– Надолго? – спрашивает меня Валентина, наливает мне кофе, и я вижу, как глаза ее наполняются слезами.
– Может, навсегда. Альмире скажу все как есть. – Мне необходимо быть сейчас жестоким, чтобы она поняла, насколько все серьезно и что меня действительно могут убить за долги. – Сколько можно делать вид, что все хорошо? У нее все есть, и деньги тоже. В крайнем случае, ей всегда помогут родители. У ее отца много денег.
– Как «навсегда»? – Ее глаза полны ужаса, и мне нестерпимо жаль ее. Она бледнеет: – Когда ты собираешься «исчезнуть»?
– На днях. У меня остался месяц. Но за этот месяц ничего не изменится. Ничего. И деньги на голову не упадут. За этот месяц мне надо уладить все свои дела, объясниться с Альмирой. Я даже не буду возражать, если она выйдет замуж за Рената, моего брата. Он давно любит ее.
Я не в силах был дальше продолжать этот тягостный разговор, сказал, что мы обсудим все позже.
А потом не стало Сергея Минкина. Путь был расчищен. Мне хотелось напиться жизненных наслаждений прежде, чем я покину этот мир. Мне хотелось провести несколько последних месяцев в теплой, солнечной и совершенно незнакомой стране вместе с Валентиной. Там я и скажу ей всю правду. Обо всем. Думаю, там же мы и простимся.
Альмира… Механизм сравнения. Он помог мне осмыслить свой брак и свои отношения с женой, чтобы разорвать эти самые отношения безболезненно для обоих. Альмира хорошая хозяйка, но скупа до болезненности. Любит только себя и дочь. На меня ей наплевать. Она ни разу не сказала простые слова, которых я ждал от нее все эти годы вынужденного вранья о долгах: Тимур, как ты, имея такие долги, можешь так спокойно покупать мне дорогие вещи, золото, брильянты, меха? Неужели она думала, что долги – сами по себе, а ее сытая и роскошная жизнь – сама по себе? Или ей казалось, что долги мужа не должны никоим образом касаться благосостояния жены? Что я должен постоянно выкручиваться, лишь бы только она ни в чем не нуждалась? А если бы я на самом деле был должен большие деньги, а не придумал все это, чтобы раскрутить свой бизнес? Возможно, всему виной я сам? Но мне всегда казалось, что я ответственен за свою семью и что мои жена и дочь находятся в зависимости от меня, а потому я должен сделать все возможное, чтобы оградить их от нищеты. Нищета. Да только слепой не заметит, что не может человек, запутавшийся в долгах, жить на такую широкую ногу, как жили мы с Альмирой. А получилось как? Существовала группа людей, вроде бы моих друзей или приятелей, каждый из которых думал, что я должен кому-то другому, они потому и молчали, что мой образ жизни лично их не касался – ведь я никому из них не был должен уже ничего! Разве что Минкину. А вот он-то как раз и собирался отправить меня на тот свет за долги и за то, что я отнял у него Валентину. Но не успел. Сам отправился в ад.
Господи, прости меня за все, прости! За все.
Валентина легко пережила смерть Минкина. Думаю, и она постоянно твердила молитвы и просила Бога о прощении за то, что получила свободу и что теперь ей незачем было скрываться, обманывать. Теперь перед ней стояла одна ясная цель – помочь мне выпутаться из долгов, чтобы мы с ней смогли пожениться.
– Тимур. Сколько тебе нужно денег? – просто спросила она меня по телефону.
– Два миллиона, – сказал я, умирая от стыда. Я предполагал, что ее дом в Пристанном примерно столько и стоит.
– Я продам дом, я говорила. Вот только приведу его в порядок, почищу.
Святая женщина! Механизм сравнения снова заработал: Альмира не способна была расстаться ни с одним своим кольцом или сережками, чтобы помочь мне выплатить долг. Она была выше этого. Главное, чтобы ей было хорошо и комфортно. Да и Ренат всегда рядом, что еще надо?
– Тимур… Самое главное… Надо же! Оказывается, Сергей все про нас знал. Я нашла тут папку – отчеты частного детектива. За нами следили. Здесь такие жуткие фотографии, где мы вместе. Представляешь, что он испытывал, когда видел все это?!
Я молчал. Ну вот, теперь она все знает. Вернее, почти все.
– Алло?! Ты слышишь меня?! – Голос ее дрожал, она нервничала, она сходила с ума без меня там, в Пристанном.
– Слышу. – Я разговаривал с ней вполголоса, чтобы не услышала находящаяся в соседней комнате Альмира.
– Ты знал об этом?
– Как я мог знать, что ты такое говоришь?! – вдруг начал орать я, явно переигрывая и забыв на время, что могу разбудить Альмиру с Кариной. – Ты думаешь, я все это знал и продолжал приходить к тебе? Ты в своем уме?
– Ладно, успокойся. Главное то, что он так и не успел ничего предпринять.
– А что он должен был предпринять?
– Уж во всяком случае, разобраться со мной. Лишить меня всего.
– А со мной?
– Думаю, и с тобой у него был бы разговор.
– Разговор?! Да ты, оказывается, совершенно не знала своего Минкина.
– Тимур! Ты говоришь со мной таким тоном. Словно я в чем-то провинилась.
– Нет, просто я подумал, что мы ходили с тобой по лезвию, ты не находишь?
– Нахожу, конечно. Просто я еще не осознала до конца, что могло произойти через некоторое время.
На пороге возникла Альмира. В ночной рубашке. Она смотрела на меня укоризненно: мол, чего кричишь, ребенок же спит. Я согласился с ней, прикрыв глаза. Мол, понял, извини. Она кивнула головой и вышла из кухни.
– Я не могу больше говорить, – едва слышно сказал я в трубку.
– Тимур, я подготовлю дом, а ты найди покупателя, слышишь?
– В крайнем случае я возьму кредит под твой дом, – выдохнул я очередную порцию лжи. Потом поправился: – Вернее, ты возьмешь кредит, а я расплачусь. Потом мы поженимся и уедем, все. Целую.
Валентина, она готовилась к продаже дома. Она собиралась принести его в жертву. У меня было желание помчаться в Пристанное и обо всем ей рассказать, чтобы она поняла, что я не такой подлец, каким представал перед ней в последнее время. Что я вынужден был так поступать, чтобы привести в порядок перед смертью не только свои дела, но и ее. Я заботился о ней, но со стороны все это выглядело довольно-таки мерзко. Однако я нашел в себе силы не расклеиться и продолжать жить так, словно я здоров и полон планов на будущее.
Правильно ли я поступаю, обманывая Валентину и всех окружающих? Думаю, да. Зачем им расстраиваться и переживать, думать, как им выжить без моей поддержки (имею в виду, конечно, эгоистку Альмиру), если они еще какое-то время могут прожить в счастливом неведении? А то, что каждая из моих женщин после моего ухода оценит мою сдержанность и нежелание быть объектом жалости, в этом я уверен.
Валентина… Мысли мои вновь и вновь возвращаются к ней. И сердце мое ноет и болит при мысли о том, что ей предстоит пережить, когда я умру.
Она была единственным человеком, с которым я чувствовал себя по-настоящему счастливым, любимым, и это не простые слова. Такой ласковой и нежной женщины я еще не встречал, я понял это в нашу первую встречу. Она не сразу поняла, зачем я к ней пришел, да и вообще, она думала, что я пришел к Минкину. И только когда я начал говорить ей о своей любви (сочинял на ходу, не испытывая ни малейших угрызений совести), то вдруг почувствовал исходящее от нее тепло. Она слушала меня молча, пронизывая меня задумчивым и каким-то отстраненным взглядом своих зеленых прозрачных глаз, и порой мне казалось, что она раскусила меня, поняла, что я неискренен с ней, что я пришел к ней просто как вор, охотник, соблазнитель. Быть может, и она тогда распахнула мне свои объятья, запутавшись в собственной лжи. Ей хотелось быть любимой, как хотелось острого жгучего наслаждения, и мы, обманывая друг друга, провели вместе несколько часов, буквально не отрываясь друг от друга. Мне понравилась эта игра, и я стал приходить к ней каждый вечер. Сначала мы даже не говорили, а просто лежали обнявшись, словно все друг о друге знали. Хотя на самом деле мы были совершенно чужими людьми. Наши тела познакомились быстрее, чем наши души, сердца. И тогда я понял, что если и можно заморочить друг другу голову, то тело не обманешь. Меня тянуло к Валентине, мне было куда приятнее обнимать ее, чем жену Альмиру, мои чувства к Валентине были новыми, яркими, они давали мне надежду на выздоровление – мне как никогда хотелось жить.
Сначала мы стали любовниками, потом возлюбленными, а позже и вовсе не могли уже жить друг без друга.
19. Марк
Сосед по гаражу дядя Миша оказался симпатичным толстяком с круглым добродушным лицом и румяными щеками. Когда я окликнул его, он вылез из-под машины, точнее, из смотровой ямы и улыбнулся мне толстыми губами.
– Что, какие-то проблемы с машиной? Я вижу вас первый раз и сразу хочу предупредить, что я не настоящий мастер, а так – любитель. Вас кто прислал?
На нем был короткий синий халат, перепачканный машинным маслом, а руки у него и вовсе были черными от смазки.
– Меня зовут Марк Александрович Садовников, – представился я, – следователь прокуратуры. У меня к вам несколько вопросов.
– Ну что ж. – Мне показалось, дядя Миша побледнел. Вероятно, это нормальная реакция всех людей, которые сталкиваются с представителями прокуратуры. – Милости просим. Я вам сейчас и стул вынесу. У меня есть совсем чистый, для гостей вроде вас.
– Что, какие-то проблемы с машиной? Я вижу вас первый раз и сразу хочу предупредить, что я не настоящий мастер, а так – любитель. Вас кто прислал?
На нем был короткий синий халат, перепачканный машинным маслом, а руки у него и вовсе были черными от смазки.
– Меня зовут Марк Александрович Садовников, – представился я, – следователь прокуратуры. У меня к вам несколько вопросов.
– Ну что ж. – Мне показалось, дядя Миша побледнел. Вероятно, это нормальная реакция всех людей, которые сталкиваются с представителями прокуратуры. – Милости просим. Я вам сейчас и стул вынесу. У меня есть совсем чистый, для гостей вроде вас.
– У вас нет при себе документов, удостоверяющих личность? – спросил я, понимая, что у него должны быть водительские права.
– Да-да, и паспорт, и водительские права, и даже пенсионное удостоверение, выбирайте!
Я выбрал паспорт, который дядя Миша достал из нагрудного кармана куртки, висевшей на крюке справа от ворот.
– Михаил Алексеевич Гольцев. Скажите, Михаил Алексеевич, вы хорошо знаете ваших соседей – Егора и Веронику Красиных?
– Егора-то? Ну конечно, по-соседски. Люди они молодые, но вежливые, симпатичные, у них малыши. Егор работает, Вероника сидит дома с детьми. Им тяжело, конечно. А что случилось? – вдруг догадался спросить он, ставя передо мной на самом деле удивительно чистый, почти новый стул. – Представляете, кто-то выбросил. Выходим с женой из дома, а возле мусорки стоит этот стул. В отличном, можно сказать, состоянии. Вот я и подумал, дай-ка возьму его к себе в гараж. Нет, вы не подумайте, я его хорошенько так протер.
– Позавчера утром вы были в своем гараже?
– Нет, утром я люблю поспать. Знаете, фильмы до глубокой ночи смотрю, а потом отсыпаюсь. Так что утром меня в гараже не было. А что?
– А три дня тому назад не видели, кто заходил в гараж Красиных?
– Кто-то из них, я думаю, был, но ко мне в гараж не заглянул, не поздоровался. Я только слышал, как в их гараж кто-то вошел, это же довольно громкое дело – пока ключами позвенишь, пока замком полязгаешь, пока воротами погрохочешь. Я-то был в смотровой яме, как раз смотрел машину своего товарища. Я и не придал особого значения всем этим звукам. Да, кстати, у меня еще тогда промелькнула мысль, что автомобиль как-то сразу завелся, хотя и Вероника, и Егор жаловались, что у них машина не заводится, я предположил, что у них что-то со стартером, но я в стартерах не очень-то разбираюсь, а выставлять себя дилетантом не хочется. Я могу колеса поменять, масло проверить, тормозные колодки новые поставить.
– Значит, машина завелась, и вы не знаете, кто на ней выехал?
– Нет, не знаю. Вы извините меня, Марк…
– Александрович.
– Вы извините меня, Марк Александрович, но могу я узнать, почему вы так заинтересовались моими соседями?
– Дело в том, что три дня тому назад машиной Егора кто-то воспользовался. Совершено двойное убийство, трупы нашлись в автомобиле Красиных. Егор обнаружил их позавчера утром в этом самом гараже. Вот мы и опрашиваем всех соседей, может, кто видел постороннего, открывающего гараж Красиных. Они давали кому-то ключи от своей машины, позволяли пользоваться ею? Может, друзьям, родственникам?
– Нет, ничего такого я не знаю. И никогда не видел, чтобы на машине Егора ездил кто-то другой.
– А Вероника часто пользовалась машиной?
– Не сказать чтобы часто, но время от времени. Когда, например, ей надо было повезти детей в поликлинику или к матери, или по магазинам. Я всегда помогал ей. У нее же там, внутри машины, два специальных сиденья для малышей. Вот я одного усаживаю и застегиваю, она – другого.
– А ее мать вы видели? Вы знаете ее в лицо? Она не могла воспользоваться машиной?
– Да, конечно, я видел ее. Постойте. Это было как раз три дня тому назад. Дело в том, что именно в этот день я возвращался из дома, где обедал, снова в гараж, у меня была здесь назначена встреча с одним человеком, и я спешил. И когда уже подходил сюда, то мне показалось, будто мой приятель уже ждет меня возле моего гаража, но когда я приблизился, то понял, что мне навстречу очень быстрым шагом идет какой-то молодой мужчина. Высокий, худощавый. И совсем мне незнакомый. Я хочу сказать, я здесь много лет, многих знаю в лицо, но этого парня видел впервые. И еще кое-что бросилось мне в лицо. Усы. Усы, черная кепка, почти надвинутая на лоб. А походка. Очень, знаете ли, странная походка. Мягкая такая, чуть ли не женственная. Но шел он быстро. Чувствовалось, что он куда-то спешил. Возможно, это и не имеет никакого отношения к тому, что произошло, но все-таки.
– Откуда он вышел? Он мог идти, скажем, от гаража Красиных?
– Мог. Предположим, если это и был преступник, то могло оказаться так, что я свернул в наш проулок как раз тогда, когда он уже успел запереть машину в гараже и быстрым шагом направился к центральной дороге. То есть если бы это случилось парой минут раньше, то я увидел бы, как он запирает гараж Красиных. Но, скажу, это было бы с его стороны весьма рискованно. Ведь тот, кто задумал подкинуть туда трупы, должен был знать, что я торчу здесь круглые сутки. Что я могу быть свидетелем.
– Скажите, Михаил Алексеевич, у вас имеется в гараже станок для изготовления ключей?
– Да. – Он был очень удивлен моей осведомленностью. – А при чем здесь это?
– Может, кто-то просил вас сделать копии ключей Красиных – от гаража и машины.
– Собственно говоря, все ключи похожи друг на друга, поэтому я не могу ответить на ваш вопрос. Думаю, я не совершаю никакого преступления, выручая людей. Многие теряют ключи, это факт. Кстати говоря, этот станок раньше принадлежал моему отцу, вот он был виртуозом. А я только учусь. Но все равно получается, люди, во всяком случае, не жалуются.
– Скажите, Михаил Алексеевич, раз уж вы здесь так часто бываете и все знаете. Среди ваших соседей кто-нибудь пользуется гаражом как местом для встреч, свиданий?
– Ну, не без этого. Я закрываю на это глаза и, надо сказать, всегда испытываю чувство неловкости, когда вижу, как какая-нибудь барышня приводит в гараж любовника. Причем барышня чужая, то есть кто-то ей дал ключ от гаража. Мне так и хочется подойти потом к гаражу и сказать: мол, вы поосторожнее там, смотрите не оставляйте включенным мотор, иначе задохнетесь. Сколько таких случаев уже было в городе.
Я вспомнил, какой богатый материал подкинул мне мой помощник Лева Локотков.
«Парочка задохнулась в гараже.
Трагедией закончился роман 35-летнего женатого мужчины и 26-летней девушки. По данным УВД области, воскресным вечером парочка уединилась в гараже, расположенном в Сеймском округе Курска. Чтобы не замерзнуть, включили в машине двигатель. Когда наутро обеспокоенная супруга отправилась на поиски не пришедшего ночевать мужа и заглянула в гараж, то обнаружила жуткую картину – в салоне автомобиля находились два мертвых тела. Любовники умерли во сне, отравившись угарным газом. Подобные трагические происшествия не редкость. По статистике, в России от отравления угарным газом в гаражах и автомобилях ежегодно погибают более 300 человек».
«6 февраля в гаражном обществе „Надежда“ в поселке ТЭЦ-2 задохнулись 42-летняя женщина и 33-летний мужчина. Их в гараже на заднем сиденье автомобиля раздетыми по пояс нашел пенсионер. Он пришел в свой гараж за картошкой».
«Утром 8 февраля в машине „Волга“, которая стояла в гараже напротив дома 13 по Кронштадтскому бульвару, обнаружили трупы мужчины и женщины. Погибшими оказались владелец гаража, 49-летний москвич, и его 39-летняя знакомая, прописанная в Саранске. Предполагается, что парочка задохнулась от автомобильных выхлопов вечером 7 февраля. По факту смерти двоих человек прокуратура проводит расследование».
«В Ленинском районе Челябинска вчера, 20 апреля, отравились выхлопными газами 34-летний С. и неизвестная женщина 25–30 лет.
Они были обнаружены в гараже на территории ГСК-305, в автомобиле „ВАЗ-2101“.
Об этом сообщает пресс-служба ГУВД Челябинской области».
Сколько таких случаев уже было и в нашем городе. И это только малая часть той информации, которая потрясла меня своим однообразием и отсутствием у людей инстинкта самосохранения. И ведь все все знают и понимают, но все равно встречаются в гаражах.
– Скажите, вам не был знаком человек по имени Тимур Атаев?
– Тимур? Нет, у меня нет знакомых с таким редким именем.
– А Валентина Неустроева?
– Валентина… Надо вспомнить, но пока что на ум ничего не приходит. Знаете, до меня только сейчас начало доходить, какая беда у Егора. И кому же понадобилось его так подставлять? Хотя… И подставой-то это назвать трудно. Словно кто-то запутался в машинах или гаражах. Нет, даже объяснить ничего не могу. Ведь если кто-то воспользовался, как вы говорите, машиной, а потом и гаражом, значит, у этого человека должны были быть ключи.