– Но как я узнаю старушку?
– Старушку?! – в негодовании воскликнула Николетта. – Да мы…
И тут раздался звонок в дверь.
– Немедленно открой, – велела маменька. – Таська на рынок удрала.
Я пошел в коридор, пытаясь переварить по дороге полученную информацию. У Николетты имеется сестра! Наверное, она младше моей маменьки. Вполне вероятно, что у нее есть дети, мои двоюродные братья и сестры. Ей-богу, не знаю, как отнестись к этому известию.
Я распахнул дверь, задумавшись и не посмотрев в глазок.
– Здравствуйте, – произнес до боли знакомый голосок, – Вероника Адилье тут живет?
Я вздрогнул. Действительно, по паспорту маменька Вероника, вернее Вероника. Ее назвали в честь итальянского города Верона, где жили Ромео и Джульетта, во всяком случае, так мне объяснили в детстве. Но все вокруг – и друзья, и знакомые – зовут ее Николеттой.
– Да, – кивнул я, – а вы кто?
– Ее сестра Мэри! – прощебетала дама, по-прежнему стоя на лестничной площадке.
– Господи, я собрался встречать вас! – подскочил я на месте.
– Я уже прилетела. Самолет приземлился в три утра. Вероника здесь, можно войти?
– Конечно, конечно, – засуетился я, – где ваш багаж? В машине?
Мэри кивком указала на небольшую сумку.
– Вот.
– Это все? – изумился я.
– Ну да, – спокойно ответила она, – а зачем больше?
Я поднял кожаный ридикюль размером с портфель. Мэри вошла в прихожую. Она сняла коротенькую курточку из плащовки, потом прикоснулась к большой шляпе, поля которой почти полностью скрывали ее лицо, и именно в этот момент в коридоре появилась Николетта.
– Вероника! – закричала Мэри. – Мой бог! Ты не изменилась!
– Мэри! – взвизгнула маменька. – Ты уже здесь? Но мне сообщили, что рейс прибывает в три дня!
– Это пятнадцать часов, – спокойно ответила Мэри и сняла шляпку, – если говорят «три», естественно, имеют в виду утро. Ты, как обычно, все перепутала.
– Вава! – заверещала Николетта. – Ах! Ах! Ах! И Таськи нет! Вава! Живо! Быстро! Чаю! Кофе! Икру! Шоколад! Ванну! Постель! Ох! Ух! Эх!
Я повернулся к Мэри и хотел было поинтересоваться у неожиданно обретенной тетки, чего она хочет больше: принять после дороги ванну или выпить чашечку арабики, но слова застряли в горле, тело оцепенело, язык парализовало. Впрочем, вы хорошо поймете меня, если я расскажу, что увидел.
Справа от меня в шелковом ярко-красном халате стоит Николетта. Волосы маменьки выкрашены в цвет сливочного масла, подстрижены под пажа, довольно густая челка прикрывает лоб, голубые глаза задорно блестят, а на слишком розовых губах сияет улыбка. Слева от меня в красивом брючном ярко-красном костюме стоит… Николетта. Волосы ее выкрашены в цвет сливочного масла, подстрижены под пажа, довольно густая челка прикрывает лоб, голубые глаза задорно блестят, а на слишком розовых губах сияет улыбка.
На секунду мне стало дурно. Справа маменька и слева тоже, их две. Даже в страшном сне не могло привидеться подобное.
– Вероника, – спросила та Николетта, что находилась слева, – это кто?
– Мой сын, – ответила правая маменька. – Вава, молодой, еще не женатый мальчик.
– Похоже, он не знал, что мы с тобой близнецы, – улыбнулась Мэри.
Я без сил шлепнулся на стоящий у стены кривоногий, хлипкий диванчик, неумелую подделку под рококо. Две Николетты! О боги, пожалейте меня!
День пошел прахом. Мне и вернувшейся с покупками Тасе пришлось обустраивать комнату для Мэри и выслушивать радостные вопли воссоединившихся сестер. Тася вспугнутой кошкой металась между плитой и холодильником. Наконец я, в сто первый раз выслушав историю жизни Мэри, воспользовался моментом, когда Николетта вытащила гору альбомов со снимками, и потихоньку вышел из квартиры. До встречи с Е. Бондаренко оставалось довольно много времени, но лучше я бесцельно поезжу по улицам, чем останусь в гостиной вместе с пришедшими в невероятный ажиотаж сестричками.
Стараясь ни о чем не думать, я медленно ехал вдоль проспекта. Надо же, сейчас конец августа, а на улице уже быстро темнеет. В июне в Москве стояли почти белые ночи, но не успел пролететь месяц, как сумерки стали наползать на столицу ранним вечером.
Решив спокойно покурить, я припарковался около тротуара, опустил окно, вытащил сигареты…
– Если на всю ночь, то дешевле получится, – заявила появившаяся как из-под земли девица.
Я окинул ее взглядом. Стройные ножки туго обтягивали джинсы, полупрозрачная кофточка расстегнута почти до пупа, личико размалевано всеми цветами радуги, в ушах покачиваются слишком большие, чтобы быть настоящими, камни. Понятно, я случайно подъехал к стойбищу «ночных бабочек».
– Если до утра берешь, то меньше платишь, – повторила девушка, – выгодно получается.
– Спасибо, не надо.
– Ну, тогда почасовая оплата.
– Спасибо, я просто покурить остановился.
– Да? Не ври-ка! – заявила проститутка. – А то другого места не нашлось. Небось я тебе не по вкусу пришлась. Во мужики, ни слова в простоте не скажут! Наверняка тебе больше блондинки нравятся? Эй, Римма, топай сюда!
Не успел я глазом моргнуть, как у машины материализовалась еще одна фея магистрали, на этот раз пышечка с водопадом сильно завитых волос цвета сухого сена.
– Аюшки! – воскликнула она.
– Бери, дарю, – заявила первая «бабочка», – ему брюнетки не по вкусу.
– На ночь дешевле, – мигом сообщила Римма.
Ее товарка приветственно махнула мне рукой и исчезла.
– Так как? Куда едем? – деловито поинтересовалась Римма. – Можно ко мне!
– Простите, – попытался я внести ясность в совершенно идиотскую ситуацию, – но я не имею никакого намерения заниматься любовью, просто притормозил тут.
Римма секунду молчала, потом сказала:
– А ну пусти меня в машину, пускай наши думают, что мы условия обговариваем.
– Но…
– Да открой дверь, – тихонько засмеялась Римма, – не бойся, не изнасилую.
– Садитесь, – кивнул я.
Римма влезла в автомобиль.
– Хочешь заработать?
– Денег? – глупо спросил я.
– Сто зеленых баксов, – уточнила Римма.
– Вы мне хотите заплатить?
– Точняк.
– За что?
Римма внезапно прекратила улыбаться.
– Давай отъедем в сторону, чуть подальше отсюда, а то сейчас охрана примотается, слишком долго мы торгуемся.
– Но я не хочу ничего такого!
Римма закатила глаза.
– Не хочешь, и не надо! Кому ты нужен? Дорогуша, не трясись. Уж можешь поверить, у меня никакой тоски от отсутствия потраха нет. Давай откатим на соседнюю улицу, а?
В этот момент к машине лениво подошел щуплый паренек лет семнадцати с папкой в руках и, распространяя сильный запах мятной жвачки, сказал:
– Римк, проблемы?
– Нет, шоколадно все, – ответила проститутка, – просто вот мальчик думает, на ночь подписаться или на время.
Юноша глянул на меня и неожиданно улыбнулся. Его лицо стало открыто-беззащитным, совершенно детским.
– Если вам до утра, то дешевле выйдет, выгодно получится, – пояснил он.
Римма незаметно толкнула меня ногой.
– Ладно, – неожиданно для себя вдруг заявил я, – забираю ее.
– Ну и правильно, – кивнул паренек, – сертификат качества смотреть будешь?
От неожиданности я икнул и повторил:
– Сертификат качества?
– Ну да, на нее.
– На девушку?
Сутенер кивнул:
– Ты, между прочим, фирменную вещь берешь. У нас массажный салон, называется «Яблочко». Не шалавы какие-нибудь работают, из деревни удравшие. Элитные девочки, все москвички, студентки, с такой и поговорить приятно, и чай попить. Утешит по полной программе, окажет психологическую помощь. Ну и о здоровье заботимся. Про СПИД слышал?
– Да, – машинально ответил я.
– Так это еще ерунда, – вздохнул торговец женским телом, – скажу тебе – худшие болячки случаются, гепатит, к примеру. Поэтому вот!
Насвистывая бодрый мотивчик, сутенер раскрыл папку и вытащил листок формата А-4. Я уставился на текст. «Римма П. Анализы. СПИД, гепатит, сифилис, генитальный герпес. Диагноз: практически здорова». В углу была приклеена фотография девушки.
– Так куда двинете? – перешел к делу парень.
– А ко мне, – быстро ответила Римма.
– Значитца, не в салон?
– Не, он хочет в домашней обстановке.
Продолжая насвистывать, юноша выудил из кармана нечто похожее на блокнот, ручку, почиркал на листке, оторвал его и протянул мне:
– Держи.
– Это что?
– Чек. Платить надо сейчас. Если понравится, приезжай еще. Расчетный документ не выбрасывай, покажешь его старшему по смене, постоянным клиентам скидка, она накопительная. У нас кое-кто давно за полцены такое обслуживание имеет, закачаешься!
Я плохо понимал, во что влип. От Риммы сильно пахло духами, хорошими, похоже, дорогими, но согласитесь, всего должно быть в меру! Сутенер тоже пользовался парфюмом, тяжелым, слишком сладким, а еще он безостановочно тараторил. На улице стало душно, над проспектом колыхался смог, и сильно парило, вероятно, собиралась гроза.
Я плохо понимал, во что влип. От Риммы сильно пахло духами, хорошими, похоже, дорогими, но согласитесь, всего должно быть в меру! Сутенер тоже пользовался парфюмом, тяжелым, слишком сладким, а еще он безостановочно тараторил. На улице стало душно, над проспектом колыхался смог, и сильно парило, вероятно, собиралась гроза.
– Плати и поезжай, – сказал он.
Я вытащил кошелек, отдал деньги и тут только понял, какого дурака свалял. Хитрая Римма попросту вынудила Ивана Павловича купить себя. Слабым оправданием совершенной мною глупости могла послужить сгустившаяся духота.
– Давай, – двинула меня в бок Римма, – чего замер? Шевелись! Прямо, налево, направо, стоп!
Я послушно нажал на тормоз и возмутился:
– Вы всегда так обманываете мужчин? Объяснил же, что не испытываю ни малейшего желания прикасаться к вам!
– И не надо, – устало отозвалась Римма.
– Но я заплатил немалые деньги!
Проститутка раскрыла крохотную сумочку, на свет появилось несколько зеленых бумажек.
– На, – сунула она мне в руки скомканные ассигнации.
Я бросил взгляд на доллары:
– Тут намного больше. Заберите лишнюю сотню.
– Она твоя.
– С какой стати?
– За работу.
Я кашлянул:
– Деточка, я не приучен брать мзду от женщин, а уж от тех, кто занимается проституцией, и подавно.
– А чего? – пожала плечами Римма. – Служба как служба, платят хорошо.
– Вылезайте, – велел я, – забирайте сто долларов и уходите.
– Слышь, – пробормотала Римма, – помоги мне, за услугу сотняшку себе оставишь. Работа плевая, подбрось меня в одно место, тут недалеко.
Мое возмущение достигло предела.
– Послушай, я еду совсем в другую сторону. Ты вполне можешь взять такси или прошвырнуться на метро. Насколько понимаю, рабочий день у тебя не нормирован, по звонку к службе ты не приступаешь!
Римма хихикнула:
– Ты перестал «выкать», классно. Слушай, помоги! Мне надо поговорить кое с кем, тайком. Да, ты прав, я работаю вроде в свободном режиме, но не все так просто. Меня привозят в определенное время на точку, и потом есть три варианта. Один – мы прямо в машине перепихиваемся.
– Неудобно же, – вырвалось у меня.
Римма снисходительно прищурилась:
– Кое-кому нравится. Но если клиент желает комфорта: кофе, ванну, кровать, на такой случай имеются квартиры. Одна здоровенная, там десять комнат, офисом называется.
– Вроде публичного дома! – догадался я.
– Ага, – кивнула Римма, – а уж для тех, кто совсем оттянуться хочет, по самому дорогому варианту, однушка предоставляется.
– Когда ты говорила: «Мы ко мне поедем», имела в виду именно этот вариант?
– Догадливый, – скорчила гримаску Римма.
– И ты там обитаешь?
– Нет, конечно.
– Извини, ну никак не пойму, в чем дело, – воскликнул я.
Римма закатила глаза:
– Прямо картина «Тупой, еще тупее»! За нами следят очень плотно. Возле квартир и офиса охрана караулит.
– Так заботятся о вашей безопасности?
Девушка тяжело вздохнула:
– О себе думают, наши девки все из Молдавии и Украины привезенные, паспорта у мамки. А парни глядят, чтобы живой товар не убежал, девчонки отработать расходы должны и прибыль принести. Большинство б… одних не отпускают.
– А ты, значит, на особом положении? – усмехнулся я. – Элита!
Личико Риммы осунулось.
– Да, – кивнула она, – со мной отдельная история. Для начала – я москвичка, или по речи не понял? Не «хекаю», не «гэкаю», на «а» разговариваю. Пашка, сутенер наш, конечно, брехал, когда про девочек-студенток рассказывал. Только в отношении меня это чистая правда. Два курса института за плечами.
– Но как же так? – воскликнул я. – Небось у тебя родители нормальные, а ты на улице собой торгуешь?
Римма кивнула:
– Верно. Семья у нас обеспеченная, фамилия моя красивая – Победоносцева, отец бизнесом занимается, мама домашняя хозяйка, еще сестра есть, Надя. Я в девятнадцать лет влюбилась и замуж собралась, а родители рогами уперлись: он тебе не пара…
Я вытащил сигареты, слушая одним ухом «ночную бабочку». Ничего особенно интересного в ее повествовании нет.
Глава 3
Многие молоденькие особы полагают, что в столь юном возрасте они отлично знают жизнь. Вот и Римма принадлежала к их числу. Девушка надула губки, топнула ножкой и заявила.
– Иду в загс.
Но выполнявшие до сих пор все прихоти дочурки папа с мамой заартачились и категорично заявили:
– Нет.
Потом, правда, они попытались вразумить капризное, не знавшее ни в чем отказа дитятко, попробовали воззвать к здравому смыслу:
– Жених из провинции, гол как сокол. Мы о нем ничего не слышали, кроме того, что денег у него нет, квартиры, машины, работы тоже. Уймись, дочка, нам же придется вас содержать.
Услышав эти речи, Римма как с цепи сорвалась. Наорав на маму с папой и сообщив им все, что она про них думает, девушка, гордо не взяв с собой ничего из вещей, с одной крохотной сумочкой заявилась к кавалеру. Единственной ценностью были сережки у нее в ушах.
Сначала пара упивалась любовью, Римма бросила институт. Сделала она очередную глупость исключительно из желания насолить родителям, кроме того, ей не хотелось, чтобы мама с папой, заявившись в учебное заведение, у всех на глазах надавали ей пощечин и отволокли домой.
Нет, Римма давно взрослая, она сама способна распорядиться своей судьбой.
Первым делом они с Игорем пошли в загс. Затем новоиспеченные муж с женой решили покончить с учебой и заняться бизнесом. Продав Риммины бриллиантовые сережки, молодая семья сняла квартиру. Особо не мучаясь, Игорь надумал торговать автомобилями.
– Дело пойдет, – уверял он Римму, – я отлично разбираюсь в механизмах.
– Деньги нужны, – вздыхала девушка. – А где их взять?
– Не волнуйся, дорогая, – воскликнул Игорь, – мне дали в долг.
– Кто? – проявила любопытство Римма.
– Не забивай себе голову ерундой, – отмахнулся муж и поцеловал ее.
Римма прижалась к нему, задыхаясь от счастья. Вот какой ее Игорь замечательный, все у них будет хорошо, лет через пять построят особняк в Подмосковье, купят джип и приедут к ее родителям. Пусть мать с отцом поахают, поохают, станут лебезить:
– Игоречек, садись, чего хочешь? Чаю, кофе?..
И тут Римма гордо ответит:
– Ну уж нет! Значит, когда был бедный провинциал, то вы его не любили? А теперь пошли сами вон!
Затем она подхватит мужа и уйдет. Родители бросятся за ними, станут умолять простить их… Но нет! Римма не вернется, пусть кусают локти и рвут на себе волосы.
Однако действительность оказалась не такой, как мечты. Игорь не сумел наладить бизнес, и на нем повис огромный долг. Заимодавец «включил счетчик». О неприятностях Римма узнала внезапно.
Пришла домой и обнаружила на столе записку: «Уехал на три дня, не волнуйся». Римма попыталась соединиться с Игорем по телефону, но услышала равнодушное бормотание: «Аппарат абонента временно не обслуживается».
Ничего необычного в этом не было. Игорь и раньше исчезал на день, другой, ездил в города, где собирают отечественные автомобили, налаживал контакты, и у него не всегда хватало денег на оплату мобильника. Поэтому время до вечера Римма провела относительно спокойно и спать легла не поздно.
Разбудили ее осторожные шаги. Девушка села и радостно воскликнула:
– Игоряшка! Ты вернулся?
Рука нашарила выключатель, вспыхнула лампа, и Римма взвизгнула. Посреди комнаты стояли три парня, совершенно незнакомые, одетые в черные кожаные куртки.
– Где Игорь? – резко спросил один.
– Не знаю, – прошептала Римма.
– Не ври, сука, – с улыбкой перебил другой. – Куда муженек подался?
– Воры! – заорала Римма. – Помогите, милиция…
Дальнейшее помнилось плохо. Вроде в плечо укусил комар, стены комнаты внезапно стали надвигаться на нее, она хотела вскочить, но ноги не слушались…
В себя Римма пришла в незнакомой комнате, запертой снаружи. На ее крик явился мужик лет сорока и спокойно спросил:
– Чего тебе?
– Да вы, да я… похитили… милиция, – затопала она ногами.
Дядька толкнул Римму, та, не удержавшись на ногах, шлепнулась на дубовый паркет, больно ударившись.
– Слушай, – велел мужчина и завел рассказ.
По окончании его речи Римма чуть не рухнула в обморок. Игорь, оказывается, сбежал, бросив ее. На нем висит огромный долг, возрастающий с каждым днем за счет процентов. Римма теперь будет жить тут, она станет живцом, на которого рано или поздно должен попасться Игорь. Муж наверняка попытается прислать жене весточку. Просто так Римму кормить не станут, ей придется отрабатывать харчи, обслуживая на дороге клиентов. Заработок пойдет на оплату расходов и погашение долга.
– И ты согласилась? – ужаснулся я.
Римма кивнула головой:
– Альтернативы не было.
– Убежать можно. Сказать, что с клиентом пошла, и удрать.