– Не поверишь, – понизила голос Рязанова, – его жена – Антуанетта!
– Кто? – переспросила Нюра.
– Твоя бывшая невестка! Кстати, где Юра?
– Он давно умер, – мрачно ответила Нюра, – после развода с Антуанеттой запил, и через несколько месяцев его сбила машина. В отношении Антуанетты ты обозналась! Она… Впрочем, это неинтересно!
– Слава богу, я пока отлично вижу, – засмеялась Ольга, – пойдем, глянешь! Тебе, наверное, как участнику ярмарки, разрешат пройти внутрь стенда. Стопроцентно Антуанетта супруга романиста.
– Мама, – пропищал тонкий голос, – ма-ма-ма!
Около Нюрочки, словно из воздуха, возник худенький ребенок, то ли мальчик, то ли девочка, сразу и не понять. На малыше был комбинезончик из клетчатой ткани, белая рубашечка, а стриженую голову прикрывала полотняная кепка.
– Это кто? – изумилась Оля.
Нюра покраснела.
– Извини, мне пора, – сказала она, – рада была видеть тебя.
– Мама, – хныкал малыш, – ма-ма-ма.
– Ты вышла замуж, – не удержалась Ольга, – поздравляю.
– Не с чем, – ответила Нюрочка, – у меня нет супруга.
– Но он твой?! – воскликнула Рязанова.
– Кто? – прищурилась Нюра.
– Мальчик!
– Ах мальчик, – криво усмехнулась бывшая подруга, – пусть будет мальчик!
Ольга не обратила внимания на странную реакцию Нюры, Рязанова была слишком удивлена, чтобы заметить чужое настроение, а еще в ней проснулось невероятное любопытство.
– Откуда у тебя сын? – бестактно спросила она.
Нюра кашлянула и ехидно протянула:
– Ты не знаешь, где женщины берут детей?
Рязанова заморгала, но не успокоилась.
– А как его зовут?
– Ваня, – живо ответила Нюра, – замечательное русское имя. Извини, ребенка пора кормить.
– Дай свой телефон, – попросила Рязанова, – я позвоню на днях, встретимся, поболтаем.
– У меня его нет, и квартира не в центре, – слишком быстро заявила Нюра.
– На стенде тридцать восемь заканчивается встреча с писателем Павлом Подушкиным, – загремело с потолка радио, – кто не успел получить автограф, поторопитесь.
– Пошли скорей, – велела Оля, – там точно Антуанетта, понимаешь?
Нюра прижала к себе мальчика.
– Послушай, – устало сказала она, – я уже объяснила, ты фатально ошибаешься. Антуанетта умерла, мы долго не общались, поэтому ты ничего не знаешь.
– Ой-ой! – подскочила Ольга. – Как же это? Она же совсем молодая! От чего скончалась?
Нюрочка посадила сына к себе на колени.
– Ма-ма-ма, – незамедлительно завел малыш, которому по виду было не более двух лет.
– Иди к Ляле, – велела мать, – она тебя ждет.
Ребенок живо слез с колен Нюры и убежал.
– Хороший какой, – улыбнулась Ольга.
– Ничего, – холодно сказала Нюра. – Давай расскажу об Антуанетте.
Рязановой стало понятно, что бывшая подруга не хочет говорить о ребенке.
– Ты же знаешь, что и я, и мама не любили Антуанетту, – завела Нюра, – да и за что к ней хорошо относиться? Работать не хотела, домашним хозяйством не занималась, зато Юрку постоянно шпыняла, упрекала его в безденежье. Очень жадная была и завистливая. Увидит у соседки новую сумку и не успокоится, пока себе такую же не купит, два раза попользуется ею и отбросит. Конечно, маме такое поведение не нравилось, она часто ругала Антуанетту, а Юрка становился на ее защиту. Он очень любил непутевую жену. А ее привычка над всеми смеяться и давать гадкие клички? Юра всех приятелей растерял, потому что жена им хамила. Да только брат жил словно под гипнозом, Антуанетта его одурманила. Начнем мы с мамой ему глаза открывать, слышим в ответ: «Вы несправедливы к Антуанетте, у нее в жизни было много горя, она росла без родителей, сиротой. Знаете ведь, из какой она семьи? Отец ученый, мать актриса, увы, они скончались, когда дочке едва исполнилось десять лет. Девочку в колхоз к дальней родне отправили. Не трогайте Антуанетту, она от матери талант унаследовала, закончит учебу и будет на сцене играть. Гордиться надо, что к нам райская птичка залетела, а вы жабами квакаете: «Чисть картошку, мой полы». Не для этого Антуанетта на свет родилась. И вообще, не суйтесь в нашу семью».
Юра жалел супругу и верил ей, тем горше было ему узнать правду. Как-то раз к Кондратьевым, словно снег на голову, свалилась самая обычная деревенская баба в плюшевой куртке. Заявилась поздним вечером, когда они укладывались спать. Юра с Антуанеттой жили своей семьей. Кондратьевым повезло с жильем. Нюрочке досталась комната от умершей бабушки, а ее брат жил в служебной квартире, что по советским временам считалось настоящей роскошью.
И надо же было случиться такому казусу! Именно в тот вечер, когда открылось вранье Антуанетты, Нюра осталась ночевать у брата, легла на диванчике в кухне.
Не успела Нюра задремать, как загремел звонок и случились воистину революционные события. В квартире появилась деревенская баба, называющая Антуанетту дочкой. Та сделала большие глаза и попыталась вытолкать тетку вон.
– Сумасшедшая идиотка, – шипела она, – из дурки сбежала.
Но старуха не испугалась, она уперла руки в боки и выдала такое! Нюра только глазами хлопала, слушая бабу. На свет выползла малоприятная правда.
На самом деле Антуанетту звали Райкой Сувориной, никакой семьи ученый – актриса не было и в помине. А была деревня с названием Калоша, изба, в которой ютилось десять человек, да огород, с которого кормилась вся орава.
– Вы ошибаетесь, – попытался утихомирить разбушевавшуюся гостью Юра, – мою жену зовут Антуанетта, ее родители умерли, вы никак не можете быть ее матерью!
– Ха! – топнула ножищей в грязном ботинке теща. – Райка брехать горазда! Я ее на свет родила!
– Нет, – повторил Юра, – мою супругу зовут Антуанетта! У нее паспорт на это имя. Вы ошиблись, здесь нет Раисы.
– Тю, – шмыгнула носом баба, – так Райка ищо в пятнадцать лет по рукам пошла. В Калоше не безобразничала, понимание имела. Пристроилась в училище, в Федоровку, там у бабки комнату сняла и давай всем брехать, что родители померли. Мечта у ей была, замуж за богатого выйти, нас с отцом она за быдло считала, в Калошу не приезжала, до нас только слухи о ней долетали. Хоть она и лгала про то, что у ней папка с мамкой из города, а мы с отцом ей дальняя родня, на воспитание, мол, сироту взяли, только все равно это некрасиво. Ее ж кормили, поили, а она удрала от нас! Сначала в Федоровке с начальником почты жила, да он ее послал, затем в Румянцевку перебралась, с завклубом склеилась, он ей про актерский талант напел, только женат был, разводиться не стал, зря с ним Райка время потеряла. Следом она в Ивановку переехала, с мужиком из потребкооперации снюхалась. Годы летят, замуж ее не берут, дурная слава впереди бежит. Хоть она по разным деревням моталась, да народ живо правду просекал. Самый большой куш ей в Елистровке обломился, Федька Рыкин. Думала, он на ей женится. У Федора отец большой начальник, председатель колхоза, мать в магазине у прилавка стоит, старший брат начальник в милиции. Во какая семья! Туда она и нацелилась, но не вышло. Федька с ей поигрался и бросил. Да только Райка пройда, сумела с евойным отцом договориться, он ей документ на имя Антуанетты и выдал! О как! Ей надо в правительстве заседать – такого ума девка, училище еле-еле на тройки закончила, а голова как Дом Советов!
– Прекратите нести чушь! – нервно воскликнул Юрий.
– Да ты слушай, зятек, – заулыбалась во весь беззубый рот теща, – Райка увидела, что ты из Москвы приехал, и просчитала: надо парня окрутить, он ее в столицу свезет, тама хорошая жизнь пойдет, и побежала к Федькиному папке. На испуг его взяла, заявила: «Или документы новые выписываешь, или я заявление в район отвезу, скажу, что твой Федька насильник, а отец с братом его покрывают. Федор на зону отправится, а тебе по шапке дадут!»
Ну председатель и испугался! Понял, зятек? И возраст ейный в паспорте небось другой, и имя не свое!
– Вы брешете, – растерял всю интеллигентность Юра, – Антуанетта до нашей встречи была невинной девушкой. Я ее первый мужчина, ей только-только исполнилось восемнадцать!
Глава 20
Баба засмеялась:
– Ишо десять лет прибавь, и будет правильно! Мужика обмануть недолго, Райка актерка, ей сбрехать, как мне стакан воды выпить, никакого труда не составит, сплошное удовольствие. Все равно не веришь? Так у меня ейный настоящий паспорт припасен, о!
Гостья полезла за пазуху, вытащила оттуда тонкую серую книжечку[16] и протянула Юре:
– Глянь-ка!
Кондратьев машинально взял документ.
Антуанетта молнией метнулась к нему:
– Отдай!
Но мать оказалась проворнее дочери, она ловко выхватила из пальцев оторопевшего Юры удостоверение личности и, сунув его за пазуху, с торжеством заявила:
– Ты думала, что Николай, Федькин брательник, его сжег? Не! Приберег для случая, и вот он настал. Уж больно тебя Николаша ненавидит, потому и сказал мне: «Кати, Никитишна, в город!»
– Ты думала, что Николай, Федькин брательник, его сжег? Не! Приберег для случая, и вот он настал. Уж больно тебя Николаша ненавидит, потому и сказал мне: «Кати, Никитишна, в город!»
– Зачем приперлась? – заорала Антуанетта. – Не звали в гости тебя, суку!
Юра и Нюра, поняв, что баба говорила правду, в ужасе схватили друг друга за руки.
– Изба сгорела, – горестно сказала Никитишна, – живем из милости в клубе. Ты хорошо устроилась в городе, с богатым. Вон квартира какая! Небось и газ есть, и за водой к колодцу не надо бегать. Дай мамке денег на обзаведение хатой, а иначе всем правду раструблю, в милицию пойду, расскажу, что фальшивым паспортом пользуешься!
Раиса схватила стул и бросилась на мать, Юрий кинулся разнимать женщин, а Нюра, забыв плащ, убежала прочь, ей было стыдно и противно. Естественно, наутро Нюрочка рассказала маме эту историю в подробностях.
Юрий разошелся с Антуанеттой, стал сильно закладывать за воротник и однажды пьяным попал под машину. Мама Неля ненадолго пережила сына, Нюрочка осталась одна. Где-то через год после смерти брата ей позвонили из больницы и сказали:
– К нам в очень тяжелом состоянии поступила Антуанетта Кондратьева. Знаете такую?
– Да, – сердито ответила Нюра.
– Можете приехать?
– Не хочу, – отрезала Нюра и швырнула трубку.
Через день ей снова позвонили из клиники с сообщением:
– Антуанетта Кондратьева скончалась, забирайте тело.
– С какой стати? – возмутилась Нюра. – Она мне никто.
– Значит, ее зароют в общей могиле, – вздохнули на том конце провода.
Нюра неожиданно ощутила укол совести. Антуанетта была неприятным человеком и стала косвенной причиной смерти Юрия. Но, с другой стороны, никто не заставлял его пить водку.
– Заберу покойную, – сказала Нюра…
– И ты ее похоронила! – воскликнула Ольга.
– Да, – кивнула подруга.
– Ну и ну! Ты не ошиблась? В морге точно Антуанетта была?
– Абсолютно, – заверила ее Нюра.
– Аня, Валя, – прокричала высокая женщина, высовываясь из служебного помещения, – если уж привозите на работу детей, то следует следить за ними! Безобразие! Развели грязь, термос опрокинули!
Нюрочка и еще одна симпатичная женщина, торговавшая книгами, кинулись на вопль.
А Ольга быстро пошла назад, к Подушкину. Ее терзали сомнения. С одной стороны, она читала о существовании двойников, с другой – Николетта была так похожа на Антуанетту! Ольге захотелось еще раз увидеть жену писателя. Но на стенде за столом сидела полная тетка, автор брошюр по консервированию, чета Подушкиных успела уйти…
Ольга Ивановна замолчала, а я постарался собраться с мыслями.
Значит, был мальчик! Почему Нюра не захотела возобновить дружеские отношения с Рязановой? Отчего она не дала Ольге свой номер телефона? Впрочем, может, она не солгала, жила в отдаленном районе, дом был не подключен к станции. Но ведь она могла сама соединиться с подругой. И что подвигло Нюру на смену места жительства? Ранее ведь она жила в центре, до Кремля буквально рукой подать! Похоже, у Нюрочки случился бурный роман с Павлом, вот почему она порвала со всеми.
– У вас есть адрес Нюры? – спросил я у Рязановой.
– Нет, она же не захотела со мной общаться! – резонно ответила старуха.
– Но отношения вы поддерживали!
– Абсолютно никаких!
– Однако вы знали о ее кончине.
– Да, – кивнула Ольга Ивановна, – Эсфирь Марковна мне сообщила.
– Это кто?
– Наша сотрудница, – пояснила Рязанова, – из читального зала. Я ушла в отпуск, вернулась, а она мне и говорит: «Знаешь, Олечка, наша Нюра, ну та, из клуба поклонников, скончалась».
– Значит, Эсфирь Марковна поддерживала связь с Нюрочкой?
– Наверное, – пожала плечами Ольга.
– Вы не знали об их дружбе?
– Нет! Даже не предполагала, что они общаются!
– Дайте, пожалуйста, мне координаты Эсфири Марковны.
– Господь с вами, она давным-давно умерла, по возрасту годилась мне в матери! – воскликнула Рязанова.
– Ясно, – разочарованно протянул я, – как полное имя Нюрочки?
– Анна Николаевна Кондратьева.
– Год рождения?
– Ой, я не знаю, ну она меня чуть младше или старше, – забормотала Ольга Ивановна.
– Значит, из Кондратьевых никого не осталось? – резюмировал я.
– Нет, все на том свете.
Я замолчал, отвернулся к окну и постарался унять сердцебиение. Рязанова ошибается. Есть еще мальчик, и он, вероятно, мой сводный брат!
Закончив беседу с Рязановой, я вышел на улицу, постоял пару минут в раздумье, потом пошел к метро. У меня большой опыт работы детективом, я знаю, куда следует обратиться.
Чтобы попасть в подземку, требовалось перейти дорогу, я остановился у края тротуара.
– Ванечка, ну-ка скажи, на какой свет можно идти через улицу? – послышалось сбоку.
Я невольно вздрогнул и повернул голову, в паре шагов от меня стояла молодая женщина с мальчиком, по виду первоклассником.
– Ванюша, – вновь окликнула его мать, – ну, отвечай!
– На зеленый, – живо заявил он.
– А сейчас у нас какой горит?
– Красный!
– Значит, надо стоять?
– Да, – согласился мальчик.
– Молодец, – похвалила его мама, – твердо запомни: дорогу переходят только на зеленый! А теперь вперед бежим, пока нет машин!
Схватив крошку за руку, мамаша поволокла его через мостовую, не обращая внимания на ярко-красный сигнал.
Вот вам замечательная сценка из жизни! Сначала мадам рассказывает о правилах перехода улицы, внушает сыну, что можно идти только при зеленом свете, а затем преспокойненько нарушает инструкцию. Какие семена она посеяла в душе у ребенка? Думаю, самые злые, наглядно дала понять отпрыску: закон существует, но им легко можно пренебречь. А потом будет удивляться и восклицать:
– Ну почему мой Ваня вырос двуличным? Говорит одно, а делает прямо противоположное!
Да потому, матушка, что ты сама его этому научила! Вот мой отец был другим!
Я втиснулся в вагон и прижался спиной к двери. Еще вчера я считал отца идеалом и испытывал определенный душевный дискомфорт оттого, что я сам, как бы это поэлегантнее выразиться, слегка не преуспел. Мне не досталось ни таланта, ни безграничной терпимости, ни трудолюбия отца, я бываю раздражителен и, признаюсь, очень ленив. Не имей я суровой необходимости зарабатывать на жизнь, пролежал бы всю жизнь, как Обломов, на диване. Но, оказывается, я плохо знал отца. Он никогда не рассказывал о своей добрачной жизни, впрочем, станет ли взрослый успешный человек делиться своими интимными переживаниями с сыном? Что я знаю о нем? Очень мало, мне известно то же, что и его читателям: писал книги, имел семью. Ладно, я владею более полной информацией, знаю, как он относился к браку, в курсе его проблем с Николеттой.
Вдруг в памяти всплыла фамилия Севрюгов. Я невольно улыбнулся. В детстве она меня веселила: Севрюгов! Вот имя ближайшего друга отца я слегка подзабыл, оно было архаичным, вроде Пимен или Нестор, нет! Никита! Никита Севрюгов! Лучший приятель отца никогда не бывал у нас дома, он не выбирался из своей квартиры, был инвалидом, передвигался в коляске. А вот папа частенько навещал друга. Когда я подрос, то понял: поругавшись с маменькой, отец кидался к Севрюгову и реанимировался у него. Меня он никогда с собой не брал. Я не знаю, что сталось с Севрюговым после смерти Павла Ивановича, Николетта не общалась с инвалидом. Ну и что еще я знал об отце? Не ошибался, заваривая для него чай: две ложечки на кружку и никакого сахара. Но это все. Чего он боялся? Над чем кручинился? О каких ошибках сожалел? И как он жил до встречи с Николеттой?
Увы, сейчас отца уже не спросишь, интересоваться его внутренним миром следовало намного раньше, но я, как все дети, был эгоистом. Не надо меня осуждать, вы сами-то хорошо знаете своих родителей? Умеете заваривать для них чаек? Ну-ка ответьте на другие вопросы: в школьные годы ваша мама комфортно чувствовала себя в среде одноклассников? Как звали ее первую любовь? Кем она мечтала стать в жизни? Что или кто помешал осуществить ее мечты? Ну и как? Справились с задачей? То-то и оно, не очень-то мы интересуемся жизнью предков. О бабушках и дедушках вы практически ничего не расскажете, а ведь и у них были свои папа с мамой, вам же достался генетический набор от пращуров!
Я вышел на улицу и попытался вынырнуть из мрачных мыслей. У каждого человека в шкафу имеется скелет. Вот сейчас тот, который принадлежал Павлу Ивановичу Подушкину, внезапно ожил и пытается схватить меня костлявой рукой. Интересно, отец не догадывался, что Нюра родила ему сына, или предпочитал этого не знать?
Руки потянули тяжелую створку. Хватит тратить время на пустые размышления, мне необходимо найти своего сводного брата и задать ему пару нелицеприятных вопросов.
– Значит, Иван Павлович Подушкин? – уточнила сотрудница адресного бюро, быстро пряча полученную ассигнацию.
– Да, – кивнул я.