В результате своего относительно недавнего возрождения я перерос некоторых своих друзей. Мне хотелось, чтобы они заметили перемены во мне, но они продолжали навешивать ярлыки, считая меня клоуном и пьяным болваном. Я не был больше тем человеком: я стал спокойнее и сдержаннее, воспитаннее и умереннее в потреблении спиртных напитков, чем в юности, а также более счастливым. В жизни мне требуется очень мало, что только к лучшему. У меня есть практически все, что мне сейчас нужно, но мне хочется большего – разумеется, в плане достижений и карьеры.
В квартире подо мной живет пара с маленьким ребенком. Это белокурый очаровательный малыш, и ему уже почти удается произносить мое имя. Я хочу стать отцом. У меня возникло страстное желание иметь собственных детей. Возможно, моя новая девушка родит мне ребенка. Мы оба хотим этого. Сейчас мое сердце более открыто, чем когда-либо ранее.
Но правда заключается в том, что я испытываю страх по поводу своей способности любить. Я очень хочу остаться с ней навсегда, но беспокоюсь, что не способен довести это до конца – ни с ней, ни с кем-то еще. Я начинаю ощущать страх, считать близкие отношения трудно выносимыми, страдать клаустрофобией и испытывать единственное желание – спасаться бегством. Естественно, я хочу избавиться от этой привычки. Неспособность выдерживать длительные отношения беспокоит меня. Мне совершенно не нравится быть таким, хотя я не полностью все это понимаю. Так или иначе, я решил покончить с этим раз и навсегда.
Иногда я кажусь себе слишком умным, а время от времени совсем наоборот. Внутри меня идет постоянная борьба, и я испытываю сильные колебания. Особенный ли я? Я знаю, что должен сказать «нет», но не могу заставить себя сделать это. По крайней мере, пока. Так это или нет, но сам факт, что я думаю об этом, подчас помогал мне в жизни. Мнение о том, что я «особенный», служило фонограммой моего детства. Теперь это является для меня своеобразной защитой. Иногда различные средства защиты, маски и бутафория могут быть жизненно важны. В связи с этим я хотел бы провозгласить тост за своего старого друга – алкоголь. И хотя сейчас от него мало толку, на ранних стадиях нервного срыва он помогал мне вспоминать о том, что мое прежнее «Я» спрятано где-то под поверхностью. Без него жизнь была бы невероятно унылой и мрачной. Ну, за тебя, господин Алкоголь!
Я по-прежнему толком не знаю, чем я должен заниматься: писать, играть на гитаре, работать или делать что-то еще. Я полагаю, что когда-нибудь пойму это. Может быть, уже понял, не знаю. Зато мне абсолютно точно известно, что я сейчас гораздо счастливее, чем раньше. Кажется, я наконец нашел нужное направление, которое существенно изменило мою жизнь. Перечитывая написанное, я осознаю, что мне представился второй шанс.
Мой отец обрел своего рода известность (и, разумеется, счастье) с набором очень похожих качеств, которые помогли ему выбраться из уединенной однообразной жизни в бедности и безвестности и идти в ногу со временем. Интересно, есть ли у меня возможность обрести известность подобным образом? Думаю, что нет. Я не обладаю его талантами. К тому же, к его вечному огорчению, я не такой эрудированный и начитанный. И все-таки я решил, что мне не стоит надеяться на обретение известности, потому что в итоге я и так стану тем, кем я должен стать.
Там, где я живу, есть несколько мемориальных досок с именами знаменитых людей. Я хотел бы иметь такую с собственным именем. Учитывая то, что на протяжении многих лет моим единственным желанием было стать нормальным, я говорю: а почему бы и нет?
Постскриптум
В течение месяцев после написания этого эссе в моей жизни были самые лучшие и самые худшие периоды. Я смирился с этим. Лучше иметь любовь и потерять. Я любил и принимал жизнь, потерял эту любовь, а потом снова нашел. Что касается романтической любви, то о ней надо писать отдельное эссе, роман или даже сериал.
Перечитывая свое эссе, я обратил внимание на то, каким серьезным и искренним я был, и насколько моя биография перевешивает раскрытие основной темы. Вероятно, у меня не хватило сил на то и другое. Возможно, я чувствовал, что описание одного способствовало объяснению другого. Может быть, мне просто хотелось рассказать свою историю. Это весьма драматичная история. Может быть, даже мелодраматичная. Это не означает, что она не является истинной, но она могла быть рассказана с позиции другого, менее поглощенного собственными мыслями человека. Но если вы снова спросите меня: «Что для тебя означает быть собой, Стивен?», – то одним из моих ответов, конечно, будет: «Быть поглощенным собственными мыслями».
Я остаюсь тайной причиной всех своих неудач, хотя не такой уж тайной, если честно. Я не люблю, когда меня характеризуют с какой-то одной стороны моей жизни, особенно с тех пор, как это приходит не так часто, несмотря на то, что оно никогда не исчезает совсем. Это эссе тем не менее спрятано в моем рукаве. Я мог бы показать его друзьям и близким, и тогда моя жизнь уже никогда не будет прежней, и это может быть вовсе не плохо. На самом деле я порядком устал делать вид, что у меня все хорошо. Я сразу мог бы найти оправдание любой неловкости, непоследовательности, всем случаям, когда вы ощущали неспособность установить со мной контакт. Я не уверен, готов ли я к этому, но все же я мог бы попробовать. Для начала достаточно сказать вам, что мое имя вовсе не Стивен.
Нина
Что мне известно сейчас
Поскольку мне всего четырнадцать лет, я все еще только узнаю, что это значит – быть собой. Вот что мне известно об этом сейчас.
В детстве я часто переезжала с места на место, из Оксфорда в Израиль, из Лондона в Бельгию и снова в Лондон. Это до недавнего времени вызывало во мне смешанное восприятие собственной личности. Я знала, что я англичанка, но у меня не было ощутимой привязанности к Англии, так как я долго жила в Бельгии. Все, что у меня осталось от Лондона, это дом и несколько смутных воспоминаний. Возвращение в Лондон через несколько лет означало лишь то, что я получила (и по-прежнему имею) возможность изучать его и сравнивать с другими местами. Это помогло мне выработать настоящее чувство индивидуальности. Я очень люблю Хэмпстедскую пустошь и горжусь тем, что живу вблизи уникальных мест в центре Лондона. Мне нравится рассказывать своим друзьям из Бельгии об удивительном городе, в котором я живу. Наличие места, которое я могу назвать домом, делает меня уверенной и счастливой.
Как для любого ребенка, для меня одной из важных сторон жизни является школа. У меня сохранилось много смешанных ощущений о тех многочисленных школах, в которых мне довелось учиться. Взрослые не всегда понимают, что дети большую часть времени проводят в школе, и поэтому они должны любить ее, в противном случае вся их жизнь превращается в муку. Именно так я себя чувствовала, когда вернулась в Лондон в возрасте тринадцати лет. Я была робкой, нервной и очень беспокоилась по поводу того, что думали обо мне окружающие. Первые несколько месяцев учебы в частной школе для девочек, зачисление в которую велось на конкурсной основе, показались мне по-настоящему ужасными. По сравнению с беззаботной учебой в смешанной школе в Бельгии условия в ней напоминали тренировочный центр для новобранцев. От меня вдруг потребовалась активная работа на уроках – я не могла просто плыть по течению. Я всегда надеялась на свои относительно хорошие умственные способности, но неожиданно выяснилось, что я очень многого не знаю – как по учебе, так и в общении. Я чувствовала себя робкой и косноязычной в окружении одноклассниц, которые уже знали друг друга. Сначала я была знакома всего с одной или двумя девочками, которые на первый взгляд понравились мне, но на самом деле они резко перестали признавать меня, как только у меня возникли некоторые трудности с общением. Все, что я говорила, казалось нелепым, и я понимала, что у людей создавалось ошибочное представление обо мне. Я была совершенно несчастна, так как в Бельгии у меня была компания близких друзей, а здесь я чувствовала себя очень одинокой.
Постепенно у меня появился круг друзей, и я отправилась в учебную поездку в Германию. Когда я вернулась, у меня прибавилось еще несколько хороших друзей, и сейчас, год спустя, у меня довольно много друзей. Я многому научилась от ощущения быть новенькой. Это нелегко, но если вы не будете прилагать усилия, чтобы завести друзей, то у вас их никогда не будет.
Недавно я обнаружила у себя способность мыслить или, по крайней мере, способность получать удовольствие от учебы. Живя в Бельгии, я улучшила свое владение французским языком, поэтому после возвращения в Англию я стала опережать программу и с большим интересом занималась этим предметом. Мне нравится, когда мне говорят, что в чем-то я самая лучшая. Это здорово повышает самооценку! Кроме того, всегда приятно видеть, что твои усилия замечены. На самом деле я никогда не думала, что школа может оценивать по достоинству, и считала ее обязательным для посещения местом, которое я покину как только смогу. Помимо французского языка я интересовалась историей и политологией. Я научилась следить за текущими событиями, и это заставляло меня чувствовать более тесную связь с миром и с тем, что происходит вокруг меня, так как, будучи младше, я большую часть времени витала в облаках. Люди, кажется, до сих пор удивляются, когда обнаруживают, что я на чем-то сильно сосредоточилась, и это говорит мне о том, насколько рассеянной я должна была быть несколько лет назад. В действительности, когда я внимательно слушала докладчика, приходившего к нам в школу, мне говорили, что я выглядела «немного подавленной», хотя на самом деле я просто старалась поспевать за его мыслями и сложным лексиконом. Я думаю, что для людей все еще является открытием тот факт, что определенная часть меня хочет учиться!
Еще одной частью меня, которая, как мне кажется, до сих пор развивается, являются мои религиозные и духовные взгляды. Я еврейка, но в Бельгии еврейское сообщество было относительно маленьким, и состояло оно в основном из американцев. На самом деле я никогда не чувствовала себя довольной своей верой, так как среди моих друзей не было ни одного еврея. Я предпочитала считать себя «нейтральной» и даже признавала тот факт, что я принадлежу к тайной религии, сбивая окружающих с толку этой неопределенностью. В Лондоне, и особенно в районе, где я живу, очень много евреев. Вокруг меня неожиданно оказалось полно таких же, как и я, евреев, и мне стало интересно больше узнать о той вере, к которой я принадлежу. Существовала огромная часть моей личности, от которой мне так долго приходилось отказываться. Как правило, мои друзья были людьми нерелигиозными, и мне не требовалось соблюдать религиозные ритуалы. Мне просто нравилось осознавать, что существовало целое сообщество, частью которого я могла быть. Я решила отпраздновать бат-мицву, чтобы соответствующим образом влиться в общину (и получить много подарков). Это было по-настоящему веселым мероприятием, полезным для понимания тех вещей, которые раньше не имели для меня никакого смысла.
Многие люди считают меня счастливым человеком; я и сама думаю, что я оптимист. Однако меня не так просто отнести к какой-либо категории. И хотя я стараюсь смотреть на вещи оптимистично, иногда я все-таки чувствую себя подавленной: когда у меня слишком много дел, когда я ссорюсь с друзьями или членами семьи. Обычно я способна ясно выражать свои чувства, но если я расстроена, то дело может кончиться тем, что я чувствую себя очень одинокой. Так или иначе, я недолго бываю в плохом настроении. Я осознаю, что я очень счастлива, и у меня нет времени грустить из-за мелочей, когда в мире происходит столько неприятных событий. Даже если я начинаю хандрить по поводу каких-то незначительных вещей, я пытаюсь думать о других людях, жизнь которых намного хуже моей, и понимаю, что должна радоваться тому, что у меня есть.
Я чувствую себя увереннее, когда нахожусь в чьем-то обществе, но и наедине я пытаюсь быть довольной собой. Для меня очень важно, как я выгляжу, и чем лучше я выгляжу, тем лучше я себя чувствую, хотя я полностью согласна с утверждением, что важно не то, что снаружи, а то, что внутри. Всего несколько лет тому назад я могла отказаться дружить с кем-то, если он не был привлекательным внешне, но в людях надо видеть нечто большее. Кроме того, я осознала, что ограниченные люди, скорее всего, несчастны.
Когда я впервые с кем-то встречаюсь, мне кажется, я не настолько дружелюбна, как могла бы быть, так как при первом знакомстве я веду себя довольно робко. Однако после того как я ближе узнаю человека, я думаю, он видит меня такой, какая я есть. Мои друзья, как правило, считают меня веселой, дружелюбной и занятной, и я согласна с ними. Но люди не всегда полностью понимают меня, так как я довольно сложная личность! Я думаю, что моя самооценка сейчас намного выше, чем раньше, и это помогает мне заводить друзей. Я имела обыкновение сожалеть о многом из того, что сделала, и постоянно пыталась изменить себя и способ взаимодействия с другими людьми – вероятно, только для того, чтобы выглядеть крутой, как мне теперь кажется. Я все еще беспокоюсь по поводу того, как воспринимают меня другие люди, хотя и пытаюсь быть со всеми вежливой и надеюсь, что они разглядят мою истинную сущность и со временем узнают меня лучше.
Что касается будущего, то я возлагаю на него такие же надежды, как большинство людей: чтобы у меня и у моей семьи была счастливая жизнь. Я хотела бы хорошо учиться в школе и поступить в престижный университет, а потом у меня будет вся жизнь впереди, чтобы принимать дальнейшие решения. Несмотря на то, что взрослая жизнь немного пугает меня, в то же время она выглядит очень привлекательной, и я надеюсь, что она окажется прекрасным и длительным путешествием.
Питер Филлипс
Бабочки
Стимулом для написания этого стихотворения стало задание написать о мастурбации, полученное мною и другими новоявленными поэтами на одном семинаре. На эту тему я не хотел и не считал возможным писать.
Я немного поразмыслил, и мне удалось найти подходящую метафору. Как только я понял, как могу описать осознание и восприятие первого сексуального возбуждения и вытекающего из него смешанного чувства душевного волнения и вины, стихотворение написалось практически само собой – все это было сделано с помощью бабочек.
Купание с бабочками в закрытой школе для мальчиков
Белая бабочка тихо садится
на край моей ванны.
Это – крапивница, и для меня
она гостья желанная.
Видно, не зря я в молитвах просил
в качестве божьего дара
бабочку мне показать поскорей
в клубах горячего пара.
Взмах легких крыльев, и бабочка села
прямо на низ моего живота.
Следом за ней прилетели другие,
тихо раскрыв наслажденья врата.
Я от восторга боялся дышать,
чтоб не спугнуть этот миг наслажденья.
Множество крыльев мелькало вокруг,
словно ища у меня вдохновенья.
Но, не найдя, улетели к другому —
всем нам четырнадцать лет.
Я не обиделся, я точно знаю,
бабочки эти спасут нас от бед.
Это ведь лучше забитых пенальти,
лучше полученных денежных сумм.
Хочется мне, чтоб они прилетали
И отвлекали от дум.
Бабочек видел я несколько раз
И собирался забыть к ним любовь.
Только они-то не знали о том
И прилетали ко мне вновь и вновь.
В 2005 году стихотворение «Купание с бабочками в закрытой школе для мальчиков» появилось в сборнике стихов Питера Филлипса «Бескрайние небеса, соль и лучшая в мире горечь» (издательство Hearing Eye). Размещено с разрешения издательства.
Часть II
Осмысление (возраст 40–56 лет)
Лео
Человек начинается с ребенка
Что касается меня, то я просто чувствую себя самим собой, и я действительно не могу описать это состояние так, чтобы это имело значение для кого-то еще. Я могу только сказать, как я реагирую на особые ситуации. Это может дать другим людям какие-то ориентиры, которые помогут им понять, что значит для меня быть собой. Я чувствую себя грустным или счастливым, но это просто слова, которые могут иметь свое значение для каждого. Как кто-то еще способен понять, что я на самом деле чувствую, когда я грустен или счастлив? Химические реакции, происходящие внутри моего мозга, могут быть такими же, как и у других людей, но могу ли я быть уверен, что они испытывают точно такие же или хотя бы приблизительно такие же ощущения?
Я считаю, что образы убедительнее слов. Я помню, как маленьким ребенком попал в Национальную галерею, и меня просто заворожили цвета, запахи и вся аура мира картин. Образы сохранились у меня в памяти, и с тех пор особый оттенок красного или насыщенный темно-синий всегда пробуждали во мне яркие воспоминания об определенных событиях и ситуациях. Влияние образов всегда было сильнее, чем влияние слов. Большинство моих мыслей проявляется в виде ярких образов, а не слов. Мне всегда было интересно, как это происходит у других людей. Постоянно ли мысли выражаются словами, или они обретают форму образов? И если это так, то видят ли остальные те же образы, что и я?
Особенно мне запомнились пейзажи, похожие на картины Клода Лоррена. Отец часто рассказывал мне историю о мужчине, который имел обыкновение посещать картинные галереи, садиться перед картиной и через какое-то время идти спать. Во сне ему снилось, что он является частью того, что было изображено на полотне. Я чувствовал то же самое. Я использовал то, что висело передо мной на стене галереи, чтобы создать собственный воображаемый мир, а потом заполнить его действующими лицами, сюжетами и эмоциями. Но что чувствовали другие люди, когда смотрели на те же картины? Испытывали ли они схожие ощущения? Видели ли они те же самые вещи, что и я? Могли ли мы в результате какого-то невероятного волевого усилия взяться за руки и перешагнуть через раму в другой мир, чтобы увидеть и почувствовать одно и то же, почти так же, как это делают дети, когда попадают через шкаф в Нарнию?
Как человек, стоявший рядом со мной, реагировал на эту же картину? Или то, что я видел, имело отношение только ко мне? Возможно, мы видели одинаковые материальные объекты: здесь – дерево, там – озеро, слева – несколько лесных нимф, а справа – пастухи, но имели ли они такое же значение для стоявшего рядом человека, как для меня? И не только в том смысле, что они собой представляли, но и с точки зрения того, что они означали для зрителя. Скорее всего, нет, поскольку с каждой деталью картины у меня возникали свои особые ассоциации. Лес или дерево на картине могли напомнить мне о дереве, которое я когда-то видел во время прогулки или поездки в отпуск; нимфы и пастухи ассоциировались со сказками, услышанными на коленях у мамы; вся картина в целом возвращала меня к разговорам с друзьями, которые мы вели в течение нескольких лет. Кроме того, я могу ассоциировать картину даже с определенным настроением, и опять же это будет настроение, связанное с моей персональной историей и моими собственными ощущениями.