— Это вам тоже передала секретарша?
— Да. Затем я рассказал об этом управляющему и посоветовался с ним. Управляющий решил, что, во всяком случае, увидеться надо. Ведь нужно было как-то раздобыть деньги! И я отправился на станцию Токио.
Рассказывая об этом, Сэкино вспомнил, что уже тогда испытывал волнение. И своего заместителя, Хакидзаки Тацуо, он взял с собой до станции Токио, чтобы как-то рассеять тревогу. Но ради сохранения тайны фирмы по пути отправил Хакидзаки домой. «Если бы он был со мной до конца, происшествие, возможно, удалось бы предотвратить», — смутно почудилось Сэкино. Что ни говори, он не ощущал тогда ничьей поддержки.
— Ну а затем?.. — Сверкнув глазами, президент потребовал продолжения рассказа.
САМОУБИЙСТВО
1
Понукаемый президентом, Сэкино Токуитиро продолжал рассказ. Взгляд его блуждал, губы пересохли. Время от времени он облизывал их.
— В зале ожидания на станции Токио я встретился с этим Хоригути. Он в это время разговаривал с другим человеком. Я подошёл и назвал себя. Он предложил мне сесть. Поговорили о том о сём, о погоде. Затем второй мужчина понимающе встал и ушёл.
— Тот мужчина, видимо, тоже из числа мошенников, — утвердительно сказал адвокат.
— Когда мы остались вдвоём, Хоригути приступил к деловой беседе. Он сказал, что, в общем, знает всё от Ямасуги. Сказал, что как-нибудь достанет деньги. Я был доволен. В тот момент у меня не было и мысли о том, что он вводит меня в заблуждение. Хоригути предложил обратиться к директору-распорядителю из ссудного банка Р. Он сказал, что давно находится с ним в тесных отношениях и тот создаст благоприятные условия для сделки. Если я согласен платить «теневые» проценты, он мне это организует. Я ответил, что прошу его об этом. Он потребовал себе вознаграждение в двести тысяч иен. Я согласился и с этим. Хоригути сказал, что завтра же поговорит с директором-распорядителем Оояма и уведомит меня по телефону. После чего мы расстались.
Дальнейшее уже было известно, и все молчали.
Теперь президента заинтересовало ещё одно обстоятельство.
— Когда ты понял, что это афёра, ты сразу отправился к Ямасуги?
— Да. Вернувшись из банка, я сразу доложил управляющему. К Ямасуги мы поехали вместе с ним.
Управляющий повернулся к президенту:
— Это так. Рассказ Сэкино-кун меня ошеломил. До того момента Сэкино-кун во всём подробно советовался со мной. Так что я тоже несу ответственность. Мы вместе отправились к Ямасуги.
— Что сказал Ямасуги? — Не глядя на управляющего, президент снова допытывался у Сэкино.
— Ямасуги Китаро был в своей конторе. Мы пришли к нему вдвоём с управляющим и всё рассказали. Лицо у него было очень удивлённое. Он сказал, что крайне сожалеет о случившемся.
— Сожалеет?
— Короче, он сказал, что не несёт ответственности за происшествие. Этот Хоригути частенько заходит к нему поболтать, но не может же он отвечать за него! То же самое сказала и секретарша, Уэдзаки. Она добавила, что не знакомила меня с Хоригути, а лишь объяснила, что есть такой человек. Когда мы спросили, где живёт Хоригути и какова его репутация, Ямасуги ответил, что точно не знает. И ещё он заявил, что хотя тот и захаживает к нему в контору, но сам Ямасуги ни разу не имел с ним дела.
Президент задумался.
Ямасуги Китаро — ростовщик, известный своим умением запугивать. Следует ли принимать на веру его слова, не существует ли невидимой связи между Ямасуги и мошенниками?
Президент обхватил голову руками. У него был вид человека, попавшего в западню.
— Президент! — Управляющий быстро вскочил с кресла. Его низенькое тело вдвое согнулось в поклоне перед президентом. — Допущенная нами халатность поистине непростительна. Приношу глубокие извинения.
Управляющий стоял, в меру почтительный, сложив руки по швам. Чувствовалось, что это пустая дань этикету. Сэкино Токуитиро всё так же равнодушно смотрел на это. В его искреннем рассказе о происшедшем не нашлось места только для слов извинения. Лицо его оставалось бесстрастным. Он взирал на происходящее как сторонний наблюдатель.
— О халатности потом. — Президент поднял руки и подпёр ими подбородок. — Пока что у нас одна проблема — что делать с векселем на тридцать миллионов, который у нас выманили. Надо думать, что мы можем предпринять.
— Тридцать миллионов — это сейчас для нашей фирмы большая сумма, — сказал управляющий. — Я не вижу, где бы их можно было взять. А что, если нам обратиться в судебные органы, пусть они схватят мошенников.
— То, что предлагает управляющий, резонно, — сказал адвокат Сэнума. Он спокойно закурил сигарету. — Однако в результате о происшедшем станет широко известно. Возникнет проблема доверия к фирме. Хотя речь идёт об «интеллектуальном» преступлении, совершено ведь оно очень простым способом. Кстати, именно простота способа и позволяет легче одурачить.
Адвокат хотел сказать, что незамысловатость трюка, на котором была основана афёра, выставит фирму на всеобщее посмешище.
— Так что же, надо погашать вексель, зная, что нас обвели вокруг пальца? — Управляющий посмотрел на адвоката
— Как вы знаете, вексель является безусловным денежным документом, поэтому, если он законным путём будет переписан на третье лицо, не останется ничего другого, как оплатить его. Если же вы хотите предпринять какие-то законные меры для этого, то надо обратиться в полицию, пока вексель в руках у мошенников. Ничего другого не остаётся. Но думаю, что и это бесполезно. Полагаю, они уже сейчас дважды передали вексель из рук в руки. Так что, даже если заявить в полицию, толку от этого ждать нечего. Все только посмеются, и репутации фирмы будет нанесён урон. Советую вам это хорошенько обдумать.
Итак проблема заключалась в том, наносить ли ущерб престижу фирмы или сохранять всё в тайне.
— А случалось ли подобное в других фирмах? — спросил управляющий. Он явно уже более или менее пришёл в себя после того, как произнёс слова извинения.
— Довольно часто. Мне рассказывали по секрету, — ответил адвокат.
— Какие же меры предпринимают в этих случаях? — задал вопрос президент.
— В первоклассных фирмах, — начал объяснять адвокат, — делают из этого совершенную тайну. Как-то одна фирма потерпела ущерб в сто миллионов иен. Но не стала обращаться в судебные органы, опасаясь, как бы это не просочилось наружу.
Больше никто не задавал вопросов. Тягостная тишина воцарилась в директорском кабинете. Слышалось только какое-то недовольное бормотание, исходившее от управляющего.
Президент снова обхватил голову руками и оперся на подлокотник софы. Зрелище это было не из приятных. Чтобы не смотреть на него, остальные присутствующие, за исключением Сэкино Токуитиро, уставились на носки своих ботинок.
Только Сэкино продолжал сидеть с отсутствующим видом.
Вдруг президент отнял руки и поднял голову. Лицо его было пунцово-красным.
— Хорошо. Обращаться в полицию — пустое дело. Оставим всё втайне, — произнёс президент.
Он решил сохранить доверие к фирме. Все ахнули и разом посмотрели на него. Но в налитое кровью лицо невозможно было глядеть Присутствующие отвели глаза и потупились.
— Сэкино-кун! — заорал президент. — Это ты нанёс фирме такой ущерб! Ты должен понести за это ответственность!
Сэкино машинально встал со стула, как мешок опустился на линолеум и раболепно коснулся его лбом.
Когда Сэкино вышел на улицу, уже пошёл девятый час.
На Гиндзе было много народу. Толпы молодёжи и людей постарше медленно текли по улице. У всех были беззаботные, радостные лица. Никому не было дела до несчастного Сэкино, затесавшегося в эту толпу. Сэкино одиноко плёлся среди неё похоронной походкой. Яркие огни витрин освещали его долговязую фигуру.
На перекрёстке возле универмага Мацудзакая он почти бессознательно поймал такси.
Водитель спросил, куда ехать. Но пассажир ответил не сразу. Лишь сев в машину, Сэкино понял, что нужно назвать какой-то адрес.
— Адзабу, — сказал он, не подумав. Это слово как-то само собой сорвалось с губ.
Машина побежала вперёд. Сэкино притулился в уголке и глядел в окошко. От Симбаси они проехали мимо ворот Онаримон и двигались теперь через парк Сибуя. Фары скользили по стволам деревьев. Водитель сказал что-то приятное, но пассажир промолчал.
Когда выехали к железнодорожным путям, водитель спросил, какое место Адзабу нужно. Сэкино, будто пробудившись ото сна, сказал: «Роппонги».
Выйдя из машины, Сэкино не собирался тут же отправляться с визитом к Ямасуги Китаро. Пожалуй, он приехал сюда почти машинально. Но в глубине души ему хотелось ещё раз встретиться с Ямасуги и всё выяснить. Понятно, что это будет впустую. Такой человек, как Ямасуги, ничем ему не обязан. Но судьба Сэкино зависела теперь от Ямасуги, и это не давало ему покоя. Мысли его были в смятении. Ноги сами привели его сюда.
На перекрёстке возле универмага Мацудзакая он почти бессознательно поймал такси.
Водитель спросил, куда ехать. Но пассажир ответил не сразу. Лишь сев в машину, Сэкино понял, что нужно назвать какой-то адрес.
— Адзабу, — сказал он, не подумав. Это слово как-то само собой сорвалось с губ.
Машина побежала вперёд. Сэкино притулился в уголке и глядел в окошко. От Симбаси они проехали мимо ворот Онаримон и двигались теперь через парк Сибуя. Фары скользили по стволам деревьев. Водитель сказал что-то приятное, но пассажир промолчал.
Когда выехали к железнодорожным путям, водитель спросил, какое место Адзабу нужно. Сэкино, будто пробудившись ото сна, сказал: «Роппонги».
Выйдя из машины, Сэкино не собирался тут же отправляться с визитом к Ямасуги Китаро. Пожалуй, он приехал сюда почти машинально. Но в глубине души ему хотелось ещё раз встретиться с Ямасуги и всё выяснить. Понятно, что это будет впустую. Такой человек, как Ямасуги, ничем ему не обязан. Но судьба Сэкино зависела теперь от Ямасуги, и это не давало ему покоя. Мысли его были в смятении. Ноги сами привели его сюда.
Контора фирмы «Ямасуги сёдзи» располагалась неподалёку. Это было трёхэтажное здание. Света в окнах не видно. Парадный вход, конечно, заперт.
Сэкино вошёл в узкий переулок и обогнул здание вокруг. Было темно. Веяло прохладой. Сэкино увидел звонок и нажал кнопку.
Одно окно на первом этаже осветилось, в нём задвигались тени. Кто-то наполовину открыл створку окна, показалась чья-то заспанная Физиономия.
— Кто там?
Похоже, это был ночной дежурный.
— Меня зовут Сэкино. Нет ли там Ямасуги-сан?
— Если у вас дело, могли бы вы пожаловать завтра? Президент вечером уехал в Кансай. Если у вас деловой разговор, завтра вам кто-нибудь поможет.
Сэкино сделал паузу.
— Не могли бы вы сообщить мне адрес секретарши, её зовут Уэдзаки? Я должен непременно увидеться с нею сегодня вечером по делу.
Ночной дежурный вглядывался в лицо стоявшего в тени Сэкино.
— Вам не удастся посетить Уэдзаки-сан. Потому что она уехала вместе с президентом. Если у вас разговор по работе, сотрудники фирмы завтра к вашим услугам, — с подозрением сказал дежурный и захлопнул окно.
Сэкино взял трубку телефона-автомата, стоявшего перед табачной лавкой.
— Это ваш сосед Сэкино. Всегда причиняю вам беспокойство. Не могли бы вы позвать мою жену? — попросил он.
Минуты три в трубке слышалась музыка. Потом раздался какой-то шум.
— Алло, алло! — Это была его жена Тиёко.
— Тиёко? Это я, — сказал Сэкино.
— Слушаю тебя.
— У меня возникли непредвиденные обстоятельства, и я на какое-то время задержусь. Имей это в виду.
Он заранее подготовил эти слова.
— Алло, алло! И это надолго?
— Не знаю. Во всяком случае, скоро не вернусь.
Жена ещё продолжала кричать «алло!», но он уже повесил трубку. В ушах у него ещё стоял голос жены.
Затем он купил в лавке почтовую бумагу и конверты и попросил завернуть их.
Остановил проходившее мимо такси и поехал на станцию Синагава.
К платформе линии Сёнансэн, сверкая огнями, подошёл поезд, следующий до Атами. Сэкино сел в него. Заняв место, он сразу закрыл глаза, будто для того чтобы заснуть. На лбу выступил холодный пот. За два часа пути он ни разу не взглянул в окно.
Когда он сошёл в Югавара, было уже половина двенадцатого. Выйдя со станции, он впервые заметил, что на небе появились звёзды. У станции выстроились зазывалы гостиниц-рёканов с бумажными фонариками в руках.
— Нет ли мест в «Оку-Югавара»?
Человек из этой гостиницы усадил Сэкино в такси.
Машина ехала вдоль реки, поднялась на холм. Во всех гостиницах ещё горел свет. Сэкино бывал здесь прежде с женой.
В гостинице его проводили в дальнюю комнату.
— Извините, что так поздно, — сказал Сэкино горничной. — Ужин ведь уже закончился, так что не беспокойтесь, — добавил он. Несмотря на то что он сегодня не обедал и не ужинал, голода не чувствовалось.
Искупавшись в о-фуро, он сел за стол и достал почтовую бумагу. Горничная принесла гостиничную анкету, и он вписал своё имя.
— Завтра с утра вам можно не торопиться?
— Нет, я рано встану. Счёт будьте добры сейчас.
Он сказал горничной, что оставит письма на столе, и попросил бросить их в почтовый ящик.
Письма он писал долго. Их было четыре: одно адресовано жене — Тиёко, остальные — президенту фирмы, управляющему и заместителю начальника отдела Хакидзаки Тацуо.
Письмо, адресованное Хакидзаки, было самым длинным. Здесь он подробно описал всё происшествие. Кроме Хакидзаки, он больше никому не рассказал об этом.
Когда он закончил все письма, время было уже к четырём утра. Сэкино положил письма на стол, а рядом — мелочь на марки. Выкурив две сигареты, он переоделся в европейский костюм[5] и встал.
Выйдя из гостиницы, Сэкино Токуитиро отправился от шоссе в горы. Ночь ещё не кончилась, было темно. Слышно было только журчание реки. Шагая по весенней траве, он продирался сквозь лесную чащу…
2
В Токио царила страшная сушь. Стояла ясная погода, и лишь со вчерашнего дня помаленьку начал накрапывать мелкий дождик.
Хакидзаки Тацуо вылез из такси перед конторой фирмы «Ямасуги сёдзи» в Адзабу. Это было старое унылое трёхэтажное здание мутно-серого цвета. Часть букв на латунной табличке у входа уже облупилась. Здесь и была цитадель видного токийского ростовщика Ямасуги Китаро, о котором говорили, что он ворочает капиталом в несколько сот миллионов иен.
При входе была проходная. Там сидела девушка и читала газету. Она подняла глаза на Хакидзаки.
— Я по поводу ссуды. — Хакидзаки протянул свою визитную карточку. Карточка была отпечатана вчера, на ней не фигурировало название фирмы «Сёва дэнгё сэйсакудзё».
Взяв карточку, девушка вошла в контору и, тут же вернувшись, проводила Хакидзаки в гостиную, расположенную рядом со входом. Это была просто обставленная, обветшавшего вида комната. На стене висела наклеенная на картон каллиграфическая картина на золотом фоне. И сама надпись, и подпись художника были начертаны скорописью — Тацуо не смог их прочитать. Казалось бы, подобное украшение дисгармонировало с обстановкой в европейском стиле. Но в покоях ростовщика оно почему-то казалось уместным.
Вошёл служащий лет сорока. В руках он держал визитную карточку Тацуо.
— Вы, кажется, по поводу ссуды? Этим занимаюсь я. Вы мне не расскажете, в чём дело?
— Дня два-три назад я говорил по телефону с президентом. Вы знаете об этом? — ответил Тацуо вопросом на вопрос.
— С президентом?
Служащий снова взглянул на визитную карточку Тацуо, но там значилось только имя, названия фирмы не было и в помине. Удостоверившись в этом, служащий задумался.
— А кто вас представил?
— Нет, это тоже должен знать президент. Как бы то ни было, свяжите меня с президентом, — стал настаивать Тацуо.
— К сожалению, президент вчера уехал в Осака. Пока он мне ничего не сообщал.
Служащий стал довольно любезен. О том, что президент отсутствует, Тацуо узнал сегодня утром по телефону.
— Весёленькое дельце! — Тацуо состроил огорчённую физиономию. — Но, может, кто-нибудь другой из сотрудников слышал об этом от президента?
— Тогда подождите немного. Я спрошу у секретаря.
— Сделайте это непременно, — убедительно попросил Тацуо. А про себя он в этот момент подумал: «Выгорело!» Правда, может случиться, что вместо секретарши придёт другой человек или просто снова вернётся этот же служащий.
Прошло минут пять. Наконец за стеклянной дверью показалось что-то синее, раздался лёгкий щелчок. «Пришла!» — подумал Тацуо.
Дверь отворилась, и в комнату вошла статная молодая женщина. Чёрные глаза её сразу цепко уставились на Тацуо. Взгляд у неё был подчёркнуто деловой.
В руке женщина сжимала визитную карточку Тацуо.
— Я исполняю обязанности секретаря президента, — сказала она, прежде чем сесть.
— Имя моё вам известно, — сказал Тацуо.
— Да, спасибо. — Женщина положила карточку Тацуо на край стола.
— Простите, как вас зовут?
— Уэдзаки. — Она протянула ему маленькую визитку. «Уэдзаки Эцуко», — бросилось Тацуо в глаза.
Синий костюм красиво облегал её фигуру. Устроившись на стуле, она снова требовательно посмотрела на Тацуо, как бы призывая его приступить к делу.
— Я бы хотел получить взаймы три миллиона иен.
Тацуо изучал черты лица Уэдзаки Эцуко. Большие глаза с чёрными зрачками. Тонко очерченный нос. Маленькие, поджатые губы. В линии щёк и подбородка было ещё что-то детское. Это как-то не вязалось с волевым взглядом и упрямыми губами.
— У вас был разговор с президентом? — спросила она.