Кафедра странников - Вадим Панов 8 стр.


Валентин Павлович закурил, осторожно понюхал компот — повеяло полузабытыми обедами в студенческой столовой — и вернул стакан на место.

— Вы позволите?

Зябликов вздрогнул, поднял глаза и расслабился — подошедший молодой человек не был похож на мордоворотов Александрова. Худощавый, лет двадцати пяти, одетый в новый недорогой костюм и дешевую рубашку, он мог сойти за младшего научного сотрудника — обычного клиента подобных «ресторанов».

— Любите обедать в компании?

В зале, как заметил профессор, было полно свободных столиков.

— В вашей компании, — уточнил незнакомец. Он присел напротив, поправил очки и протянул руку. — Иван Плотников.

— Валентин Зябликов. Очень приятно.

— Мне тоже. — Плотников улыбнулся. — Хочу сразу сказать, что я из Америки. Мои предки эмигрировали в США еще до революции.

— А я из секретной лаборатории КГБ, — устало ответил Зябликов, выпуская струю дыма. — Но вербовать меня не нужно, у меня все есть, и я всем доволен. Вас прислал Александров?

Русоволосый Иван говорил по-русски старательно, но чисто, без акцента, поэтому профессор не очень-то поверил его сообщению.

— Кто такой Александров?

— А вы не знаете?

— Нет, — невозмутимо качнул головой Плотников.

— Тогда не важно. Считайте, что я ничего не говорил. Давайте побеседуем о перестройке и Горбачеве, хлопнем по рюмашке и разбредемся друзьями? Договорились?

«А может, он действительно американец? Железного занавеса нет, и новых друзей страны можно встретить даже в третьеразрядных забегаловках».

— Мне неинтересно беседовать о перестройке, — буркнул Иван. — И уж тем более я не собираюсь «хлопать по рюмашке» в этом сомнительном заведении. — Он брезгливо поморщился. — Не для того я пересек половину земного шара.

— А для чего?

— Чтобы поговорить вот об этом. — Плотников снял с мизинца перстень, украшенный крупным желтым камнем, и протянул его профессору. — Посмотрите, что выгравировано на внутренней стороне.

Зябликов затушил сигарету, без особого интереса взял украшение — несмотря на скромные размеры, перстень оказался довольно увесистым — и поднес его к глазам. Вздрогнул. Поднес чуть ближе. Сжал перстень в кулаке и уставился на Ивана:

— Это розыгрыш?

— Это фамильная реликвия, — спокойно ответил Плотников. — Перстень передается в нашей семье от отца к сыну.

— И вы…

— Я догадываюсь, чем вы занимались последние несколько лет, — усмехнулся Иван. — Вы нашли Малый Трон Посейдона и пытались его… как бы это выразиться, — в голосе Плотникова мелькнула ирония, — пытались его изучить. Уверен, безрезультатно.

— Малый Трон Посейдона, — прошептал Зябликов и вновь посмотрел на внутреннюю сторону перстня, на которой был искусно выгравирован крылатый конь.

* * *

— О том, для чего предназначен Трон, я знаю не больше вашего. — Иван стряхнул пепел с очередной сигареты и, посомневавшись, все-таки сделал маленький глоток поданного неопрятной официанткой кофе. — Возможно, прадед владел информацией, но он предпочел не делиться ею, наказав просто слушать то, что скажет перстень, и в точности исполнять полученные инструкции.

— Перстень разговаривает?

После вчерашнего открытия Зябликов мог поверить во что угодно, но ему было интересно узнать, как Трон осуществляет общение с Плотниковым.

— Не совсем разговаривает… — ответил Иван. — Иногда он начинает давить на палец, требуя перо и бумагу. Я сажусь за стол, закрываю глаза, и рука сама выводит текст.

— Вы серьезно?

Плотников достал из кармана аккуратно сложенный лист и передал его профессору:

— Прочитайте.

Ученый развернул бумагу: «Валентин Павлович Зябликов, Красноярск, ресторан „Вершина“, вторник…» Почерк рваный, неуклюжий, но дата была указана точно, а время — вплоть до минут.

— Я, точнее перстень, написал это две недели назад, — продолжил Иван. — А ваш внешний вид увидел во сне. Я знаю, что вам нужна помощь. Не знаю какая, но если Трон меня вызвал, значит, он в беде.

— И часто он вас вызывал? Вас или ваших предков?

— Еще ни разу. Но мы были готовы делать все, что он прикажет. Это наш долг. — Плотников пожал плечами — Вы можете мне верить, можете не верить. Если вы откажетесь со мной разговаривать, я все равно выясню, что происходит, и приму меры. Но мне кажется, мы должны сотрудничать — дед говорил, что Трон не ошибается.

— Тогда почему он не вызвал вас десять лет назад? Когда мы его нашли?

— Видимо, Трон был уверен, что у вас ничего не получится.

— Возразить нечего, — развел руками Валентин Павлович. И неожиданно перехватил внимательный взгляд мужчины за два столика справа. Черноволосый, плечистый, он пристально наблюдал за собеседниками. «Человек Александрова!»

— Иван, — негромко произнес профессор, — я думаю, нам надо продолжить разговор в другом месте.

— Это мой помощник, — улыбнулся Плотников, поняв, кто заставил насторожиться Зябликова. — Эммануил Кунцевич, для друзей — Моня. Мне рекомендовали взять его в качестве сопровождающего. В свое время Моня служил в специальном подразделении у Щелокова, организовывал неприятности врагам министра. Очень опытный человек.

— Вы ему доверяете?

— Учитывая, какие деньги я ему плачу, — вполне.

Черноволосый, среагировав на кивок Ивана, присоединился к собеседникам. Его рука оказалась плотной и жесткой.

— Насколько я понимаю, первичные переговоры прошли успешно? — Большие глаза Кунцевича внимательно ощупали ученого. — Вы уже рассказали Ивану о своих неприятностях?

— Нет.

— Тогда начинайте, больше мы никого не ждем.

— Но что вы можете? — тоскливо вздохнул профессор. — Вы даже не представляете, какие силы задействованы в этой игре.

— Учитывая мои связи и средства, которые мистер Плотников готов вложить в дело, мы можем очень много, — спокойно возразил Кунцевич. — В чем суть неприятностей?

Зябликов оглядел неожиданных союзников и вздохнул:

— Генерал Александров, куратор нашего проекта, хочет продать Трон американцам.

— Не проблема, — быстро произнес Иван. — Давайте переговорим с генералом — я дам в два раза больше любой цены.

Зябликов поперхнулся:

— Вы серьезно?

Моня сдержанно кашлянул:

— Иван, я уже просил вас не делать необдуманных предложений. Здесь не Америка.

— Но это возможно? — Валентин Павлович, который и в мыслях не мог допустить столь простого решения, с надеждой посмотрел на Плотникова.

— Технически — да, — ответил Кунцевич. — Иван очень обеспеченный человек. Но на практике ничего не получится: генерал КГБ будет вести дела только с теми, в ком уверен на сто один процент. А у нас нет времени завоевывать его доверие.

— Черт! — Плечи Зябликова обреченно поникли. — Значит, все пропало!

— Хватит соплей, — поморщился Моня. — Вы знаете, когда генерал собирается провернуть сделку?

— Завтра ночью его люди вывезут Трон из Кедрового и погрузят на железнодорожную платформу. Американское судно будет ждать во Владивостоке, там у Александрова свой человек на таможне. Они переправят артефакт под видом лома цветных металлов.

— Как он собирается объяснить исчезновение Трона?

— Никак, — пожал плечами Зябликов. — Скажет, что артефакт исчез. Учитывая, сколько загадок подбросил нам Трон, этот бред вполне проходим.

— Охранники побожатся, что ничего не видели и не слышали, потом получат от генерала пухлые конверты, и все счастливы. Высшее руководство в доле. Комендант на всякий случай огребает взыскание, вы остаетесь без работы, Трон уплывает в Америку, — подытожил Кунцевич. Он действительно был опытным человеком. — Времени в обрез.

— А если донести на Александрова? — предложил Плотников.

— Вряд ли это поможет, — вздохнул профессор. — Генерал подчиняется напрямую Москве, а начальник местного КГБ — его приятель. Максимум, на что мы сможем рассчитывать, что письмо отправится по инстанции…

— В самом лучшем случае Александрова снимут, а Трон продаст американцам его преемник, — отрезал Моня. — К тому же, поскольку нет сомнений в том, что наш генерал делится с вышестоящим товарищем, письмо наверняка ляжет под сукно. — Моня холодно посмотрел на Плотникова и Зябликова. — Я, ребята, эту страну люблю, но отдаю себе отчет, какой бардак здесь сейчас творится. Империя рухнула, страха нет, будущее в тумане, и каждый продает все, до чего может дотянуться. Если на артефакт есть покупатель — считайте, что Россия его потеряла. Это факт.

— Ты прощупал свои каналы? — после паузы спросил Плотников.

— К сожалению, мой авторитет в Красноярске не действует, — развел руками Кунцeвич. — Мне вообще не следует здесь находиться. Извини, Иван.

— А если донести на Александрова? — предложил Плотников.

— Вряд ли это поможет, — вздохнул профессор. — Генерал подчиняется напрямую Москве, а начальник местного КГБ — его приятель. Максимум, на что мы сможем рассчитывать, что письмо отправится по инстанции…

— В самом лучшем случае Александрова снимут, а Трон продаст американцам его преемник, — отрезал Моня. — К тому же, поскольку нет сомнений в том, что наш генерал делится с вышестоящим товарищем, письмо наверняка ляжет под сукно. — Моня холодно посмотрел на Плотникова и Зябликова. — Я, ребята, эту страну люблю, но отдаю себе отчет, какой бардак здесь сейчас творится. Империя рухнула, страха нет, будущее в тумане, и каждый продает все, до чего может дотянуться. Если на артефакт есть покупатель — считайте, что Россия его потеряла. Это факт.

— Ты прощупал свои каналы? — после паузы спросил Плотников.

— К сожалению, мой авторитет в Красноярске не действует, — развел руками Кунцeвич. — Мне вообще не следует здесь находиться. Извини, Иван.

— Где ты сможешь помочь?

— Если мы доставим Трон в Краснодар, я найду надежных людей, которые припрячут его до лучших времен. Или помогут вывезти через Новороссийск. В любом случае там у нас будут развязаны руки.

— Что вы хотите делать с артефактом? — тихо спросил Зябликов.

— Еще не знаю, — честно ответил Иван. — Возможно, действительно спрячу здесь, в России. Возможно, переправлю за границу. Трон сам скажет, какой вариант его устроит больше. Но все это — будущее, сейчас же мы должны думать о том, как помешать генералу Александрову.

— Да, — пробормотал Валентин Павлович. — Сейчас это главное.

— Вы поможете?

Профессор помолчал, нервно провел рукой по скатерти и кивнул:

— Да.

— Почему? — быстро и жестко спросил Моня. Зябликов в упор посмотрел на Кунцевича.

— Потому что иначе я не могу. Трон должен остаться в России.

— Мы этого не гарантируем.

— Но мне кажется, что рано или поздно Иван вернет его сюда.

— Это так?

Плотников серьезно кивнул:

— Если Трон этого захочет, то обязательно.

— Вот и все, — улыбнулся профессор. — Вы патриот, Иван, несмотря на американский паспорт в кармане. А генерал Александров — торгаш. Мне кажется, это достаточный мотив, чтобы помогать вам.

Плотников крепко пожал протянутую Зябликовым руку.

— Хорошо, что мы можем доверять друг другу, — резюмировал Кунцевич. — В свете того, что нам предстоит, это очень важно.

— Ты знаешь людей, которые могут помочь? — вернулся к делам Иван.

— Знаю, — кивнул Моня. — Мне дали наводку на бандитов, но я к ним не пойду.

— Почему?

— Потому что я им не верю, — спокойно ответил Кунцевич. — Это первое. А второе: на случай неприятностей у нас должен быть козырь в рукаве. Этот козырь — я. Случись что, я смогу вытащить вас отсюда.

— Он прав, — вздохнул Зябликов. — Лучше, если бандиты до поры не будут знать об Эммануиле. Пойдем к ним вдвоем.

— Только, пожалуйста, — голос Мони стал очень сосредоточенным и холодным, — в точности выполняйте инструкции, которые я вам дам…

* * *

Поместье «Девон широкая аллея», США, 16 марта, вторник, 23:59 (время местное)

— Построить особняк в викторианском стиле придумали не мы, — негромко ответил Иван Плотников на вопрос собеседника. — В смысле — не наша семья. Первый владелец поместья был местным скоробогатеем, сделавшим состояние на нефти. Удачливым и кичливым. В двадцать четвертом его удача закончилась, он крупно погорел на бирже, и мой прапрадед купил «Девоншир» с потрохами. — Иван помолчал. — К тому же вторая жена прадеда была англичанкой из рода Мальборо… И с тех пор Плотниковы осели здесь…

— Красивый дом, — повторил гость. — Очень красивый.

Пришелец уже успел побывать в ванной, его длинные волосы еще оставались влажными и слегка намочили выданный хозяином халат. Гость выглядел крепче худощавого Ивана, шире в кости, мощнее, но при этом во внешнем облике мужчин можно было найти общие черты: высокий лоб, большие серые глаза и, самое примечательное, характерное движение губ во время разговора. Вот только вряд ли президент преуспевающей финансовой компании стал бы украшать свое тело сомнительными татуировками, а вот его странный гость — украсил. И не одной. Предплечье левой руки пришельца покрывала черно-красная вязь. Густая и причудливая, она скрывалась в рукаве и появлялась уже на могучей шее, чуть-чуть не доходя до уха. Что таилось под тканью халата, можно было только догадываться. А на предплечье правой руки мужчины плели паутину зеленые пауки, небольшие, но выполненные весьма искусно — хозяину дома даже казалось, что их лапки шевелятся.

— И ваша супруга, Иван, весьма красива, — продолжил гость, смакуя дорогой виски. — Передайте ей мои комплименты.

— С удовольствием, Матвей, — кивнул Плотников. Плотный ужин остался позади. Пришелец не стал скрывать, что давно не ел, и, покинув ванную комнату, с удовольствием уничтожил салат, суп, солидную порцию жаркого и чуть не половину пирога. Ел он быстро, жадно, но, судя по внешнему виду, длительные голодовки были для пришельца скорее исключением, чем правилом. Стол Матвею накрыли здесь же, в большой гостиной, а теперь мужчины расположились в креслах у зажженного камина, вели неторопливую беседу и потягивали виски — от предложенных сигар пришелец отказался.

— Мне показался странным выговор вашей супруги, — произнес гость.

— Лиза родилась и выросла в Ницце, — объяснил Иван. — Ее предки бежали во Францию от революции. Мы познакомились в Париже и обвенчались восемь лет назад.

— В России была революция?

Если Плотников и был удивлен вопросом, то никак не выразил этого.

— В одна тысяча девятьсот семнадцатом году. Император бросил народ на произвол судьбы, отрекся от престола и был убит бунтовщиками где-то в Сибири. На протяжении семидесяти с лишним лет Россией правила диктатура, сейчас — демократически избранный президент.

— Звучит неприятно, — буркнул гость.

— Прапрадед предчувствовал смуту, — бесстрастно продолжил Иван. — Наша семья перебралась в Америку еще в тысяча девятьсот девятом году, так что к семнадцатому все активы оказались за океаном. — Плотников снова выдержал небольшую паузу. — На следующий день после отречения императора прадед обратился к местным властям с просьбой о предоставлении американского гражданства.

— Но вы хорошо говорите по-русски.

— И мои дети будут говорить. И дети моих детей.

— А вот это звучит весьма достойно. — Матвей прикрыл глаза, пару секунд молчал, словно собираясь с мыслями, после чего вновь посмотрел на Плотникова. — Иван, в вашей библиотеке есть книги по истории? Мне бы хотелось узнать, что происходило здесь, пока я… Пока меня…

— Книги есть, — кивнул Плотников, — но мне кажется, будет гораздо лучше, если я снабжу их текст своими комментариями.

— Это будет замечательно, — улыбнулся гость. — Но нам и без того предстоит долгий разговор, и я не хотел излишне утруждать вас…

— Пустое, Матвей, — махнул рукой хозяин дома. — Вы прекрасно понимаете, что значит для меня ваш визит. Мне будет приятно оказать вам любую посильную помощь, и даже больше.

— Благодарю… Вы позволите? — Матвей взял у Плотникова толстый альбом и погрузился в созерцание семейных фотографий.

Иван же, добавив в бокалы виски, откинулся на спинку кресла и устремил задумчивый взгляд на горящий в камине огонь. Ему было о чем поразмышлять. Плотников знал, что рано или поздно эта встреча состоится, что в один прекрасный день откроется дверь и на пороге появится человек с фамильным перстнем. Человек, все желания и просьбы которого надо выполнять, чего бы это ни стоило. Предки Ивана ждали этой встречи всю жизнь, но не дождались. Особенно тяжело было прадеду. Плотников помнил, с какой грустью старый Сергей Саввович вкладывал в руку отца таинственное кольцо. «Они не смогли прийти раньше, — вздохнул он тогда, — не порадовали меня перед смертью. Боюсь, уж не заблудились ли… — Глаза прадеда вспыхнули. — Но ты дождись, сынок, дождись ребят, я верю — они вернутся». Отец кивнул. И вот пришел Матвей. Усталый, голодный, ни черта не знающий о современном мире и событиях, которые происходили на Земле за последние сто лет. Где он путешествовал? Где мог заблудиться? Иван взял в руки лежащие на лакированном столике перстни: тот, который передал гость, и свой, снятый с мизинца. Взял, снова оглядел абсолютно одинаковые украшения и медленно соединил их. Золотые кольца плавно вошли друг в друга, образовав маленькую, из двух звеньев цепочку, а желтые камни изменили цвет, превратились в красные, тускло сияющие угли. Плотников потянул перстни в разные стороны, и цепь послушно распалась. Все так, как и должно быть.

Назад Дальше