.
– А что тут решать? – резко вмешался Степан. – Нечего нам с кремлевскими хороводы водить! У нас и без них проблем хватает.
Спор оборвался внезапно. Огромная тень медленно прошла под ржавым корпусом. Паром ощутимо качнуло. Монахи заняли позиции по бортам, нервно сжимая оружие и следя за тенью. Зигфрид потянулся рукой к рукояти меча. Тень описала широкий круг с баржей в центре и исчезла.
– Это что же такое, – глядя в глубину, проговорил Книжник. – Кит, что ли?
– Гигантский сом, – отозвался Назар, опуская штуцер. – Нам повезло, что не голодный. Он уже не раз паром опрокидывал, каждый раз двух-трех пассажиров недосчитывались…
– Чует, чует, – замогильным голосом произнес Ведун. – Скоро будет большой пир у хозяина этих вод. Много мертвечины, много пищи. Будет расти большая рыба на страх глупым людям…
Его слова прозвучали мрачным пророчеством. Только Степан отчего-то рассмеялся колючим злым смехом.
– Смотрите! – крикнул Тридцать Третий. – Что это там, впереди?
Вода по ходу движения парома странно бурлила, и это не было похоже на обычную рябь от течения и ветра. Аномальное волнение приближалось широкой полосой, и вдруг поверхность вскипела, выбрасывая в воздух мелкие брызги. В этой водяной взвеси стали заметны бешено двигающиеся сегментарные конечности сотен живых существ.
– Муты! – побледнел Назар. – От Волны бегут!
– Оружие к бою! – зычно крикнул Старший монах. – Не давайте им забраться на палубу!
Явственно прозвенел металл: вперед с мечом в руках вышел Зигфрид, и монахи расступились, молча признав за ним силу и право сражаться в первом ряду. За его спиной встали Тридцать Третий и мимикрон, чуть поодаль опустился на одно колено Книжник с арбалетом наизготовку. Он еще толком не представлял себе, в чем именно заключается угроза, хотя и понимал, что нет никого страшнее обезумевших от страха существ – будь то хищники или жалкие падальщики. Страх даже слабого делает смертельным оружием.
– Степан, назад! – крикнул Назар, загоняя патроны в стволы штуцера. – Не строй из себя героя!
Его брат, с любопытством наблюдавший за приближением плывущей стаи, нехотя подчинился. Оружия у него не было и все, что он мог, – лишь скрыться за спинами остальных. Впрочем, он отыскал себе подобие оружия – длинный заостренный багор из ящика с инструментами.
Бросив взгляд в сторону Ведуна, семинарист увидел, что тот впал в знакомый уже транс и, закрыв глаза, беззвучно шевелил губами. В этот момент Книжнику очень хотелось, чтобы эти «заклинания» оказались не пустым звуком, – полоса «кипения» была все ближе, и теперь уже было видно: плывущие к ним твари – крупные и грозные на вид. Появляющиеся из-под воды клешни и круто изогнутые хвосты с острыми жалами не добавляли оптимизма.
– Не повезло нам… – нервно проговорил Назар. – Это же скорпы!
Через минуту пришлось убедиться, что это были не пустые опасения. Полоса бурлящей воды стремительно приближалась – и вдруг перехлестнула через низкий борт баржи, швырнув на ржавую палубу одну за другой несколько омерзительных тварей, напоминавших гигантских скорпионов. Безо всякой паузы муты бросились в атаку. Загрохотали выстрелы. Воздух наполнился криками и омерзительным шипением. Удар низкого, затянутого в хитиновый панцирь корпуса – и неудачно стоявший монах полетел за борт, где тут же исчез в густо покрасневшей воде. Еще одного бойца подвело оружие: осечка – и в следующую секунду уцелевший скорп насквозь пробил его грудь ударом черного жала.
И все же Зигфриду удавалось сдерживать основную массу тварей, отчаянно рвущихся на палубу. Биться с безмозглыми мутами с одной стороны проще, чем с разумным противником, но когда монстры лезут нескончаемым потоком, не позавидуешь даже опытному воину. Меч сверкал, как молния, куски черной хитиновой брони вперемешку с розовой плотью разлетались во все стороны. Благо возбужденные твари продолжали переть на противоположный берег и не ставили перед собой непременной целью взобраться на борт. Лезли только те, у кого паром оказался на пути, и это было похоже на злобную живую лавину.
Дробно хлопали штуцера, Тридцать Третий едва успевал сбрасывать за борт трупы убитых монстров, грозившие своей массой утопить баржу, ему с помощью багра помогал Степан.
Зигфрид продолжал орудовать мечом с методичностью настоящей машины смерти. Все, что оставалось Книжнику, – это прикрывать друга со спины и флангов. Подстрелив двоих по сторонам от друга, он успел развернуться и снять еще одного, подбиравшегося к неподвижно замершему Ведуну. И тут же сам шарахнулся в сторону, услышав ядовитое шипении рядом с собой: одна из тварей незаметно подкралась прямо к нему и явно собиралась перекусить ногу огромной клешней. Быстрее оказался мальчишка-мимикрон, стремительно вскочивший на спину монстру и четким движением скрутивший тому голову. Соскочив со все еще бьющегося в агонии членистого тела, Егорка бросился в самую гущу злобных существ. Он был в родной стихии, нести врагам смерть для него было так же естественно, как дышать.
– Получи, гад! – выдохнул Книжник, глядя, как, опрокинувшись на бок, подергивает длинными членистыми ногами очередной мут с торчащим из бока арбалетным болтом.
Он поводил арбалетом из стороны в сторону, но не увидел больше живого противника. Кипение воды за бортом прекратилось так же внезапно, как началось. Вода теперь бурлила за кормой – стая приближалась к левому берегу Днепра. Вспомнились оставшиеся на той стороне испуганные оборванцы, и Книжник постарался придержать воображение. Хотелось верить, что те сумеют убежать, спрятаться, отбиться.
– Однако… – пробормотал он вслух. – Сдается мне, что мы уцелели каким-то чудом. Откуда их столько взялось-то?!
– Скорпы – всего лишь первые ласточки, – хмуро сказал Назар.
– Что такое – ласточки? – спросил Егорка, вертя в руках оторванный хвост скорпа с жалом, с которого продолжал капать черный яд.
– Не знаю, выражение такое, – отозвался Назар. – Скорпы – не самые страшные из мутов, они просто самые нервные и быстрые. Но за ними идут остальные. И когда ударит Волна, город превратится в ад.
Паром медленно приближался к берегу, вплывая в прокопанную у подножия обрыва заводь. Крохотный залив был окружен стенами из бетонных блоков – точно так же, как на противоположном берегу, и точно так же на стене дежурили вооруженные люди в рясах. Отсюда не было выхода на открытое пространство, зато имелась бетонная арка в обрыве – под ней начинался туннель, прокопанный под стенами Крепости. Туда и провели путников.
Как-то незаметно группа оказалась под охраной мощного конвоя из вооруженных монахов, и появилось ощущение, что из гостей они превратились в пленников. Впрочем, когда их вывели из тесного туннеля на поверхность, все подозрения как-то улетучились, уступив место любопытству.
Совсем не так Книжник представлял себе древнюю Лавру и окружавшую ее Печерскую Крепость. Воображение рождало наивные картинки, вроде чинно прогуливающихся вдоль стен святых отцов и простодушных простолюдинов, жарящих на кострах быков да починяющих телеги. Все-таки начитанность иногда оборачивается странными представлениями о реальности.
В действительности здесь все было сурово и непривычно. Да, в центре огромного укрепления действительно возвышался белоснежный храмовый корпус со сверкающими золотыми куполами. Вокруг же был хмурый лабиринт из бетона и камня. Именно лабиринт – изломанные в хитроумной геометрии стены были, похоже, отлиты монолитным образом и разбивали все внутреннее пространство крепости на бесчисленное множество ячеек, расположенных на разных уровнях, уступами – по бастионному принципу. Все движение внутри крепостного пространства происходило по верхним граням стен, ровным и достаточно широким, чтобы могла пройти повозка. В обширных нишах между ними располагались постройки, там двигались люди, дымили очаги. По стенам же прохаживались вооруженные дозорные в тусклых металлических доспехах.
Вообще Крепость являла собой странное сочетание повседневной жизни с суровостью военного укрепления. Все это пришельцы наблюдали с одной из стен, по которой их вели в сторону храма.
– Такое устройство Крепости мы называем «сотами», – пояснил Назар. – Так из Волн сложилось – людей необходимо разделять на небольшие группы, чтобы локализовать возможные инциденты, – последняя фраза прозвучала довольно туманно.
– Это если в одной народ взбесится – чтобы на другую не перекинулось? – прямо спросил Зигфрид.
– Что-то вроде этого, – уклончиво отозвался Назар. – Но теперь-то вы понимаете, что Крепость не может принять бесконечное количество людей?
Книжник лишь пожал плечами. Он был уверен, что спасать надо всех – даже ценой риска для остальных. Впрочем, кремлевское руководство всегда действовало в интересах выживания большинства и без колебаний жертвовало частью ради жизни целого. Оттого, наверное, судьба и сделала его семинаристом и искателем древних артефактов, а не князем или опричником.
Чем дальше они шли, тем больше подробностей открывалось взгляду. И то, что «соты» располагались концентрическими кругами с храмом в центре, являя собой что-то вроде линий обороны. И огневые точки на пересечении стен: где многоствольные подобия пулеметов или митральез, а где и легкие орудия. Еще имелись массивные башни с пушками и стражниками наверху. Похоже, между башнями имелось что-то вроде телеграфной связи – устройства, напоминающие сигнальные семафоры, строящие различные символы на механических принципах. А внизу под взглядами бдительной стражи кипела жизнь – работали какие-то мастерские, мычали животные, готовилась пища.
Все это и впрямь напоминало жизнь огромного гудящего улья – явно потревоженного надвигающейся бедой.
– Стоять!
Путь им преградил небольшой отряд сурового вида парней, облаченных в непривычное сочетание железных доспехов и монашеских ряс. Остроконечные шлемы напоминали такие же, что носили кремлевские ратники, но оружие было довольно непривычного вида: многоствольное, чем-то напоминавшее штуцер Назара, но с более длинными стволами и небольшим щитом, притороченным сбоку. По-видимому, при стрельбе стрелок был защищен щитом, который поворачивался поперек стволов, для чего имелась специальная прорезь. В рукопашном бою щит сам становился оружием, так как имел по центру металлический конус с острым штырем. При этом стволы становились рычагом, параллельным предплечью, и удары могли наноситься как стволами, так и прикладом – и это только левая рука. Основным же ручным оружием были, видимо, большие «кресты», торчащие из-за пояса необычных воинов. Не сразу удалось сообразить, что в виде крестов выполнены необычные боевые топоры, в основании рукояти которых имелся еще и дополнительный зазубренный клинок. Семинарист с трудом мог себе представить, как можно драться таким оружием, но у стоящего рядом Зигфрида глаза вспыхнули профессиональным интересом.
– Куда? – басом спросил глава отряда. Ткнул пальцем в металлической перчатке в Зигфрида. – Почему чужаки с оружием?
– Так они вместе с нами бились, – сообщил бородатый монах в клобуке, сопровождавший гостей от самой переправы. – От скорпов вместе отбились – неужто не доверять им после этого?
– Устава не знаешь, что ли? – жестко спросил предводитель отряда. – Ступай-ка назад, к своей переправе, пока настоятели епитимью не наложили!
Монах вспыхнул и, кивнув на прощанье Назару, ушел, а с ним – и остальные иноки с переправы.
– Они со мной! – заявил Назар, выходя вперед. – Мы к отцам-настоятелям!
– Прямо-таки к отцам? – с насмешкой поинтересовался глава отряда. – Не много ли на себя берешь, послушник? Молоко на губах не обсохло, а уже к «самим» на поклон собрался? Кого это ты привел?
В этот момент Книжник уже усомнился, стоило ли идти за помощью в Лавру. Нравы обитателей Крепости оказались суровее, чем он мог себе представить. Это совсем не походило на скромную монашескую обитель, скорее – на воинственный рыцарский орден. Что еще больше делало эту крепость похожей на Кремль.
Словно прочитав его мысли, Назар сделал шаг вперед и дерзко заявил:
– А ну, пропусти! Это делегация с севера!
– Откуда это – с севера?
– Из Кремля!
Повисла тяжелая пауза. Книжник мысленно закатил глаза. На что рассчитывал Назар, решившись солгать таким неожиданным и нелепым образом? Неужто – на эффект шока? Похоже, что да, так как командир отряда, переглянувшись с подчиненными, молча поманил за собой и направился по стене в сторону храма.
Хороший пример того, как дикая ложь становится для слушателя сильнее правды. Впрочем, такая ли ложь? Их назвали делегацией – пусть! В конце концов, он, Книжник, не просто паренек с улицы, он княжий советник. И пусть ни князь, ни Боярская дума не давали ему такого поручения – он вполне мог и сам проявить инициативу. Откуда Москве знать, что жив еще далекий Киев, что сохранили здесь общие корни – пока лишь на уровне веры, но, как говорится, лиха беда начало!
– Все будет хорошо! – обещал Назар – скорее, себе самому, чем остальным. – Отец Николай – он почти друг мне, с самого начала поддерживал меня. Уж он-то точно нас примет, выслушает, поймет!
– Было бы неплохо, – простодушно отозвался Тридцать Третий. – Мне бы только инструменты да механика хорошего в помощь!
– Все будет! – горячо отвечал Назар. – Главное – Волну переждать! А это, поверьте, непросто – даже у стен Лавры…
Вопреки ожиданиям, их привели не в храм, как бы того ни хотелось Книжнику, что был не в силах оторвать взгляд от сверкающих куполов. Да и глупо было бы думать, что чужаков станут допрашивать в святом для здешних обитателей месте. Вслед за отрядом закованных в железо воинов они спустились со стены по приставленной к ней лестнице и оказались в одной из «ячеек», непосредственно примыкавшей к центральной, где находился собственно храмовый комплекс.
Здесь же гостей встретил обширный чистый двор, совершенно неожиданно покрытый аккуратно постриженным газоном. По краям зеленой лужайки росли даже деревья и какой-то бледный кустарник, создавая ощущение уюта. Конечно, здешней растительности было далеко до буйства зелени Хутора.
Никаких строений здесь не было видно, но в боковых стенах имелись двери и узкие окна, из чего Книжник заключил, что стены в «сотах» – полые и одновременно являются зданиями. Это показалось семинаристу довольно рациональным и снимало вопрос о том, откуда взялось столько бетона, чтобы заполнить всю толщину стен.
– Ждите! – приказал старший. – Я доложу!
– И я с тобой! – дернулся Назар, но был остановлен резким движением старшего:
– Всем оставаться здесь! И без глупостей! Прикоснутся к оружию – уничтожить!
Последнее было уже адресовано оставшимся стражникам. На Зигфрида угрозы не произвели особого впечатления, и он с удовольствием уселся прямо на траву. Вслед за ними повалился на газон Книжник – а следом и остальные.
Усталость брала свое.
* * *В какой момент он умудрился заснуть, Книжник так и не понял. Его разбудил зычный окрик:
– А ну, подъем, бродяги! Вам великая честь оказана!
– Сейчас мы с отцами-настоятелями говорить будем, – тихо, с нескрываемым благоговением сказал Назар.
Семинарист лишь хлопал в ответ заспанными глазами. Меньше всего его интересовала сейчас оказанная ему «великая честь». Тем не менее, он поднялся на ноги вместе с остальными и вытаращился в сторону дальней стены, откуда неторопливо приближался сутуловатый человек в свободном черном одеянии. Опирался он на высокий Т-образный посох – такой же, какой Книжнику доводилось видеть у кремлевских церковных иерархов. Лицо его выглядело изможденным, седая борода клочьями свисала почти до пояса. Следом за ним двигались двое совсем юных послушников, волоча какой-то тяжелый сверток.
– Вот незадача… – несколько растерянно проговорил Назар. – Я-то надеялся, что отец Николай на месте будет…
– Отец Николай инспектирует западные укрепления, – сказал старший стражник. – Недосуг ему с вами болтать, скажите спасибо, что отец Даниил вам время выделил, бродяги!
– Что-то не так? – спросил Книжник у Назара.
– Я думал, он будет не один… Это отец Даниил, с ним нам тяжело придется…
– Что, суров очень?
– Сам увидишь.
Отец Даниил дошел до середины поляны – и остановился. На чужаков он так и не взглянул, будто никого и не было у дальней стены. Послушники быстро превратили «сверток» в раскладное кресло из деревяшек и грубой ткани. Священник медленно опустился в него и на какое-то время замер в какой-то перекошенной позе, закрыв глаза. Можно было подумать, что проделанный путь дался ему нелегко, но опытный взгляд подсказал семинаристу, что этот человек, похоже, тяжело болен.
– Кто такие? – не открывая глаз, неожиданно сильным голосом спросил отец Даниил.