Аргонавты Вселенной (с иллюстрациями) - Владимир Владко 6 стр.

Вадим Сокол уже протягивал девушке чашку с вином и трубочку. Галя отпила немного. На ее щеках появился слабый румянец.

— Я, конечно, очень виновата перед вами, Николай Петрович, но я не могла иначе… — сконфуженно сказала она.

— Совсем добрая знакомая! Прямо по имени и отчеству обращается! — подхватил Ван Лун. — Но, в самом деле, что вы хотите делать в нашем астроплане?

— Лететь на Венеру, помогать вам и вернуться с вами обратно на Землю, — невозмутимо ответила девушка.

Рындин пожал плечами:

— Вполне понятно, что лететь. Не выкинем же мы вас теперь, действительно, за борт корабля. Но…

— Вот и я надеюсь, что не выкинете, — уже лукаво подтвердила она.

Рындин с недоумением развел руками:

— Послушайте, милая девушка… кажется, Галя? Ваши мужество и смелость очень похвальны. Но неужели вы, действительно, не понимаете, что вы наделали? Вы утяжелили астроплан — и это уже сказалось на нашем курсе. К счастью, посты управления на Земле заметили это и вовремя выправили курс. Дальше: подумали ли вы о тех трудностях и опасностях, которые ожидают нас? Представляете ли вы себе, как может отразиться и в дальнейшем на общей судьбе экспедиции ваше неожиданное появление здесь? Ведь профессор Ван Лун, по сути, вполне прав! Наш корабль рассчитан только на трех пассажиров. На троих рассчитаны и все наши запасы. Чем, например, нам кормить вас, а?

— Я, Николай Петрович, привыкла есть очень мало. Весь последний месяц я приучала себя к этому. Мне хватит самой маленькой крошечки, — умоляюще сказала Галина Рыжко.

Рындин не смог удержать улыбки: положительно, ему начинало что-то нравиться в этой девушке, которая упорно держалась своего и на все находила ответ, хотя бы и наивный.

— Ну, об этом потом, — сказал он по возможности строго. — Кто вы, сколько вам лет?

— Меня зовут Галиной Рыжко, Галей. Мне девятнадцать лет. Я студентка второго курса Политехнического института. Комсомолка.

— И все же решились на такой недисциплинированный поступок — тайком забраться в астроплан? Поставить под угрозу успех нашей экспедиции? — с укором сказал Рындин.

Галя Рыжко смутилась — едва ли не в первый раз:

— Николай Петрович, я понимаю, я совершила в этом смысле недостойный поступок. И, наверно, понесу наказание… когда возвращусь на Землю, — добавила она. — А в астроплане ведь комсомольской организации нет.

— М-да… — согласился Рындин, поглаживая свою седую бородку и искоса посматривая на спутников: оба они были явно не комсомольского возраста. Нет, она даже находчива и остроумна, эта девочка!

— Но у меня, правда, не было другого выхода, — продолжала Галя. — Ведь я твердо решила, что должна лететь! Я писала вам, просила взять меня с собой, доказывала, что подготовилась и пригожусь вам.

— Писали мне?

— Да, писала, и не раз. И всегда получала плохие ответы. Правда, не от вас лично, а от вашего секретаря. Ну чего можно ожидать от бездушного секретаря? Бюрократ — и все!

— Это почему, позвольте осведомиться? — настороженно спросил Рындин, вспомнив своего исполнительного и как будто очень отзывчивого секретаря. — Я, знаете, что-то не замечал.

— Так то вы, а то я, — убежденно ответила Галя. — Как же не бюрократ, если на псе письма, даже самые убедительные, всегда отвечает одно и то же: «удовлетворить вашу просьбу невозможно». Твердит одно и то же, будто зазубрил. И не обращает внимания на доводы. Типичный бюрократ!

— Та-ак, — понимающе покачал головой Рындин. — И его ответы вас не убедили?

— Конечно, нет! Правда, сначала я растерялась…

— Не может быть! — убежденно прервал ее Ван Лун.

— Почему? Конечно, растерялась, — простодушно посмотрела на него Галя. — Все-таки ответ от имени академика Рындина. А потом я подумала: это ведь отвечает не сам академик Рындин, у него, наверно, нет даже времени прочитать мое письмо. И тогда я решила сама все рассчитать, проверить.

— И что же?

— И оказалось, что секретарь — бюрократ. Меня можно было взять. И я решила, что полечу с вами на Венеру и обратно.

— Нет, вы слышите? — всплеснул руками Рындин. — И обратно! Ну, дальше?

— И у меня не было другого способа, кроме того. чтобы тайком пробраться в корабль. Это было очень трудно, знаете.

— Еще бы! — подтвердил Рындин. — Остается только удивляться, как это можно было сделать при такой охране.

Галина улыбнулась — задорно и весело:

— Ну, если хочешь, то перехитрить всегда можно. Особенно девушке. Важно — сильно захотеть. Мне помог мой комбинезон механика. Вот я и пробралась. Залезла в скафандр. А товарищ Ван Лун нашел меня… к счастью, уже теперь, когда корабль летит.

Рындин многозначительно переглянулся с товарищами. Положение, в самом деле, было своеобразное: ведь и правда, ни в космическое пространство эту девушку не выкинешь, ни на Землю отсюда не вернешь.

Галя Рыжко тем временем задумчиво крутила в руках пуговицу от комбинезона, полученную от Ван Луна. Подняв голову, она заметила взгляд Рындина и совершенно спокойно объяснила:

— Это когда я лезла в скафандр… торопилась, чтобы успеть. Боялась, что вы возвратитесь. Ну, ничего, я пришью.

Девушка разговаривала так непринужденно, будто и в самом деле она не сделала ничего особенного. Ну, ехала, скажем, в троллейбусе зайцем. Контролер обнаружил, заставил купить билет — и все тут. Можно ехать дальше. Только следует вспомнить и о том, чтобы пришить пуговицу, оторвавшуюся при посадке. благо она нашлась. Именно так подумал Сокол, Он искоса посмотрел на девушку:

— Слушайте, Галя, вы, очевидно, не понимаете все же, что натворили. Ведь я вам не раз объяснял всю невозможность, всю несуразность вашего настойчивого стремления отправиться с экспедицией.

— И вовсе не так! — горячо возразила она. — А помните, как вы сказали, что сами лично были бы рады, если бы я полетела с вами? Помните? Нет, вы помните?

Сокол беспомощно развел руками. Краснея, он ответил:

— Но ведь это я говорил совсем в другом плане… так сказать, в личном.

— А личное всегда неотделимо от общего, и наоборот! — торжествующе заявила Галя. — И я тогда же поняла, что если бы не официальное запрещение взять кого-нибудь еще, то и вы согласились бы… Может быть, даже скорее, чем другие, — добавила она, потупив глаза и едва заметно улыбаясь.

— Прямо удивительно! — теперь уже совершенно искренне возмутился Ван Лун. — Вы полагаете, все дело в официальном запрещении? Так: запрещено — и все? А позволю себе спросить: продукты? Ваш, простите, вес? И где польза от вас, извините, в чем?

— Напрасно вы сердитесь, товарищ Ван Лун, — обезоруживающе простодушно ответила девушка. — Есть я буду очень мало, ведь я уже говорила, что специально тренировалась и не обременю вас. Вес у меня маленький-маленький, всего пятьдесят шесть кило. И к путешествию я подготовилась. Могу, Николай Петрович, помогать вам в работе с приборами. Специально училась в обсерватории.

— Что?

— Моя мама работает в Крымской астрономической обсерватории. И я всегда очень интересовалась астрономией, помогала маме и раньше. Ну, конечно, она ничего не знала о моих планах. Мамы — они еще хуже бюрократов-секретарей, их никогда ни в чем нельзя убедить, вечно считают тебя девчонкой, будто сами никогда не были молодыми. Вот… Вам, Вадим Сергеевич, буду помогать искать на Венере ультразолото. Я всегда очень любила химию и геологию. И могу даже взять на себя приготовление пищи на корабле, это ведь женское дело, — закончила она, искоса глянув на Ван Луна. Заметив, что он с интересом посмотрел на нее, Галя добавила: — Еще умею немного стрелять. Меня хвалили в нашем кружке. Конечно, не то чтобы по-настоящему, как вы, товарищ Ван Лун, но немного могу.

Ван Лун разыскал свою трубку, которая за это время успела уплыть к противоположной стене, и с большим трудом снова зажег ее. Бойкая девушка, ничего не скажешь, у нее на все находится ответ. Насчет приготовления пищи — это, конечно, идея, хм… очень-очень скучное занятие для мужчины, что ни говори…

Галя Рыжко уже заметила раздумье Ван Луна и, чуть-чуть улыбаясь, поспешила добавить:

— И я не курю, значит — не буду тратить на себя много воздуха. Видите, все не так плохо, как вам казалось.

— Что это, Николай Петрович, — почти добродушным тоном пожаловался Ван Лун, отворачиваясь от Гали, чтобы она не заметила его невольной улыбки, — она, отмечу, позволяет себе уже шутить со мной!

— Обождите, Ван, — ответил Рындин, — все это слишком серьезное дело. Ведь ее надо будет кормить, понимаете? Где мы возьмем для нее еду?

Но вместо Ван Луна ответила сама Галя:

— Астроплан будет лететь до Венеры, я помню, сто сорок шесть дней. На спуск на Венеру понадобится, допустим, еще несколько дней. Я помню все расчеты и цифры в статьях и докладах, особенно в ваших, Николай Петрович. Я их чуть ли не наизусть заучила. В общем — округленно — получается около ста шестидесяти дней. На обратный путь будем считать столько же. Итого — триста двадцать. Пребывание на Венере — еще почти пятьсот дней. А продуктов взято намного больше. Да есть еще и резервный запас. Значит, хватит и на меня. Вот!

Сокол чувствовал себя неудобно — особенно потому, что так не вовремя смутился. Решив, что пора и ему подать голос, он откашлялся и сказал:

— Все это хорошо, Галя, допустим. А вот представьте себе, что нам не удастся пополнить наши запасы на Венере. Что будет тогда?

— Никак не могу представить, — решительно ответила девушка, продолжая невинно смотреть на Николая Петровича, будто это он задал ей вопрос, а не Сокол. — Никак не могу! Вадим Сергеевич столько рассказывал мне о разных диковинных животных, которых экспедиции придется встретить на Венере. И говорил. что если бы я полетела, то он убедил бы товарища Ван Луна специально подстрелить молоденького игуанодона и угостить меня жаоким. Увеоял, что это будет похоже на телячью отбивную, только еще нежнее. Он очень красиво тогда рассказывал. И я всегда верила ему, Николай Петрович!

Сокол бурно раскашлялся. Затем ему пришлось еще протирать и очки, тем более что Рындин рассмеялся и даже Ван Лун широко улыбнулся.

— Нет, правда, ее ничем не проймешь: упрямая и за словом в карман не лезет, — сказал наконец Николай Петрович. — Товарищи, у меня есть предложение.

— Какое?

— Судя по ее словам, она знает довольно много. Но давайте проверим, с кем мы в действительности имеем дело. Пусть каждый из нас задаст ей несколько вопросов по своей специальности, а наша новая знакомая докажет свою подготовленность к путешествию. Я даже могу начать.

Ему никто не возражал. Николай Петрович собрал в кулак свою бородку и посмотрел исподлобья на Галю Рыжко.

— Так. Э… скажите нам, пожалуйста, каково расстояние от Земли до Венеры?

— Во время так называемого противостояния, то есть когда расстояние между этими планетами самое короткое, — тридцать девять миллионов километров, — одним духом выпалила Галя.

— Гм… Правильно, знаете…

Николай Петрович перевел взгляд на Ван Луна, потом снова посмотрел на Галю: она уверенно и независимо подняла голову, короткий ее носик выглядел еще задорнее.

— Так… Теперь скажите, что такое альбедо? — продолжал Рындин.

— Это — количество отражаемого планетой света.

— Чему равно альбедо Венеры?

— Пятьдесят девять процентов.

— А Луны?

— Семь и три десятых процента.

— Какой вывод из этого вы сделаете?

— На Луне нет атмосферы, а на Венере есть, и она очень плотная, так как отражает много света…

Вопросы и ответы следовали без замедления. Рындин развел руками:

— Гм… да-да, — покачал он одобрительно головой. — Она меня, знаете, убедила, друзья мои. А ну, Вадим, проверьте теперь вы. И, знаете, без всяких скидок на знакомство!

Вадим Сокол обиженно пожал плечами. Он решительно поправил очки, и без того вполне правильно сидевшие на носу, и задал первый вопрос:

— Ну вот, вы сказали об атмосфере Венеры. Что вы помните еще об этом? Хотя бы в общих чертах.

— А точных сведений об атмосфере Венеры вообще еще нет, как вы сами мне говорили. — Галя Рыжко на этот раз смотрела прямо в глаза Соколу. Это был не иронический взгляд, боже упаси, но казалось, что где-то в глубине ее светло-карих глаз едва заметно вспыхивают и сейчас же угасают насмешливые огоньки. — По неполным данным, которые нам придется проверить, атмосфера Венеры значительно плотнее земной.

Рындин усмехнулся: просто молодец эта девушка! Откуда у нее столько смелости и независимости? Тем временем Сокол продолжал спрашивать, почему-то смотря в сторону:

— Каков атомный вес радия?

— Двести двадцать шесть целых и пять десятых.

Даже глядя в книгу, нельзя было ответить быстрее.

— Какой геологический период вы знаете между триасовым и меловым?

— Юрский геологический период, — мгновенно ответила Галя.

Сокол беспомощно посмотрел на Рындина. Тот махнул рукой:

— Хватит! По химии и геологии она коечто знает. Ван, ваша очередь!

Но Ван Лун, посасывая трубку, только усмехнулся:

— У меня нет вопросов. Всего одна маленькая проверка.

— Это насчет приготовления пищи? — пошутил Рындин.

— Полагаю, серьезнее. Вы знаете, девушка, что это такое?

Он вынул из кармана довольно большой черный пистолет с тонким дулом и крупной высокой мушкой. Галя Рыжко внимательно посмотрела на него и ответила:

— Похоже на пневматический пистолет.

— Так, похоже. Электрический тренировочный пистолет. Буду просить вас сейчас…

— Минутку, Ван, — прервал его Сокол. — Зачем вам этот пистолет в астроплане?

— Позволю и себе осведомиться: зачем у нас в астроплане библиотечка с разными справочниками?

— Ну, это понятно. Нам то и дело может понадобиться та или иная справка. Сравнили!

— Думаю, правильно сравнил. Потому что пистолет так же необходим, как и справочник. Настоящий стрелок всегда тренируется: надо, чтобы рука держала оружие твердо, хорошо. Вас с Николаем Петровичем тоже буду просить полюбить этот пистолет. Это пригодится, — многозначительно подчеркнул Ван Лун. — Пожалуйста, девушка. Вот цель.

Он повернул стоявший у стены металлический щит.

На обратной стороне щита была прикреплена бумажная мишень.

— А я все забывал спросить, зачем тут, в каюте, этот лист! — засмеялся Рындин.

— Решил, так будет лучше. Не пострадает обивка каюты, — невозмутимо ответил Ван Лун. — Так. Стреляйте, девушка. Десять выстрелов. Отсюда, от этой стены, измерил — пять метров. Прошу, покажите нам, какой вы стрелок.

Галя взяла пистолет. Ван Лун с интересом следил за ней. Казалось, и теперь девушка не испытывала ни тени смущения, будто все происходило именно так, как она заранее предполагала. Она встала на указанное ей место, еще раз внимательно осмотрела пистолет.

— А вы его пристреливали, товарищ Ван Лун? Ведь это рискованно — сдавать зачет из пистолета, который впервые взят в руки.

— Очень прошу не думать так, — успокоил ее Ван Лун. — Уверяю: если не попадете, пистолет не браните. Пристрелян правильно.

Галя, старательно прицелилась. Все внимательно следили за нею.

Выстрел — сухой и едва слышный. Пуля врезалась в черное яблочко мишени. Но в эту же секунду и сама Галя пошатнулась и едва удержалась на месте, схватившись за перила.

— Ой! — вскрикнула она. — Какая сильная отдача!

Рындин рассмеялся:

— Ну, вот вам, еще один вопрос: что нужно сделать, чтобы избежать в дальнейшем таких неприятностей?

Девушка задумалась, опустив пистолет дулом вниз.

— А действительно, что сделать? — повторил Сокол. — Ван, как вы думаете?

Но Галя уже придумала выход сама:

— Нужно хорошенько опереться спиной о стену. И все.

Так она и сделала.

Выстрелы зазвучали один за другим. А когда девушка кончила стрелять, Ван Лун подошел к стене, взял мишень и внимательно осмотрел ее. Затем он взглянул на Галю Рыжко с заметным интересом, будто открыл в ней новые, до сих пор неизвестные, черты.

— Так… Дайте руку, девушка. Это очень-очень хорошо, — сказал он тоном, в котором не было и тени иронии.

Галя Рыжко сконфуженно покраснела: она поняла, что завоевала симпатию Ван Луна, самого сурового из трех членов экспедиции.

А он уже говорил Рындину и Соколу:

— Буду очень рад, когда и вы добьетесь таких результатов. Наверно, придется хорошо поработать. Такие успехи бывают не сразу. Эта девушка… — Ван Лун еще раз посмотрел на раскрасневшуюся, довольную собой, Галю: — Эта девушка положила все десять пуль в яблочко. Нет промахов, нет боковых попаданий! Думаю, она может называть себя снайпером!

ГЛАВА ШЕСТАЯ,

К вечеру (конечно, только условному вечеру, так как ракетный корабль, естественно, не знал ни дня, ни ночи) Галина Рыжко окончательно завоевала симпатии всего экипажа астроплана. Что касается Ван Луна, то после стрельбы из электрического пистолета Галя окончательно и безоговорочно победила его сердце, решительно взяв в свои руки и обязанности шеф-повара на корабле. Николай Петрович тоже сдался, видя, с какой готовностью девушка старается быть полезной каждому, в любом деле. Несколько натянутыми и странными оставались только отношения между Галей и Соколом. Геолог словно конфузился и избегал разговоров с девушкой; она же вела себя с Вадимом подчеркнуто безразлично.

Ужинали все вместе. Галя попыталась честно выполнить принятые ею на себя обязательства и есть «самую крошечку». Но Рындин поставил перед нею большую банку консервов и внушительным тоном заявил: