— У Бемби также был…
— Что? — опять переспросила Скалли, теряя мысль.
— У доктора Беленбаум.
— Так ее зовут Бемби, — голос Скалли сделался язвительным от ревности (так вот оно значит как!).
— Да. Оба ее родителя были натуралистами. Ее теория такова: НЛО — это гигантские рои насекомых, которые пролетают над воздушными электрическими полями.
— Так ее зовут Бемби? — снова спросила Скалли, потому что ей показалось, что в первый раз ревнивую реплику Малдер пропустил мимо ушей.
Малдер снова не поддержал игру. Он уже вышел из туалета, и стоял у окна, наблюдая за безлюдным ночным перекрестком. Он опять потер пальцами переносицу, глаза, и спросил:
— Скалли, можно я сделаю тебе одно признание?
— Да, конечно, можно, — оттаяла Скалли. — Терпеть не могу насекомых, с чувством высказался Малдер.
— Вообще-то многие люди терпеть не могут насекомых, это естественное, инстинктивное… — Скалли взяла привычный ученый тон.
— Нет, — перебил ее Малдер, отходя от окна и снова забираясь под одеяло, — я не то что их боюсь, я их ненавижу. В один прекрасный день, когда я был маленький, я лез по дереву и вдруг заметил, что на меня ползет сучок. Мне понадобилась целая вечность для того, чтобы понять, что это не сучок.
— А кто это был? Богомол?
— Да, богомол. Я тогда так заорал. Не так, как девчонки, а так, когда на тебя нападает неизвестный доселе монстр, не имевший права знать, что мы с ним существуем на одной планете. Ты видела когда-нибудь, как голова богомола напоминает голову чужого? Тайны мира и природы открылись мне тогда. Но вместо того, чтобы побудить заняться их изучением, меня вывернуло наизнанку.
— Малдер, ты случайно не слышишь других криков?
В отеле откуда-то из дальнего номера действительно раздался истошный крик. Но, приглушенный множеством перегородок, он не испугал. Во второй раз крик зазвучал более протяжно, отчаянно, прощально.
— Что это было? — встревожено спросила Скалли.
— Надо посмотреть, — Малдер кинул трубку.
— Малдер?!
Доктор Экерли вышел в коридор в пижаме. Из двери напротив выскочил немолодой мужчина со всклокоченными волосами, на ходу завязывая пояс халата.
— И вы тоже слышали? — спросил он у доктора, — вон оттуда, — он оттопырил большой палец в сторону соседней двери, — да?
— Что за черт! — выскочил в коридор еще один постоялец, тоже полуодетый и лохматый.
Втроем они приблизились к двери, из-за которой только что раздавались крики, а теперь все подозрительно стихло.
— Э-эй, — постучал в дверь Экерли, — у вас там все в порядке?
Вопрос повис перед безответной дверью в ночном коридоре мотеля. Трое соседей осторожно приоткрыли по счастью не замкнутую дверь номера. Экерли нашарил в темноте выключатель. Все трое уставились на тело, развалившееся в неудобной позе поперек кровати. По голому животу, под задравшейся майкой, ползали тараканы. По лицу тоже. Выискивали что-то в усах. Сидели перстнями на пальцах.
Все трое заорали в голос. Мешая друг другу, выскочили в коридор и побежали. Это была настоящая паника мелкого масштаба. Они едва не свалили Малдера с ног, но не остановились. И он не пытался их остановить. В одних джинсах, босиком, с пистолетом в руке, он шагнул в распахнутую дверь освещенного номера. Тараканов уже не было.
Лицо человека, лежащего на кровати, потеряло всякое выражение и было таким, словно он спокойно умер во сне.
Скалли уже оделась и торопливо складывала в сумочку последние мелочи, когда зазвонил телефон.
— Что на этот раз произошло? — спросила она совершенно уже рабочим, деловитым тоном.
— Один из гостей мотеля умер.
По комнате покойника сновали полицейские. Фотограф снимал труп в разных ракурсах. Малдер подпирал стенку в углу. Он успел сходить к себе, надеть свитер и обуться.
— Я немедленно еду к тебе, — сообщила Скалли.
— На этот раз мне кажется, что он умер просто от реакции на тараканов.
— Два случая анафилактического удара в один и тот же день, в одном городе… Весьма маловероятно.
— Нет, я сказал, что у этого человека, возможно, был просто сердечный приступ.
Телевизор, который никто не додумался выключить, снова завел: к слову о массовом нашествии тараканов и о смертях, связанных с этим…
Вошел шериф, молча передал Малдеру листы с отпечатанными свидетельскими показаниями и сведения о личности умершего.
— Я думаю, этот человек просто наслушался новостей, увидел тараканов, испугался и умер. — Малдер пребывал в замешательстве, он совсем не знал, что уже и думать, и, похоже, решил полушутками скрыть свое неуверенное состояние.
— Нет, там что-то странное происходит, Малдер. — Скалли, напротив, была настроена весьма решительно: она уже застегивала дорожную сумку.
— Может быть, и нет, может, твои выводы действительно правильные… — Малдер просматривал бумаги, принесенные шерифом, присев на кровать к трупу, покоящемуся пузом вверх. — Толстый истребитель тараканов умер от анафилактического удара, мальчик умер от ран, нанесенных самому себе, медэксперт — от аневризмы мозга. И везде были тараканы…
— А тот факт, что хитиновый покров был сделан из металла, тебе ни о чем не говорит? — съехидничала Скалли.
— Из металла? Это что ты такое говоришь там? — Малдер заметил под столом свернутую картонку, вроде упаковки для электрической лампочки, а в ней, кажется, таракана, и, разумеется, сразу перестал слышать Скалли. Он спустился на пол и на четвереньках медленно пополз к вожделенному экземпляру.
— Малдер! Я немедленно еду к тебе.
— Как хочешь, — и Малдер с облегчением отложил трубку.
Доктор Беленбаум склонилась над увеличительным стеклом. Таракана она держала пинцетом, поворачивая так и эдак и старательно рассматривая.
— Вы можете сказать, что это за вид таракана? — спросил Малдер. Он стоял рядом и напряженно ждал.
— Ну, вообще-то, по идее, должна бы… Желудок у него все еще на месте, и гениталии тоже. У разных видов тараканов разные гениталии, пояснила она. — О боже мой!
— Что такое? Что-то ненормальное?
— Еще бы! У него висит, как у стрекозы. Прошу прощения, — доктор Беленбаум, оттолкнувшись ногами, перекочевала на подвижном стуле от одного стола к другому и сунула таракана под микроскоп.
Малдер шагнул за ней:
— И что, до сих пор выглядит необычно?
— Ну что ж, — Бемби отпрянула от микроскопа и размышляла, глядя перед собой, — для гениталий насекомого — очень, но для микропроцессора это может быть вполне обычное дело.
— Вы что, хотите сказать, что это механическое насекомое?
Доктор Беленбаум уступила Малдеру место возле микроскопа.
— А на что тут, собственно говоря, смотреть? — Малдер недоуменно поднялся от окуляров. — Вы раньше что-нибудь такое видели?
— Только в научных журналах, — растерянно покачала головой Бемби. — Я читала об искусственном интеллекте, об исследователе, который разрабатывает роботов с поведением насекомых. Сама их никогда не видела, но часто навещала его лабораторию. — Бемби подняла извиняющийся взгляд на Малдера.
— Он где работает? В городе?
Институт робототехники, МассачусетсАгент Малдер спустился по широкой лестнице в обширное подвальное помещение, где гладкие стены и пол отсвечивали алюминиевым блеском в ровном освещении лампами дневного света. Метрах в двадцати впереди из бокового входа выползло с жужжанием радиоуправляемой игрушки нечто на никелированных блестящих лапках и, перебежав коридор, скрылось в другой боковой ход. Малдер приостановился. Нечто высунуло голову из того прохода, где только что скрылось, и шевельнуло антеннками. Ростом механизм был не более фута «в холке». Малдер подошел поближе. Механизм испуганно сдал назад и таращился на пришельца своими кукольными круглыми глазами. И хотя Малдер смотрел доброжелательно и замер, стараясь не спугнуть машину, но металлический жучище все-таки счел благоразумным развернуться и пуститься наутек. Малдер свернул за ним в проем без двери, пошел между столами маленького чистого цеха, ориентируясь главным образом на свист, издаваемый электронным механизмом при движении. Вдруг подобный звук раздался позади, и Малдер оглянулся. Его догнал человек в самодвижущейся инвалидной коляске. Коляска, стихнув, остановилась. Человек в ней сидел маленький, словно ссохшийся, худой, с выпуклым высоким лбом. Из-под больших квадратных очков на лоб заползала глубокая межбровная морщина. Одет человек был в строгий темный костюм, из-под белого воротника рубахи свисала «бабочка».
— Доктор Иванов? — спросил Малдер вежливо.
— Вы чего пугаете моих роботов? — выговорил человек скрипучим надтреснутым голосом.
Это действительно был доктор Иванов, тот самый, о котором рассказывала Бемби. И он оказался не таким уж брюзгливым, как Малдер представил его в первый момент знакомства. Скоро он увлеченно разглагольствовал на любимую тему. Он усадил Малдера за компьютер, предлагая посмотреть какие-то схемы. Малдер смотрел, вежливо, по-японски кивая, но вникать не доставлял себе труда. Он больше слушал увлеченную речь Иванова. А у того глаза блестели ярче, чем стекла очков.
Это действительно был доктор Иванов, тот самый, о котором рассказывала Бемби. И он оказался не таким уж брюзгливым, как Малдер представил его в первый момент знакомства. Скоро он увлеченно разглагольствовал на любимую тему. Он усадил Малдера за компьютер, предлагая посмотреть какие-то схемы. Малдер смотрел, вежливо, по-японски кивая, но вникать не доставлял себе труда. Он больше слушал увлеченную речь Иванова. А у того глаза блестели ярче, чем стекла очков.
— Десятилетиями мои коллеги, — распалялся доктор, — пытались создать автономных роботов. В борьбе за придание машинам человеческого мозга они терпели неудачу. Каждый раз! Потому что человеческий мозг слишком сложен.
Слишком много вычислений. Он слишком много думает, — доктор ставил ударение на «слишком», а при последней фразе даже поднял указательный палец к виску и по-орлиному блеснул глазами. — А насекомые просто реагируют.
Малдер тем временем окончательно отвернулся от компьютера и пытался потрогать металлические усы сидящего рядом на столе робота. Размером тот был, как и предыдущий, с игрушечный грузовик. Робот отводил усы, но не убегал. Завязалось что-то вроде игры. Малдер дразнил робота, как котенка, но сам не забывал слушать Иванова. Пока не появился прежний кукольноглазый знакомец и не стал атаковать Малдера, желая его обнюхать, что ли?
— В моделях я использую насекомых, — не обращая внимания на возню Малдера с роботами, продолжал доктор, — и не просто внешне. Я ставлю им простейшие компьютерные программы: беги на свет, беги от света. Их направляют только сенсорные и рефлективные ответы. Они наследуют поведение своих живых собратьев. Тараканов и пчел.
— Этот, значит, запрограммирован надвигаться на любой объект, который чувствует датчиками? — Малдер кивнул на своего преследователя, зажатый им в угол, и покорно позволивший наконец себя изучить.
— Нет.
— Тогда почему он бегает за мной?
— Вы ему нравитесь, — задорно взмахнул бровями доктор Иванов.
Малдер провел в институте робототехники никак не менее часа. Разговор все не иссякал. Доктор Иванов все не утомлялся.
— Так значит, у вас контракт с НАСА? — уже слегка ошалев от обилия информации, переспросил Малдер.
— Наша цель — транспортировать флот роботов на другую планету, скромно признался доктор. — Затем позволить им исследовать территорию более тщательно, чем любой космический зонд мог сделать это до сих пор.
Конечно, это звучит немного фантастически, но единственное препятствие, которое я вижу на этом пути, — разработка обновляемого источника энергии.
В любом случае, вот оно, — доктор Иванов ткнул пальцем в электронных насекомых, сидящих на столе и у ног и любопытно, как щенки, вертящих головами, прислушиваясь к разговору, — будущее космических исследований.
Оно не включает в себя живые существа!
Малдер еще раз взглянул на монитор, сделал неопределенный жест рукой и начал с извинений:
— Я просто веду беспочвенные рассуждения, но если существуют внеземные формы жизни…
— А не нужно рассуждать, — прервал Иванов категорично, как будто агент ФБР только что ему сознался, что рассуждает о букваре, — они существуют.
— Допустим. — Несколько облегченно согласился Малдер, — И допустим, что ваши мысли о будущем исследовании космоса правильны. В таком случае, исследование инопланетных цивилизаций…
— Тоже будет механическим по природе, — радостно подхватил Иванов.
— Да, — кивнул Малдер, словно неуверенный студент на экзамене.
— Каждый, кто думает, что визит чужих будет в виде живых существ с большими глазами, серой кожей и прочими киношными атрибутами, наверняка слишком много начитался дерьмовой научной фантастики. У него мозги ей забиты.
Малдер не знал как (да и нужно ли?) возражать. Он удрученно отвел взгляд. Затем вынул из кармана вещдок в крошечном полиэтиленовом пакетике и предъявил Иванову:
— Вы можете это опознать?
— Ну, вообще-то я не очень разбираюсь в настоящих насекомых. Ножки кузнечика?
— А вы положите под микроскоп, — посоветовал Малдер.
Доктор Иванов высыпал на стекло под микроскопом три уцелевшие от таракана-убийцы лапки и приник очками к окулярам.
Через секунду он поднялся от микроскопа с побледневшим лицом и молча уставился в пространство.
— Доктор, с вами все в порядке? Иванов медленно кивнул. Рот его все это время оставался открыт от удивления.
— Ну, вы можете опознать эту ножку? Иванов так же медленно покачал головой, отказываясь что-либо опознавать. Потом пошевелил губами. Малдер наклонился поближе:
— Сэр?
Иванов повернул обескураженное лицо к Малдеру и повторил чуть громче:
— Это не укладывается у меня в голове.
В придорожном маркете, возле которого остановила машину Скалли, происходила настоящая крупномасштабная паника. Тем не менее, Скалли вышла из машины и вошла в маркет. На миг она остановилась на пороге. Людей, несмотря на очень поздний час, набилось в небольшом магазине больше, наверное, чем бывало на распродаже. Они толкались, сыпали отборной руганью, и Скалли поэтому не сразу решилась окончательно переступить порог. Она просто не могла понять, с чем связана фантастическая ажитация.
У обочины притормозил еще один автомобиль. Плечистый парень задел Скалли на выходе и не извинился. Потеряв равновесие, Скалли сделала шаг вперед и оказалась внутри. Она окунулась в гомон с головой.
— Скажите, карты дорожные вы продаете? — спросила Скалли у кассирши.
Та кивнула, едва успевая рассчитывать покупателей, и обтерла лоб.
— Покажите, где они? — Скалли силилась перекричать толпу.
— Давайте быстрее, — поторопила подошедшая молодая негритянка с испуганным, кажется, даже побледневшим лицом.
— А что происходит? — обернулась к ней Скалли.
— Вы что, не слышали про тараканов, которые жрут людей? — У негритянки от отвращения дрогнули губы. — Отсюда все бегут подальше.
Скалли (чуть недовольно):
— А вы сами тараканов видели?
— Нет, — негритянка схватила пакет и поспешила к выходу, — но они повсюду.
— Тараканы нападают на людей, мадам, — подхватил тему следующий покупатель. Он суетливо вытряхивал деньги на прилавок. У него дрожала нога от нетерпения. — Они распространяются как вирус эбола. Сдачу оставьте себе, — (это кассирше), и снова к Скалли: — Скоро мы все будем истекать кровью из сосков. — Сделав такое мрачное пророчество, парень метнулся к дверям.
Двери уже не успевали закрываться: туда сюда вбегали и выбегали люди.
— Хорошо, — сказала ему вслед Скалли. — Хорошо! Слушайте! — Она вынула свой значок и высоко подняла его над головой, как факел статуи Свободы. Агент Дана Скалли, Федеральное бюро расследований.
Толпа замерла и обернулась на крик.
— Уверяю, что никакой опасности для вас нет, все в вашем городе нормально. Пожалуйста, успокойтесь, ведите себя разумно.
Еще мгновение толпа пребывала без движения, соображала, что такое хочет сказать эта нездешняя женщина. Этого мгновения как раз хватило Скалли, чтобы повернуться к прилавку и по-прежнему звонким, как на митинге, голосом спросить:
— Итак, где у вас продаются карты? Коротко стриженая блондинка, отвлеченная пламенной речью от почти пустой полки с отравой, вернулась в реальность и ухватилась за последний баллон «раптора». Рядом с ее рукой легла другая, вцепившаяся в аэрозоль не менее железной хваткой.
— Э-эй, — сказала блондинка грозно, — этот последний — мой!
Другая женщина ничего ей не ответила, но и хватку не ослабила, а только настойчиво потянула баллон к себе. Блондинка, соответственно, к себе. И они начали потасовку за аэрозоль, молчаливую, отчаянную. Они метались по маркету, наступая друг другу на ноги, сметая по пути преграды, в том числе и покупателей, пока не повалились на тележку с продуктами.
Тележка опрокинулась, из нее посыпались пакетики и коробочки.
Одна упаковка лопнула; по полу рассыпалось коричневое драже.
— Тараканы! — осипшим от ужаса голосом завопил какой-то покупатель.
Все с визгом бросились к выходу. На улице заскрипели тормоза, и вопли клаксонов слились в единый вой.
Скалли медленно подошла к перевернутой тележке, присела, подобрала лопнувшую коробку, вынула из нее конфету и сунула в рот. Арахис в шоколаде.
— Доктор, — Малдер отпил из стакана; они с Ивановым немало проговорили, в горле у обоих пересохло, — спасибо, что Вы ответили на мои вопросы, спасибо, что уделили мне время. Да… — Малдер встал со стула и пошел. Его слова, собственно, были прощанием.
Иванов, все еще не пришедший в себя, не ответил Малдеру. Он задумчиво смотрел на бутылку, на дне которой оставался виски.
В коридоре Малдер заметил на чистом полу барахтающегося на спине таракана. Агент осторожно взял экземпляр за лапки.