Услышав женскую песню, смолкли сарматы, подтянулись ближе к костру. Немного погодя к девичьим голосам добавились и мужские, оказалось, что те поют не хуже. Песня становилась все громче, не теряя при этом своей прелести. Потом пели поочередно, вернее, начинал кто-то один, а несколько других голосов время от времени поддерживали его.
Лейла сидела затаив дыхание, словно боясь спугнуть очарование. Ее широко распахнутые глаза, казалось, впитывали не только происходящее, но и незнакомые мелодичные звуки. Сама одаренная от природы, она невольно начала поддерживать мелодию. Когда это заметила Залина, то ткнула в бок:
– Пой громче!
Персиянка смутилась:
– Я?.. Нет, я не могу!
На них шикнули, чтобы не мешали, но Залина все же потребовала от новой подруги на ухо:
– Пой, не бойся, у тебя получается!
Мелодия была завораживающей, не подпевать невозможно, и скоро голос Лейлы все же влился в общий хор. Это заметили многие, на лицах появились доброжелательные улыбки, Лейле закивали. Девушка смутилась окончательно, но глаза ее счастливо блестели. Душой она поняла, что нашла свое место, и это было самым дорогим.
За персиянкой осторожно наблюдал и Скопасис. Он подошел к костру вместе с Дайраной, сначала послушал, потом тоже стал подпевать. Голос младшего царя оказался низким и сильным, не заметить его было невозможно. А потом пели Скопасис с Дайраной, Лейла не понимала слов, но, видно, песня была шутливой, потому что амазонка дразнила скифа, а тот отвечал. Закончили они под одобрительный хохот. Персиянка поняла, что Дарию никогда не победить вот этих людей, способных даже в тяжелое время так петь и смеяться! «Мы одолеем Дария!» – подумала Лейла и тихонько рассмеялась этому «мы».
А Дайрана решила рассказать Залине о поручении Скопасиса относительно Лейлы. Сначала та только отмахнулась:
– Чего за ней следить, весь день на виду! Она же языка не понимает, только глазами лупает, и все. И хвостом то за Асиат, то за мной мотается. А знаешь, Дайрана, из нее толк будет, настырная, как… – Залина даже не нашла сравнения. И вдруг вспомнила о самом Скопасисе: – А чего это царь ею заинтересовался?
У Дайраны только дрогнули уголки губ, в темноте ночи и не заметишь, но они с Залиной дружны с детства, та уловила, ткнула в бок:
– А ну рассказывай!
– Да и рассказывать нечего. Просто Скопасис расспрашивал о Милиде, не верит он ей, а потом и Лейлой поинтересовался. Тоже просил последить…
– И все?
– Все.
Залина немного помолчала, видимо, тоже прислушиваясь к своим мыслям, а потом согласно кивнула:
– Правильно думаешь, заинтересовался он Лейлой!
– Да не думаю я так!
– Зато я думаю! Сегодня Лейла пыталась лук натянуть, Скопасис с таким интересом смотрел!.. Одно жаль, ойранка с Сагиром.
– Сагир же с Милидой?
Залина с досадой махнула рукой:
– А! Этот со всеми! Скопасиса будет жаль, если…
Что «если», не договорила, но и без слов ясно. Дайрана тоже вздохнула.
* * *Передовая сотня Аморга давно заметила персов, показалась им, но в бой вступать не стала, напротив, постаралась заманить за собой. Аморг разминулся со своей любимой на полдня, к тому времени, когда Сагир с женщинами встретили всадников Скопасиса, его сотня уже беспокоила первые отряды персов. Еще не зная о совете и принятом Антиром решении, Аморг старался выполнить поручение царя как можно лучше. Антир приказал дразнить ойранцев, заманивая их к землям агафирсов, Аморг так и делал.
Скифские лошади невелики ростом, но очень выносливы, медленно разгоняются, зато потом способны скакать день и ночь без остановки. Скифы не давят противника лошадьми, они стараются вообще не подъезжать ближе полета стрелы. В этом сила всадников в островерхих шапках: приблизившись, они начинают кружить, стреляя на полном скаку! Врагу и попасть в такого наездника трудно, и сам страдает от его метких стрел.
Так поступили и скифы Аморга. Подъехав на нужное расстояние, выпустили по полгорита стрел и умчались, оставив персов считать убитых и раненых и ломать голову над тем, что это было.
Барт, опустив голову, докладывал Дарию:
– Они – кентавры, мой царь. Человек не может сидеть на лошади, не трогая уздечки! Либо у скифов четыре руки, потому что эти степняки стреляют на полном скаку!
Гобрий усмехнулся:
– У них не четыре руки, а сильные ноги! Скифы правят конем при помощи ног. И стреляют действительно на скаку. С этим придется считаться.
Барт подумал, что Гобрию хорошо говорить, сидя в царском шатре, а не на лошади, когда на тебя мчится эта невообразимая толпа. Дарий поморщился:
– У моих воинов упал дух? Что смутило непобедимых, простые степняки на низкорослых лошадках? Не позволяйте им подъезжать ближе полета стрелы, или пусть конница прячется за щиты пеших.
Царю совсем не понравилась первая встреча со скифами: сотня всадников смогла привести в смятение его воинов… Это плохо, очень плохо. Но самих возмутителей персидского спокойствия больше не видно. Царь смеялся:
– Это все, на что они способны? Налететь, покусать, как комары, и умчаться обратно? Тогда мы их и прихлопнем, как надоедливую мошкару!
Слова царя стали известны воинам, немного погодя смеялись уже все. Отлегло с души и у конницы, которая пока не знала, как воевать с таким странным противником. Их мудрый и великий Дараявауш разрешил всадникам уходить под защиту пеших с их щитами, это давало надежду на жизнь многим. У пеших крепкие щиты, и их очень много.
А еще персов удивили седла. Одна из скифских лошадей сломала ногу, попав на полном скаку в большую нору, ее всадник перескочил за спину к товарищу и сумел умчаться, захватить не удалось. На лошади обнаружили странное приспособление. Никогда не видевший такого воин позвал своего начальника, а тот своего… И снова на высоте оказался царский советник Гобрий, сразу объяснил, что это и есть седла, которыми славятся скифы. Седло позволяет не елозить задом по спине лошади и не сваливаться с нее на скаку.
Персы долго разглядывали седло, даже забыв о бедной кобылке, ставшей калекой, но применить его и себе никто не решился. Может, потом… когда-нибудь…
А зря!..
В тот же день от Милиды прибыл воин, это был торговец-грек, которому просто хотелось вернуться домой, а как пройти через войско персов, не будучи ограбленным, не знал. Вдова быстро сообразила, что грек может быть ей очень полезен, постаралась передать царю царей свое послание. Конечно, это опасно, но надо сообщить Дарию о том, что скифов поддерживают только сарматы, будины и гелоны.
Грек был пухлый, задыхавшийся при ходьбе и страшно потевший. Глядя, как торговец то и дело отирает струящийся по лицу пот, Милида морщилась: а ну как не дойдет? Не рискнув открыто передать то, что нужно, вдова заставила торговца заучить, что скифам помогут сарматы и гелоны!
– Ты понял?! Запомни: сарматы и гелоны! Пусть боится!
Но торговец понял и что-то свое, он вдруг поинтересовался:
– А ты не хочешь уйти вместе со мной, госпожа?
– Нет! Ступай, не болтай лишнего!
Убедившись, что толстяк уехал, Милида едва не бросилась следом, вспомнив, что не сказала очень важное: Антир отправил обоз на север! Обругав себя за поспешность, вдова все же мысленно махнула рукой, ладно, не последний, еще отправит!
Но не тут-то было! В стане ее вдруг остановил Скопасис:
– Куда это ты грека отправила? Небось к ойранскому царю с сообщением?
Едва сдержавшись, чтобы не ахнуть от такой прозорливости младшего царя, Милида освободила свое плечо от его тяжелой руки:
– Тебя не спросила! Передала благодарность фракийцу Илиону, который нас спас в Истрии. Асиат небось не догадалась!
Но Скопасиса не обмануть, снова схватил своей лапищей вдову, но теперь уже за горло, зашипел в перепуганное, сразу ставшее белым лицо:
– Я тебе не Антир! Я жалеть не буду! Узнаю, что против нас что-то замышляешь, сам удавлю! – Отпустил руку, отчего Милида едва не упала, и добавил: – Чтобы не пришло в голову сделать гадость, следить за тобой будут день и ночь!
Вдова опомнилась и зашипела в ответ:
– Глупец! Я могла остаться там!
– Вот и оставалась бы… – фыркнул Скопасис. – Я тебя предупредил!
Милида перевела дух, только когда младший царь удалился на достаточное расстояние. Да… это не Антир! Вот кого надо опасаться! Для себя она уже твердо знала одно: пока есть Скопасис, ей царицей скифов не быть! Или он, или она!
Но пока надо держаться тише воды, ниже травы, чтобы умный противник не заподозрил опасность лично для себя раньше времени. Пусть думает о Милиде что угодно, лишь бы не свернул шею. Она должна свернуть ему раньше! А может, его все-таки лучше очаровать? О таком супруге мечтает любая.
Удивительно, но Милиде помогло… ее беспутство. Вдова слишком любила мужчин, чтобы пропустить хотя бы одного стоящего, особенно это касалось Сагира, который, казалось, забыл о существовании Милиды, вернувшись в стан скифов.
Антир со Скопасисом и Таксакисом приняли решение разделиться. Основные силы уйдут вперед, а Скопасис со своими и Дайраной пока отстанут от них на один день пути и будут теребить ойранцев, не давая им покоя ни днем ни ночью. Потом поменяются местами.
Милиде уйти бы с Антиром, но Скопасис вдруг почему-то потребовал:
– Оставь ее при мне!
– Ты же ее терпеть не можешь?
– Зато под приглядом будет! А дернется – удавлю!
Антиру было не до вдовы, махнул рукой.
Как ни странно, Милида не спорила, она осталась со Скопасисом и Дайраной.
* * *Давно ли персы восхищались полноводным Истром? Их собственные реки летом почти или совсем пересыхают, потому вода в избытке приводила в восторг. Но стоило уйти на несколько дней в глубь Скифии, как все изменилось. Лето наступило не так давно, а жара уже сожгла все вокруг, заставила пожухнуть траву, сделала воздух горячим и тяжелым. Здесь речки тоже пересохли, многочисленные ноги людей и животных быстро вытоптали остатки растительности, теперь каждый шаг поднимал в воздух серую пыль. Воины задыхались, двигаясь в плотном пылевом облаке.
Проводники-фракийцы утверждали, что впереди полноводные, непересыхающие реки, а значит, вволю воды, сочной травы и, конечно, пищи. Это пришлось пересказать воинам, чтобы поднять их дух. Большого упадка духа в войске пока не было, но Дарий все же приказал ускорить движение, чтобы скорее либо добраться до скифов, либо просто пройти эти не самые лучшие земли.
Скифы по-прежнему были где-то впереди. Их всадники показывались, но в бой не вступали, в крайнем случае осыпали тучей стрел и исчезали. Сначала это не слишком беспокоило военачальников, но, когда через несколько дней вдруг оказалось, что число погибших и раненых неуклонно растет, они призадумались. Теперь при появлении всадников на невысоких рыжих лошадках все торопились спрятаться под защиту пеших со щитами.
Войско Дария растянулось, покрыв собой огромное пространство. Если первым еще доставалась трава для лошадей, то последние вынуждены были глотать пыль и довольствоваться остатками жухлого кустарника. Но ворчать последние не могли, там ехали самые бесправные, те, кто не мог быть первым.
Утро только начиналось, воздух пока еще был свежим и напоенным запахом трав. Правда, из-за огромного количества людей, шума, лязга, криков, топота все, кто мог, из степи улетели, убежали и уползли, потому не слышно птичьего щебета, пуста земля. Но это мало волновало Дария, ему гораздо приятней крики военачальников, распоряжающихся своими людьми, ржание боевых коней, запах костров и жарящегося на них мяса. А как раз эти звуки и запахи и были вокруг царского шатра.
К царю в шатер вошел озабоченный Видарна. Он просто не знал, как доложить Дарию о ночном происшествии. По хмурому лицу главы бессмертных царь понял, что принесенная им весть не обрадует.
Царь жестом отправил вон наложницу, скрашивавшую его ночь, и сел на ложе:
– Что?
Дарий настоящий воин, в походе его не одевает десяток человек, как многих других правителей, даже сатрапов. Только один преданный слуга возился вокруг, подавая одежду и расчесывая бороду и волосы своего господина. Видарна знал, что при этом слуге можно говорить все, он рядом с Дарием с малых лет и верен, как пес.
– Мой царь, ночью скифы напали на наш передовой отряд…
Та-ак… уже понятно, что есть погибшие…
– Куда смотрела стража?
– Они налетают внезапно и даже ночью в темноте умудряются стрелять на скаку… Забросали стрелами и умчались, не позволив ответить…
Даже неудачи учат, но только если человек умен. Глупого не научит и собственная смерть. Дарий умен, а потому умеет извлекать уроки из всего. Что толку кричать и ругать недотеп, хотя и это тоже будет, но после. Сначала он должен распорядиться так, чтобы глупых потерь больше не было!
– Усилить ночную стражу, пусть у каждого костра стерегут десять человек, а не один. Людей хватит.
Едва успел Видарна склонить голову, выражая полную готовность выполнить приказ, как снаружи снова раздались какие-то крики и шум.
Глава бессмертных выскочил вон. Не дождавшись его, немного погодя вышел и сам Дарий.
Оказалось, что новые всадники налетели на войско персов уже поутру, также пометали на скаку стрелы и исчезли. Нельзя сказать, чтобы это добавило бодрости воинам. Невольно крайние устремились к центру, никто не желал оставаться на флангах. Военачальникам пришлось повысить голос и даже пустить в ход плети. Весь день воины оглядывались по сторонам, стараясь не пропустить вдруг возникших скифов. Но степь была пуста, никого не видно. И все равно люди жались к середине, теснились, мешая друг дружке.
Барт то и дело высылал вокруг всадников на разведку, но те никого не обнаруживали. Честно говоря, заглянуть в каждый перелесок, видный на горизонте, у персов просто не было возможности. А уж осмотреть глубокие балки, заросшие густым подлеском, тем более…
К вечеру, когда воины Дария уже успокоились, решив, что скифы сделали последнюю вылазку и все же сбежали, из-за небольшого леска вдруг с гиканьем снова вылетели всадники на низкорослых рыжих лошадках, и в устало бредущих воинов полетели стрелы. Раздались крики и стоны раненых; как ни прикрывались воины щитами, но, когда столько людей довольно близко друг к дружке, не попасть в них стрелой очень трудно. Вмиг смешалось все: людские вопли, конское ржание, распоряжения начальников… Пока фаланги разворачивались, пока лучники выхватывали луки и натягивали тетивы, скифы исчезли. Бросившиеся наконец в погоню персы не смогли ни догнать нападавших, ни даже их обнаружить. Скифы словно сквозь землю провалились.
Дарий был вне себя; всегда твердивший, что злость – плохой советчик, он вмиг забыл мудрые наставления и метался по шатру, как раненый зверь. Эти низкородные степняки смеют днем и ночью мелкими наскоками терзать его войско, а лучшие воины в мире ничего не могут поделать?!
– Барта ко мне! – От ярости голос царя повысился едва не до визга. Один из бессмертных, всегда находившихся рядом с Дарием, метнулся за военачальником.
Дарий с трудом сдержался, чтобы не огреть склонившегося перед ним Барта по спине.
– Где были твои воины?! Почему они проглядели приближение скифов?!
Военачальник униженно оправдывался:
– Воины никого не видели… Они в это время осматривали другую сторону стана…
Откуда Барту знать, что всадники персов проскакали буквально в сотне метров от глубокого оврага, в котором, затаившись, лежали скифы вместе со своими лошадьми. Их приученные ко всему кобылы не подали голоса и не всхрапнули даже при приближении разведки персов. И только когда те вернулись в стан, наступило время скифов выскочить из засады и приступить к делу. И исчезли всадники точно так же – в высокой траве большого оврага.
Скифы еще не один раз смогут вот так возникать ниоткуда и исчезать в никуда, пока персы не сообразят приглядываться не только к горизонту, но и к земле у них под ногами. Но произойдет это не скоро.
Аморг со своими вернулся в стан поделиться опытом. В сотне уже потери, все же ойранцы не малые дети и их стрелы тоже летят метко. Но дыхание войны еще чувствовалось не сильно. Пока только стычки, бои впереди.
Отступающее под натиском ночи солнце окрасило половину неба в багровый цвет. В другое время скифы просто сказали бы, что к сильному ветру, а ныне красноватый цвет облаков в стороне ойранцев навевал мысли о беде и войне. Конечно, только это и мог означать багровый закат.
Для разговора Скопасис позвал к себе Дайрану, Сагира и еще троих скифов и сарматов, тех, кто, по его мнению, должен совершать именно эти беспокоящие налеты.
Непонятно как прознав о совете, в шатер Скопасиса пришла и Милида. Аморг с изумлением уставился на вдову:
– А ты откуда здесь, тебя же увезли вместе с мужем?!
Сагир хмыкнул:
– Она была в стане у Дария и бежала вместе с Асиат.
– Откуда бежала? – Аморг уже понял, что многого не знает из событий последних дней.
– Я тебе потом расскажу. Скопасис, Милиде ни к чему ездить с нами, ее надо отправить к Антиру под защиту многих воинов…
Сагира поддержала Дайрана, она давно терпеть не могла красотку, сначала не пожелавшую стать, как другие сарматки, амазонкой, а потом вышедшую замуж за никчемного брата Антира.
– Милида, может, и правда поедешь к Антиру?
– Вот еще! – фыркнула вдова. – Я смогу защитить себя сама, не надеясь на таких вот никчемных сарматов! – Милиду возбуждало одно присутствие Сагира и страшно разозлило его предложение отправить ее подальше, видно, чтобы самому заняться Лейлой? – Нет, я буду среди амазонок!
Дайрана хотела возразить, что надо бы сначала спросить амазонок, но Скопасис предусмотрительно поднял руку:
– Не время спорить, пусть остается. Но сейчас иди к себе, Милида, нам нужно поговорить…
– Я неплохо изучила ойранцев, могу помочь советом.