В общем, проделав сложную петлю и объехав «пробки» из ржавых автомобилей и завалы строительного мусора, «транспортник» выбрался на полосу расчищенной земли перед высокой стеной из металла и камня.
Они добрались до Крепости.
Инженер сдвинул рычаги тяги, и гул двигателей плавно стих, но в Крепости уже успели их засечь. Да и трудно было не заметить странный воющий агрегат даже на фоне Волны, уже готовой обрушить на город смертоносный удар. Даже отсюда было видно суетливое движение на стене. Похоже, визит истошно ревущей машины вызвал в Лавре смятение.
– Главное, чтобы нас сгоряча из пушек не шарахнули, – заметил Зигфрид. – Вид у нас уж больно грозный.
– Может, зря мы сюда приехали? – пробормотал Назар, выглядывая из-за командирского кресла.
– Других вариантов нет, – объяснил Инженер, восседавший на командирском кресле с видом полководца, приведшего осадные орудия на штурм вражеских укреплений. – Переправа под контролем Лавры, так что придется договариваться. Верно я говорю, послушник?
– Верно-то оно верно, – неуверенно сказал Назар. – Но во время Волны паром не ходит. И даже если согласятся – пустят ли такую громаду на борт?
– А ты что предлагаешь – перелететь через речку-то? – язвительно спросил Инженер. – Ну так давай подождем годик-другой, пока я крылья да нос к самолету приделаю, глядишь – взлетим!
– Я просто хотел сказать, что убедить настоятелей будет трудно…
– А ты постарайся. Иначе на кой черт ты нам нужен? Я машину предоставил, они вон бронепоезд пригнали. А от вас, святош, никакого толку…
Назар вспыхнул, но возражать не стал, а просто протиснулся между пилотскими креслами, перелез через щиток «Рапиры», спрыгнул на землю – и решительно зашагал к воротам.
– Что-то я сомневаюсь, – покачал головой Книжник. – В Крепости все напуганы, Волну ждут. Кому там до нас дело? Могут не только парома не дать, но и за стену не пустить.
– Этот договорится, – уверенно сказал Инженер. – Я всегда утверждал: человек способен на многое – главное, дать пинка в нужном направлении.
* * *Истина, как это обычно бывает, оказалась где-то посередине. Ворота действительно раскрыли во всю ширь, и реактивный «зверь» с трудом втиснулся меж мощных створок. А вот после, когда ворота за «транспортником» закрылись, все пошло не так гладко. Началось с того, что прибывших заставили покинуть машину и плавно от нее оттеснили. Хмурые иноки-воины осмотрели чужеродную технику, пока зеваки из числа монахов и «простолюдинов», получивших защиту за стенами Лавры, глазели на все это и машинально осеняли себя знаком. Кто их знает, что они там думали, может, решили, что реактивная машина – какое-то бесовское порождение, призванное вносить смущение в умы или как-то навредить Крепости изнутри. Их довольно долго держали под стражей, пока Назар где-то пропадал и с кем-то о чем-то договаривался. Степан при этом держался кротко, понуро сидя в сторонке, – наверное, все ожидал, когда его спросят о погибших иноках.
Но, видимо, весь удар принял на себя Назар. И когда он снова появился в сопровождении монахов-стражников, то выглядел озабоченным и растерянным.
– Вас всех зовут на Суд Патриарха, – сухо сказал он.
– Суд Патриарха? – повторил Зигфрид. – Это еще что такое?
– Узнаете.
– Мы-то там зачем? – тупо спросил Книжник.
– Ведуна судят. Будете свидетелями. Только оружие придется оставить здесь. Оно нам и не понадобится.
Дальнейшее Книжник воспринимал как мрачное дежавю. Ему уже доводилось бывать на судилище – только в прошлый раз судили его самого. Тогда все закончилось для него изгнанием из Кремля. И хоть сейчас дело не касалось его напрямую, ощущение было крайне неприятное. В конце концов, от статуса свидетеля до статуса обвиняемого – один короткий шаг.
Пока шли по стене в сторону Лавры, Назар сбивчиво объяснил суть дела:
– Отцы-настоятели самого Патриарха призвали – Прорицателя судить. Случай совершенно исключительный.
– Так у вас Патриарх главный?
– Да. Но у него власть духовная, он силой молитвы нас от Волны спасает. Всеми текущими делами отцы-настоятели ведают. Но тут дело такое – Прорицатель покушается на основы…
– Вы же считаете его самозванцем? Какое ж тут покушение?
– Голоса разделились. Кто-то считает, а кто и сомневается. Я, к примеру, не уверен ни в чем. Вот Патриарха и просят решить судьбу Ведуна.
– И каков исход может быть?
– Исхода два: если Ведун – и впрямь Прорицатель, то все перед ним головы преклонят и будут его слова ловить как божье откровение. Ну а если он самозванец, исход ясен – костер.
Семинариста передернуло:
– Что, правда сожжете?
Назар пожал плечами:
– Не я ж решение принимаю…
– Ну да, проще на старших свалить, – хмуро сказал Книжник. – Мол, мое дело маленькое. А что человека инквизиторской пыткой запытают из-за дурацких подозрений – это так, ерунда.
– А что я могу?! – огрызнулся Назар. – Кто этого вашего Ведуна за язык тянул?
– Он вообще ничего не говорил – это брат твой Прорицателем его назвал.
– А он взял и согласился.
– Он просто не стал отрицать.
– А есть разница?
Книжник не стал спорить. Просто подумал, что неспроста Ведун повел себя именно так, а не иначе. Этот странный человек вообще ничего не делал случайно, как никогда не произносил случайных фраз. И раз он заставил высшее духовенство Лавры обратить на себя столь пристальное внимание – значит, это действительно было ему нужно.
Вот оно – заставил! Даже схваченный, прижатый, вроде бы к стене, Ведун продолжал манипулировать другими! Можно было даже подумать, что не его судят, а это он испытывает судей на чистоту помыслов. Уж не в этом ли и заключалась главная цель Ведуна, заставившего Книжника и Зигфрида доставить его в Лавру?!
Из всех гостей, похожих, скорее, на пленников, наибольшее недовольство выказывал Инженер. Он-то рассчитывал на теплый прием, на то, что его машина произведет впечатление на обитателей Крепости и поможет наладить контакт его группировки с мощнейшей силой Киева, но сейчас, видимо, было не лучшее время для задушевных бесед. В Крепости царило напряжение, и всем было не до переговоров со странным гостем. Воины-монахи, что охраняли группу, поглядывали на него с опаской и недоверием – слишком уж выбивался его облик из представления этих людей о божьем замысле.
Инженер же плевать хотел на чужие представления. Он сам создал себя по образу и подобию, рожденному в собственном неуемном воображении, и совершенно не желал подстраиваться ни под какие догмы.
– Мы теряем время! – рычал он. – Нужно успеть на ту сторону Днепра, прежде чем ударит Волна. Потом поздно будет!
– Постараемся успеть – твоя машина поможет…
– Не забывай про Саранчу, – упрямо продолжал Инженер. – В открытом бою нам с ними не справиться – нужно успеть отыскать укрытие и занять эффективную оборону… А моя машина под замком! И все мы – вроде как в плену, да?
– Почему в плену?
– Я не знаю почему! Я связался с вами только из интереса, а сидеть здесь под замком мне вовсе не интересно!
– Ты сам сказал – переправа только у Лавры!
– Сам знаю! – буркнул Инженер. – Да только понадеялся на вашего инока, думал, его слово хоть что-то здесь значит. А он – просто сопляк на побегушках!
– Я бы попросил! – насупился Назар.
– Докажи обратное! – ядовито прорычал в ответ Инженер.
Продолжить спор не успели – их вывели на центральной площадь, к роскошному белоснежному зданию. Собственно, таких старинных красивых зданий здесь было несколько, но только это венчало множество куполов, крытых сусальным золотом. Площадь была словно утоплена в самом центре Крепости, в самом крупном, центральном «соте», и к храму со стены вела широкая каменная лестница. Здесь, в сердце Крепости, фортификационная функциональность уступала место давно забытой эстетике. И контраст между ними только подчеркивал величие древней красоты.
Здесь, на широкой площади, уже собралась приличная толпа – и не только хмурых людей в черной монашеской одежде, но и немногих «гражданских», нашедших укрытие за стенами Крепости. Видимо, местные иерархи пытались соблюсти видимость открытого судебного процесса, хотя семинарист подозревал, что участь подсудимого предрешена заранее.
Сам подсудимый стоял в центре широкого круга стражников в черных рясах. Стоял свободно, без пут и принуждения, спокойно глядя на тех, кто его судил. А судила его группа седовласых людей в таких же, как у прочих, рясах, но с массивными цепями на шеях и сверкающими знаками на них. Все они сидели на стульях с высокими спинками, а по центру восседал самый глубокий старец, в отличие от прочих – в белоснежной рясе, с наброшенным на голову капюшоном. Не было сомнений в том, что это и был сам Патриарх.
Книжника с товарищами остановили чуть в стороне от оцепления, откуда можно было наблюдать и слышать голоса сторон странного судебного процесса.
Книжника с товарищами остановили чуть в стороне от оцепления, откуда можно было наблюдать и слышать голоса сторон странного судебного процесса.
– Продолжим, – произнес знакомый голос. Это был отец Даниил, выполнявший, видимо, роль обвинителя. Сейчас он поднялся со своего кресла и обращался к остальным иерархам, медленно прохаживаясь на фоне мрачной фигуры обвиняемого, указывая на него трясущейся рукой.
– Этот человек имел наглость утверждать, что он – сам Предсказатель. Хотя все знают, что Предсказатель сто лет назад Покинул Лавру…
– Но обещал вернуться – так ведь говорят летописи? – возразил другой иерарх, поднявшись со стула по другую руку от Патриарха. – Однако давайте вернемся к теме самозванства. Действительно ли этот человек прямо назвал себя Предсказателем?
– Я сам это слышал! – ядовито прошипел обвинитель.
– Так ли это? А может, отцу Даниилу послышалось – а сказано было другое и совсем другим человеком?
– О чем это вы, отец Николай? – прозвучал низкий и сильный голос, и трудно было поверить, что он принадлежит глубокому старцу в белом. – Какого человека вы имеете в виду?
– А вот этого, святейший! – тот, кого назвали отцом Николаем, указал в сторону тихо подошедшей группы, и всем стало ясно, кого именно имеет в виду оппонент отца Даниила.
Степана.
– Пусть свидетель сам скажет, – приказал Патриарх.
Отец Николай поманил парнишку. Тот, побледнев, подчинился, вышел в круг из воинов-монахов.
– Так кто первым назвал этого человека Предсказателем? – спросил отец Николай – очевидно, на этом судилище он был стороной защиты.
Степан задрожал всем телом и, казалось, сейчас упадет, потеряв сознание от волнения. Но он взял себя в руки и произнес тихо:
– Это я…
– Что? Я не расслышал! – повысил голос отец Николай.
– Это я утверждал, что он – Предсказатель, – голос Степана окреп. – И я продолжаю это утверждать!
По толпе волной пробежал вздох, людская масса загудела. Видимо, многих эта ситуация задела за живое. Еще бы – не каждый день в город возвращается человек с иконы – живой пророк, живой святой. И ошибка в таком деле могла стоить дорого каждому обитателю Крепости.
– Тихо, братья, – поднял руку Патриарх. – Мы выясним истину. Ты, юноша, утверждаешь, что этот человек – Предсказатель. Почему?
– Взгляните на его лик, – горячо произнес Степан. – Посмотрите туда!
Он ткнул пальцем в небо – туда, где кружила над головой Ведуна воронка из крылатых тварей. Сейчас их стало еще больше, они носились быстрее, черной тучей, будто предвещая беду.
– Он обладает силой, какой нет у обычного человека! Он – особенный. И он намеренно шел в Лавру, используя всех этих людей! – Степан указал на своих спутников.
– Многие обладают способностями, недоступными простому смертному, – негромко сказал Патриарх. – Но это не подтверждает самозванства этого чужеземца. Вопрос в том, что утверждает он сам. Он согласился с твоими словами о том, что он – Предсказатель?
Степан растерянно посмотрел на отца Даниила. Тот потряс над головой кулаками и крикнул:
– Но он не возражал! Он и сейчас молчит, не желая сказать ни слова в свое оправдание!
Его слова прервал странный скрипучий звук.
Ведун смеялся. Похоже, он развлекался представшим ему зрелищем, которое для него было не решением его незавидной судьбы, а неким театром. Это было вполне в его стиле, но местные иерархи этого, видимо, еще не ощутили.
– Что тебя так забавляет, чужеземец? – поинтересовался Патриарх. – Ты понимаешь, что сейчас речь идет о твоей собственной жизни?
– Пока вы обсуждаете мою скромную персону, вы забываете о собственных жизнях, – спокойно произнес Ведун. Он указал на запад. – Видите гребень? Вы не успеете решить мою судьбу
– Но отчего же ты сам не скажешь – кто ты есть на самом деле? Почему ты не защищаешься? Ты мог бы привести здесь, перед людьми, свои доводы, и поверь – они будут услышаны.
– Меня не интересуют ваши сомнения и страхи, – сказал Ведун. – Потому что они – исключительно ваши. И Предсказатель – это не мой, это ваш символ. Поэтому не важно, что скажу я, важно, что решите вы сами. Потому что вам с этим жить.
По толпе снова пронесся гул. Людей явно взволновал выдвинутый Ведуном парадокс. Да и иерархи пришли в смятение. Еще бы – этот человек смотрел на собственную судьбу с абсолютным фатализмом, если не сказать – с равнодушием. Он не боялся смерти. Да и доводы обвинения были, мягко говоря, неубедительны.
Но зерно сомнения уже упало в плодородную почву, и дело должно было быть доведено до логического конца.
– Скажи тогда мне, Патриарху, ты – Предсказатель? Ты предсказал приход последней Волны?
Ведун лишь улыбнулся в ответ.
И тут же низкий раскатистый рев пронесся над головами. Земля затряслась, и стулья под иерархами закачались, заставив кого подскочить с места, а кого и упасть. По толпе разнесся вопль ужаса: высоко над головами, в багровом гребне Волны, сверкали всполохи молний. Казалось, еще немного – и Волна обрушится на город.
– Это ты делаешь?! – тыча трясущимся пальцем в Ведуна, закричал отец Даниил. – Прекрати немедленно!
Ведун расхохотался, и от этого смеха повеяло ледяным холодом.
– Ты глупый старик, – сказал Ведун. – Разве можно так доверять суевериям?
– Взять его! – взвизгнул отец Даниил.
Монахи-стражники не без опаски приблизились к обвиняемому. Тот даже не думал сопротивляться – он с застывшей улыбкой глядел вверх, на гребень Волны, нависший над Крепостью дамокловым мечом. Его взяли под руки и увели. Следом площадь торопливо покинули иерархи. Толпу как ветром сдуло, и теперь уводили прочь группу чужаков с Книжником и Зигфридом во главе.
Сверкали молнии, и продолжал греметь небывалый гром, каждым ударом вбивая в душу ужас перед неумолимой стихией.
– Волна грядет! – кричал какой-то грязный и оборванный юродивый, стоя на коленях и потрясая над головой тощими плетьми рук. – Всем будет кара по делам их!
Юродивого старательно обходили стороной, но заткнуть ему рот никто не решался.
– Всем придет смертушка, всем! – продолжал разоряться безумец. – Подняли руку на Предсказателя – получайте расплату! Горе плюнувшим в своих святых, горе и гибель!
Их уже увели за стену, а вопли все летели и летели в спину, заставляя содрогаться от мыслей о предстоящей катастрофе.
На этот раз никто и не думал всерьез их охранять – их просто закрыли в каком-то подобии сарая в глубине стены и ушли. Все боевые братья были призваны на защиту стен и на особую «защитную» молитву перед ударом Волны.
Оказавшись взаперти, больше всех негодовал Инженер:
– Это просто какая-то глупость! Глупость и подлость! Они не желают ничего слышать! Не желают понимать ничего, что не совпадает с их узеньким, ограниченным восприятием мира!..
Он метался по темному и прохладному пространству «камеры», скрепя всеми деталями корпуса, не в силах сдержать негодование:
– Нет, вы как хотите, а я здесь сидеть не буду! Сейчас я выломаю к чертовой матери дверь, заберу «транспортник» и…
– Не надо ничего ломать, – произнес знакомый голос, показавшийся здесь совершенно неуместным.
Все уставились в сторону двери. Та была распахнута настежь, а в проеме стоял не кто иной, как Ведун – или Предсказатель, шут его разберет.
– Вы так и будете на меня пялиться? – ровно просил Ведун. – Или все же закроете рты и отправитесь, куда собирались?
– Ты один? – быстро спросил Зигфрид. Он сориентировался быстрее всех и, обойдя мрачного странника, оглядел дворик. – Но как тебе удалось бежать из плена?
– Бежать нужно тому, кто несвободен, – произнес Ведун. – А я ни минуты не был в плену.
– Я так и знал, что ты просто ломаешь комедию! – из своего угла зло проворчал Степан. – Ты лжец и притворщик!
– Я не солгал ни слова, – не принимая обвинительного тона, поведал Ведун. – Все слова говорил ты и твои собратья.
– Ты просто издевался над нами! – поддержал брата Назар.
– Я просто наблюдал.
– А я уже поверил, что ты и есть Предсказатель! – горько бросил послушник. – А ты…
– А что – я?
Не получив ответа, Ведун сказал:
– Идите за мной – и не задавайте глупых вопросов.
Это прозвучало, как приказ, которого никто не решился ослушаться – даже своенравный Инженер. Последний сразу уловил темную силу, прятавшуюся в глубоко посаженных глазах Ведуна.
Выбравшись из «темницы», Зигфрид нервно огляделся:
– Оружие бы…
– Оно не понадобится, – сухо сказал Ведун.
– Против кого ты здесь воевать собрался? – мрачно спросил Назар. – Здесь все свои!
– Свои своих под замок не сажают! – отрезал Зигфгид.
– Еще как сажают, – хмуро возразил Книжник. – Знаешь пословицу – «бей своих, чтоб чужие боялись»?
– Знаю. Да только это не про меня…
Они быстро, гуськом, поднялись на стену и отправились вслед за Ведуном, который двигался необычайно прямо и плавно – будто плыл в воздухе. Книжнику даже показалось, что все происходящее – сон, и сейчас он проснется в этой тесной каморке в крепостной стене и станет дожидаться решения своей участи. Ощущения нереальности добавляло еще одно обстоятельство: их не замечала охрана. Более того – их не видел никто, случайные прохожие проходили мимо, словно группы беглецов вообще не существовало!