— Крис, Крис, очнись!
Я потрясла его. Мне было очень страшно.
Джереми заглянул мне через плечо.
— С ним все в порядке?
А я-то думала, что Джереми уже идет к себе домой.
— Не знаю.
Но тут Крис моргнул, зевнул и улыбнулся.
— Извините. Кажется, я заснул, пока ждал вас. Так что было в школе сегодня? Вы больше не видели этого странного директора?
Мы с Джереми переглянулись.
— Мы никуда не уходили, — ответил Джереми. — Это все тот же день.
Он явно не собирался домой играть на приставке.
— Мистер Телеомара был здесь, — сообщила я Крису. — Тот самый странный директор.
— Это невозможно, — Крис вроде как не очень понимал, что происходит, словно только проснулся. — Тут же был мой дядя. Он бы его заметил. Он никого сюда не впускает. Из-за Зороана.
— Мы только что видели этого нового директора тут, рядом с тобой, — настаивала я.
— Здесь был мой дядя, — Крис окончательно был сбит с толку. — И…
— Хорошо, если дядя был здесь, то чем вы с ним занимались? — вмешался Джереми. — Что ты ел на ужин вчера вечером? О чем вы с дядей разговаривали?
— Ну, мы… — Выражение лица у Криса сделалось странным. — Я… я не помню. В смысле, я знаю… я знаю, что живу тут вместе со своим дядей. Он меня оберегает. Но я просто… — Казалось, Крис совсем перестал соображать. — Я просто не помню, что… что мы делали вчера вечером. И все.
Мы с Джереми снова переглянулись.
— Думаю, Крис, твой «дядя» и есть Зороан, — предположила я.
При воспоминании о том, как Телеомара наклонился над Крисом, как тот сопротивлялся и кричал, меня снова замутило.
— Крис, тебе надо идти с нами, — Я обошла кресло и ухватилась за ручки. — Тебе нельзя здесь оставаться. Он вернется.
— Но мой дядя…
— Кто бы он ни был, он причиняет тебе вред.
Я налегла на ручки кресла, но лозы обвились вокруг спиц колес. Мне представилась жуткая картина: как Крис сидит в этом кресле посреди ночи, под дождем, и замерзает в серебристом тумане.
— Кажется, это называется похищением, — заметил Джереми.
Он начал пинать лозы и обрывать их с колес.
Я стала помогать ему и даже вспотела, потому что не успевали мы оборвать проклятую зелень, как она тут же обвивала колеса снова. В конце концов мы заставили кресло двигаться: Джереми толкал его, а я затаптывала лозы перед ним.
— А как мы отсюда выберемся? — спросил запыхавшийся Джереми.
Уж точно не через дверь, которой пользуется мистер Телеомара.
— Крис, а тут есть другой выход? — поинтересовалась я.
Крис покачал головой. Вид у него до сих пор был отсутствующий. Тогда мы просто дотолкали кресло до того места где через стену перевешивались ветки яблони.
— Ты залезешь туда, — скомандовал Джереми. — Я приподниму Криса, и он возьмется за твои руки. Потом я тоже заберусь наверх и помогу тебе втащить его. Мы так однажды делали в скаутском лагере. Хорошо, Крис?
— Угу, — согласился Крис, но прозвучало это как-то испуганно.
Я ничего такого никогда не делала. Поэтому я посмотрела на стену, которая была достаточно высокой. И все же вскарабкалась на нее. Я понятия не имела, сможем ли мы втащить Криса наверх, какой бы он ни был костлявый. Но я все равно не придумала ничего другого, потому зацепилась ногами за край стены и перегнулась через ветку яблони.
— Давай, Крис. Я тебя подсажу, — Джереми приподнял Криса с кресла. — Слушай, да ты весишь не больше моей младшей сестры! Погоди. Сейчас я попробую встать на твое кресло.
Джереми с ворчанием, очень медленно и осторожно, ступил на сиденье инвалидной коляски.
— Мелани, готова? — Он немного пошатнулся, и я затаила дыхание. — Ладно, Крис, потянись чуть-чуть вверх. Хватай Мелани за запястья. А ты, Мелани, хватай запястья Криса.
Я не могла до него дотянуться.
— Перегнись как можно дальше! — выдохнул Джереми. Слова его были ярко-желтыми. — Крис, ты не мог бы потянуться еще чуть-чуть?
Я… никак… не могла… до него… дотянуться… Зороан, мистер Телеомара, мог вернуться в любую секунду.
Ветка выскользнула из-под меня. Я вскрикнула, цепляясь за ветку, а потом вдруг лицо Криса оказалось точно напротив моего.
— Лови! Лови его руку! — завопил Джереми.
И я поймала, а Крис вцепился в мои запястья. А потом мы закачались, и у меня суставы чуть не выскочили, а потом мы куда-то полетели, и у меня заболели ребра, и я видела листья, небо, листья, а потом…
…я приземлилась навзничь на траву, и мне никак не удавалось перевести дух. Небо. Листья. Небо. Я села. Ничего не болело так уж сильно. Крис лежал на спине и тихонько хихикал.
— Блин, что за чертовщина? — Из-за стены высунулась голова Джереми. Секунду спустя он уже спускался на нашу сторону. — Вы как, целы? Честное слово, это дерево просто перебросило вас через стену. Я серьезно! Вы бы только видели!
— Это яблоня, — Крис сел. — Мое дерево. Нам надо уходить отсюда. Это была ловушка. Ловушка Зороана. Он держал меня в плену и вытягивал из меня силу перворожденного.
— Сейчас я готов в это поверить, — Джереми оглянулся на замок. — Ух ты, глядите!
Я посмотрела. Замка больше не было. На его месте стоял большой, старый, полуразрушенный дом, такой, каким его описывал Джереми.
— А что такое сила перворожденного, и почему он хочет ее вытянуть? — поинтересовался Джереми.
— Слушай, давай поговорим об этом попозже, а? — огрызнулась я. — Например, когда уберемся отсюда подальше.
— Да, нам нужно уносить ноги, — согласился Крис. — Кажется… скорее всего, я умею ходить. Инвалидное кресло — оно, скорее всего, было частью ловушки.
Нам пришлось вместе помогать ему — выяснилось, что он может ходить. Не очень хорошо, и сил у него не было, и он то и дело чуть не падал, хотя мы его и поддерживали. Но теперь он выглядел лучше. И старше, как я вдруг поняла. Я думала, что он младше нас, но теперь мне стало казаться, что ему лет шестнадцать-семнадцать. И слова его больше не были цвета собачьих какашек. Они стали золотыми и блестящими… вроде как у мистера Телеомары, только от них не было больно. Конечно, Крис все еще был костлявым. И всякий бы был, если бы из него вытягивали жизненную силу.
— А куда мы пойдем?
Я не то чтобы спрашивала, я скорее размышляла вслух.
— В полицию? — предположил Джереми.
Я смерила его взглядом.
— Добрый день, офицер, — мило прощебетала я. — Директор нашей школы вытягивал жизненную силу из этого парня. Пожалуйста, арестуйте директора!
— Ладно, я все понял, — кислым, лимонно-желтым тоном отозвался Джереми. — А твой папа?
Мне захотелось отвести взгляд.
— Не знаю. — Я сглотнула. — Я… наверно, мы не можем отвести Криса к нам.
Они оба посмотрели на меня, и я не смогла ничего добавить.
— Ладно. Надо сообразить, — вздохнул Джереми. — Если мистер Телеомара в реальном мире твой опекун, или что-то вроде этого, они просто вернут тебя ему. — Он нахмурился, стараясь что-либо придумать. — Мой папа — юрист, потому я знаю такие вещи. Они не поверят ребенку, который чего-то говорит против взрослого. Крис, а что с твоей семьей?
— Они оба были перворожденными, — произнес Крис так тихо, что я едва его расслышала. — Зороан добрался до них.
С минуту мы молчали. В лесу уже сделалось темно. Какая-то сова заухала темно-зеленым и опустилась на тропу прямо перед нами. Глаза ее горели желтым светом. Я никогда прежде не видела такой птицы. Она что-то проухала приглушенно-зеленым, и Крис ответил ей на неизвестном мне языке.
— Зороан знает, что я сбежал.
Крис оперся на нас с такой силой, словно собирался рухнуть.
— Можно пойти в мой форт на дереве, — с сомнением в голосе предложил Джереми. — Я вас туда проведу потихоньку, никто и знать не будет, что мы там. Может, этот тип побоится что-то делать прямо на чужом дворе? Ох и влетит мне, если меня застукают!
По-моему, Джереми не очень-то хотелось вести нас к себе, но ничего другого придумать не получалось. К тому же, может, он и прав, и Зороан действительно побоится предпринимать что-либо рядом с жильем и людьми. Сомнительно, что это его особо волнует, но, как я уже сказала, никаких других идей у нас не было. Потому мы отправились к Джереми.
По дороге мы наткнулись на кое-что необычное. Словно некоторые деревья, особенно старые, были сделаны из полупрозрачного стекла, и внутри ствола кто-то находился. Из-за того, что стекло не прозрачное, лица было невозможно разглядеть. Но я совершенно точно уверена, что это был маленький народец, его мне когда-то показывала мама. Она звала его робким народцем. И Джереми тоже их видел. Я это точно знаю, потому что он сперва мельком взглянул на такое дерево, а потом уставился во все глаза. Наверно, это все потому, что с нами был Крис.
В итоге я даже немного пожалела, что наш путь подошел к концу. Оказалось, что Джереми живет в райончике с красивыми домами и аккуратными двориками, с качелями и цветами. Дом Джереми стоял с краю, и их задний двор выходил прямо на лес. Форт был устроен на заднем дворе, подальше от чужих глаз. Мне почему-то казалось, что он смущал маму Джереми, потому что представлял собой нагромождение фанеры и досок и потому что Джереми построил его сам. Мы посидели некоторое время рядом, обсудили школьные дела, послушали диски, о которых мама Джереми говорила, что они вредны для нас.
В общем-то, не было ощущения, что этот форт защитит нас от Зороана. Сова со светящимися глазами спланировала откуда-то и устроилась на ветке яблони, на которой был построен форт. Возможно, форт все же лучше, чем ничего. Мы помогли Крису забраться туда, а потом залезли сами. Я огляделась по сторонам: не видать ли где серебряного сияния — но нет, ничего подобного не было.
Внутри было здорово. Фанерный пол, потемневший от непогоды, но чистый. Полки, сооруженные из старых ящиков от яблок, забитые дисками и книгами. Мне тут понравилось больше, чем в некоторых местах, которые мы снимали. Крис почти падал на старые диванные подушки у стены.
— Эй, с тобой все нормально? — спросил его Джереми.
— Кажется, да, — отозвался Крис. — Устал только.
— Слушайте, мне бы надо домой, — Джереми оглянулся через плечо. — Если я приду сильно поздно, мне влетит — даже если из школы не звонили насчет прогула. Я попробую выбраться сюда на ночевку. Завтра, правда, не выходной, но иногда мама разрешает мне спать здесь и среди недели. Заодно принесу еды и чего-нибудь из вещей.
— И воды тоже, ладно?
Стоило мне произнести эти слова, и я поняла, как сильно хочу пить. И Крис тоже — готова поспорить.
— Тут где-то должна быть газировка. На прошлой неделе я припрятал пару банок, так что мама не должна о них знать.
Джереми пошарил в полках-ящиках и вытащил две банки колы.
— А вот фонарик — на тот случай, если я не скоро вернусь. Только светите так, чтобы в окошки не было видно, а то мама может заметить. Я появлюсь сразу, как только смогу.
Джереми соскочил наземь и направился к дому.
Становилось прохладно. Я вскрыла колу, уселась рядом с Крисом и протянула банку ему. Он сделал несколько глотков и сел. В жизни не пила ничего вкуснее этой теплой газировки. Мы прикончили банку в одну минуту. Птицы пели по-ночному: нежно-розовым, синим и зеленым, с небольшими проблесками света, как у светлячков, которые запомнились мне, когда мы жили в штате Огайо.
— А как так получилось, что ты перворожденная, но ничего не знаешь о магии? — через некоторое время поинтересовался Крис.
Я немного подумала.
— Наверно, я просто была не в курсе, что это и есть магия, — Я пожала плечами. — Просто мир был таким… в нем был робкий народец и единороги, одни животные разговаривали с мамой, другие — нет.
Я снова пожала плечами.
— А как… как Зороан забрал ее?
Я сглотнула. Этот момент до сих пор снится мне. В кошмарах.
— Она… Она провалилась сквозь дверь, которая однажды просто взяла и открылась. Мы гуляли в лесу. Тогда я была еще совсем маленькой.
Я снова пожала плечами. Мне до сих пор мерещится эта дверь, а за ней — ничто, и мамино лицо, когда она туда проваливалась.
— Папа велел никогда ни с кем об этом не говорить. И я не говорила. Пока не встретила тебя, — сказала я Крису. — И я не знаю… — Я уставилась на пустую банку из-под колы. — Кажется, я начала думать, что… понимаешь, что, может быть, все было совсем не так, как мне запомнилось.
Джереми все не возвращался. Возможно, его мама узнала, что он сбежал с уроков, и теперь у него неприятности. Интересно, нас он не выдаст? Может, и расскажет обо всем, если ему слишком уж сильно влетит. Джереми явно не хотелось, чтобы мы шли к нему. Вызовут ли они полицию? Отдадут ли Криса обратно мистеру Телеомаре, как думает Джереми? Я следила, не появился ли грязно-серый вой полицейской машины или серебряный туман. А что толку, даже если я их замечу? Что мы можем сделать? Мне вспомнилось, как кричал Крис — и вдруг меня словно стукнуло: ведь Зороан то же самое делал и с мамой. А потом я поняла, что Крис плачет, тихо-тихо, и от этого темно-золотого плача мне сделалось еще грустнее.
Я обняла Криса за плечи, потому что знала, что он думает о том же, о чем и я.
— Ребята, вы здесь?
Ох, до чего же приятно было услышать шепот Джереми!
— Здесь, здесь! — отозвалась я.
Когда он забрался в форт, волоча за собой рюкзак, мне захотелось обнять его.
— Ты не разболтал про нас!
— Чего-чего? Ты вправду думала, что я такое трепло? Вот спасибо, Мелани! Я друзей не сдаю! — Его слова были уродливо-оранжевыми.
— Извини, пожалуйста, — мне сделалось очень стыдно. — Я думала… У меня никогда раньше не было настоящего друга. Я, если можно так выразиться, не знаю правил. Тебе влетело?
— Еще как! Дай-ка сюда фонарик, — Джереми опустил рюкзак на пол и включил фонарик. — Меня теперь никогда никуда не выпустят из дому, раз я сбегаю с уроков. А твой отец, наверно, позвонил в полицию, когда ты не пришла домой. Кто-то видел, как мы уходили вместе. Я сказал, что ты была очень расстроена и я пытался отговорить тебя уходить, но ты меня не послушала, а потом я подумал, что раз уж все равно ушел из школы, то почему бы мне не погулять? Маме понравилось, что я пытался тебя отговорить, потому, думаю, она мне поверила. Может быть. Я вам принес воды — налил в бутылку из-под молока — и стащил кое-что из кладовки в гараже. На кухню я заходить не решился… Мне пришлось пройти мимо родительской спальни. Они сейчас ругаются, выясняют, кто виноват, что я такой, — Джереми улыбнулся, но улыбка получилась какой-то неубедительной. — Думаю, верх возьмет мама, а крайним окажется папа.
Вода отдавала кислым молоком, но я не жаловалась, да и Крис тоже. Также Джереми принес арахисовое масло и пачку крекеров.
— Больше ничего не удалось добыть, — Джереми поморщился. — Остальное все в консервных банках. Так что вот.
Он достал с полки старый столовый нож и принялся мазать крекеры маслом.
— Крис, ты не хочешь мне объяснить, что происходит? Пока не явилась полиция и нас всех не арестовали.
— Насчет полиции можешь не беспокоиться.
Крис набил рот крекерами, и мне снова представилось, как он сидел в своем кресле днями и ночами среди этих лоз.
— Беспокоиться надо о Зороане, — с набитым ртом продолжал Крис. — Он хочет заполучить всю силу перворожденных. — Крис проглотил крекер и глотнул еще воды. — Она становится более концентрированной. Сила перворожденных. Раньше перворожденных было много. Но некоторые умирают, не заведя детей. Поэтому тех, кто владеет этой силой, все меньше и меньше. Если Зороан завладеет всей силой… — Крис пожал плечами, — думаю, наш мир просто исчезнет. Или, возможно, Зороан превратит его в нечто другое. Или воспользуется этой силой, желая всем все испортить. Я… я просто не знаю. Но он тайно похищает перворожденных вот уже… наверно, тысячу лет, если не больше. Через некоторое время его вычислили, и мы стали осторожней. Но сейчас он настолько силен, что с ним просто невозможно бороться. Выход один — держаться подальше от его ловушек, вроде той, в которую я угодил. — Крис отвел взгляд. — Ему требуется некоторое время, чтобы полностью вытянуть всю силу из перворожденного.
Меня передернуло, а у Джереми округлились глаза.
— А что бывает после того, как он… вытягивает всю силу? — спросил Джереми в конце концов.
— Не знаю, — Крис посмотрел на крекер, который держал в руке. — Наверное, просто смерть. В смысле… никто ведь никогда не возвращался, — Он снова посмотрел на крекер, уже окончательно раскрошенный. — Наверное… я просто надеялся… я думал… Чего мне было терять? — Теперь его голос сделался тусклым, будто старый металл. — Я думал: вдруг они все тогда снова будут со мной?
Я бы тоже попыталась, если бы считала, что это может вернуть маму.
— Ладно, ладно, тайм-аут окончен! — Джереми замахал руками. — Я теперь верю в магию. Меня в жизни больше никуда не выпустят, потому что я прогулял школу. Меня, возможно, арестуют за похищение. И потому я хочу объяснений. Что происходит? Только по-человечески, пожалуйста. — Он сердито посмотрел на Криса. — Что это за штука с перворожденными? Что мы видели, когда забрались туда… все эти странные деревья и прочее? Где находится твой мир?
— Здесь, — Крис пожал плечами. — Я думаю, вам открываются истинные обличия, когда вы рядом со мной. Это… представь, что ты можешь видеть только красное, синее и зеленое, а все желтое для тебя невидимо. Что тогда будет?
— Мы будем постоянно врезаться в школьные автобусы.
— Но ты и не чувствуешь желтых вещей. Ты просто не знаешь, что они тут есть. Ты проходишь сквозь них.
Джереми задумался.
— Мир станет занятным местом.
— Нет никакого солнца — только свет. Никаких одуванчиков, лютиков, желтых «М&М».
Я вспомнила о робком народце и единорогах, за которыми я иногда наблюдала, когда была с мамой.
— И откуда мы узнаем, что желтое существует?
— Это был просто пример, — Крис снова пожал плечами. — Пока, скорее, смахивает на то, что вы видите только желтое. А все остальные цвета — нет.
Он взял старый нож, которым Джереми намазывал крекеры маслом.
Нож превратился в ослепительный кинжал с синими драгоценными камнями на рукояти.