Если мы теперь перебросим мостик от этой темы к нарциссизму, то увидим, насколько тесно она связана с поисками и страданиями нарциссической личности: нарциссизм связан именно с поиском Я, с вечным поиском того, на чем основано Я в своей ценности. Из-за этого безрезультатного кружения вокруг тематики Я поведение нарцисса всегда столь эгоистично. Вопросы «Кто я?», «Есть ли во мне хоть что-нибудь, что представляет действительную ценность?» потому превращаются в страдание, что ответа на них не находится. Эта рана, зияющая в одной из фундаментальных экзистенциальных мотиваций, не дает покоя. Без весомого внутреннего обоснования успокоения не происходит — в нарциссизме человек не находит того места, где в нем говорит Я, где Person говорит из него. И поэтому ему приходится напряженно и неустанно продолжать поиски всего того, что может иметь отношение к его Я. Так как внутри ничего не обнаруживается, он может найти себя только в том, что относится к внешней стороне его бытия.
Для того чтобы лучше понять главный болезненный дефицит в нарциссическом страдании, необходимо более внимательно рассмотреть соотношение Я и Person.
Быть Person означает быть способным проживать свое Я из глубины и тем самым быть Я в полном смысле. Несмотря на то что собственное персональное бытие не находится под контролем человека и он не может им распоряжаться, именно Person предоставляет почву для Я. Поэтому можно утверждать, что Person является основой, фундаментом человеческого Я. «Person» — это то, что Я говорит во мне. (Längle, 1993, 136ff).
Мы переживаем соотношение Я и Person так, как будто в середине Я раскрывается некая глубина, из которой что-то начинает «говорить». Создается впечатление что во всем, что я делаю, говорит Я. Однако не только Я, но также и другое говорит из этой непостижимой глубины и поднимается нам навстречу: чувства, интуитивное чутье, образы, слова. Все это говорит во мне и адресовано мне, всплывая из непостижимости, подступающей ко мне словно грунтовые воды — незаметно, но пропитывая все насквозь. Оно говорит мне и во мне — но и сам я также есть оно. Person относится к тому же классу явлений, что и фундаментальная основа бытия, которая сообщает нам чувство, что нас в жизни что-то поддерживает, что и фундаментальная ценность, которая узнаваема и переживается как ценность нашей собственной жизни. Person представляет собой ту праоснову, из которой Я черпает свою духовную силу.
На рисунке 2 схематично представлено соотношение Я и Person.
Если с целью лучшего понимания прибегнуть к метафоре, еще раз уподобив Person грунтовым водам, то Я окажется обрамлением источника[41], из которого вода попадает в «просвет бытия» (Heidegger, 1957). То, что индивидуум способен вобрать из этого источника, содержимое которого абсолютно свободно и непостижимо течет к каждому человеку из его глубины, и составляет истинное в нашем Я. Возможность черпать из этой глубины придает человеку силу и достоинство. Ввиду непостижимости ее природы мы можем лишь преклоняться перед этой глубиной.
Рис.2. Соотношение Я и Person[42]
Нарциссическая потеря Person — психопатология и психопатогенезНарциссизм — это нарушение, которое на основании приведенного выше описания можно понимать как недостаточное развитие Я. Отсутствуют сформированные функции Я, с помощью которых можно получить доступ к своей внутренней сущности, к собственному бытию Person. Поэтому нарцисс внутренне слаб — у него «нет cебя» и он не знает, кто он есть. Он не знает, что он может в самом себе ценить, потому что не знает своего внутреннего визави. Его Я, пытаясь соотнестись с внутренним, попадает в пустоту. И поэтому, говоря образно оно обеими руками хватается за соотнесение с внешним, — включая и ту руку, которая припасена для соотнесения с внутренним.
Тезис о недостаточном развитии функций Я, который был антропологически обоснован выше, является в экзистенциальном смысле ключом для понимания нарциссизма. От этой недостаточности происходит вся его симптоматика и психопатология. В норме развитая самоценность обеспечивает Я структуру, которая делает возможным доступ к бытию Person. Благодаря этому Person может проявляться в повседневной жизни со всеми своими свойствами — такими, как открытость для себя и для других, эмпатия, нравственность, знание того, чего ты хочешь сам, и т. д. Сила Я состоит в способности использовать функции Я также и в отягощающих жизненных обстоятельствах. Нарцисс же лишь демонстрирует вовне силу Я (в форме высокомерия превосходства, обесценивания других), которой противостоит внутренняя потерянность. Недостаточное развитие функций Я, или потеря Я, приводит следующему:
- потере чувства собственных границ и картины себя, что означает слабость внутренне закрепленной идентичности и автономности;
- потере чувства Собственного, что означает недостаток аутентичности и нравственности[43];
- потере способности занимать позицию по отношению к самому себе, что ведет к отсутствию прочности, устойчивости Я.
Вследствие слабости структуры Я, которое, образно говоря, прокладывает русло для внутреннего источника нарциссическая личность лишь в незначительной степени может участвовать в духовном течении собственного бытия Person. В человеке отсутствует «внутреннее говорение», внутри словно мертво и пусто. Внутренние недра не приносят плодов, изнутри течет лишь скудная духовная жизнь. И поэтому нарцисс не может быть наедине с самим собой — внутреннее соотнесение остается глухим, бесплодным, сухим. «Когда-то я очень хорошо закрылся и с тех пор больше не могу открыть себя», — жалуется пациент с нарциссическими нарушениями по поводу своего страдания.
Нарциссическое страдание — это «пустое одиночество», внутренняя глухота, пугающая потеря себя — потеря своего внутреннего Я. Это страдание представляет собой сильную боль, которая, однако, в течение длительного времени может не ощущаться ввиду включения копинговых реакций. Она проявляется в полной мере, когда к отсутствию внутреннего добавляется утрата нарциссом возможностей идентифицировать себя с внешними объектами, находя в них свое отражение. В принципе, это состояние невыносимо и невероятно болезненно: быть в такой степени от самого себя отторгнутым, в такой степени себя не знать, быть вынужденным застыть в таком сильном отчуждении от самого ближнего - самого себя. Это ужасно: внутренне оставаться без ответа в отношении всего пережитого, ничего не слыша по этому поводу от своего «внутреннего партнера»; быть настолько одиноким, оставаясь без какого-либо сопровождения, — без того, чтобы кто-то с тобой заговорил, без отклика из своей внутренней глубины.
Как возникают такие нарушения структуры Я? В качестве причин развития нарциссизма могут быть приведены как общие, так и специфические факторы. К общим относятся те, которые обычно ведут к нарушениям личности. Среди них:
- унаследованные предрасположенности;
- научение определенным установкам, подкрепленное жизненным опытом;
- специфические дефициты и травмы.
Специфические дефициты следует разделить на интер- и интраперсональные. Как уже говорилось, для формирования структуры Я человеку требуется уважительное внимание, справедливое отношение со стороны других людей и признание ими его ценности. В этом интерперсональном климате происходит активизация и это развитие функций Я. Противоположный опыт делает это развитие невозможным или существенно его ослабляет.
Кроме того, человеку необходимо в своей интраперсональной среде принять и использовать эти базовые функции Я и по отношению к себе самому. Ввиду действия внутренних защитных механизмов, а также из-за неправильных установок, решений, способов восприятия и т. д. становление этих способностей Я может не произойти или затормозиться.
Сверхстимуляции, дефициты или злоупотребления в специфической сфере формирования структуры Я встречаются прежде всего в семейных отношениях Часто это «особое положение», которое ребенок занимает у одного из родителей или у бабушки с дедушкой (Deneke, 1997), несоразмерные похвалы с их стороны, вытесняющие общение с самим собой и конструктивную критику со стороны других. По нашему мнению, генератором возникновения нарциссизма является совращение, понимаемое в широком смысле как «совращение с пути истинного». При совращении другие люди посредством манипулирования добиваются того, что человек начинает вести себя так, как ему изначально не хотелось бы себя вести, и делать то, чего ему изначально не хотелось бы делать. Это приводит к недостаточному использованию функции Я и, как следствие, к описанной выше потере бытия Person.
Для того чтобы становиться Person, человек должен быть способен также переживать и выдерживать страдания. Переживание страдания делает нас ближе к самим себе, расширяя для нас доступ к нашей внутренней глубине. С другой стороны, страдание приводит к рефлекторному установлению дистанции по отношению к тому, что причиняет боль. Таким образом, переживание падания содержит в себе предпосылки для формирования двух первых из рассмотренных нами функций Я.
Нарциссический ответДля того чтобы человек мог справиться с подобной утерей внутреннего, вынести эту невыразимую словами боль ненайденной индивидуальности, небытия как Person и постоянного духовного иссыхания; для того чтобы он мог выжить в этом внутреннем одиночестве, включается психодинамика, защищающая нарциссическую личность от возможных глубоких психологических травм. Она приводит к следующим типичным паттернам нарциссического реагирования:
- дистанцированно-отстраненное, формально-холодное поведение, которое делает нарцисса недоступным и высокомерным;
- гиперкомпенсации во внешнем через активизмы;
- завистливость, ревность, соперничество, вызванные чувством нарцисса, что он постоянно чего-то недополучает (что действительно имеет место вследствие отсутствия соотнесения с внутренним);
- агрессия: от капризного упрямства к возмущенному раздражению («Ну почему это должно было случиться именно со мной?») и гневу;
- рефлексы мнимой смерти: прежде всего возникает расщепление когниций и эмоций, а также «перешагивание через себя».
Мы предполагаем, что при нарциссизме (как и при личностных нарушениях вообще) активизмы и рефлексы мнимой смерти оказываются доминирующими (Längle, 2002).
Помимо этих паттернов реагирования и наряду с ними осуществляется попытка духовного преодоления. Эти люди принимают решения относительно определенного стиля жизни. Хотя для людей с нарциссическими нарушениями соотнесение с внутренним закрыто, им остается соотнесение с внешним, и поэтому они намеренно и зачастую с интересом включаются во внешние взаимосвязи.
Все силы и все внимание, которые находятся в распоряжении здорового человека для соотнесения с внутренним, перенаправляются наружу и реализуются в соотнесении с внешним. Благодаря этому в качестве компенсации удается в усиленной форме использовать не затронутые патологией способности Person (способность делать выбор и принимать решения, способность нести ответственность, способность находить смысл и т. д.)[44]. То, что к нарциссу не приходит изнутри, он стремится получить извне: картину себя, собственную ценность, собственную силу. Посредством идентификации с внешними объектами он стремится заменить недостающую Я-структуру, недостающую способность быть самим собой. В этом заключается специфический способ преодоления нарциссизма: «идти вовне», заменять Я идентификациями, то есть объектами, которые служат Я-представителями. Ими нарциссический человек окружен как стеной, которая дает ему снаружи опору для того, чтобы выжить, однако одновременно отодвигает его на недосягаемое расстояние от других.
Нарцисс живет практически только через соотнесение с внешним. Все, что ему принадлежит, все то, с чем он себя идентифицирует — его партнер, его дети, его профессия, его имя, его марка машины (и этот ряд можно произвольно расширять, но, к сожалению, и произвольно заменять), — имеет для него значение выживания, чрезвычайную важность, потому что все это является заменой его отсутствующего Я. Поэтому красивая внешность партнерши или служебный статус — часть его идентификации, поэтому безупречное тело партнера — часть ее идентификации. Нарцисс потому и живет профессиональной деятельностью и полностью уходит в нее. По этой же причине он в такой степени обращает внимание на защиту своей собственности и на признание своих ценностей. Любая критика всего этого смертельна для нарцисса, ведь она стирает его самого. Всякий, кто лучше его, кто больше имеет или более успешен, подвергает опасности его Я. Каждую собственную неудачу он воспринял бы как саморазрушение, и поэтому ее просто не может быть. И потому неудача никогда не происходит по его вине, это вина других, — только в таком свете она может быть для него понятной.
У нарцисса нет доступа к своему внутреннему потоку. У него нет настоящей аутентичности. Он не знает свою внутреннюю ценность, свое Особенное, свое Я и свое бытие Person. В его переживании не возникает Собственное, он не может черпать из своей глубины. Он может искать все это только во внешнем мире — пытаясь вырвать самоценность у других, заявляя перед другими претензию на особенность и не имея для нее реального внутреннего обоснования. Он даже не предполагает, что ее нужно таким образом обосновывать. Так как Я у нарцисса не питается изнутри, его нужда в подкреплении собственной ценности безгранична, она выходит вовне, приобретая грандиозные размеры.
С точки зрения психопатогенеза внутреннее Я в нарциссизме заменяется внешними идентификациями - отсутствующее соотнесение с внутренним компенсируется чрезмерным, преувеличенным соотнесением с внешним.
Самым трагичным во всем этом является то, что, несмотря на интенсивное погружение во внешнее, не происходит Встреч. Так как у нарцисса отсутствует доступ к себе, он не видит сущность другого. Объекты собираются, коллекционируются, он полностью ими поглощен, однако при этом он всего лишь их использует, — они служат замещением его Я и поэтому отчуждаются от своего собственного внутреннего содержания, овеществляются и подчиняются диктату неутолимого дефицита нарцисса. У него нет себя самого, поэтому он не может вчувствоваться в другого. Он не чувствует своей ценности, поэтому не чувствует и ценности другого, не имеет своего внутреннего, поэтому не способен заметить интимное другого и легко перешагивает через него. Он инструментализирует самость, потому что не может проживать важное и дорогое для себя как персональное, проникнутое его внутренней сущностью. По этой же причине он инструментализирует и отношения с людьми. Так же он поступает и с самой своей жизнью, превращая ее в бесконечную борьбу за глубокую ценность, которая есть у Person, жизнью, наполненной болью Я, которое этой ценности так и не находит.
Он не знает сочувствия и может быть холодным как лед и бессовестным, потому что сам себя не чувствует. Он не считается с другими, но в равной же степени с самим собой, эксплуатируя себя для своих целей. Он любит не себя, он любит свой отблеск в сиянии объектов. То, что он при этом чувствует, — это, конечно, не любовь, а защитное поведение, касающееся только того, что способствует повышению самоценности. И в любви к другому человеку он тоже любит только то, что повышает его самоценность. Это замечательно карикатурно подмечено в одном анекдоте, когда павлин и курица приходят регистрировать брак. Работник ЗАГСа очень удивлен и спрашивает павлина, что побуждает его сочетаться браком с таким не равным ему партнером. Павлин говорит с гордостью: «Моя невеста и я меня несказанно любим».
Так как все направлено на повышение самоценности, похвала, конечно же, вызывает райское наслаждение. При похвале у нарцисса возникает чувство, что он идентичен сам себе. Чувство полноценности и даже исключительности, такое переживание, как будто ты взлетаешь на небеса, по своим характеристикам сходно с зависимостью. И конечно, любой, кто оспаривает его место под солнцем, его преимущества, его «особенное», делает его больным, ревнивым и завистливым, делает из него соперника.
Из-за недостаточности самоценности он постоянно думает о своей выгоде и для ее достижения использует других. До тех пор, пока его выгода сохраняется, с ним хорошо сотрудничать. В противном случае возникают сложности: его воля становится подавляющей, и все должно идти так, как он это себе представляет. Если же он наталкивается на сопротивление, то либо уходит на дистанцию и делает то, что хочет, тайно или исподтишка, либо борется, вступая в соперничество и обесценивая других. Евгений Рот (1982) так сказал об этом: «Это встречается нередко — человек, который сам есть ничто, никому не дает быть чем-то».
Быть Person — это неизмеримая ценность. Однако, оставаясь слепым в отношении этого интимного источника в своем внутреннем мире, нарцисс видит ценность только в зеркале того, что ему принадлежит или появляется благодаря ему. Поэтому нарциссический отец может вполне серьезно сказать своей дочери: «Я так сильно люблю тебя, потому что в тебе я продолжаю жить».