Бурмистров набрал полные легкие воздуха и заорал:
– Котлетки!.. Я велел не входить! Сухарики!…!…!
Халдей попятился, на его лице появилось выражение легкой обиды.
– Еще и морды корчит! – мигом отреагировал банкир. – Да я тебя……!
Дальнейшие события разворачивались молниеносно. Не успел я моргнуть, как сарделькообразными пальцами Бурмистров ухватил тарелку и швырнул ее в официанта. Тот взвизгнул, уронил поднос и выскочил в коридор. Банкир принялся метать в закрытую дверь столовые приборы, подсвечник, блюдо с булочками, солонку, перечницу, кольца для салфеток…
Я бросился к нему и схватил его за плечи.
– Владилен Семенович, успокойтесь.
Внезапно буян обмяк, упал на стул и простонал:
– Господи! Что со мной происходит. Ужасно! Позовите прислугу!
Я выглянул в коридор.
– Кто-нибудь! Сюда!
Тишина.
– Сделайте одолжение, – прошептал за моей спиной Бурмистров, – пригласите Илью, администратора, он в соседнем зале находится.
Я отправился на поиски служащего. Услыхав, в чем проблема, Илья мгновенно прибежал в VIP-отсек и заломил руки.
– Владилен Семенович, дорогой! Вам плохо?
– Голова болит, – слабым голосом ответил банкир, – череп просто раскалывается.
– Леня, Миша, Аня, – заорал Илья, – рысью сюда! Отведите Владилена Семеновича в кабинет, уложите на диване. Уберите в зале, живо!
Два парня осторожно подхватили банкира под локти и засюсюкали:
– Пойдемте осторожненько, ножку поднимите, аккуратненько, не торопитесь!
Девушка присела на корточки и стала собирать осколки.
– Ужасно! – простонал Илья. – Вы с ним?
– Да, – кивнул я, – хотели пообедать, и вдруг такое. Скажите, с Владиленом Семеновичем часто подобные приступы гнева случаются?
Илья начал вздыхать:
– За последнюю неделю это уже третий. Честно говоря, мы все тут в непонятках. Владилен Семенович к нам восемь лет ходит обедать. Он тонкий гурман, всегда поварам особые задания дает, а еще из всех поездок рецепты привозит и на кухню отсылает. Очень к еде придирчив, но это нас совершенно не напрягает. Шеф готовить обожает. У них с Бурмистровым просто любовь на почве кулинарии. И Владилен Семенович всегда хорошо платит, чаевые дает с избытком, никаких проблем у нас с ним не имелось, его тут все любят. Очень внимателен, и, знаете, он добрый человек, кое-кому из наших денег в долг давал. Когда он в понедельник наорал на официантку, мы его пожалели. Устал человек, переутомился, бывает. Владилен Семенович потом извинялся, подарил девушке сто баксов. В среду Бурмистров снова впал в раж, на этот раз досталось Мише, Владилен Семенович в него миску с салатом метнул. Главное, так мы и не поняли, что его озлобило. Мишка суп внес и спросил: «Вам греночек насыпать?» Разве что обидного сказал? А?
– Нет, конечно, – ответил я.
– Вот-вот, – вздохнул Илья, – а что получилось! Хорошо он суп на Мишку не вылил. И сегодня снова… Может, заболел?
– Вполне вероятно, – подхватил я, – у человека есть такой орган, щитовидная железа. Я слышал, что при нарушении ее функций у некоторых личностей могут возникать неуправляемые припадки гнева. Куда вы увели Бурмистрова?
– В кабинет, – ответил администратор, – там диван удобный, пусть полежит, отойдет.
– Проводите меня к нему.
– Конечно, – засуетился Илья, – сей момент, прошу вас.
Глава 8
Бурмистров раскинулся на широкой софе. Чьи-то заботливые руки сняли с него дорогие ботинки и прикрыли ноги клетчатым пледом. Увидав меня, Владилен Семенович попытался присесть. Я испугался:
– Пожалуйста, не шевелитесь. Надеюсь, вы уже лучше себя чувствуете?
– Голова, как после попойки, – пожаловался банкир, – чумная и кружится.
Я сел около Бурмистрова:
– Вам нужно срочно обратиться к врачу. Наверное, имеете личного доктора? Лучше всего вызвать его прямо сюда.
– Думаете, дело так плохо?
– Нет, нет, но консультация специалиста необходима. Давно с вами подобное происходит?
Владилен Семенович мотнул головой:
– Нет.
– А с чего началось?
– Не знаю. Просто в глазах темнеет, а потом ничего не помню. Накатывает припадками.
– Может, вы нервничали сильно? На работе неприятности?..
Бурмистров ухмыльнулся:
– В моем бизнесе приятности редко случаются! Финансисты стрессоустойчивы, это у нас профессиональное.
Я внимательно посмотрел на добродушное лицо Бурмистрова. Пришел сюда, чтобы любыми способами вытащить из него информацию о Григории, но, похоже, сейчас никакие серьезные разговоры с Владиленом Семеновичем вести нельзя.
– Но ведь что-то выбило вас из колеи. Может, вы принимаете тайские таблетки? Конечно, это не мое дело, но не могу вас не предостеречь. Это средство для похудания начисто гробит здоровье.
– Мне и в голову бы не пришло напихиваться дрянью, – ответил банкир, – я вообще не употребляю лекарств, здоров совершенно. Даже давление нормальное.
– Вам до недавнего времени было не свойственно поведение истеричной дамы?
– Конечно, нет.
– Но что-то случилось, и организм выдает нестандартную реакцию, – попытался я разобраться в произошедшем.
– Господи, – прошептал Бурмистров, – вдруг у меня опухоль в мозгу? Давит на какие-то центры – и вот результат.
– Сейчас нейрохирургия далеко зашла, – мигом воскликнул я, – сделаете операцию и забудете о приступах. Если полагаете, что у вас какие-то сбои в организме, тем более надо побыстрей обратиться к специалисту.
– Я боюсь, – по-детски прошептал Владилен Семенович. – Вдруг чего найдут?
– Недуг лучше давить в зародыше, и потом, извините, но вы не похожи на слабака. Насколько я знаю, руководите большим банком, мямля на вашем месте не удержится.
– Да, – кивнул Бурмистров, – господи, опухоль! Это явно она! Как я не догадался раньше! В глазах темнеет, слабость во всем теле, руки-ноги трясутся, потом темнота сгущается, и я не помню, что творю. Это точно онкология. Мне не выжить! Боже, за что? Еще ничего сделать не успел! Жениться все собирался! Думал о детях! Супругу себе искал! Не нашел! Зачем столько работал? Жизнь мимо прошла! Да я и не жил совсем. Господи, ну почему на мою долю это выпало?
На глазах Бурмистрова появились слезы. Я старательно улыбался, но испытывал тревогу. Похоже, несчастный толстяк и впрямь серьезно болен. Он ведет себя сейчас, как женщина при климаксе, но у дам переходы от гнева к слезам обусловлены гормональными сдвигами. Кстати о гормонах!
– Знаете, – я взял Бурмистрова за влажную, холодную ладонь, – никакой у вас опухоли нет. Это совершенно точно.
– Спасибо, конечно, – попытался справиться с рыданиями Владилен Семенович, – только я человек разумный и…
– Вовсе у вас ничего нет, – бодро воскликнул я, – могу объяснить, на чем основана моя уверенность. Уж извините, но приведу пример из вашей интимной жизни. Регину Коловоротову знаете?
Бурмистров слабо улыбнулся:
– Конечно, я ее квартирой пользуюсь, а вам об этом откуда известно?
– Сам иногда посещаю апартаменты и случайно нашел там однажды вашу визитку, – выкрутился я.
Владилен Семенович начал приобретать нормальный цвет лица.
– Я не женат, – пояснил он, – живу вместе с мамой. Она очень пожилая женщина, но вздорность характера и желание перепилить мне череп нотациями сохранила в первозданном виде. Любая женщина, приведенная мною в дом, вызывает у матери такой приступ истерики, что приходится ходить к Регине. Кстати, это очень удобно, пришел – ушел, никаких хлопот о всяких мелочах типа уборки и постельного белья – о них хозяйка думает. А вы почему к Коловоротовой бегаете?
– Не поверите, – улыбнулся я, – у меня та же ситуация, вздорная матушка. Наверное, следует ее окоротить, да окаянства не хватает. Так к чему я про Регину вспомнил. Похоже, вы импотенцией не страдаете?
– Нет, – развеселился Бурмистров и сел, – с чем, с чем, а с этим полный порядок, я резв, как в молодые годы.
– Опухоль мозга в первую очередь поражает у мужчин отдел, отвечающий за половую сферу! – уверенно соврал я, мне хотелось подбодрить беднягу банкира.
Владилен Семенович глубоко вздохнул:
– Вы уверены?
– Стопроцентно, – слукавил я, – можете не сомневаться. Скорей всего, у вас шалят сосуды или щитовидка подводит. Да, точно, она барахлит. Отсюда, простите, и избыток веса.
– Верно, – расслабился Бурмистров, – у меня заместитель есть, так вот он внезапно в разные стороны пополз и стал людям хамить. Я его к врачу погнал, и обнаружились какие-то гормональные сдвиги. Сейчас он снова стройный, приветливый. Боже, какой я идиот! Спасибо, Иван Павлович! Огромное вам спасибо.
– Не стоит благодарности.
– Вы на меня столько времени потратили, не поели.
Я улыбнулся:
– Собственно говоря, я сюда шел не обедать.
– А зачем?
– Поговорить с вами.
– Со мной? – удивился банкир.
– Собственно говоря, я сюда шел не обедать.
– А зачем?
– Поговорить с вами.
– Со мной? – удивился банкир.
– Уж извините, но опять про Коловоротову, понимаю деликатность вопроса…
– Ерунда!
– Вы порекомендовали ей некоего Григория?
– Григория? Григория… ах да!
– Не могли бы подсказать мне его телефон и адрес.
– Зачем?
Я замялся.
– Был у Регины утром и случайно забыл в прихожей мобильник. Позвонил Коловоротовой, велел ей забрать аппарат, а она сказала: «Сейчас апартаменты заняты, когда освободятся – непременно выполню вашу просьбу». Но после ухода гостя сотового она не нашла. Скорей всего, он по ошибке прихватил его с собой. Наплевать на сам мобильный, купить другой не проблема. Но там телефонная книжка, вот в чем катастрофа. Я наорал на Регину, ну и выдавил из нее информацию об этом Григории.
– Без проблем, – усмехнулся Бурмистров, – только, когда будете звонить, разговаривайте осторожней, у Гришки жена необычайно ревнива. Отелло рядом с Маргаритой ребенок. Дайте мне пиджак.
Я выполнил просьбу. Владилен Семенович выудил из внутреннего кармана телефонную книжку.
– Пишите. Арапов Григорий Юрьевич…
В это мгновение я сообразил, что при себе не имею ни блокнота, ни карандаша, и удрученно воскликнул:
– Погодите, схожу за ручкой.
Бурмистров снова пошарил в кармане пиджака и протянул мне золотую ручку с красным наконечником в виде бомбочки.
– Там, на столе, листы есть, – сказал он.
Не успел я записать цифры, как появился Илья.
– Владилен Семенович, – зажурчал он, – врач приехал, можно ему войти?
– Через минуту, – кивнул Бурмистров и протянул мне визитку. – Тут все телефоны, вон тот личный, известный очень узкому кругу людей. Звони, Иван Павлович, всегда буду рад помочь.
– Вот мои координаты, – произнес я, протягивая свою карточку.
– Спасибо тебе.
– Не за что.
– Уж извини.
– Не стоит даже говорить на эту тему, – улыбнулся я, – вы только непременно обследование пройдите.
Бурмистров кивнул, я направился к двери.
– Иван Павлович, – раздалось за спиной.
Пришлось обернуться.
– Слушаю.
Владилен Семенович протянул мне «золотое перо».
– У тебя же ручки нет, возьми.
– Спасибо, я ее в машине оставил.
– Ну пожалуйста, мне хочется сделать тебе подарок.
– Это слишком дорогая вещь!
– Пустяки, – отмахнулся Владилен Семенович, – я ее не покупал, клиент мне вручил. Помог ему кое в чем, вот парень и приволок подарок. Протянул и сказал: «Пусть принесет вам удачу». Я теперь ее тебе передариваю с теми же словами: «Пусть принесет Ивану Павловичу удачу». Не отказывай мне, от души ведь.
Я взял презент. Если честно, я великолепно обхожусь самыми обычными пластмассовыми ручками со стержнями. На мой взгляд, очень удобная штука, закончилась паста, выбрасываешь спокойно. Да и потерять такую совсем не жаль. А золотая ручка – это в основном для тех, кто любит выпендриться!
Но обижать Владилена Семеновича мне не хотелось, поэтому я взял подарок, сунул его в карман пиджака и ушел.
Телефон, который дал мне Бурмистров, оказался домашним, трубку сняла женщина, мигом поинтересовавшаяся:
– Кто его спрашивает?
– Иван Павлович Подушкин.
– По какому вопросу?
– Ну, – слегка растерялся я, – связанному со службой.
– А именно?
– В двух словах трудно объяснить, речь идет о бизнесе.
– Считаете меня дурой, не способной к умственной деятельности? – вскипела собеседница.
– Ну что вы, – попытался я успокоить даму, – и в мыслях ничего подобного не держал!
– Знаю, знаю! – заорала та. – Гришка всем говорит, что я идиотка, ничего не вижу, не слышу, не понимаю. Нашел дуру! Тебя Ленка подослала, да? Ага! Вот с кем сейчас Гришка!
– Вы не так меня поняли…
– Передай этой…, что Гришка мой! – вопила, как сирена, тетка. – Нечего к нему лезть! Небось уж губы раскатала и мужика получить, и квартиру, и дачу… Не фига! Обломается! Не смей сюда звонить…
Телефон обиженно запищал.
Я очумело потряс головой. Иногда мне, как и прочим мужчинам, приходят в голову мысли о создании семьи. Хочется уюта, домашних обедов, мило щебечущей супруги, кроме того, я испытываю потребность о ком-то заботиться, защищать при столкновении с жизненными невзгодами. Но все благие намерения рассыпаются в прах, когда смотришь на то, каких женушек нашли себе другие мужчины. Ей-богу, этого Гришу стоит пожалеть, тяжелая жизнь у парня.
Мобильный резко зазвонил, я вздрогнул. Вдруг у этого Григория дома стоит определитель номера и сейчас его вздорная жена начнет терроризировать меня. Но на том конце провода оказалась Николетта.
– Вава, – прощебетала она, – ты скоро приедешь?
– Уже в пути.
Маменька захихикала:
– Хорошо, поторопись.
Я насторожился.
– Ну… неважно! Не задерживайся, – загадочно ответила Николетта и отсоединилась.
Полный дурных предчувствий, я порулил домой. Скорей всего, сейчас мне не дадут спокойно покайфовать в кресле с любимой книгой. Заставят ехать в круглосуточно работающий магазин или отправляться на вечеринку.
Дверь мне открыла сама Николетта, облаченная в голубую шелковую пижаму.
– Вава, – взвизгнула она, – ты слишком много работаешь!
– Так уж выходит, – осторожно ответил я.
– Ступай ужинать, небось весь день голодным ходишь.
Я насторожился. У Николетты приступ любви к сыну? Тогда дело плохо. Сейчас она минут пять будет демонстрировать исключительную заботу о моей скромной особе, а потом закатит вселенский скандал с рефреном «Ты мало уделяешь матери внимания». Николетта устроена таким образом, что ей ежедневно просто необходимо либо уйти на пару часов из дома, либо принять у себя толпу гостей. Находиться в одиночестве маменька не умеет и не желает. Все милые женские хобби типа разведения цветов, вязания, шитья и готовки обошли ее стороной. Николетта была и остается светской дамой, способной лишь прыгать по вечеринкам. Иногда мне кажется, что баснописец Крылов, создавая культовую басню про стрекозу и муравья, фатально ошибся. На самом деле финал был другим. Ветреная прелестница вышла замуж за трудолюбивого зануду и капитально испортила тому жизнь, заставив слишком правильного мурашку оплачивать свои новые платья и драгоценности.
– Немедленно мой руки, – суетилась Николетта, – живо, живо, и ступай в столовую.
Я подчинился приказу, ополоснул ладони, вошел в комнату, обставленную тяжелой дубовой мебелью, и сел за стол. Маменька многократно рассказывала всем о том, что в нашей квартире находятся антикварные раритеты, доставшиеся ей от прабабки.
– На этих креслах сиживал сам Александр Первый, – восклицала она, – мои предки служили при дворе, общались с царями.
Я, естественно, никак не комментирую эти высказывания, но очень хорошо знаю, откуда прибыли сии гарнитуры. Из комиссионного магазина. Когда родители переехали в эту квартиру, Николетта сначала пала жертвой моды и обставила ее «по-современному», креслами, столиками на паучьих ножках, раскладными диванами и хлипкими шкафчиками. Но потом она кардинально поменяла стиль, вот с тех пор у нас и громоздится «мебель предков».
– Ешь с хлебом, – тараторила Николетта, – завяжи салфетку, положи масло, а лучше сметану. Дай помешаю салат. Фу, какой ты неаккуратный.
Я внимательно посмотрел на маменьку. Выглядит она самым обычным образом. На слишком худощавом теле роскошная шелковая пижама стоимостью… Ладно, не будем о грустном. В ушах покачиваются хорошо знакомые мне бриллиантовые сережки, пальцы унизаны сверкающими кольцами, холеное лицо покрывает ровный слой макияжа. Но что-то с ней не так! Что? Николетта никогда раньше не перемешивала салат. И ей не свойственна длительная забота о сыне. Как правило, маменька способна лишь на мимолетное проявление внимания: либо она велит мне идти в ванну, либо предлагает поесть, но чтобы одновременно и то и другое… Ей-богу, странно.
– Как у тебя дела? – осторожно спросил я и почувствовал на зубах песок. Тася опять плохо помыла листья рукколы, сунула весь пучок под струю, не разобрала его на листья.
– Прекрасно, – взвизгнула маменька, – а у тебя, деточка? Устал?
Вилка выпала у меня из рук. «А у тебя, деточка? Устал?» С ума сойти! Что это с Николеттой?
Пока я пытался прийти в себя от изумления, маменька быстро нагнулась, подобрала столовый прибор и положила его на стол, не произнеся раздраженно любимую фразу: «Вава! Весь в отца! Даже поесть нормально не можешь!»
– Хочешь какао? – вдруг спросила Николетта.
И тут до меня дошло.
– Мэри, это вы!
Тетка захихикала.
– Фокус не удался, факир был пьян! Нико, иди сюда!
В комнату влетела Николетта в красном брючном костюме.
– Экая ты, – укорила она сестру, – не сумела его обмануть.
– Он сначала поверил, – отбивалась Мэри.