Но только не для Лоры после всего увиденного.
Стало совсем темно. Это была самая черная ночь в ее жизни, потому что с ней не было Данни. Лишь один-единственный свет озарял ее трудный путь к далекому призрачному счастью: ее сын, ее Кристофер. Единственный свет во мраке.
На вершине холма появился автомобиль. Лучи фар с трудом пробивались сквозь тьму и густую пелену снега.
Лора с трудом поднялась на ноги и вместе с Крисом вышла на середину дороги. Замахала руками, прося о помощи.
Машина замедлила ход, и Лора подумала, а нет ли в ней еще одного убийцы с автоматом, который выйдет и откроет огонь. Никогда больше она не будет чувствовать себя в полной безопасности.
Глава четвертая
Внутренний огонь
– 1 -
В субботу тринадцатого августа 1988 года, через семь месяцев после смерти Данни, Тельма Аккерсон приехала погостить на четыре дня в загородный дом Лоры.
Лора была на заднем дворе, где практиковалась в стрельбе по мишени. Из своего «смитт-вессона». Она только что перезарядила револьвер, поставила барабан на место и уже готова была надеть наушники, когда услышала шум машины на покрытой гравием дороге, что вела от главного шоссе к их участку. Она взяла бинокль, лежавший рядом на земле, и внимательно рассмотрела машину на тот случай, если к ним едет нежеланный гость. Когда же она увидела за рулем Тельму, то продолжила стрельбу по поясной мишени, прикрепленной к тюку прессованной соломы.
Крис, сидя на траве, вытащил из коробки еще шесть патронов, чтобы передать их Лоре, когда она израсходует последний в барабане.
Стояла ясная, сухая и жаркая погода. Множество ярких полевых цветов окаймляли скошенную лужайку там, где она уступала место дикому разнотравью у границы леса. Обычно сюда приходили порезвиться белки и вовсю распевали птицы, но сейчас их распугала стрельба.
Знакомые ожидали, что Лора продаст это горное убежище, потому что оно напоминало ей о смерти мужа. А вместо этого она четыре месяца назад рассталась с их домом в округе Оранж и переехала сюда вместе с Крисом.
Она считала, что постигшая их в январе трагедия на дороге №330 могла случиться где угодно. Разве можно винить в ней какое-то место; все дело в Судьбе, в тех таинственных силах, что управляли ее беспокойной жизнью. Она чувствовала, что, не явись ее хранитель, чтобы спасти ей жизнь на той снежной дороге, он вошел бы в ее жизнь в другой кризисный момент там, где был нужен. И тогда в другом месте появился бы тот же Кокошка, вооруженный автоматом, а затем последовал бы тот же ряд бурных трагических событий.
Тот их прежний дом гораздо больше напоминал о Данни, чем убежище из камня и секвойи к югу от гряды Биг-Бэр. В горах ей было легче справиться со своим горем, чем в округе Оранж. К тому же, как это ни странно, в горах она чувствовала себя в большей безопасности. В перенаселенном пригороде с его двумя миллионами жителей улицы и дороги всегда были заполнены людьми и машинами, и врагу легко было скрываться в толпе, пока он не решит действовать. А в горах незнакомцы были приметны, особенно если, как у Лоры, дом стоял посередине участка в тридцать акров.
Лора не забыла предостережения ее хранителя: «Вооружитесь… будьте начеку… Если они явятся за вами… их будет целая рота и все вооружены до зубов».
Когда Лора расстреляла последние патроны и сняла наушники, Крис подал ей еще шесть патронов. Он тоже снял наушники и побежал к цели, чтобы проверить точность попадания.
Тюки соломы за мишенью были толщиной в четыре, высотой в семь и длиной в четырнадцать футов. За ними простирались акры их собственного соснового леса, так что не было особой нужды страховаться от шальных пуль, но Лора боялась случайно попасть в кого-нибудь.
Крис поставил новую мишень и принес старую.
– Мама, у тебя четыре попадания из шести, два смертельных, два тяжелых ранения, но, похоже, ты слишком берешь влево.
– Попробуем это исправить.
– Ты устала, – сказал Крис.
Трава вокруг Лоры была усыпана стреляными медными гильзами; их было штук сто пятьдесят. Руки, плечи, шея ныли от отдачи, но она хотела расстрелять еще целый барабан, прежде чем закончить дневную тренировку.
Где-то возле дома Тельма хлопнула дверью автомобиля.
Крис опять надел наушники и взял в руки бинокль, чтобы следить за точностью попадания.
Лора взглянула на мальчика, и у нее сжалось сердце не только потому, что у него не было отца, но и потому, что казалось несправедливым, чтобы ребенок, которому еще нет восьми, уже знал, как опасна жизнь, и постоянно ожидал нападения. Она прилагала все усилия, чтобы его жизнь была радостной и беззаботной жизнью ребенка. Она по-прежнему сочиняла сказки о сэре Томми, хотя Крис уже не верил в его существование; Лора обзавелась большой библиотекой детской классики и учила сына, что книга одновременно и развлекает, и уводит в мир мечты, скрашивая каждодневное существование; она также старалась превратить стрельбу по мишени в игру, чтобы мальчик забыл о суровой необходимости охранять свою жизнь.
Крис опустил бинокль и посмотрел на Лору. Она ему улыбнулась. Он улыбнулся в ответ. Его чудесная улыбка болью отозвалась в ее душе.
Лора повернулась к мишени, подняла револьвер, держа его двумя руками, и нажала на спусковой крючок.
Когда Лора сделала четыре выстрела, появилась Тельма. Она заткнула пальцами уши и морщилась при каждом выстреле.
Лора выпустила две последние пули и сняла наушники, а Крис побежал за мишенью. Эхо выстрелов все еще звучало в горах, когда Лора повернулась к Тельме и обняла ее.
– К чему вся эта пальба? – поинтересовалась Тельма. – Может, ты собираешься писать новый сценарий для Клинта Иствуда? А может, сочинишь такую же роль для меня в женском варианте? У меня это здорово получится, этакая бабенция, крутая, безжалостная, с холодной усмешкой, перед которой даже Богарт стушуется.
– Хорошо, буду иметь тебя в виду, – сказала Лора, – а вообще, неплохо бы тебе сыграть любовный дуэт в паре с Клинтом.
– А ты, Шейн, еще не потеряла чувства юмора.
– А как же.
Тельма стала серьезной.
– Я не поверила глазам, когда увидела, как ты палишь изо всех сил, страшная, как змея с обнаженным жалом.
– Самозащита, – отозвалась Лора. – Каждая добропорядочная женщина должна знать кое-какие приемы.
– Ты потрудилась не хуже профессионала. – Тельма кивнула на медные гильзы, блестевшие в траве. – И часто ты этим занимаешься?
– Три раза в неделю по два часа.
Крис вернулся с мишенью.
– Привет, тетя Тельма. У тебя, мама, пять попаданий из шести. Четыре смертельных и одно тяжелое ранение.
– Смертельных? – удивилась Тельма.
– Что, я опять беру влево? – спросила Лора.
Крис показал ей мишень.
– Лучше, чем в прошлый раз.
Тельма вмешалась в разговор:
– Послушай, Кристофер Робин, так-то ты меня встречаешь?
Крис положил мишень на кучу других, крепко обнял и поцеловал Тельму. Заметив, что панки больше у нее не в почете, он сказал:
– Что с вами случилось, тетя Тельма? У вас нормальный вид.
– Нормальный вид? Это что – комплимент или оскорбление? Запомни, мальчик, если старушка тетя Тельма и выглядит нормально, то это чистый обман. А вообще-то тетя Тельма величайший комик в мире, образец остроумия, и она очень много о себе воображает. Во всяком случае, панки – это пройденный этап.
Тельма помогала им собирать гильзы.
– Мама у нас классный стрелок, – гордо объявил Крис.
– Еще бы, с такой-то тренировкой. Смотришь, она скоро превратится в мужика, из этой меди можно сделать отличные яйца.
Крис спросил, обращаясь к матери:
– Как это?
– Потом объясню, ты еще маленький, – ответила Лора.
* * *
Когда они вошли в дом, Лора закрыла заднюю дверь. На два крепких засова. Опустила на окнах металлические шторы, чтобы никто не мог их видеть.
Тельма с интересом наблюдала за ритуалом, но молчала.
Крис вставил в видеомагнитофон кассету с приключенческим фильмом и уселся перед телевизором с пакетом воздушной кукурузы и кока-колой. В кухне рядом Лора и Тельма, сидя за столом, пили кофе, и Лора при этом еще разбирала и чистила свой «смитт-вессон».
Кухня была просторной и уютной, со шкафами из темного дуба; две стены были из темно-красного кирпича, над плитой блестел колпак медной вытяжки, медные кастрюли висели по стенам, пол был покрыт темно-синей керамической плиткой. Именно в таких кухнях семьи в телевизионных сериалах разрешали свои чепуховые проблемы за какие-нибудь тридцать минут, минус реклама, и постигали вершины трансцендентальной мудрости. Даже Лора сознавала, какое это неподходящее место для чистки оружия, предназначенного в первую очередь для уничтожения человеческих существ.
– Ты действительно боишься? – спросила Тельма.
– Еще как.
– Но Данни убили, потому что вы, по несчастью, оказались свидетелями сборища торговцев наркотиками. Ведь эти люди больше не появлялись?
– Ты действительно боишься? – спросила Тельма.
– Еще как.
– Но Данни убили, потому что вы, по несчастью, оказались свидетелями сборища торговцев наркотиками. Ведь эти люди больше не появлялись?
– Не знаю.
– Если бы они опасались, что ты их можешь опознать, они давно бы с тобой расправились.
– Я не хочу рисковать.
– Что же, ты всю жизнь будешь дрожать и бояться, что кто-нибудь нападет на тебя из-за угла? Ну хорошо, пусть у тебя будет револьвер. Может, это и нужно. Но ты не можешь всю жизнь просидеть взаперти, пора выходить на люди. Что ж, ты так и будешь повсюду таскать с собой эту штуковину?
– Да, буду. У меня есть разрешение на ношение оружия.
– Разрешение вот на эту пушку?
– Револьвер всегда при мне в сумочке.
– Господи, да как ты сумела получить разрешение?
– Мой муж был убит неизвестными людьми при невыясненных обстоятельствах. Преступники пытались убить и меня с сыном, и они до сих пор на свободе. Ко всему прочему я богата и достаточно известное лицо. Странно было бы, если бы я не получила разрешения.
Тельма помолчала, отпивая кофе и наблюдая, как Лора чистит револьвер. Наконец она сказала:
– Что-то в этом не так, Шейн, ты принимаешь все очень серьезно, ты все время в напряжении. Вот уже семь месяцев, как Данни нет в живых. А ты ведешь себя, как будто это случилось вчера. Ты не можешь постоянно жить на нервах, в состоянии готовности, или как ты там еще это называешь. Ты сойдешь с ума. Станешь параноиком. Пойми, ты не можешь быть начеку до конца своей жизни.
– Могу, раз это нужно.
– Вот как? А сейчас? Револьвер-то разобран. А что, если какой-нибудь громила, весь в наколке, начнет ломиться в дверь?
Кухонные стулья были на колесиках, поэтому, когда Лора стремительно оттолкнулась от стола, она в мгновение ока оказалась у прилавка рядом с холодильником. Молниеносно выдвинула ящик и выхватила оттуда еще один «смитт-вессон».
Тельма спросила:
– У тебя тут что – целый арсенал?
Лора убрала второй револьвер обратно в ящик.
– Идем. Я тебе еще кое-что покажу.
Тельма последовала за ней в кладовую. Внутри на двери висел полуавтоматический карабин «узи».
– Это автомат. На него что, тоже дают разрешение?
– Если у тебя есть разрешение федеральных властей, то его можно купить в оружейном магазине, но только полуавтоматический; запрещается переделывать его в автомат.
Тельма внимательно посмотрела на Лору, потом спросила:
– А этот переделан?
– Да, этот полностью автоматический. Но я купила его таким у подпольного торговца, а не в магазине.
– Нет, Шейн, тут что-то не так. Это точно.
Лора повела Тельму в столовую и показала револьвер, прикрепленный ко дну серванта. Четвертый револьвер находился в гостиной под доской кофейного столика рядом с диваном. Второй переделанный «узи» висел на входной двери в передней. Револьверы также хранились в ящике бюро в библиотеке, в кабинете на втором этаже, в ванной комнате рядом со спальней Лоры и в ночном столике у ее кровати. В спальне был также спрятан третий «узи».
В изумлении глядя на «узи», который Лора извлекла из-под кровати, Тельма сказала:
– Час от часу не легче. Если бы я тебя не знала, Шейн, я бы решила, что ты свихнулась, помешалась на этих штучках. Но я-то тебя знаю: если ты так напугана, значит, у тебя действительно есть причина. А как к этому относится Крис?
– Он усвоил, что их нельзя трогать, и этого достаточно. Ты знаешь, что почти в каждой швейцарской семье кто-то состоит в ополчении, почти все граждане мужского пола проходят военную подготовку, и соответственно у них есть оружие в доме, и при этом у них самое низкое в мире число несчастных случаев из-за неосторожного обращения с оружием. И это потому, что они научились жить с оружием в доме. Детей с самого раннего возраста учат осторожному с ним обращению. Так что не надо беспокоиться о Крисе.
Лора спрятала «узи» под кровать, и Тельма спросила:
– А теперь скажи, как ты находишь подпольных торговцев оружием?
– Ты забыла, что у меня есть деньги.
– Значит, за деньги можно купить все, что угодно? Хорошо, пусть это так. И все-таки скажи мне, как такая паинька, как ты, находит такого торговца? Надо думать, они не дают рекламу на доске объявлений в прачечной самообслуживания?
– Я написала не одну книгу, Тельма. А чтобы написать роман, нужно изучить множество вещей. Поэтому я знаю, куда мне обращаться, если мне кто-то или что-то понадобится.
Они вернулись на кухню; Тельма молча раздумывала. Из гостиной, где Крис смотрел телевизор, доносилась бравурная музыка фильма о приключениях археолога Джонса из Индианы. Лора снова принялась за чистку револьвера, Тельма налила им еще кофе.
– А теперь поговорим начистоту, девочка. Если опасность так велика, что нужна куча оружия, то тебе одной явно не справиться. Почему бы тебе не нанять телохранителей?
– Я никому не доверяю. Только тебе и Крису, больше никому. И еще отцу Данни, но он живет во Флориде.
– Но ты не можешь так жить, одна, в страхе…
Лора чистила ершиком дуло револьвера.
– Да, я боюсь, и эта вся подготовка меня успокаивает. Всю жизнь у меня отнимали дорогих мне людей, а я ничем не могла помочь и все терпела. Теперь с этим покончено. Теперь я буду защищаться. Пусть только попробуют отнять у меня Криса, они будут иметь дело со мной, и это будет им дорого стоить.
– Лора, я понимаю твое состояние. Послушай, представь себе, что ты пришла ко мне на психоанализ, и вот что я тебе скажу: тебя меньше пугает реальная угроза, чем твоя беспомощность перед лицом судьбы. Провидение не обманешь, девочка. Ты не можешь тягаться с самим Господом Богом и надеяться, что выиграешь, потому что у тебя в сумочке револьвер. Ты права, что Данни умер насильственной смертью, и Нина Доквайлер, наверное, была бы жива, если бы кто-нибудь пристрелил Угря, когда он только начинал свои подвиги, но это всего два случая, когда оружие могло спасти дорогих тебе людей. Твоя мать умерла от родов. Твой отец – от сердечного приступа. Рут погибла в огне. Прекрасно, что ты умеешь защищаться с помощью оружия, но ты должна видеть вещи в их настоящем свете, ты должна помнить, что мы только люди, или ты кончишь свои дни в заведении, где обитатели беседуют со стенами и слышат неземные голоса. Не дай Бог, конечно, но что, если Крис заболеет тяжелой болезнью, например раком? Ты, Лора, готова убить всякого, только чтобы его защитить. Но ты со своим револьвером бессильна перед болезнью, и я боюсь, случись что-нибудь, с чем ты не можешь справиться, и тебе конец. Я очень беспокоюсь о тебе, Лора.
Лора кивнула, почувствовав прилив благодарности к подруге.
– Я знаю, Тельма. Но не стоит волноваться. Тридцать три года я терпела, а теперь я защищаюсь как могу. Напади на меня или Криса тяжелая болезнь, я обращусь к самым опытным врачам, использую все лучшие методы лечения. Ну а если ничто не поможет и Крис, например, умрет от рака, я смирюсь. Борьба не исключает смирения. Я буду бороться, но, если потерплю поражение, склоню голову перед судьбой.
Тельма долго смотрела на нее. Потом согласно кивнула.
– Вот такого ответа я и добивалась. Ладно, забудем это. Давай поговорим о чем-нибудь еще. Ты когда покупаешь танк, Шейн?
– Его привезут в понедельник.
– А как насчет гаубиц, гранат, минометов?
– Жду доставки во вторник. А как у тебя насчет фильма с Эдди Мерфи?
– Мы договорились обо всем два дня назад.
– Вот как. Значит, наша Тельма будет звездой в фильме с Эдди Мерфи?
– Ваша Тельма будет участвовать в фильме с Эдди Мерфи. До звезды мне пока далеко.
– Ты играла в картинах со Стивом Мартином, Чеви Чейзом, пусть не на первых ролях, но на третьих и четвертых. А в этом фильме у тебя вторая роль. А сколько раз ты была ведущей шоу «Сегодня вечером»? Раз восемь, не меньше. Нет, что бы ты ни говорила, ты звезда.
– Скорее звездочка. Как это удивительно, Шейн. Подумай, откуда мы с тобой вышли, из самых низов, из приюта, а добрались до верха. Просто не верится.
– Чего же тут удивительного, – заметила Лора. – Превратности судьбы закаляют человека, и он добивается успеха. И выживает.
– 2 -
Штефан покинул снежную ночь в горах Сан-Бернардино и через мгновение оказался внутри Ворот, на другом конце Молниеносного Транзита. Ворота представляли собой большую трубу, внутренняя поверхность которой была покрыта полированной медью. Труба была длиной в три с половиной и диаметром в два с половиной метра, и через несколько шагов Штефан попал из нее прямо в главную лабораторию Института на первом этаже, где, как он был уверен, его поджидали вооруженные люди.
В лаборатории никого не было.
Пораженный, он остановился. Его бушлат все еще был запорошен снегом. Не веря своим глазам, он огляделся вокруг. Три стены зала, размером девять на двенадцать метров были покрыты от пола до потолка различными механизмами и приборами, которые гудели и пощелкивали. Почти все лампы на потолке были выключены, и в зале царил мягкий таинственный полумрак. Все эти механизмы обслуживали Ворота и состояли из десятков экранов и шкал, светившихся неярким зеленым и оранжевым светом, так как Ворота, этот транзит во временное пространство, скачок в любую эпоху, функционировали постоянно; сам процесс пуска Ворот был связан с большими трудностями и огромным расходом энергии, но, раз включенные, они действовали без особых усилий и затрат. Теперь, когда основная исследовательская работа по созданию Ворот была завершена, сотрудники Института посещали зал только для технического обслуживания оборудования, а также тогда, когда совершался скачок в другую временную эпоху. Будь условия функционирования Ворот другими, вряд ли Штефан сумел бы предпринять столько тайных самовольных путешествий, чтобы наблюдать за событиями в жизни Лоры, а иногда их даже изменять.