Людовик XVIII превратил это имение в герцогство в 1817 году. Титул был передан внучатому племяннику князя, однако сам князь оставил за собой право владения замком вплоть до своей смерти. Он часто появлялся там в обществе герцогини де Дино, которая оставила очаровательное описание замка и примыкающих к нему владений.
Замок переходил по наследству от одного герцога де Валансе к другому; теперь же он принадлежит государству.
Часы работы
С 17 марта по 30 апреля с 10.30 до 18.00
Май с 10.00 до 18.00
Июнь с 9.30 до 18.30
Июль и август с 9.30 до 19.00
Сентябрь с 10.00 до 18.00
С 1 октября по 11 ноября с 10.30 до 17.30
В июле и августе дается большое ночное представление.
http://www.chateau-valencay.fr
Вильнёв-Су-Даммартен (Villeneuve-Sous-Dammartin)
Шутница Марго
В августе (1864 года), после полудня, император Наполеон III и императрица Евгения, словно обычные курортники, в сопровождении нескольких человек свиты совершали прогулку на термальных водах в Виши. Посреди той молчаливой толпы, которая всегда образуется на прогулке монархов, вдруг возник радостный спаниель. Он бросился на императора, демонстрируя признаки безоблачной радости и дружбы, совершенно не замечая криков и усилий юной блондинки, явно смущенной и пытавшейся подозвать его к себе. Собака ничего не хотела слышать: она встретила старого знакомого и теперь спешила сообщить об этом всем вокруг.
К сожалению, среди «всех вокруг» присутствовала императрица.
Она выпустила руку своего супруга и удостоила взглядом поочередно собаку, блондинку и Наполеона III, который покраснел, не зная, как защититься от наскоков собаки и не потерять лицо.
– Ах! – только и сказала императрица. – Я вижу…
Повернувшись к своей фрейлине княгине Эсслингской, она попросила дать ей руку, чтобы вернуться на императорскую виллу, оставив императора одного. Пусть сам ищет выход из сложившегося положения, как ему то будет угодно! Что он и сделал простейшим из способов: вернул слишком привязчивое животное хозяйке и продолжил прогулку как ни в чем не бывало.
Красивая блондинка, привлекшая все взгляды, была не кем иным, как последней победой Его Величества, – очаровательным и весьма незаурядным созданием, скрывавшим под элегантным псевдонимом Маргариты Белланже гораздо менее шикарное имя Жюли Лебёф. Прозванная еще и «Жюли Ля Ваш»[20], она взяла сценический псевдоним Шутница Марго, благодаря одному из своих любовников – герцогу де Грамон-Кадруссу.
Этот «милый ангелочек» появился на свет около двадцати лет назад в деревне Вильбернье, что неподалеку от Сомюра. Она начала работать с младых ногтей – ученицей портнихи из соседнего города, пока один богатый торговец (какая жалость, старые дядюшки всегда богаты!) не оторвал ее от шитья и не отвез в Нант, где она вскоре познакомилась с некоей Адель де Стенвиль. Та, конечно, на самом деле не была ни Аделью, ни Стенвиль, а была самой знаменитой нантской сводницей. Эта любезная женщина объяснила юной Жюли, что девушка с такой яркой внешностью скорее преуспеет в искусстве носить и снимать платья, чем их шить. И посвятила ее в будущую профессию, избавив от совершенно неприемлемого имени и раскрыв ее исключительные достоинства. Когда курс обучения был закончен, она отправила девушку в Париж – в единственный город, где можно было прославиться!
Как все подобные девушки, Маргарита начала поиски работы с театров, раздобыв ангажемент в «Комический отдых», небольшой зал на улице Тур-д’Овернь. Ей удалось лишь промелькнуть там на манер метеора: оказалось, у нее была совсем не натренирована память и начисто отсутствовал талант перевоплощения. В первый же вечер она замялась посреди реплики, судорожно попыталась вспомнить забытый текст. Разумеется, не вспомнила! Когда публика начала смеяться в голос, незадачливая актриса заменила недостающую фразу одним словом – коротким, энергичным и истинно французским. Боже ты мой! Как ей улюлюкали! Занавес опустили, и театральная карьера Маргариты на этом закончилась. Предприимчивая красотка горевала недолго. Она решила заняться более выгодным делом – охотой за мужчиной, который мог бы привести ее в самые изысканные закрытые салоны, на вершину парижского флирта.
Она почти добилась поставленной цели, когда судьбе было угодно послать ей встречу с Наполеоном III. Весной 1863 года император находился в Сен-Клу, где он любил каждый день совершать уединенные прогулки либо верхом, либо правя повозкой, в сопровождении молодого лакея, молчаливого и неподвижного, как статуя.
В послеполуденный час погода была хмурой, и это сократило прогулку. Вскоре нависшее над парком огромное черное облако разразилось апокалипсическим грохотом, и без предупреждения хлынули все небесные запасы воды. Именно в это мгновение император заметил молодую женщину, довольно элегантно одетую, в платье из шотландской ткани и в шляпке, украшенной фруктами и увенчанной султаном из страусиного пера, обнаруживавшего явные следы потертости.
По велению своего доброго сердца монарх заставил карету описать дугу и направил ее к захлебывающейся в дождевой воде девушке, которая, несмотря на весь трагизм своего положения, совершила попытку сделать реверанс. В этот момент брошенный уверенной рукой плед накрыл ее наподобие палатки, и послышался крик:
– Держите, мадам! Возьмите это и накройтесь!
Когда Маргарите удалось выпутаться из шерстяного кокона, императорская карета уже на полной скорости удалялась… На следующий день спасенная предстала во дворце с аккуратно сложенным покрывалом в руках и пожелала говорить с императором. Тот без промедления принял ее.
– Я с трудом высушила его, сир, – сказала Маргарита, виновато улыбаясь. – Вчера лило, как из ведра!
Позабавленный живостью, непосредственностью миловидной женщины, Наполеон III поболтал с ней еще минутку… и решил увидеться снова.
Их первая относительно интимная встреча оказалась весьма удачной. Для императора, который только что порвал с ослепительно красивой, но скучноватой графиней ди Кастильоне и испытывавшего необходимость в развлечениях, Шутница Марго оказалась глотком свежего деревенского воздуха. Ее вскоре устроили в отличном доме на улице Винь в Пасси. А когда пришло время отъезда императора в Виши, что за два года вошло у Наполеона III в привычку, тот решил, что подруга тоже поедет. Он поручил своему доверенному лицу господину Мокару подыскать для нее жилище. И мы уже знаем, что произошло во время этого путешествия.
Вернувшись на императорскую виллу, провинившийся муж застал оскорбленную супругу собирающей вещи. Да, она немедленно уезжает! Естественно, он пытался отговорить ее от принятия такого резкого решения. Но ничто не помогло: угостив супруга пылкой семейной сценой в испанском стиле, какой бедняга не видывал с беспокойных времен графини ди Кастильоне, Евгения покинула Виши в тот же вечер, оставив венценосного супруга расстроенным… но вовсе не раскаявшимся. Он держался за свою Марго, умевшую так здорово смешить его после занятий любовью. И когда наконец он вернулся в Париж, Маргарита шаг за шагом начала входить в права фаворитки. Ее дом в Пасси сменился красивым владением в Монтрету. Украшения, изысканные наряды, роскошные выезды – блага сыпались на нее, как из рога изобилия. О чем еще может мечтать красивая женщина?
К сожалению, одним летним вечером с вернувшимся от любовницы императором случился пугающий обморок. Лечение в Виши (на этот раз Маргарита туда не поехала) подействовало мало, и он быстро устал. На следующий же день императрица вызвала незаменимого господина Мокара и приказала ему отвезти ее к Маргарите.
– Это вы, – заявила она, – привели императора в постель к этой девчонке, так значит вы можете и привести меня в ее дом.
Волей-неволей пришлось подчиняться, ведь Евгения сохраняла власть даже в самые невыгодные для правления дни. Скорее мертвый, чем живой, секретарь императора уселся в карету своей императрицы, чтобы вскоре подать ей руку у дверей дома в Монтрету.
Разгневанная Евгения влетела в дом, как ураган, и тут же, даже не дав доложить о себе, появилась в небольшом салоне, где молодая хозяйка читала, растянувшись на диване.
– Мадемуазель, – сказала она без всяких предисловий, – вы убиваете императора. Если вы хоть немного к нему привязаны, то откажитесь от встреч с ним с сегодняшнего дня.
Встретившись глазами с соперницей, Евгения развернулась и вышла из комнаты. Вернувшись во дворец в Сен-Клу, еще дрожа от усилий, которые ей пришлось сделать над собой, чтобы не обойтись с потаскухой так, как она привыкла делать в подобных случаях. Но, конечно же, битва не была закончена! Для императорской четы она продолжилась одной из тех семейных сцен, которые выходят за стены дворцов из-под пера карукатуриста и радуют народ. Закончился разговор тем, что императрица объявила: она едет на воды в герцогство Швальбах одна. Встревоженный супруг все же поехал за ней. Они помирились, но для Евгении слова прощения остались всего лишь словами.
Встретившись глазами с соперницей, Евгения развернулась и вышла из комнаты. Вернувшись во дворец в Сен-Клу, еще дрожа от усилий, которые ей пришлось сделать над собой, чтобы не обойтись с потаскухой так, как она привыкла делать в подобных случаях. Но, конечно же, битва не была закончена! Для императорской четы она продолжилась одной из тех семейных сцен, которые выходят за стены дворцов из-под пера карукатуриста и радуют народ. Закончился разговор тем, что императрица объявила: она едет на воды в герцогство Швальбах одна. Встревоженный супруг все же поехал за ней. Они помирились, но для Евгении слова прощения остались всего лишь словами.
– С тех пор, как он опустился до распутства, я не могу его переносить, – призналась она как-то графине Валевской.
Некоторое время спустя упомянутое распутство материализовалось: миру предъявили новорожденного мальчика. Его рождение принесло матери не только счастливые хлопоты, но и замок Вильнёв-су-Даммартен, жилище Людовика XIII, которое заново отделали, освежив к приезду новой хозяйки. Но великая любовь остыла, и этот подарок получился прощальным. Через некоторое время император узнал, что его супруга беседовала с первым президентом апелляционного суда, господином Девьеном, который был большим специалистом по разводам. Ну уж нет! Такую роскошь император себе позволить не мог.
В свою очередь, он вызвал Девьена и велел ему добиться от Марго письменного подтверждения, что ее ребенок – не сын императора. Первый президент выехал в Вильбернье, где жили родители Маргариты и куда она вернулась по совету подруги. Госпожа Белланже встретила его там со всеми почестями, приличествующими его званию, пообещала сделать все, что требовалось и, в первую очередь, нанести визит в магистрат по самому благовидному вопросу – о родительской ферме в Сомюре. И совсем уже по-свойски она проводила своего гостя до кареты и, пока тот, немного обескураженный, садился в карету, прокричала громко высоким голосом:
– Счастливой дороги, господин первый президент!
И добавила совсем тихо:
– И до вечера! Ты же знаешь, мой шаловливый старичок, что должен заплатить за ужин…
Так или иначе, но Девьен добился того, что требовалось: двух писем, одно из которых было адресовано ему, а другое – императору. В нем Марго просила у своего любовника прощения за обман. Что ж, удача улыбнулась щедрому хитрому дипломату!
На том все и кончилось. Тревога была излишней. Очаровательный «ангелочек», рассудив по-философски, перешел к другим любовным делам. Она устроилась в красивом особняке на улице Ваграм, где, как говорят, после 1870 года у нее происходили интимные встречи с Гамбетта[21].
За трибуном последовал военный, полковник Ленфюме де Линьер, за которым Маргарита ездила по гарнизонам от Сен-Сира до Тура. Это продолжалось несколько лет… пока суматоху не сменила скука. Тогда неугомонная искательница счастья решила, что настало время притормозить и подумать. Она была богата. Она хотела быть респектабельной и для этого, недолго колеблясь, вышла замуж за прусского помещика барона фон Кульбаха, ужиться с которым ей показалось невозможным. Она бросила мужа, вернулась с сыном в свое владение в Вильнёв-су-Даммартен.
Она стала жить там тихо-мирно, рядом со своим ребенком (который, впрочем, рано умер), получая удовольствие от выращивания роз и интересуясь скотоводством. Увы, сделавшись баронессой, бывшая Шутница Марго не стала светской дамой и не умела даже обращаться со слугами… Будучи слишком фамильярной, она позволила им приобрести отвратительные привычки, и они служили ей крайне плохо. Ни актриса, ни служанка, ни любовница… Она ничего не оставила после себя, и в ночь приближения смерти, когда буря ломала деревья в парке, Маргарита оказалась одна. Не было ни одного близкого человека, готового примчаться ей на помощь. Она и не стала звать…
Вот так, в ночь на 23 декабря 1886 года, не стало старинной возлюбленной Наполеона III. Она умерла от мучительного приступа острого перитонита… Утром ее нашли мертвой… Это был канун Рождества…
Ныне ее замок – частная собственность, и для посещений он закрыт.
Вилларсо (Villarceaux)
Любовь Нинон де Ланкло
Женщины, расточая милости, привязываются к мужчинам. Мужчины же, благодаря этим милостям, побеждают.
ЛaбрюйерВ наши дни поместье Вилларсо представляет собой два замка, а не один. Прежде всего, туристов привлекает элегантное сооружение XVIII века, расположенное на холме и окруженное садами, постриженными во французском стиле. Оно-то как раз не имеет никакой загадочной или особенной истории. Возможно, потому, что Шарль дю Тилле де ля Бюссьер, который построил его между 1755-м и 1759 годами, был всего лишь безукоризненным дворянином, к тому же отличным человеком, столь же любезным и великодушным, как и все его семейство; его замок, как и он сам, даже не пострадали во время революции.
Нас интересует другой замок – старая усадьба, немного напоминающая флигель: крепкая постройка с башнями по углам – чарующая, полная невыразимой туманной сельской прелести, отражающаяся в спокойной воде живописного пруда с кувшинками.
Естественно, в 1652 году этот замок стоял в гордом одиночестве. Его владельцем в то время был Луи де Морне, маркиз де Вилларсо, главный псарь короля Людовика XIV и, без сомнения, один из самых привлекательных мужчин Парижа. Он был таким привлекательным, что практически никогда не встречал «жестокосердных». Все дамы таяли, были просто без ума от него и не скрывали этого. Но однажды вечером, находясь у поэта Скаррона[22], Вилларсо встретил некоронованную королеву Парижа: прекрасную, возвышенную, страстную Анну де Ланкло, более известную под нежным именем Нинон. То есть светскую львицу, вокруг которой собирались мужчины либо наполовину, любо совсем лишенные рассудка. И наш прекрасный маркиз влюбился с первого взгляда.
На следующий день после их встречи, будучи столь же настойчивым, сколь и увлеченным, Вилларсо бросился на улицу Турнель в особняк Нинон, чтобы предстать «ко двору». Он ни секунды не сомневался, что быстро добьется своего. Но, к его большому удивлению, «двор» остался равнодушен к появлению маркиза: обожателей у красавицы было почти так же много, как и звезд на небе. Нинон встретила Вилларсо с неподражаемой грацией, мило улыбалась ему, но звонко рассмеялась в ответ на его пламенную тираду.
Задетый и еще более взволнованный, маркиз увлекся этой игрой. Почему, черт возьми, мадемуазель де Ланкло заставляет его так долго ждать милостей, которые она с такой простотой расточает на остальных? Как упрямый охотник, незадачливый влюбленный решил затаиться и даже снял дом, находившийся напротив особняка его любимой. Там он думал подстеречь возможного соперника и заманить его в укромное местечко, где можно было бы со шпагами обсудить предпочтения Нинон. Но первые дни наблюдения прошли безрезультатно…
Однажды вечером, после ежедневного визита в пресловутый «Желтый кабинет», маркиз де Вилларсо вернулся к себе в очень дурном расположении духа. Как всегда, у молодой женщины собралось сумасшедшее общество, и она, по обыкновению, запретила своему пылкому поклоннику вернуться после отъезда других.
Отправившись в свою комнату, откуда у него был превосходный вид на окна спальни Нинон, маркиз подумал было лечь в постель, чтобы побыстрее покончить с такой же неинтересной, как и предыдущие, ночью. Но тот, кто горит от неутоленной любовной жажды, – не может забыться спасительным сном, как ни вертится. Не проведя в кровати и пяти минут, он вскочил. Никогда еще маркиз не чувствовал себя таким возбужденным.
Прислонившись лбом к оконному стеклу, он караулил отъезд последней кареты, обещая себе вернуться в кровать, как только он увидит, что огни в салоне его соседки погасли. Увы, и четырьмя часами позже эти огни все еще ярко сияли. И тут Вилларсо озарило: совсем недавно Нинон шептала ему, что устала и нуждается в отдыхе. А вдруг она заболела? Тут же воображение нарисовало ему молодую женщину, лежащую на большой кровати и изнемогающую от безумных забот некомпетентной субретки. Жуткая картина! Нет, бездействие невыносимо – надо что-то предпринять! Вилларсо позвал слуг и послал их за новостями. Нужно было удостовериться на месте, что мадемуазель де Лакло не нуждается в помощи.
Слуга с осоловелыми ото сна глазами полетел, как стрела, выпущенная из арбалета, и вернулся с сообщением: мадемуазель де Ланкло чувствует себя превосходно и благодарит господина маркиза за заботу…
Оставшись один, бедный влюбленный вновь занял место наблюдателя. Проклятый свет все горел. Он был таким радостным, что маркиз вскоре нашел его нахальным и вызывающим. Часы тикали оглушительно! Постепенно Вилларсо начал закипать от ярости. Не хочет ли Нинон посмеяться над ним? И снова его воображение рисует: Нинон все еще лежит в своей большой кровати, но она там не одна. Объятия, поцелуи и страстные ласки… Картина была такой реальной, что маркиз поверил в то, что слышит смех. Смеются над ним, конечно же!