Он повернулся и вышел из комнаты. В наступившей тишине Лена проводила его долгим обожающим взглядом и только потом негромко спросила чуть дрогнувшим голосом:
— Он сказал правду?
Глава 10
Ринат прошел по коридору и вошел в приемную. Увидев его, поднялась со своего места секретарша. У нее была характерная азиатская внешность, раскосые глаза. Она несколько удивленно смотрела на него.
— Господин Шарипов? — уточнила она.
Ей было лет тридцать. Она была в темном брючном костюме. Очевидно, ее предупредили о визите Рината и даже описали его внешность, чтобы она не перепутала. Молодая женщина даже улыбнулась. Справа от нее висела табличка с фамилией генерального директора, слева — с фамилией заместителя генерального директора. Можно было прочесть, что с правой от нее стороны сидел Вахтанг Георгиевич Гогоберишвили, а с левой стороны — Надежда Анатольевна Попова. Секретарша смотрела на Рината, ожидая его указаний.
— Меня уже ждут? — понял Ринат.
— Да, — кивнула она, показывая на кабинет генерального директора.
— Нет. — Он почему-то решил войти в другой кабинет, где сидела заместитель генерального директора. Ему понравилось, что это женщина. Может, она будет более откровенна.
— Можно? — спросил он, открывая дверь.
Женщина поливала цветы. Она обернулась. Ей было лет сорок. Строгий взгляд, тонкие губы, серые глаза. Модная, очень дорогая оправа от «Шанель». Тщательно уложенные волосы, словно она успела побывать утром у парикмахера. На ней была белая блузка и голубой костюм. Юбка чуть ниже колен. Она стояла у окна, когда он вошел. Женщина держала в руках лейку для цветов, стоявших на подоконнике.
— Входите, — кивнула она, — я сейчас закончу.
Он вошел в комнату, прошел к столу, сел напротив нее. Ему понравился этот кабинет, выполненный в розовых тонах. Красивая изогнутая мебель, изогнутые дверцы шкафов, подобранные в тон светло-бежевые занавески. Все говорило о вкусе хозяйки кабинета. Напротив ее кресла висела чудесная картина, изображавшая русский лес. Она закончила поливать цветы, оставила лейку в углу, вернулась на свое место, надела пиджак, наброшенный на спинку кресла, и строго взглянула на него.
— Что вам нужно? — спросила она.
— Ничего. Хотел с вами познакомиться, — улыбнулся Ринат.
— Интересное начало. Вы специально для этого приехали в нашу компанию?
Он обратил внимание на ее часы. У нее были очень дорогие часы из белого золота.
— Я Ринат Шарипов, — сообщил, он негромко, ожидая увидеть ее реакцию. Но она была абсолютно спокойна.
— Очень приятно. Я про вас слышала. А я Надежда Анатольевна, можно просто Надя. У вас есть ко мне вопросы?
Ему понравилось, как она держится. Без робости или смущения. Нормальные деловые отношения, какие и могут быть между высококлассным менеджером и хозяином компании.
— Судя по всему, меня здесь не очень ждали, — сказал Ринат.
— Возможно, — без тени улыбки согласилась она, — до это вы должны выяснять с нашим генеральным директором, а не со мной.
— Почему? Вы разве не имеете отношения к финансовым вопросам компании?
— Абсолютно никакого. — Она смотрела ему в глаза. — Я не отвечаю за финансовые вопросы. У меня другой круг вопросов. Я занимаюсь в компании дизайном, модой, архитектурой, одеждой. Только на этих условиях я согласилась здесь работать.
— Одеждой?
— Форму одежды обслуживающего персонала утверждаю я, — пояснила Надежда Анатольевна, — и еще отвечаю за оформление всех ваших домов.
— Я вас не совсем понимаю, — признался Ринат.
— Меня взял на работу ваш покойный дядя, — сообщила она, — он считал, что я достаточно хорошо разбираюсь в этих вопросах. До того как появиться здесь, я возглавляла отделение известной французской компании в Москве и не собиралась сюда переходить. Но ваш дядя меня уговорил… И с тех пор я работаю здесь.
Судя по ее кабинету, вкус у нее был безупречный.
— Сколько вы получаете? — поинтересовался Ринат.
— Много, — ответила Надежда Анатольевна. — Я думала, что вы знаете. Моя зарплата в «Асторе» составляет около ста восьмидесяти тысяч долларов. Не считая премиальных. На прежней работе я получала чуть меньше сто пятидесяти тысяч.
— Вы знаете, какой бюджет у вашей компании?
— Очень большой. Я примерно знаю. Восемьдесят миллионов долларов или около того. Но, повторяю, я не занимаюсь финансовыми проблемами, и меня они абсолютно не интересуют. У меня несколько другая сфера приложения моих способностей.
— С такой зарплатой вы могли бы интересоваться делами компании, — возразил Ринат, чувствуя легкую обиду.
— Нет. Я достаточно известный специалист, господин Шарипов, и поэтому могу позволить себе разговаривать с вами подобным тоном. Вы не мой хозяин, не обольщайтесь. Вы всего лишь будущий хозяин компании, в которой я работаю нанятым руководителем. И достаточно профессионально выполняю свою работу за те деньги, которые мне платят. Если я захочу, то могу в любой момент отсюда уйти. В другой компании мне предложат такие же деньги, если не больше. Как видите, я достаточно откровенна.
— Вполне, — улыбнулся Ринат.
— Вы могли оценить мою работу. Насколько я знаю, вы уже переехали в вашу новую квартиру. Весь дизайн и оформление этой квартиры лежал и на мне. Нравится?
— Очень, — ответил он.
— Прекрасно. Значит, все в порядке. В других местах вы еще не были?
— В каких?
— У вас большое наследство. Вилла в Антибе, дом в Лондоне, особняк в Киеве. Ну и так далее. Я работала везде. По всему миру. Вы сможете все увидеть.
— Ваша компания занята обслуживанием моей недвижимости.
— Конечно. Для этого мы и созданы.
— В таком случае почему вы выставили на торги мои дома в Лондоне и в Киеве? И продаете сейчас дачу на Рублевке?
— Кто вам сказал? — нахмурилась она.
— Мои адвокаты. Они говорят, что набежали большие долги…
— Какая глупость. Этого не может быть.
— И тем не менее это так. Более того, как мне удалось выяснить, вы даже не платите…
Он не успел договорить. Дверь стремительно распахнулась, и в кабинет вошел высокий мужчина. На нем был светлый костюм в крупную клетку, красный галстук. Щегольские усы, темные курчавые волосы, характерная внешность кавказца. Это был Вахтанг Георгиевич, генеральный директора компании «Астор». За его спиной стояли Тамара и Иосиф Борисович, очевидно, решивший сам приехать сюда.
— Здравствуйте, дорогой Ринат, — взмахнул руками Гогоберишвили, — почему не предупредили о своем приезде? Мы бы вас встретили как положено. Даже обидно. А вы, Надя, почему сразу мне не позвонили?
— Он вошел ко мне пять минут назад, — сухо пояснила Попова.
— Такой гость, такой гость дорогой!
Директор изображал гостеприимного кавказца, но Ринат видел, как он нервничает.
— Пойдемте ко мне в кабинет, — предложил Вахтанг Георгиевич, — я вам все покажу. К нам такой гость приехал. — Он метнул взгляд в Попову, и было заметно, с каким трудом он сдерживается, чтобы не сорваться. Очевидно, независимый дизайнер в качестве заместителя давно его раздражала.
Ринат поднялся и предложил Надежде Анатольевне:
— Пойдемте вместе с нами.
Он вышел в приемную, пожал руки Иосифу Борисовичу и Тамаре. Все пятеро прошли в кабинет генерального директора. Комната была в два раза больше кабинета Поповой. Здесь царил откровенный кич. Тяжелая кабинетная мебель, большое кожаное кресло, огромный экран плазменного телевизора, висевшего на стене. Очень дорогой, чудовищно безвкусный и претенциозно вычурный кабинет директора тоже многое говорил о его владельце.
— Садитесь, — показал на обтянутые дорогой кожей кресла хозяин кабинета, — устраивайтесь поудобнее. Сейчас попрошу принести нам кофе и коньяк. Что вы любите? Может, мартини или джин-тоник?
— Ничего не нужно, — сухо отрезал Ринат, — сядьте и успокойтесь. Я рад, Иосиф Борисович, что вы тоже приехали.
— Мне сказали, что вы едете сюда, и я сразу решил, что мне нужно здесь появиться, — пояснил Плавник. — Только не понимаю, почему вы не захотели нас подождать.
— Всегда интересно приехать в компанию, которая занимается устройством моего быта, — пояснил Ринат. — Давайте начнем с самого начала. Итак, я хочу знать точное количество объектов недвижимости, которые мне принадлежат.
Гогоберишвили взглянул на Плавника. Оба нахмурились. Было заметно, что этот вопрос вызвал у них беспокойство.
— Мы можем обсудить все вопросы в моем кабинете, — сказал Иосиф Борисович.
— Нет, — возразил Ринат, — я хочу сегодня и здесь.
— Да, конечно. — Плавник нахмурился. Он не думал, что его молодой клиент сразу начнет проявлять подобную строптивость.
Хозяин кабинета поднялся и подошел к столу.
Хозяин кабинета поднялся и подошел к столу.
— Принесите нам список объектов недвижимости… — приказал он, нажимая кнопку на пульте.
— И бюджет компании на этот год, — строго потребовал Ринат.
— И наш бюджет на этот год, — добавил Вахтанг Георгиевич после некоторого замешательства.
— Но вы сами сказали, чтобы мы…
— Принеси новый бюджет, — крикнул Гогоберишвили, перебивая говорившего, — и не нервируй меня.
Он поднял голову и взглянул на Плавника.
— Я ничего не понимаю, Иосиф Борисович, — признался он, — почему наш новый наследник так волнуется. Вы ему разве что-то не так объяснили?
— Иосиф Борисович вообще забыл мне рассказать о вашей компании, — заметил Ринат, — не посчитал нужным.
— У нас еще столько проблем и столько объектов, — возразил Плавник. Он достал платок и вытер лицо. — Я думал постепенно вводить вас в курс дела.
— Чтобы успеть распродать всю мою недвижимость? — поинтересовался Ринат.
Тамара нахмурилась. Попова отвернулась. Плавник вздрогнул, но ничего не стал переспрашивать. Только Гогоберишвили не выдержал:
— О какой распродаже вы говорите? Разве такое можно сделать без вашего согласия?
— Сейчас посмотрим, — упрямо сказал Ринат.
В кабинет вошел пожилой человек. В руках у него была папка с документами. Но это был не Глеб Александрович. Очевидно, это был помощник генерального директора.
— Оставь папку и уходи, — строго приказал Гогоберишвили.
Помощник чуть ли не бегом покинул кабинет. Он видел, как нервничает его шеф. Гогоберишвили протянул руку, чтобы взять папку, но Ринат его опередил. Он забрал папку, открыл ее, чтобы просмотреть весь список.
— Квартира в Москве, — сказал он, — она существует, и я о ней знаю. Дача на Рублевке. Как раз то, что нужно. Начнем прямо с нее. Почему оттуда вывезли всю мебель? И почему не платили женщине, которая следила за домом?
— Кто не платил? — спросил Гогоберишвили. — Откуда у вас такие сведения? Это неправда…
— Она сама нам об этом сказала, — вмешалась Тамара, решив помочь генеральному директору.
— Сейчас выясню. — Он нажал другую кнопку. — Глеб Александрович, почему мы не платили этой домработнице на Рублевке? Мы ведь платим за охрану дома.
— Конечно, платим. А ее мы уволили полгода назад, когда выставили дом на продажу…
Гогоберишвили не успел отключиться, и все услышали последнюю фразу. Вахтанг Георгиевич недовольно крякнул и отключился.
— Вот видите, — сказал Ринат, — значит, мою дачу продают. Владелец погиб, а я его наследник. Почему вы решили, что я хочу ее продать? С какой стати?
Мы ничего не решили, — нахмурился Гогоберишвили, — у нас было указание самого Владимира Аркадьевича. Он приказал вывезти мебель и продать дачу на Рублевке.
— У вас есть его письменный приказ?
— Нет, конечно. Но он мне звонил и приказал. Или вы считаете, что я мог вывезти мебель без его согласия?
— А когда вы вывезли мебель?
— Несколько месяцев назад.
— До его смерти или после?
— Не помню. Какое это имеет значение? Я говорю вам, что он приказал мне избавиться от этой дачи. Мы искали покупателя, но никого не нашли. Тогда решили освободить дом.
— Он не объяснял, почему хочет продать дачу в таком престижном месте?
— Сказал, что ему достаточно квартиры в Москве. И он не хочет содержать дачу в этом поселке. Слишком много суеты, как он обычно говорил.
— Но вы не продали дачу?
— Мы не успели.
— И никто не сможет подтвердить ваши слова?
Гогоберишвили нахмурился и пожал плечами.
— Какая разница? Ваши деньги остаются у вас… Продали или не продали, вывезли, не вывезли. Все равно вы при своих деньгах.
— А дом в Лондоне? Его тоже приказали продать? А особняк в Киеве? Они ведь выставлены на продажу?
Подождите, — вмешался Иосиф Борисович. — В обоих случаях Вахтанг Георгиевич не виноват. Я же вам объяснял, что содержание обоих зданий обходится слишком дорого. И плюс еще нам придется платить налог на наследство. Поэтому было решено выставить оба здания на продажу. Вы ведь не собираетесь переезжать в Киев. А если захотите, мы всегда найдем вам новый дом.
— Кем было решено?
— Компанией «Астор», — чуть помедлив, ответил Плавник.
— Без моего согласия, Вы даже забыли рассказать об этой компании. Я могу узнать, какой бюджет у компании, созданной для обслуживания моих интересов? Или это профессиональная тайна?
Иосиф Борисович посмотрел на Вахтанга Георгиевича. Тот шумно вздохнул.
— Копия бюджета в вашей папке, — пояснил он.
Ринат перебрал листы, достал копию нового бюджета. Посмотрел окончательную цифру. Около пятидесяти миллионов долларов. Он усмехнулся. Эти бизнесмены были обыкновенными мошенниками.
— Сколько мы платим за юридическое обслуживание? — спросил Ринат.
— Кажется, полтора миллиона долларов, — ответил Гогоберишвили, — у нас очень хороший адвокат. Но туда включены все сопутствующие расходы. Они вас долго искали.
— Не сомневаюсь. — Ринат достал из кармана другую копию бюджета и сравнил строчки бюджета. Здесь была указана сумма в два миллиона.
Гогоберишвили мрачно посмотрел на адвоката. Он не понимал, какую бумагу достал его гость.
— Надежда Анатольевна, — вдруг обратился Ринат к заместителю генерального директора, — вы не скажете мне, какой у вас годовой бюджет? Вы же должны знать хотя бы общие цифры.
Вахтанг Георгиевич облизнул внезапно пересохшие губы. Такого он явно не ожидал. Конечно, она знает общие цифры. С некоторым сомнением он взглянул на своего заместителя. Она ему всегда не очень нравилась. Слишком независимая и самоуверенная. Вечно настаивала на своем. Хорошо еще, что никогда не лезла в финансовые вопросы. Неужели она назовет другую цифру? Она должна понимать, что так нельзя вести дела. Они должны быть единой командой. Иначе все развалится. Или эта легкомысленная женщина все выдаст…
Попова взглянула в глаза Ринату. Несколько минут назад они уже говорили о бюджете. И тогда прозвучала конкретная цифра. У нее есть выбор. Сейчас она может согласиться со своим генеральным директором, назвать его цифру и спокойно работать в этой компании. А может поддержать Рината, вспомнив другую цифру, и тогда неизвестно, чем все закончится. Компанию могут закрыть, а финансовую проверку поручить прокуратуре. И придется менять хорошо налаженную жизнь. Но назвать другую цифру — значит солгать. Позволить этому молодому человеку уличить ее во лжи. Потом ей будет стыдно, и она не собирается жить с чувством вины. Даже не перед этим молодым наследником, а перед собой. Не лгут и не предают не потому, что об этом могут узнать, а потому, что существует некий внутренний цензор, часто именуемый совестью.
— Около восьмидесяти миллионов долларов, — сухо сообщила Попова, не глядя на своего директора.
В комнате повисло тяжелое молчание.
— Наверное, истина где-то посередине, — попытался смягчить напряжение Плавник, — может, бюджет немного вырос за последний год.
— Нет, он похудел. Почти в два раза. За последний день, — зло заметил Ринат.
— Не нужно нас обижать, — все еще пытался удержать свои позиции Вахтанг Георгиевич.
— Сейчас сравним, — громко предложил Ринат. — Вот копия настоящего бюджета, а это липовая копия, которую для меня приготовили сегодня утром. Здесь совсем разные цифры. В первом — восемьдесят миллионов долларов, а во втором только пятьдесят. Куда-то сразу исчезли тридцать миллионов.
— Этого не может быть, — покрылся красными пятнами Плавник, выхватывая обе бумаги.
Он начал сравнивать. Затем поднял голову.
— Я думал, разница составляет несколько миллионов, — угрожающе сказал он, — а здесь около тридцати. Я не понимаю, Вахтанг Георгиевич, почему такое разночтение.
— Кто вам дал эту копию? — зло спросил Гогоберишвили. — Это провокация. Я немедленно уволю этого негодяя. Сейчас вызову начальника службы безопасности.
— Подождите, подождите. — Плавник продолжал изучать оба бюджета. — Здесь на транспортные расходы выделено около трехсот тысяч долларов. Какие транспортные расходы? Разве вы покупали машины? Или нанимали транспорт для нас? И еще деньги на новую мебель в Антибе. Там ничего не меняли уже полтора года.
— Это ошибка, — бормотал Гогоберишвили, — дайте мне, и я все проверю.
— Мы не приобретали для Франции никакой мебели, — безжалостно заявила Надежда Анатольевна. Она старалась не смотреть на своего руководителя.
— Тридцать миллионов долларов, — гневно заявил Плавник, — вы совсем с ума сошли? Решили, что раз нет хозяина, можно так воровать?
— Это провокация, — поднялся со своего места Гогоберишвили. — Кто-то специально составил такой бюджет, чтобы меня подставить. Вы не верите моему честному слову?