Рив Дарт - Елена Бычкова


РИВ ДАРТ

— Раньше квартира была коммунальной. Всего пять комнат. В одной живет какой-то неудавшийся писатель. В другой — выживающая из ума старуха. Но вы их не увидите и не услышите. Выходы разные. А эти три комнаты ваши. — Маклер пропустил меня вперед.

Едва я переступил порог, как почувствовал, краем глаза уловил легкое движение в глубине коридора. Будто кто-то проскользил, не касаясь пола, стараясь избежать моего прямого взгляда. Маклер не замечал ничего и продолжал говорить, расписывая все достоинства вполне полноценной, отдельной трехкомнатной квартиры, но я уже не слушал его, внимательно осматриваясь. Неужели мне придется столкнуться с привидениями?

— Эта комната немного узковата, но…

Я едва не сделал шаг назад, чтобы отступить перед волной тяжелого удушливого запаха разложения и какой-то болотной сырости. Темная, сырая комната с грязными клочьями обоев на стенах, на потолке подтеки, похожие на плесень. А с крюка для люстры свисал тонкий шнур, на конце которого болталась огромная черная крыса.

— Здесь недавно сделали ремонт.

Маклер шагнул к окну. На мгновение я закрыл глаза, а когда снова открыл их, увиденная прежде картина рассыпалась. Стены оказались оклеены светлыми обоями, потолок белел свежей краской, и только темный крюк угрожающе напоминал о недавнем кошмарном видении. Интересно, как я буду жить здесь? Очаровательная компания — писатель, полусумасшедшая старуха, призрак, дохлая крыса, подвешенная к потолку, и разочарованный в жизни романтик…

— Это самая большая комната.

Наконец я вздохнул облегченно. Здесь не было ничего. Только на окне звонко гудела одинокая муха.

— Значит, мы договорились? Если я вам понадоблюсь, у вас есть мой телефон.

Одна из трех комнат. А я думал устроить в одной спальню, в другой столовую… именно в той, где… Интересно, чья это была шутка с крысой?

— Благодарю.

Маклер с радостным изумлением принял от меня купюру и, довольный, удалился.

Я остался один. В тишине, вернувшейся в квартиру, стали слышны посторонние звуки — как будто приглушенный стук пишущей машинки за стеной, легкое поскрипывание половиц. И щебетание птиц за окном.

Я вышел в коридор. Дверь первой комнаты была приоткрыта — я увидел кусок блестящего ясеневого паркета, проем окна, светло-кремовую стену… и вдруг почувствовал чье-то присутствие там, внутри. Как будто кто-то напряженно ждал, переступлю я через порог или так и не решусь войти. Неприятное ощущение. Мне захотелось немедленно повернуться и уйти к себе, в единственную спокойную комнату, но что-то удержало на прежнем месте. Любопытство, может быть.

— Здесь есть кто-нибудь?

Неизвестно откуда повеяло прохладным ветром, дверь таинственной комнаты приоткрылась еще чуть-чуть, и мне показалось, что я опять вижу какое-то движение прямо напротив окна.

— Я могу вам чем-то помочь?

Напряжение, неподвижно повисшее в комнате, стало еще гуще. Всего один шаг, и я окажусь внутри.

Но ответ был дан мгновенно. Гостеприимно приоткрытая дверь вдруг с шумом и грохотом захлопнулась передо мной. Я едва успел отскочить. Значит, моя помощь не нужна.

Почти с облегчением я вернулся к себе и решил, что больше не стану пытаться завести дружбу с привидением из соседней комнаты. С меня достаточно и живых соседей.

Пройдя по длинному коридору, я негромко постучал в закрытую дверь. Равномерное поскрипывание прекратилось, и после нескольких мгновений тишины прозвучал негромкий старческий голос: «Войдите».

Сделав всего один шаг, я оказался в крошечной однокомнатной квартирке-студии. И попал, как показалось на первый взгляд, на склад старинных вещей или в лавку старьевщика, что в принципе одно и то же.

Маленькая комнатка выглядела еще меньше из-за огромного комода, сделанного из замечательного красного дерева, но непоправимо испорченного длинными глубокими царапинами на боку. Они были отчасти скрыты белой салфеточкой с вышивкой «ришелье», на которой стояли какие-то вазочки, статуэтки, фотографии в рамках и прочая… едва не подумал я — дребедень. Было здесь также кресло с потертой обивкой, стол с овальной столешницей, еще какой-то шкафчик, кровать с медными никелированными шарами на спинке и целой пирамидой подушек и подушечек, лампа под старинным плюшевым абажуром…

— Здравствуйте, молодой человек.

Я отвлекся от созерцания обстановки и заметил наконец хозяйку. Она сидела у окна в кресле-качалке. Маленькая старушка в огромной пушистой шали.

— Добрый день… Я ваш новый сосед. И просто зашел поздороваться.

— Так, значит, это для вас отделывали комнаты? — осведомилась она с любопытством, несколько не вязавшимся с ее почтенным возрастом, — Грохот, я вам доложу, был ужасный.

Я не смог сдержать улыбку:

— Извините, если доставил вам беспокойство.

— Да какое там беспокойство. Большую часть времени я провожу, рассматривая прохожих из окна, а ваш приезд — целое событие… Что же вы стоите?! Садитесь. Вот сюда, в кресло. Оно хоть и старое, но очень удобное.

Я сел и уже через несколько минут был посвящен в события всей ее жизни. Живет одна, муж умер давно, дочь навещает, но не слишком часто. У нее свои проблемы — сейчас так трудно найти работу…

— Вас как зовут, молодой человек?

— Георг.

— Георг… Помнится, когда я была помоложе, знала я одного Георгия. Красавец был, как сейчас помню — высокий, стройный, вроде вас. Все водил меня в парк…


Я честно держал данное себе слово не тревожить больше невидимого обитателя моей квартиры. Время от времени из его комнаты слышались странные звуки, дверь периодически открывалась, и тогда я чувствовал, что за мной наблюдают. Ненавязчиво и не враждебно. Несколько раз я видел тень, скользящую в темноте коридора, но она была такой смутной, что невозможно было разглядеть, как выглядит это существо на самом деле.

Сегодня вечером я вернулся после прогулки по городу далеко за полночь. С внутренним содроганием прошел мимо двери «первой» нежилой комнаты. Так я мысленно стал называть ту… с крысой. Дверь «второй» оказалась приоткрытой, что меня почему-то насторожило. Она находилась как раз напротив моего кабинета, и это беспокойное соседство не доставляло особой радости.

Я вошел к себе, зажег настольную лампу и еще раз с удовольствием осмотрел свою комнату. Все мне здесь нравилось — большое окно с плотными темно-зелеными шторами, письменный стол, книжные полки, неширокий диван, толстый ковер на полу… Я развернул сверток, что принес с собой, и вынул из коробки причудливый кувшин ручной работы со странным рисунком на стенках. Серая необожженная глина, травяной орнамент — тонкие стебли многократно вьются один за другим и сливаются в одну сплошную линию. Сухая, шершавая глина на ощупь почти неприятна, травинки с листьями неестественны, а круговорот их сплетения бесконечен.

Одиночество — плохой компаньон в походах по антикварным магазинам. Покупаешь то, что тебе заведомо не нужно, лишь для того, чтобы убить время и придать значимость и хотя бы видимость цели бесцельным метаниям по городу. Я поставил свою не слишком удачную покупку на полку и отошел к окну. Тоска вдруг с такой силой ударила в сердце, что на мгновение стало трудно дышать. Глубина этого отчаяния, внезапно распахнувшегося в душе, снова испугала меня.

Одиночество… Мое прекрасное одиночество временами превращалось в едва переносимый кошмар…

Тихий скребущий звук, какой-то странный шорох, привлек мое внимание. Я обернулся и вздрогнул. Кувшин на моих глазах медленно ехал по полке все ближе и ближе к краю.

— Эй! Что за шутки?

Я бросился спасать антикварную вещь, но она уже отделилась от полки и, повисев несколько мгновений в воздухе, упала на пол, брызнув мне под ноги мелкими осколками.

— Чертовщина какая-то! Я, конечно, понимаю — полтергейст, паранормальные явления, телекинез, но чужую посуду зачем бить?

Мимо меня пронесся легкий ветерок, явственно прозвучал тихий смех, и все. Тишина.

Я опустился на пол и стал подбирать осколки. Мой невидимый сосед, кажется, обладал странным чувством юмора. Раньше он казался мне недоверчивым существом, которое с неприязнью наблюдало за мной из соседней комнаты, хлопало дверью и дуло холодным ветром в спину. А тут вдруг проявил себя как довольно общительный «парень», который отвлек меня от мрачных мыслей. Похоже, я смогу привыкнуть к нему…


В ответ на мой стук стрекот печатной машинки резко оборвался, что-то загремело, опрокинулось на пол, и дверь распахнулась. Мне открыл небритый худой человек — лохматый, взъерошенный, нервный, одетый в потертые джинсы и черную майку. Он показался мне похожим на воробья с растрепанными перьями, выскочившего из птичьей драки.

Несколько мгновений литератор смотрел на меня плывущим взглядом. Видимо, я не вписывался в тот вымышленный мир, из которого он вынырнул только что.

— Привет, я…

Размытый взгляд наконец сосредоточился на мне.

— …я твой сосед…

— В долг дать не могу, — хмуро заявил парень. — Гонорар еще не прислали. Приходи в пятницу.

Я сдержал улыбку и попытался объяснить, что пока в деньгах не нуждаюсь и зашел просто познакомиться… Лицо его просветлело, писатель схватил меня за рукав и втащил в комнату, радостно сообщив, что я нисколько ему не помешаю, потому что в данный момент его воображение нуждается в некоторой стимуляции, и мое появление очень кстати. С этими словами он полез в небольшой шкафчик, а я принялся оглядываться по сторонам.

Когда-то эта комната была просторной и чистой. Кровать, стол, книжный шкаф, телевизор — разглядеть все это теперь можно было лишь с некоторым напряжением. Казалось, жизнь хозяина комнаты проходила в постоянной борьбе с подступающим изо всех углов хаосом, и временами ему удавалось отстоять кое-что из мебели, но ненадолго.

Постель была убрана, хотя здесь уже валялась смятая рубашка, вывернутый наизнанку свитер и несколько книг. Со стола на подоконник сползали стопки чистых, исписанных от руки и отпечатанных на машинке листов. Все вперемешку. Открытая печатная машинка стояла здесь же. На самом краю стола балансировали грязная тарелка и стакан, присыпанные обрывками бумажек и фантиками. На пыльном телевизоре возвышалась банка с карандашами и ручками, аптечный пузырек и старая газета. Книжные полки пострадали менее всего: верхняя выглядела почти идеально, книги на второй немного перепутались и покосились, но еще сохраняли видимость ровной цветной стены, а вот книжный ряд на третьей был готов с минуты на минуту частично обрушиться на пол, а частично провалиться внутрь шкафа.

Пока я осматривал поле боя, сосед вытащил на стол бутылку, стакан, спихнул часть бумаг на пол, сунул тарелку под кровать, накрыл машинку газетой и кивком головы пригласил меня к столу.

— Давай. За знакомство. Ты портвейн пьешь?

Я неожиданно развеселился. История со стимуляцией воображения портвейном показалась мне настолько забавной, что я без возражений взял стакан с темной жидкостью…

Некоторое время спустя я подробно знал сюжет нового произведения писателя, его взгляды на современную литературу, а также все тайники в комнате, которые собрали уже изрядное количество пустых бутылок.

Расстались мы абсолютными друзьями.

…Я сидел за столом под настольной лампой с желтым абажуром, куртка лежала у меня на коленях, и мне казалось, что совсем скоро придется уходить. Дом у меня есть, и стол, и лампа с золотистым теплым светом, но они не радуют меня — и вот я сижу, положив куртку на колени, напряженно вслушиваюсь в тишину и жду, что меня попросят уйти.

Я отвел наконец взгляд от абажура и вздрогнул от неожиданности. На диване сидел незнакомец и бесцеремонно меня разглядывал.

Но, постойте, как он сюда попал?!

— Как вы сюда попали? — повторил я свой мысленный вопрос вслух.

— Через дверь. — Он прокомментировал ответ кивком в сторону двери. — Решил нанести вам визит… дружеский.

Обаятельная у него улыбка, но улыбаются только губы, в темной синеве глаз плавает далекая печаль.

Я подумал о том, закрыл ли на замок входную дверь, но не успел никак прокомментировать вслух свою мысль. Гость состроил разочарованную физиономию и смерил меня с головы до ног быстрым взглядом:

— Что, и вы туда же? Надо сначала преподнести свою визитную карточку… доставить приглашение на чай… что еще? Тоска! От вас, сударь, я ожидал большего. Ну вот, у вас снова ответ написан на лице, — добавил он, не дав мне сказать ни слова, — Не повторяйте его вслух, я все понял. Лучше скажи те, почему из трех прекрасных комнат вы выбрали одну, и далеко не самую лучшую?! А?

— Потому что…

Но не могу же я сказать ему, что в одной живет привидение, а во второй…

— Ну?

— Потому что мне так захотелось. И я, кажется, не обязан отчитываться перед соседями.

Я почему-то решил, что это какой-нибудь из знакомых писателя, которого он прислал за срочным пополнением бара. Но гость уже не слушал меня. Легко поднялся с дивана, подошел к книжной полке, рассматривая черепок, оставшийся от кувшина.

— Красивая была вещица. Что же это вы, Георг, швыряетесь произведениями искусства?

— Это не… Может быть, хотя бы скажете — откуда вы знаете мое имя.

— Конечно. — Он серьезно кивнул, впрочем по-прежнему не давая никакого внятного объяснения, а я подумал о том, что друзья у писателя, пожалуй, еще более странные, чем он сам. — Я знаю о вас и еще кое-что… Например, что вы уходите куда-то рано утром и возвращаетесь поздно вечером, иногда наносите визиты старушке, но большую часть времени лежите на этом диване и смотрите в потолок. Вы покупаете всякую ерунду, вроде того ужасного кувшина. А еще очень страдаете от одиночества, но никого не приводите к себе — ни девушек, ни парней. Не курите и не пьете, хотя в баре у вас стоит несколько бутылок марочного алкоголя.

Я подавленно молчал, а он улыбнулся загадочной улыбкой сфинкса:

— Что скажете?

— Такое чувство, будто вы не выходили из этой комнаты.

Он взял в руки и снова бросил на полку черепок.

— В некотором смысле это почти так… Хотя вы и думаете, что видите меня впервые.

И, заметив, что я все еще не понимаю, добавил:

— Не так давно вы предлагали мне свою помощь… и… прошу прощения, что разбил вашу антикварную безделушку. Это была подделка. Уверен, я не ошибусь, если скажу, что безупречный вкус подвел вас в этой покупке.

— Вы?.. — Да, наверное, вид у меня был совершенно глупый, потому что он усмехнулся и отвесил мне элегантный полупоклон.

— Рив Дарт к вашим услугам.

— Так вы?..

— Не бойтесь, называйте вещи своими именами. Я не обижусь. Привидение, призрак. Только не говорите, что вы боитесь призраков.

— Значит, в комнате напротив?..

— Да.

Я попытался собрать разбегающиеся мысли.

— И давно вы… в таком состоянии?

Он медленно прошел к окну и, отогнув уголок шторы, выглянул на улицу:

— Достаточно давно, чтобы почувствовать, что значит навсегда остаться одному.

— А… что случилось? — Я попытался, чтобы мой вопрос прозвучал как можно нейтральнее.

Рив резко повел плечом и сказал глухо:

— Убийство, — И тут же бросил, не поворачиваясь: — Только не надо меня жалеть!

— Извини…

— Нечего извиняться. Не ты же меня застрелил!

— Вас?..

— Да!

— В этой квартире?

— Угу…

Я поднялся и подошел к нему.

— Рив, мне действительно очень жаль.

Невероятно — абсолютно живой, реальный человек…

— Ты думаешь слишком громко, — внезапно сказал он. — И вообще, раз я у тебя в гостях, мог бы предложить что-нибудь выпить.

— Да, конечно. Но разве ты?..

Он снова смерил меня своим красноречивым взглядом, и я поспешил к бару. Привидение у меня в гостях, требует вежливого обращения и выпивки.

— Мартини, коньяк, виски или?..

— Коньяк. И рюмку побольше.

Рив схватил бокал, и я успел почувствовать, что руки у него по-человечески теплые.

— Я не пил хорошего коньяка уже лет двадцать пять!

— А плохого?

— Не придирайся к словам!

Он поднес бокал к носу и вдохнул:

— Ах, черт, все бы отдал, чтобы снова почувствовать его вкус.

— Так что же тебе мешает?

С печальной улыбкой он покачал головой и поставил рюмку на стол:

— Я призрак. Ты забыл. Я утратил часть человеческих способностей, взамен, правда, приобрел другие. Например, умение проходить сквозь стены. Но я с радостью отдал бы это за один час прежней жизни. Больше всего в моем состоянии не хватает вина и секса…

— А… за что тебя?

Он опустил голову, так что белые кудрявые завитки волос скрыли его лицо, а потом снова вскинул ее с легкой улыбкой:

— Ладно. Я, пожалуй, пойду. Спасибо за гостеприимство.

— Рив, подожди.

Но он решительно направился к выходу.

— Постой! Как я могу помочь тебе?!

Я подошел к двери в то самое мгновение, когда широкоплечая фигура исчезла, растворившись в воздухе. Я выглянул в коридор, но не успел сделать и шага в сторону «первой» комнаты, как ее дверь громко захлопнулась.

— Это называется «спасибо за гостеприимство»?

Не дождавшись ответа, я повернулся и ушел к себе, понимая, что глупо обижаться на призрака. Залпом выпил содержимое его нетронутого бокала и лег спать.


Я не мог уснуть. Лежал и смотрел на бледный свет фонаря за окном. Он мешал мне погрузиться в уютное забытье сна, мешал думать… В бок впивалась какая-то пружина, и я напрасно ворочался, пытаясь найти удобное положение на диване, а потом еще и одеяло съехало на пол. Я наклонился, чтобы поднять его, как вдруг услышал тихий, тоскливый голос:

— Счастливый ты…

Я подскочил на кровати.

Дальше