– Убери руки, – сказал незнакомец.
Зигфрид подчинился, убрал ладонь. Судя по всему – против своей воли. Дернулся в сторону незнакомца – и вдруг выронил меч. Книжник раскрыл рот от изумления: такого Зигфрида он никогда не видел. Кто это такой? Телепат? Мутант какой-то? Их много развелось, встречаются и с мощными ментальными способностями.
– Ты кто такой? – прохрипел воин, сжимая онемевшие пальцы.
– Посланник рока, – так же глухо сказал незнакомец.
– О как? – сквозь зубы процедил Зигфрид. – Ты, никак, угрожаешь?
– Напротив. Спасти хочу.
Незнакомец замолчал, внимательно изучая Книжника. Ощущение было неприятным.
– Зачем тебе это? – осторожно спросил парень. Он почти уже уверился, что перед ним – опасный психопат. Палец на спусковой скобе начинал чесаться.
– Наши пути пересеклись в этой точке мира, – странным голосом произнес незнакомец. – Случайностей не бывает. Стало быть, зачем-то вы оказались у меня на пути.
– Это мы – у тебя на пути? – Зигфрид поглядел на пышущую жаром тушу бронепоезда, перевел взгляд на тощую фигуру в рубище, присвистнул: – Ну-ну.
Человек проигнорировал иронию, продолжил, обращаясь исключительно к Книжнику, будто только его считал достойным собеседником:
– А раз вы мне встретились, я помогу вам, – он помолчал немного. – Вперед вам нельзя. Там смерть.
– Что там не так? – напрягся Книжник. – Радиация? Засада?
Человек не ответил. У него была странная манера вести беседу: он говорил скупыми фразами, словно экономил слова. И, видимо, считал, что и без того оказал неоценимую услугу экипажу железной машины. Зигфриду эта манера явно не нравилась. С самого начала вест ощутил неприязнь со стороны незнакомца и готов был ответить взаимностью.
– А вот мы сейчас проверим, – недобро проговорил он.
Крутанул в руках меч – и отправил его в заплечные ножны. Грубовато подтолкнул незнакомца к головной бронеплатформе:
– С нами поедешь. Если засада – умрешь первым.
Незнакомец не стал спорить. Он ухватился за края бронепластин и с неожиданной легкостью взлетел на платформу, отказавшись от помощи Книжника, протянувшего ему руку. В этот момент в глазах странного человека семинаристу почудилось холодное удовлетворение – словно не путника взяли в плен, а он сам использует ситуацию в своих целях.
– Как звать-то тебя? – опустив арбалет, осторожно спросил семинарист.
– Не важно, как ты сам себя зовешь, важно, как назовут тебя люди, – в своей туманной манере отозвался незнакомец.
– Ну и как они тебя называют?
– Кто как. Все чаще Ведуном кличут.
– Это что же, вроде как… колдун? – Книжник недоверчиво оглядел нового знакомого с головы до ног. – Правда, что ли?
– Так то ж люди говорят, им виднее, – небрежно, глядя в сторону, отозвался человек.
Книжник поднял голову. Над ними кружило черное кольцо из летающих падальщиков. Подобного Нику еще не доводилось видеть – обычно крылатые мутанты летают хаотично, как летучие мыши. И сразу подумалось: они не просто над поездом носятся, а аккурат над новым попутчиком.
Семинарист ощутил, как по спине пробежал ледяной холодок.
– Ну, что, поехали? – с прищуром глядя на Ведуна, с некоторым вызовом сказал Зигфрид. Поднес ко рту переговорное устройство, от которого в сторону вагона тянулся толстый металлизированный кабель, бросил:
– Три-Три, давай вперед помалу.
По всему было видно: вест не верит случайному попутчику, но не в его правилах было пренебрегать даже возможной угрозой. Чего-чего, а чрезмерной высокомерности за Зигфридом не водилось.
Поезд медленно, со скрипом, пополз вперед. Попутчик, назвавшийся Ведуном, спокойно смотрел вперед. Семинаристу тогда показалось, что этот человек заранее знает, что их ждет впереди, за древним курганом. Это холодное спокойствие странным образом передалось и Книжнику. Он даже не удивился, когда Зигфрид тихо проговорил:
– Что за чертовщина…
Из-за кургана, вокруг которого по ржавым путям медленно полз стальной червь бронепоезда, показалось зловещее марево. Книжник не успел ничего толком сообразить, как вест крикнул в переговорное устройство:
– Три-Три, стоять!
Под мерзкий скрип тормозных колодок поезд завибрировал и замер. Семинарист не сразу разглядел то, что заставило Зигфрида остановить машину, но на то он и Зигфрид, что чует острее и видит дальше. Лишь вглядевшись в пыльную даль, Книжник, наконец, понял, в чем дело. И ощутил прилив удушающего страха.
Ведь они могли не заметить и тогда, скорее всего, на полном ходу ворвались бы в это почти незаметное нечто. Пустынные степные просторы казались спокойнее, безопаснее московских развалин.
А зря. Это легкое марево прямо по курсу, поднимавшееся над полотном железной дороги и уходившее в обе стороны до самого горизонта, не сулило ничего хорошего, ведь имя ему – Поле Смерти. Одни считают его просто необъяснимой природной аномалией, другие – мистическим порождением Последней Войны. Третьи же утверждают, что это мутация самой структуры пространства-времени. Не зря ведь в глубинах таких Полей можно увидеть картинки далекого прошлого – города, зелень, толпы людей, – того, чего нет и не может быть в настоящем. Явление это страшное, но достойное тщательного научного изучения. Поля Смерти встречаются разной силы, разных свойств и масштабов – и такие, что убивают мгновенно, и такие, что закаляют сталь клинков, даря тем удивительные свойства. Некоторые вызывают недомогания и галлюцинации, другие – необратимые изменения в организме, мутации.
Вопрос, какое из бесчисленных видов Полей сейчас перед ними? Можно ли промчаться сквозь него на полном ходу – или их расплющит, как при ударе о бетонную стену? С этими штуками никогда не знаешь заранее.
Может, Ведун не солгал и стоит повернуть назад?
Книжник досадливо крякнул: легко сказать – повернуть назад. А куда – назад? К Перекопу, где степняки уже оправились от неожиданного удара, подготовились и ждут их, чтобы расправиться наверняка? В Севастополь, где врагов еще больше? Это лишь кажется, что броня дает совершенную защиту. Нет в этом мире ничего более совершенного, чем искусство разрушения и убийства себе подобных.
Так что назад пути нет. Не проще ли рискнуть и, положившись на судьбу, ринуться в это адское пекло?
– Что это за Поле, Ведун? – спросил Зигфрид. – Насколько оно опасно?
– Вам его не пройти, – спокойно сказал Ведун.
– Потому что оно смертельно? – подсказал Книжник.
– Потому что ваш путь лежит в другую сторону, – ровно сказал Ведун.
– Это нелогично, – проворчал Книжник. – Ты путаешь причину со следствием.
– В том и беда человеческого рода – он всегда путает свой путь с конечной целью.
– Можно подумать, ты знаешь нашу цель! – рассердился Книжник.
– Может, и знаю, – невозмутимо отозвался Ведун, чем неожиданно взбесил Зигфрида.
– Ну, хватит языками чесать! – рыкнул он. – Пойду сам посмотрю, что это за дрянь такая!
Перегнувшись через бортик платформы, Зигфрид поглядел на Ведуна тяжелым взглядом.
– Ты тоже пойдешь со мной! Если почую неладное…
Он не договорил – Ведун не стал дожидаться конца фразы, а просто легко спрыгнул на гравий и двинулся вперед – прямиком к зловещему мареву. В лицо ему ударил горячий ветер, взметнув длинные всклокоченные волосы и края серого балахона. Казалось, Поле не желает подпускать к себе этого человека. Как ни странно, шедшего рядом Зигфрида ветром даже не задело.
Книжник торопливо спрыгнул с платформы, запоздало крикнув:
– И я с вами!
– Стой там! – приказал Зигфрид. – Будет глупо, если все разом поляжем…
Книжник замер – но затем медленно двинулся следом. Было жутковато, но любопытно. Больше всего интриговал этот самый Ведун. Кто он – ловкий шарлатан? Псих? Или коварный враг, прикинувшийся бродягой?
Все трое медленно приближались к границе марева. Поле Смерти всегда имеет четкую границу – это и позволяет замечать его и избегать гибели. Впрочем, везет не всем – Книжник сразу заприметил рядом с рельсами изуродованный труп какого-то мута. Определить, что это за тварь, было трудно. На то они и муты, что всегда разные.
Заметил он и еще одну крайне неприятную вещь: рельсы обрывались на границе Поля, словно срезанные острым ножом. В глубине этого зыбкого пространства уже не было путей ни рельсов, ни шпал. Ничего. Даже следов железнодорожной насыпи – одна лишь голая степь. Словно следы человеческой деятельности были тщательно стерты с лица земли.
– Как это? – пробормотал Книжник.
Он присел на корточки, покачался из стороны в сторону, надеясь, что увиденное – всего лишь оптический обман. Но тут хоть на голову встань – рельсов дальше не было, и точка.
Зигфрид поднял с земли камень и бросил в сторону Поля. По едва заметной поверхности разбежались бледные разводы, вроде электрических разрядов. Камешек беззвучно упал по ту сторону границы. Воин внимательно следил за падением. Семинарист понял: он проверяет, действительно ли там отсутствуют рельсы, или все это лишь ловкая иллюзия. Во втором случае камень должен отскочить от «несуществующего» рельса или шпалы. Вместо этого он поднял лишь облачко пыли на месте пропавшего металла.
– Приехали, – ровно сказал Зигфрид.
– Ничего, – неуверенно проговорил Книжник. – Сдадим назад – километрах в десяти я стрелку видел. Может, объедем как-нибудь?
Сказал – а сам подумал: что они вообще знают о древней системе железных дорог? Можно ли и вправду приехать в Москву разными путями? Или дорога только одна – прямая, как стрела, переломленная так некстати подвернувшимся Полем Смерти? Сам он, надежно хранивший в памяти карту мрачных московских улиц, географию остального Земного шара представлял смутно. Даже десятки тщательно изученных книг не могли дать того знания, что дает непосредственный опыт. Скажем, те же железные дороги куда лучше были известны бывшим хозяевам бронепоезда – Пузырю и его банде. Эти негодяи, может, книжек и не читали, зато исколесили на «Драконе» куда большие расстояния и ориентировались в железнодорожной сети получше обитателей московских «каменных джунглей».
– Как считаешь, Ведун, объезд-то найдется? – спросил парень.
Мрачный спутник не удостоил его ответом. Он созерцал таинственную глубину Поля. Черт его знает, что он там видел, – Книжник ничего, кроме камней да сухой травы, не замечал. А потому невольно отвел взгляд в сторону – и приметил какое-то движение. Не живое, нет – что-то темное и легкое трепало там горячим степным ветром.
– Зиг, – позвал семинарист. – Видишь?
– Вижу, – мгновенно отозвался вест. – Сейчас погляжу.
Он быстро переместился вдоль границы Поля, чуть поднявшись на склон древнего кургана. Обернулся, сделал знак остальным:
– Сюда!
Находка не была приятной. Это было мертвое тело. Женщина, чье черное платье из грубой ткани и трепало порывами ветра. Обычное дело в этом мире – мертвецы на дороге. Хотя, если подумать – не такое уж и частое: редко когда неподвижное тело залеживается надолго в этом голодном мире. По идее, со всех сторон сюда должны стремиться падальщики. Да только не видать охотников поживиться мертвечинкой. Странно – даже летающие над головой Ведуна муты игнорируют дармовую органику. Что с ней не так?
– Она из Поля выползла, – присев рядом с телом, сообщил Зигфрид. – Вон, след в пыли и трава примята.
– Выходит, Поле убило ее? – предположил Книжник.
– Похоже, – с сомнением произнес вест.
– Поле здесь ни при чем, – сухо сказал Ведун. – Посмотрите внимательно: ей свернули шею.
Сверкнув взглядом в сторону Ведуна, Зигфрид снова склонился над мертвой. Нехотя признал:
– Точно говоришь. Только кто же это мог сделать – здесь, в безлюдной степи? – он выразительно поглядел на нового знакомого.
Книжник покосился на друга:
– Думаешь, это он?
– А что еще думать? – Зигфрид медленно поднялся, выдернул из ножен на поясе кинжал, который редко использовал в качестве оружия, поглядел на хмурого Ведуна. – Что скажешь, а?
Некоторое время мрачный человек в лохмотьях просто разглядывал воина, не показывая ни раздражения, ни страха. Затем произнес, будто нехотя:
– Ты всегда рассуждаешь так прямолинейно?
Зигфрид с Книжником ожидали продолжения – они не привыкли к такой скупой экономии слов. Но этот тип не считал нужным продолжать. Уже тогда семинарист понял: раз Ведун счел нужным что-то произнести вслух, то этого вполне достаточно для понимания его мысли. На первый взгляд, довольно странная манера говорить, но где-то Книжнику доводилось читать о подобном мировоззрении: не увеличивай энтропию мира – так, кажется, это звучит. Проще говоря, не совершай лишних действий – ведь каждое из них приближает гибель Вселенной. Или что-то в этом роде.
В любом случае, то, что кажется нормальным для какого-нибудь шамана или колдуна, у обычного человека вызывает раздражение. Вот и Зигфрид окрысился, недобро поигрывая кинжалом:
– Ты со мной в эти игры лучше не играй. Я человек простой…
Его слова оборвал странный звук. Странный не сам по себе, а просто невозможный здесь и сейчас – посреди сухой пустыни, на границе Поля Смерти, рядом с мертвым телом. Это был детский плач. Точнее – тихое всхлипывание. Отчего-то этот звук вызвал у Книжника приступ паники. Он резко обернулся, одновременно сдергивая с плеча арбалет.
Рядом с телом, прямо на земле, сидел ребенок – Мальчишка лет пяти в бесформенной серой одежде. Взъерошенный, чумазый до такой степени, что на лице угадывались только глаза – огромные, светлые, растерянные. Он сидел рядом с лежавшей ничком женщиной и настойчиво тянул ее за руку, словно пытался поднять ее и увести куда-то за собой.
Книжник с Зигфридом переглянулись.
– Откуда он взялся? – пробормотал парень.
– Эй, как тебя зовут? – дружелюбно, делая шаг навстречу, спросил Зигфрид.
Мальчишка лишь всхлипнул в ответ.
– Не трогайте его, – глухо сказал Ведун. – Надо уходить отсюда.
– И бросить ребенка одного? – разозлился Книжник. – Здесь, рядом с трупом матери?!
– Сентиментальность сгубила мир, – странно сказал Ведун.
– Что ты хочешь этим сказать? – Зигфрид вдруг остановился и медленно отвел руку, протянутую было к ребенку. Во взгляде воина появилось сомнение. Мальчишка же продолжал сидеть рядом с телом, глядя на незнакомцев тем же выразительным и даже трогательным взглядом.
Вот оно что – взгляд! Мальчишка не боялся чужаков – не убегал, не прятался. Это было совершенно противоестественно, даже если учитывать скорбь по убитой матери.
– Ты вроде спрашивал, кто свернул ей шею? – холодно произнес Ведун.
– Да ладно! – обмер Книжник. – Не может быть…
– Может, тебе интересно, кто пил ее кровь?
С нарастающим ужасом Книжник разглядел на шее мертвой бледный след укуса. В ту же секунду мальчишка изменился в лице – по коже пробежали волны, глаза налились кровью. Он вдруг оскалился – и взгляду открылись кривые желтые клыки со следами крови. Издав пронзительный, рвущий барабанные перепонки вой, «мальчишка» произвел короткий бросок в сторону Зигфрида – не столько чтобы напасть, сколько чтобы напугать. И ему это удалось: Зигфрид шарахнулся назад от неожиданности – ибо сложно было ожидать нападения от пятилетнего ребенка, который вдруг оказался и не ребенком вовсе, а каким-то невообразимо жутким монстром, лишь притворившимся человеческим детенышем.
Отскочив от Зигфрида, в котором эта тварь, похоже, сразу признала угрозу, она метнулась прямиком на Книжника. Семинарист будто видел сон: с силой оттолкнувшись и взмыв в воздух, «мальчишка» на глазах, как в замедленной съемке, преобразился во что-то неведомое и инфернально ужасное. Лицо посерело, оплыло вниз – вместе с нижней челюстью, отвалившейся под противоестественным углом. Глаза закатились, оставив лишь белки, пронизанные кровавой сеткой сосудов. Но все это меркло на фоне клыков, вылезших из челюстей, как грибы из влажной почвы. Эти клыки охотились на него – Книжника, который в немом отупении ждал развязки, краем сознания поняв, что у него просто не хватит реакции, чтобы отбиться.
Все произошло в секунду. Тихая тень возникла между жертвой и кошмарным мутантом, раздался глухой удар. Книжника отбросило на землю.
– А!!! Черт! Черт! – он запоздало отползал и отмахивался, не понимая, что произошло.
Потребовалось какое-то время, чтобы разглядеть в спасительной тени Тридцать Третьего, сжимавшего в крепких объятьях какой-то мечущийся ком. В этом дергающемся и хныкающем существе Книжник с изумлением увидел обыкновенного пятилетнего малыша – того, каким он предстал с самого начала. И не было в этом мальчишке ничего от коварного безжалостного хищника.
Возможно, потому, что его сжимали мощные нечеловеческие руки. Это только с виду Три-Три – низкорослый полноватый увалень. На деле он – сложный кибернетический организм, машина убийства – пусть даже слегка бракованная, как иногда шутил он сам. Тем не менее, танталовый скелет и синтетические мышцы придают ему по необходимости силу экскаватора.
– Убей его! – выдохнул Книжник, не столько со злобы, сколько со страху. – Прикончи его, ну!
– Зачем? – удивился Три-Три, продолжая удерживать маленькое чудовище, которое удивительным образом быстро успокоилось в его руках.
– Это не ребенок, это… Это… – Книжник задохнулся, слова застряли у него в горле.
– Я знаю, что это не ребенок, – спокойно сказал кио, оглядывая мальчишку на вытянутых руках, как экзотического зверя. – Это мимикрон.
– Это ты прямо сейчас придумал? Что за монстр такой? – наливаясь краской, спросил Книжник. Ему вдруг стало стыдно за собственную кровожадность. Ясное дело, коли на тебя напали – ты должен убить врага, но если враг обезврежен – можно ли уподобляться каким-нибудь мародерам? Это в их обычаях – убивать, мучить, резать на части.
– Это мимикрон, – повторил кио, делая шаг назад. Прижав к себе «мальчишку», он поглаживал его по голове с какой-то неожиданной почти что отцовской теплотой. – Давно я их не видел – думал, вымерли все. Это же искусственно выведенное существо, вроде кио. Только мы научились жить без людей и создавать себе подобных, а этих на военных биофабриках штамповали – и сразу в бой. Понимаете?