– Знаю, – сказала Дани, отводя прядь волос со лба. – Ты достаточно часто говорил мне об этом. – Она попыталась улыбнуться. – Я поработаю над тем, чтобы слиться.
Энтони нахмурился.
– Зря смеешься, это крайне трудная задача. Возможно, причина в переутомлении. Ты работала так много, что потеряла былую легкость. Думаю, имеет смысл немного притормозить.
– Что?! – Он шутит! Когда до Олимпиады остался всего месяц? – Ради Бога, ты предъявил мне список ошибок длиною в милю, а потом требуешь притормозить. – Дани в недоумении покачала головой. – Ты знаешь, что я так не могу.
– Я тоже знаю, что над обязательной программой тебе еще надо поработать, – сказал он сухо. – Ты вечно торопишься, и это отражается на оценках. Единственный выход – отыграться на произвольной программе, а ты не сможешь этого сделать, если не будешь совершенно раскованна. – Энтони встал, засунув руки в карманы дубленки. – Ты прошла долгий путь, чтобы попасть в Калгари, Дани, и я не позволю тебе сломаться, когда до цели остались считанные дни.
– Я не сломаюсь, – горячо запротестовала она, – но я не собираюсь сидеть сложа руки. Я должна работать!
– Ты будешь работать. – Лицо Энтони застыло словно маска. – Но ты не должна переутомляться, запомни это, Дани. – Прежде чем она смогла запротестовать, он повернулся и пошел прочь.
– Черт! – Она сделала глубокий вздох, сжав руки в кулаки. – Он не понимает, Бо. До совершенства так далеко. Я не могу сейчас расслабляться.
– Мне кажется, Энтони прав, – сказал Бо задумчиво. – Он всегда прав, когда дело касается фигурного катания. Я видел, что в последнее время все идет наперекосяк, но не мог понять, в чем дело. Возможно, стоит перекроить график тренировок на следующие недели.
– Нет! – В звонком голосе Дани звучали нотки отчаяния. Она должна работать, чтобы забыть о взвинченном состоянии, в котором она пребывала после той ночи с Энтони! Она разжала кулаки и сказала как можно более убедительно:
– Он ошибается, Бо. Ты же знаешь, что я превращусь в комок нервов, если не смогу занять себя работой. Давай оставим все как планировали.
– Посмотрим, милая. – Бо был явно встревожен. – Энтони, кажется, уже все решил за нас. – Он пожал плечами. – Ну ладно, будем волноваться об этом завтра. Сейчас я лучше отведу тебя к Марте на массаж, иначе ты сегодня вечером не сможешь и шагу сделать.
Дани почувствовала, что напряжение уходит, как это всегда бывало в присутствии Бо.
– Будем волноваться завтра? – поддразнила она. – И кто из нас теперь похож на Скарлетт О'Хара?
– Я же говорил тебе, что восхищаюсь этой леди, – заметил Бо с ленивой усмешкой. – В «Унесенных ветром» у меня мало любимых персонажей. Эшли Уилкс, на мой взгляд, настоящая размазня, а Ретт Батлер – подлипала и ловкач. Не такой уж богатый выбор для мужественной и бунтующей личности вроде меня. – Он взял ее под локоть и легонько подтолкнул к двери. – Ты в любое время можешь рассчитывать на мой бездонный запас южной галантности, Дани. Только попроси, и я за ужином принесу за тебя все надлежащие извинения. Тебе не нужны эмоциональные срывы после того физического истязания, которое пришлось вынести сегодня.
– Не будет никаких эмоциональных срывов, – твердо сказала Дани, непроизвольно расправляя плечи. – Никаких!
* * *
Дани так и провела весь вечер – расправив плечи и сжав зубы, в отчаянной попытке вести себя как зрелая и сдержанная женщина и ничем не показать разрывающую душу боль. Она не имела права ненавидеть Энтони за то внимание, которое он оказывал Луизе, и за их близость, которая проглядывала в каждом их слове и движении. Дани сама сделала выбор, и она достаточно сильна, чтобы подавить обиду и негодование. Она умрет, но не покажет Энтони, как ей плохо!
За едой она оживленно болтала с соседями по столу, а с ее губ не сходила ослепительная улыбка. Эта веселость была в немалой степени подкреплена несколькими бокалами вина за столом и еще парой в гостиной после ужина, хотя Дани едва ли замечала, что именно и сколько пьет. Она думала только о том, как ослепительно выглядит Луиза в сапфирового цвета платье с глубоким декольте.
Бо чуть не подавился своим имбирным пивом, когда увидел ее в этом наряде. Восхищение Энтони не было столь явным, да и почему оно должно таким быть, думала Дани в отчаянии. Он уже привык ко всем прелестям Луизы как в одежде, так и без нее. Через несколько часов в своей спальне он снимет с Луизы это платье с той приобретенной с опытом ловкостью, которую он так недавно демонстрировал и ей.
Эта мысль пронзила ее как стрела, и внезапно Дани поняла, что больше не выдержит. Она пробормотала извинение, добавив что-то о необходимости лечь пораньше спать, а потом выбежала из комнаты, провожаемая удивленным возгласом Луизы. О Боже, неужели она себя выдала? Конечно, нет. Она прекрасно контролировала себя почти до самого конца ужина.
Оказавшись в холле, Дани вдруг почувствовала сильное головокружение. О нет, неужели она пьяна? Этого только не хватало, чтобы окончательно испортить вечер. Дани попыталась вспомнить, сколько выпила, но могла думать только о сапфировом шифоне и серо-зеленых глазах. Было ясно: в таком состоянии она не сможет подняться по лестнице.
Дани медленно двинулась вперед. Она обнаружила, что если аккуратно переставлять ноги, то стены кружатся перед глазами не так сильно. Открыв дверь в библиотеку, она прислонилась к ее гладкой деревянной поверхности и вздохнула с облегчением. Через несколько минут она доберется до огромного кожаного кресла в центре комнаты, которое приветливо манило ее, и посидит там, пока ей не станет лучше. Что она за дура, обругала себя Дани. Она никогда раньше не пила больше пары бокалов вина, даже на вечеринках, и почему-то именно сегодня решила наверстать упущенное. Ей еще повезло, что она не опозорилась перед всеми за столом. Так бы оно и случилось, если бы она не была столь напряжена: алкоголь подействовал, только когда она позволила себе расслабиться.
Дани добралась до кресла, радуясь, что это оказалось не так сложно, как она думала. Она погрузилась в его мягкие глубины, ощущая легкий запах кожи и слушая потрескивание поленьев в камине. Как уютно в этой полутемной комнате, рассеянно подумала она. Для полного счастья ей не хватало только, чтобы яркие узоры нового ковра Энтони перестали двоиться в глазах.
Энтони. Она не должна думать ни об Энтони, ни о сапфировых платьях. Она просто на мгновение закроет глаза, и вскоре все опять будет четким и ясным, она не сомневалась. Все, что ей надо сделать, это закрыть глаза…
– Дани.
Это был голос Энтони, и она напряженно замерла, но через мгновение обмякла, так как догадалась, что это всего лишь плод ее воображения. Энтони никак не может быть в библиотеке. Он сейчас с Луизой, помогает ей снять ее соблазнительный наряд. Кроме того, голос Энтони обычно суровый и резкий, а вовсе не нежный и мягкий, как сейчас.
– Дани, проснись.
Она и не спит, неужели это не видно? Ну, возможно, что и не видно. Она почему-то забыла открыть глаза. Когда же через несколько секунд Дани попыталась разлепить веки, ей показалось, что они налились свинцом. Но усилие стоило того. Около кресла на коленях действительно стоял Энтони. Он был без смокинга, с развязанным галстуком, а расстегнутая белая рубашка открывала сильную загорелую грудь. Его волосы казались темным шелком, а глаза излучали нежность.
– Тебя здесь не должно быть, – прошептала Дани, глядя на него огромными темными глазами.
– Разве? – Его губы слегка дрогнули. – И где же я должен находиться в столь поздний час?
У Дани на глаза выступили слезы.
– Ты должен быть в спальне и раздевать Луизу. Почему ты не там?
Он взял ее руку и поднес к своим губам.
– Луизе не требуется служанка. – Его губы легонько коснулись ее пальцев. – А вот тебе, похоже, она нужна. Я решил перед сном зайти к тебе и проведать, как ты, а потом мне пришлось обыскивать все помещения, пока я не нашел тебя здесь.
– Тебе не стоит оставлять Луизу в одиночестве так долго, – уныло сказала Дани. – Она будет скучать по тебе.
– Неужели? Не думаю. – Он держал ее руку, как будто имел право так делать, и это было удивительно приятно. – До сих пор она казалась мне очень понимающим человеком.
– Это потому, что она хорошая женщина. – Дани обвиняюще посмотрела на Энтони. – Все твои любовницы были добрыми и хорошими.
– Это преступление? – Его глаза искрились от еле сдерживаемого смеха. – Мне нравится встречаться с хорошими женщинами. Скверный характер никогда не привлекал меня.
– Нет. Только мне было бы легче, если бы они оказались сущими мегерами. – Что она несет? Словно все ее защитные барьеры рухнули, или скорее словно они больше ей не требовались. Да и откуда взяться опасности, когда Энтони нежно держит ее руку и так ласково и весело смотрит на нее? – Ох, я пьяна.
– Немного. – Он наклонил голову набок, размышляя. – Ты выпила больше, чем обычно, кроме того, ты до ужина и так валилась с ног от усталости.
Очень мило с его стороны найти для нее оправдание, но ей придется признаться ему в худшем.
– Я не могу идти, – серьезно сказала Дани. – Я едва добралась до этого кресла.
– Не волнуйся, – успокоил он ее. – Когда ты захочешь отправиться в постель, я отнесу тебя. Договорились?
Это звучало великолепно, и Дани радостно кивнула. Но затем ее лицо помрачнело.
– Луиза?..
– Спокойно спит. – Он сильнее сжал ее руку. – И, должен заметить, в своей кровати. В моей спальне больше не будет никаких женщин, кроме тебя. Я понял это в тот день, когда ты вернулась в Брайарклифф.
– Ты мог бы сказать мне об этом раньше, – обиженно проговорила Дани. На ее глаза снова навернулись слезы. – Ты никогда не делишься со мной самым интересным!
– Мне кажется, ты пьяна больше, чем я думал. – На его губах заиграла улыбка. Какая красивая, чувственная улыбка, подумала Дани. – Если вспомнить, еще прошлой ночью ты была готова навсегда выбросить меня из своей жизни. – Он рассеянно перебирал пряди ее волос. – Может быть, я испугался тебя, иначе никогда бы не привез сюда Луизу.
– Испугался? Энтони кивнул.
– Ты так много значишь для меня, – просто ответил он. В его глазах на мгновение отразилась такая мука, что у Дани сжалось сердце. – Ты единственный человек на всем свете, который может причинить мне боль. Это пугает меня, Дани. – Он глубоко вздохнул. – Я сказал себе, что привезу сюда Луизу, чтобы немного встряхнуть тебя, заставить понять, как это больно, когда между нами встает кто-то третий. – Он взял ее руку и поднес к своей щеке. – Это ведь действительно больно, любимая? Мне было несказанно больно, когда я представлял тебе рядом с Ковальтом, но я не могу позволить, чтобы ты страдала так же, как я. – Он легонько провел ее ладонью по своему лицу. – Больше никаких барьеров между нами, согласна? Никаких игр, никакого страха. – Он через силу улыбнулся. – Вынести это мне будет тяжелее, чем тебе, Дани. Я знаю это наверняка.
Разве кому-то может быть тяжелее, чем ей? Внезапно Дани осознала, что страх, который так долго сопровождал ее любовь к Энтони, исчез. Его уничтожило признание Энтони в своей уязвимости, и ее охватило страстное, почти материнское желание защитить его. Странно, какой раскованной и свободной она чувствовала себя без этого страха. Какой сильной. Впервые в своей жизни она была с Энтони на равных.
– Ты знаешь, я даже рада, что напилась, – глухо сказала она. – Алкоголь сглаживает острые углы и проясняет запутанные проблемы. – Ее пальцы скользнули по его щеке к губам. – Знаю, ты не прощаешь слабости, но в данный момент я счастлива, что потеряла контроль над собой.
Энтони нахмурился.
– Ты почему-то считаешь меня напыщенным идиотом. Все не так, Дани. Человек не имеет права судить других людей, когда у него самого полно недостатков. Я просто думаю, что человек должен бороться с ними. – Он мягко сжал ее руку, потом отпустил и поднялся на ноги. – Я лучше отнесу тебя в постель. Сегодня ночью нам не стоит вести серьезных разговоров.
Он ошибается, подумала Дани, однако не стала протестовать, когда Энтони поднял ее на руки и понес к двери.
Если бы не странное бесшабашное настроение, которое овладело ею этим вечером, она никогда бы не смогла освободиться от страха, который так долго калечил ее жизнь. Сейчас ее душа словно освободилась от пут и наконец очистилась.
Дани попыталась сказать об этом Энтони, но слова не шли – ей было так восхитительно тепло в его руках, поэтому она решила ограничиться протестом.
– Я не хочу в постель.
– Не глупи. – Он легко преодолевал ступени лестницы. – Ты заснешь в один момент, как только твоя голова коснется подушки.
– Ретт Батлер.
Он удивленно посмотрел на нее.
– Что?
– Ретт Батлер нес Скарлетт по такой же лестнице, – сказала Дани мечтательно. – Бо не любит Ретта. Он же был приспешником янки, как ты знаешь.
– Да уж читал.
– А тебя Бо любит, – добавила Дани, прижимаясь к Энтони. А он в великолепной форме, подумала Дани. Его сердце бьется как часы, хотя он несет ее по лестнице. – Он тебе очень благодарен.
Его руки сжались сильнее.
– Как я понимаю, Бо ознакомил тебя со всеми своими проблемами. Ему не за что благодарить меня. – Внезапно голос Энтони стал суровым. – Хотел бы я, чтобы он не болтал попусту языком. Мне не нужна благодарность ни сейчас, ни потом, ни от него, ни от тебя. Я делаю то, что хочу, и никто мне ничем не обязан.
Раньше его суровость напугала бы ее, но то время прошло.
– Очень хорошо, никто тебе ничего не должен, – с готовностью согласилась Дани. – Я постараюсь не забыть об этом в следующий раз, когда мне захочется послать тебя к черту.
После секундного молчания раздался удивленный смешок Энтони.
– Ты ведь так и сделаешь. – Его губы легонько коснулись ее макушки. – Правда, это ничему не поможет. Тебе все равно придется делать то, что я скажу.
– Посмотрим, – весело отозвалась Дани. – Не зарекайся.
Энтони открыл дверь ее спальни и на мгновение остановился у порога, глядя на Дани одновременно и одобрительно, и насмешливо.
– Не буду. – Он ногой захлопнул дверь, затем осторожно прошел по темной комнате к кровати и опустил Дани на светлое покрывало. – Как ты сама сказала, посмотрим. – Он протянул руку и включил лампу на тумбочке у кровати. – Этой ночью, я думаю, мы сконцентрируем наши усилия на том, чтобы снять с тебя платье и уложить в постель. Ты можешь сесть?
– Разумеется. – Она начала подниматься, чтобы показать ему, как хорошо это у нее получается, и была немедленно наказана сильным головокружением. Ей даже пришлось зажмуриться, чтобы не видеть, как пол и стены наплывают на нее, будто волны в море. Энтони быстро опустился на кровать рядом с ней, и она изо всех сил вцепилась ему руками в плечи. – С небольшой дружеской помощью, – поправила себя Дани.
– Ты впервые назвала меня другом, – сказал Энтони с какой-то хрипотцой в голосе. – Это очень… – Он кашлянул и грубовато-небрежно добавил:
– Думаю, тебе лучше на время забыть о своей независимости и позволить мне раздеть тебя.
– Как скажешь. – Дани осторожно приоткрыла глаза и, к своему несказанному облегчению, обнаружила, что пол снова твердый и ровный. – Я сегодня очень послушная.
– Вот и слушайся меня, – твердо сказал Энтони. Его пальцы занялись застежкой на спинке ее гипюрового платья. – Очень красивое платье. Мне нравится этот оттенок червонного золота. Он замечательно подчеркивает цвет твоих волос.
– Я тоже думала, что оно красивое, пока не увидела Луизу. – Дани, нахмурившись, посмотрела на Энтони. – Это ты купил ей это платье?
– Возможно. Я не помню, – ответил он небрежно, стягивая с нее платье. – Я выписал ей приличную сумму, так что в следующем году она сможет покупать себе все, что захочет. К тому времени она наверняка найдет другого мужчину, который станет оплачивать ее счета.
– А она не обидится? – спросила Дани встревоженно. – Мне нравится Луиза.
– Я знаю. – Он заглянул ей в лицо, и выражение его глаз смягчилось. – В противном случае я бы никогда не пригласил ее к тебе домой.
– Ко мне домой? Но Брайарклифф – твой дом, Энтони. Ты можешь приводить сюда кого хочешь, при чем здесь я?
Энтони отвел глаза в сторону и, сняв с Дани туфли на высоком каблуке, поудобнее устроил ее под одеялом.
– Нет, – в конце концов сказал он. – Когда я отослал тебя отсюда шесть лет назад, я официально переписал Брайарклифф в твое владение. Фигурное катание – не самое безопасное занятие, и я хотел, чтобы у тебя были хоть какие-то запасы на всякий случай. – Он нахмурился. – Брайарклифф все равно должен был быть твоим, Дани, так что не вздумай и заикаться о благодарности.
– Не буду. – Дани зажмурилась, чтобы Энтони не заметил слезы в ее глазах. Брайарклифф был ее домом, и она беззаветно любила его. Именно поэтому Энтони и решил передать ей Брайарклифф, что бы он там ни говорил. И эта мысль наполнила Дани ослепительным ощущением радости. Когда-нибудь, очень скоро, она расскажет Энтони о своих чувствах. Если она заговорит сейчас, он сочтет это проявлением благодарности, которую он всячески отметал. Дани открыла глаза и с любовью посмотрела на Энтони. – В таком случае, – сказала она с притворной суровостью, – я бы хотела, чтобы ты держал своих любовниц подальше от моего дома.
– Слушаюсь, мисс, – с улыбкой сказал Энтони. – Постараюсь не забыть. – Он встал. – Мы обсудим все остальные требования завтра утром. Спокойной ночи, Дани.
Ее глаза расширились.
– Ты уходишь? Я думала, ты будешь спать со мной.
Энтони застыл, а его улыбка поблекла.
– Ты хочешь отплатить за Брайарклифф, Дани? Благодарность сама по себе отвратительна, но…