Примула, как выяснилось, разделяла ее страхи, и это открытие отнюдь не прибавило бодрости.
– Ты права, – мрачно сказала она Розе. – Поначалу я думала, что мы невинны и только мама будет наказана. Но теперь, когда на нашей совести гибель принцев, сомнений не осталось. – Она не казалась расстроенной, просто смирившейся.
Мальва попыталась символически заткнуть Примулу, надев последней на голову подушку, но Маргаритка оттащила близняшку. Мальва недовольно зарылась в подушку лицом.
– Можете хоть все считать себя проклятыми, если хотите, – донесся до сестер ее приглушенный голос, – но я предпочитаю думать о будущем.
– Например? – вскинула бровь Фрезия.
Все сестры расположились в гостиной. Некоторые шили, младшие собирали рассыпанную по ковру головоломку. Роза отдыхала на диване у окна, утомленная путешествием в теплицу.
– Наше время внизу закончится, и мы получим свободу, – решительно заявила Мальва.
– Чем заняты мои принцессы в такой славный денек? – В комнату суетливо вошла Анна, их пухлая гувернантка.
Анна родилась в Бретони и приехала в Брук в качестве компаньонки и переводчицы королевы Мод. Когда Розе исполнилось четыре года, Анну убедили принять должность королевской гувернантки, поскольку ее достоинства включали знание аналузского языка, игру на фортепиано и познания в истории и науках – вдобавок к свободному владению бретонским и вестфалинским. Она стала девочкам и другом, и учителем, и Роза горько сожалела, что они не могут рассказать Анне о проклятии.
Мальва открыла рот, чтобы ответить гувернантке, затем снова закрыла, неспособная говорить. Не имело смысла пытаться посвятить в их тайну кого бы то ни было. Они просто немели или начинали нести чушь, и принцессы давно оставили эти попытки.
– Ничем, – наконец пробормотала Мальва.
– Поскольку вы достаточно здоровы, чтобы заниматься «ничем», почему бы нам не побеседовать о вестфалинской истории?
Анна переводила взгляд живых черных глаз с одной сестры на другую, напоминая Розе большого воробья.
Сестры школьного возраста дружно застонали и последовали за гувернанткой в классную комнату, оставив старших в гостиной.
– Роза, мы не прокляты, – сказала Лилия. Она пересекла комнату и подоткнула старшей сестре плед вокруг коленей. – Не зацикливайся на этом. Еще всего несколько лет…
– Всего несколько лет – и я умру, – резко возразила Роза, отворачиваясь от сестры.
Она уставилась в окно на зимний сад. Внизу ковылял по тропинке старый Вальтер с полной тачкой мульчи, за ним следовали три младших садовника. Сердце ее пропустило удар, но тут же успокоилось: Галена среди них не было. Девушка вздохнула.
Лилия пощупала ей лоб.
– Тебе хуже? Может, приляжешь?
– Нет, все хорошо. – Роза заставила себя улыбнуться. – Правда. Я просто хочу посидеть тут и отдохнуть. Спасибо тебе.
Видимо, Роза уснула, поскольку в следующий миг проснулась оттого, что Фрезия трясет ее, пытаясь разбудить. Младшая сестра уже надела бальное платье из розового атласа и убрала волосы лентами.
– Полдвенадцатого, – с обреченностью в голосе произнесла Фрезия. – Давай тебя собирать.
Как повелось с первого дня ее болезни, Лилия и Фрезия помогли Розе надеть бальное платье. Они нарумянили ей щеки и соорудили прическу, затем завязали новые бальные туфли, доставленные в тот день.
Старшая уже достаточно окрепла, чтобы одеваться самой, но держать руки над головой, укладывая волосы, сил пока не хватало. Она прикинула, не отправиться ли на полночный бал в ночной рубашке и домашних тапочках, чтобы подчеркнуть тот факт, что она нездорова и не надо ее заставлять присутствовать, но сделала ошибку, поделившись этой мыслью с Лилией.
Та пришла в ужас. А вдруг их всех накажут, если хоть одна не будет выглядеть отменно? С тех пор как они пропустили ночь, обстановка накалилась, поэтому Роза позволяла им одевать себя в атлас и украшать драгоценностями. Затем она следила, чтобы остальные сестры, вплоть до плачущей, сотрясаемой кашлем Фиалки, были одеты так же.
Добросердечная Сирень подсунула подушки под головы посапывающим горничным и накрыла их одеялами. Войдя в покои принцесс после ужина, служанки вскоре, как всегда, попадали на пол, сраженные сонным заклятием. Они проснутся поутру с закостеневшим телом и распухшей головой и обнаружат, что их подопечные преспокойно лежат в кроватках, а их новехонькие бальные туфельки протерты до дыр.
– Мы готовы?
Лилия оглядела одиннадцать сестер. Раньше этот вопрос всегда задавала Роза, это она проверяла завязки и подбирала выбившиеся локоны. Но с тех пор как заболела, старшая принцесса не чувствовала в себе ни сил, ни склонности заниматься их внешностью, поэтому Лилия взяла на себя и эту обязанность.
Все кивнули в знак согласия, Роза повисла между Мальвой и Гортензией, Фиалку поддерживали Орхидея и Маргаритка, а Фрезия подпирала Сирень. Петуния и Примула держались за руки. Петуния даже улыбалась, она до сих пор любила танцевать. Лилия опустилась на колени в центре восточного ковра, покрывавшего пол гостиной, и длинным пальцем провела по узору к центру.
Лабиринт замерцал. Окрашенный в золотистый цвет шелк превратился в настоящее золото. Рисунок словно провалился в пол, сияющие полосы расширились, преобразовавшись в угловатые ступени, спиралью уходящие в темноту. Лилия взяла со стола лампу и осторожно поставила ногу на первую ступеньку, свободной рукой придерживая подол.
У подножия их поглотила темнота. Как только Роза ступала на землю, золотая винтовая лестница снова поднималась, не оставляя им пути к отступлению, пока первый луч зари не коснется восточных холмов Вестфалина. Как Рионин с братьями добрался до королевского сада? Каким образом их мать впервые установила контакт с этими тварями? Принцессы не смели спрашивать.
Лампа Лилии здесь казалась лишь маленькой искоркой, и они следили за ней жадными до света глазами. Сквозь ворота, через лес, к берегам озера, по воде – на полночный бал.
Шпион
Примчавшись поговорить с королем больше месяца назад, Гален наткнулся на королевского дворецкого, господина Фишера. Господин Фишер не позволял младшим садовникам в заляпанных грязью башмаках разговаривать с королем. Господин Фишер вообще не пускал младших садовников во дворец.
Уходя, отверженный Гален миновал доктора Келлинга – тот заехал во дворец проведать принцесс. Доктор окликнул его, заинтригованный печальным лицом юноши, бредущего прочь от передних дверей:
– Молодой человек! Могу я вам чем-нибудь помочь?
Гален не раз видел, как доктор приходит и уходит, и знал, что это близкий друг королевской семьи. Келлинга отличали непокорная грива седых волос и внушительные брови над поблескивающими голубыми глазами.
– Да, господин доктор, – ответил Гален. – Я хотел… ну, я надеялся поговорить с королем.
И стиснул зубы, осознав, как глупо это звучит. Какое право имеет он обращаться к королю?
– Касательно чего? Какие-то неполадки с Садом королевы?
– Нет-нет, сударь, – заверил его Гален. – Это насчет… насчет принцесс. Мне показалось, я мог бы… помочь. – Юноша расправил плечи и взглянул Келлингу прямо в глаза. Возможно, это и дерзость с его стороны, но ему невыносимо было видеть горечь на измученном лице Розы. – Я хочу помочь им, сударь, – твердо повторил он.
Одна из внушительных бровей приподнялась.
– С чего вы решили, будто принцессы нуждаются в помощи?
Гален взглянул на врача. Сверху вниз, если честно. Доктор Келлинг был среднего роста, а значит, ниже юноши почти на голову.
– Сударь, все знают про сношенные до дыр бальные туфли и про вечную усталость принцесс. Они болеют оттого, что ходят… неизвестно куда, и с каждой ночью им все хуже. – Он поморщился. – И я видел… существ, которые приходили в сад в ту ночь, когда принцессы не танцевали.
Доктор Келлинг оценивающе взглянул на Галена:
– И что, по-вашему, вы можете сделать?
Гален остановился. Он уже понял, что рассказывать людям о плаще-невидимке опасно. Его могли обвинить в колдовстве, а скорее, просто не поверили бы и сочли безумным. Удобную ложь он сочинил давно, а прощения у Господа попросит потом.
– Я кое-чему научился в армии, сударь. Разведка, шпионаж и всякое такое. Уверен, я сумею проследить за принцессами без их ведома.
Келлинг медленно кивнул и направился обратно к дворцу.
– Вы служили в действующих войсках?
– Да, сударь.
– Но по возрасту вы вряд ли можете помнить даже последнюю битву.
– Мой отец был военным, сударь. Я присутствовал при первой стычке с Аналузией и взял отцовскую винтовку, когда мне едва исполнилось пятнадцать.
– Храни нас святые угодники, – произнес доктор Келлинг и сжал плечо Галена. – Что мы сотворили с нашим юношеством? – Он покачал головой, пристально изучая загорелое лицо юноши. – Как вас зовут, молодой человек?
– Храни нас святые угодники, – произнес доктор Келлинг и сжал плечо Галена. – Что мы сотворили с нашим юношеством? – Он покачал головой, пристально изучая загорелое лицо юноши. – Как вас зовут, молодой человек?
– Гален Вернер, сударь.
– Что ж, Гален Вернер, возможно, нам нужен как раз талантливый шпион, а не спотыкающиеся в темноте принцы. Сначала я должен навестить своих пациентов, но после этого мне предстоит обедать с его величеством. Тогда и поговорю с ним о вашей идее. А вам тем временем лучше вернуться к работе. Я знаю Райнера Орма, и он не обрадуется, поймав вас болтающимся у парадного крыльца.
– Да, сударь, – улыбнулся Гален.
Он зашагал прочь с надеждой в груди. Доктор Келлинг поговорит с королем, и тот даст разрешение на ночную разведку. С помощью плаща Гален проследит за Розой и ее сестрами и выяснит, какое безумие поймало их в свои сети. Вскоре принцессы смогут отдохнуть и поправятся. Улыбаясь, он представлял себе здоровый румянец на Розиных щеках. Разумеется, ему не предложат ее руку. Но возможно, ему удастся попросить ее о танце на балу или посидеть рядом с ней во время ужина – хоть разочек.
Насвистывая, юноша поднял грабли.
Он все еще был в хорошем настроении, когда один из лакеев доставил записку от доктора. Галена во дворец не пустят, но ему позволят бродить по садам всю ночь. Если появится повод для доклада, Гален должен будет оставить сообщение одному из внутренних слуг, адресованное либо доктору Келлингу, либо королю Георгу. К записке прилагалось королевское письмо с печатью, даровавшее Галену свободу передвижения по дворцовым угодьям после ухода остальных садовников и запирания ворот.
Еле слышно напевая, Гален продолжал работать до заката и отправился домой вместе с дядей Райнером, как обычно. Они прекрасно поужинали, а после юноша как ни в чем не бывало поднялся к себе в комнату. Райнер Орм отличался строгими понятиями о сословиях и приличиях, и Гален знал, что родственникам бесполезно рассказывать о своей затее. После десяти, убедившись, что все остальные уснули, молодой человек запихнул тускло-фиолетовый плащ в свой мешок и выскользнул из дома.
Странно было шагать по ночным улицам Брука. Днем тут все кипело суетой: телеги и лошади, пешеходы, перекликающиеся соседи. Теперь все стихло. Прошел холодный дождь, и улицы блестели в лунном свете, гладкие и мокрые.
Еще необычнее было подходить к стражникам у дворцовых ворот и показывать им королевское письмо. Отойдя подальше от караулки, в тень, отбрасываемую большим дубом, Гален вытащил из мешка плащ и надел его. Как только золотая застежка защелкнулась, юноша исчез. Он поспешил по гравийным дорожкам к южной стороне дворца и занял пост под окнами принцесс.
Там лежали для украшения несколько больших валунов. Гален и Вальтер частенько сиживали на них, обедая. Однако сейчас было холодно и мокро, поэтому юноша не стал садиться, а начал расхаживать вокруг камней, чтобы не замерзнуть, пока наблюдает.
Стройный силуэт отодвинул половину занавески, и сердце у Галена заколотилось. Затем тень повернула голову, и Гален сообразил, что профиль принадлежит не Розе, а Фрезии, и посмеялся над собой. Ему следовало догадаться при виде башни из лент и локонов на голове, что это не Роза. Фрезия задернула занавески и отошла, а Гален продолжил расхаживать, молча кляня себя.
Разумеется, он не такой дурак, чтобы влюбиться в принцессу…
Юноша помотал головой и переключил внимание на внешность Фрезии. Она явно сделала парадную прическу и, похоже, облачилась в вечерний наряд и драгоценности. Значит, собирается на бал. Девушка не стала бы так тщательно и замысловато наряжаться, просто чтобы потанцевать с сестрами у себя в покоях.
Он прождал на южной стороне дворца всю ночь. Свет у принцесс так и горел, и, хотя Гален таращился на полупрозрачные шторы, мечтая заглянуть внутрь, никто больше к окну не подходил. Только когда рассвело, огни один за другим погасли.
Гален не терял надежды. Согласно письму короля он мог возвращаться во дворец после отбоя так часто, как того требовало раскрытие тайны. Так он и поступит. Проверит каждую дверь и окно, которыми могли воспользоваться принцессы, возможно, даже залезет по плющу, подражая Рионину, и заглянет к ним в окна, хотя от этой мысли его бросило в краску.
Он также решился признаться Вальтеру. У старого садовника был острый глаз. Гален попросит его высматривать любые признаки следов на мягкой почве клумб. Двенадцать пар ног не могли миновать сад, не оставив ни единой отметины.
Бретонь
– Вы любите розы, принцесса Роза? – Принц Альфред Бретонский улыбнулся, по его мнению, игриво; однако при этом обнажились его длинные зубы, отчего он сделался похож на лошадь.
Роза молча возблагодарила Бога, что у нее зубы не такие. Альфред приходился ей троюродным братом по матери и обладал массой черт, которые принцессе повезло не унаследовать.
– Да, люблю, – ответила она ровным тоном.
Ей не нравилось, когда потешались над ее именем, и она старалась не проявлять чувств, которые бестолковый Альфред мог расценить как веселье.
Они находились в теплице, любуясь цветами, цветущими круглый год. Это было любимое детище главного садовника Орма: он выводил новые оттенки и сорта роз, и его успехи на данном поприще остро интересовали короля Грегора. Куст, перед которым стояли Роза и принц Альфред, густо покрывали бутоны с алыми сердцевинками. Каждый цветок был размером с блюдце.
– Тогда я воткну розу вам в волосы, – заржал принц Альфред, бросаясь вперед и хватаясь за один из цветков. – Так же, как выдерну занозу тайны, что не дает вам покоя каждую ночь!
Его лошадиный смех оборвался криком боли, когда он укололся о шип.
«Так тебе и надо», – подумала Роза. Все принцессы знали, что эти розы рвать не полагается, и принцесса честно предупредила об этом кузена при входе в теплицу. Как только цветы почти распускались, главный садовник осторожно срезал их и относил во дворец, где их ненадолго выставляли на всеобщее обозрение; в остальном они предназначались исключительно для «флористических опытов», как называл это ее отец.
Кроме того, бретонский принц действовал Розе на нервы. Его несносность не исчерпывалась визгливым смехом и жуткими зубами. Он приправлял беседу неуклюжими двусмысленностями и явно считал себя очень галантным. Все Розины сестры благополучно улизнули через несколько минут, оставив старшую развлекать Альфреда в одиночку.
Стиснув зубы, Роза предложила кузену платок, одновременно прикидывая, как отомстит сестрам за то, что бросили ее с принцем Конская Морда. Она сказала себе, что неделя пройдет довольно быстро и тогда его с позором отправят восвояси, как и остальных. Но пока он пачкал кровью ее чистый платок и рассыпался в комплиментах ее нежному прикосновению, Роза вспомнила, что стоит ему уехать, как его жизнь, скорее всего, оборвется в каком-нибудь загадочном инциденте. Она должна желать ему успеха, но он даже отдаленно не напоминал бравую фигуру спасителя от полночного бала, какую она себе представляла.
«Злая я», – пробормотала она себе под нос.
– Что вы сказали, дорогая, дорогая Роза? – Альфред наморщил нос, и принцесса сообразила, что это он для пущей обаятельности.
– Я… Я… – В голову ничего не приходило; она смотрела в его большие, чуть навыкате глаза и не могла отвернуться.
– Прошу прощения, ваши высочества. – Из-за кадок с розами возник Гален Вернер и коротко им поклонился. – Принц Альфред нужен во дворце.
– Я? Почему? – удивился принц, и Роза молча согласилась с ним: зачем он может кому-то понадобиться?
– Не могу знать, ваше высочество, – ответил Гален. – Я всего лишь младший садовник.
Альфред принял эффектную позу, подпорченную зажатой в кулаке льняной тряпочкой.
– Я вернусь всего через мгновение, прекрасная принцесса, – пропел он.
– Хорошо, – только и смогла вымолвить Роза.
Когда принц Альфред удалился, девушка плюхнулась на скамейку и вздохнула. Она прикрыла глаза и запрокинула голову. Гален все еще топтался поблизости, озабоченно поглядывая на нее.
– Вам что-нибудь нужно, ваше высочество?
Она открыла глаза и взглянула на юношу:
– Зачем он понадобился во дворце?
Гален вспыхнул:
– Он, ну… я не могу сказать…
Роза расхохоталась:
– Вы просто соврали, чтобы избавиться от него?
– Ну да. – Гален пристыженно взглянул на нее. – Мне показалось, он докучает вашему высочеству.
– Совершенно верно, – согласилась девушка, благодарно улыбаясь. – А мои коварные сестрицы меня бросили!
– Очень жестоко с их стороны.
– Очень. – Она слегка вздрогнула. – Вы видели его зубы?
– Зубы и впрямь… очень крупные, – сказал Гален. – Однако уверен, что у него масса других прекрасных черт, – добавил он не очень убедительно.