Порождающая огонь - Стивен Кинг 17 стр.


- Знаете, мне что-то нездоровится, - сказал он. - Билл, можешь провести мое занятие в час?

- С подающими надежды поэтами? Конечно. Нет проблем. Что с тобой?

- Не знаю. Может, съел что-то.

- Выглядишь бледновато, - сказал Дон Грабовски. - Загляни в медпункт, Энди.

- Да, да, - сказал Энди.

Он ушел, вовсе не собираясь идти в медпункт. Было четверть первого, университетский городок в полудреме плыл через последнюю неделю летнего семестра к экзаменационной сессии. Уходя, он поднял руку, прощаясь с Ивом, Биллом и Доном. С того дня он никого из них больше не видел.

Остановился на нижнем этаже клуба, вошел в телефонную будку, позвонил домой. Никто не отвечал. Совсем не обязательно должны ответить: Чарли у Дугэнов, Вики, возможно, в магазине, в парикмахерской, у Тэмми Апмор или даже, может быть, обедает с Эйлин Бэкон. Тем не менее его нервы натянулись еще сильнее. Казалось, они стонали.

Он вышел из здания клуба и почти побежал к автомашине на стоянке у Принс Холла. Поехал через город в Лейклэнд. Вел машину неуверенно, дергаясь. Проскакивал на красный свет, ехал вплотную к впереди идущим машинам и чуть было не сбил хиппи на, "Олимпии". Хиппи покрутил пальцем у виска. Энди не обратил внимания. Бешено колотилось сердце, словно он принял хорошую дозу наркотика.

Они жили на Конифер-плейс. В Лейклэнде большинство улиц, как во многих пригородных районах, построенных в пятидесятые годы, носило названия деревьев или кустарников. В знойный августовский полдень улица казалась странно пустынной. Это лишь усиливало предчувствие катастрофы. Машин у обочин было немного, и улица казалась шире. Даже немногие игравшие тут и там детишки не могли развеять это ощущение безлюдности - большинство ребят либо обедали дома, либо играли на детских площадках. С сумкой на колесиках прошла миссис Флинн с Лореллэйн; ее живот, обтянутый эластичными брюками цвета авокадо, был крупным и тугим, как большой мяч. Вдоль всей улицы лениво вращались поливальные установки, разбрызгивая воду на лужайки и рождая радужные переливы в воздухе.

Энди въехал правыми колесами на тротуар и так резко нажал на тормоза, что моментально сработал автоматический запор на ремне безопасности; а нос машины клюнул вниз. Он выключил мотор, оставив рукоятку коробки передач во включенном положении, чего никогда не делал, и двинулся по потрескавшейся бетонной дорожке, которую всегда хотел подправить, но как-то руки не доходили. Каблуки бессмысленно клацали. Он заметил, что жалюзи в большом окне гостиной ("панорамное окно на всю стену", сказал агент по продаже недвижимости, продавший им дом, "тут вы имеете панорамное окно на всю стену") опущены, отчего дом казался безлюдным и таинственным, ему это не понравилось. Разве обычно она опускала жалюзи? Может быть, от жары? Он не знал. Он понял, что многого не знал о том, что она делает в его отсутствие.

Он взялся за шарик дверной ручки, но тот не повернулся, проскользнув по пальцам. Неужели она заперла дверь после его ухода? Не верилось. Не похоже на Вики. Его беспокойство - нет, теперь это был уже страх увеличилось. И все же в какой-то момент (впоследствии он даже себе не признавался), в какой-то краткий миг у него не было ничего, кроме желания уйти от этой запертой двери. Просто смыться. Не думая о Вики, Чарли или слабых оправданиях, которые появились бы потом. Просто бежать.

Вместе этого он пошарил в карманах, ища ключи. Нервничая, он уронил их и наклонился подобрать - ключи от машины, ключ от восточного крыла Принс Холла, потемневший ключ, открывавший цепь, которую он протягивал через дорогу к дому Грэнтера, уезжая в конце лета. Ключи имеют тенденцию странным образом накапливаться.

Найдя в связке ключ от дома, он отпер дверь. Вошел и закрыл ее за собой. В гостиной стоял какой-то болезненный, желтый полумрак. Было жарко. И очень тихо. О, боже, как тихо.

- Вики?

Никакого ответа. Значит, ее здесь не было. Надела свои туфли"шлепанцы", как она их называла, и ушла за покупками или в гости. Однако она не сделала ни того, ни другого. Он в этом не сомневался. А его рука, его правая рука... Почему так пульсируют пальцы?

- Вики?

Он прошел на кухню. Там стоял столик с пластмассовым верхом и три стула. Обычно они с Вики и Чарли завтракали на кухне. Один стул лежал на боку, как мертвая собака. Солонка опрокинута, соль рассыпана по поверхности стола. Не сознавая, что делает, Энди ухватил щепотку большим и указательным пальцами левой руки, бросил через левое плечо, бормоча под нос, как это делали когда-то отец и дед: "Соль, соль, беда и боль, ступай прочь, голову не морочь".

На электроплите стояла кастрюля с супом. Она была холодная. Пустая банка из-под супа стояла на стойке. Обед для нее одной. Но где же она?

- Вики! - крикнул он с лестницы. Внизу темно. Там бельевая и комната отдыха - они занимали весь подвал дома.

Никакого ответа.

Он снова оглядел кухню. Чисто, убрано. Два рисунка Чарли, сделанные в Воскресной библейской школе, куда она ходила в июле, держатся на холодильнике маленькими магнитными присосками и виде овощей. Счета за электричество и телефон, насажанные на спицу с написанным через ее подставку девизом: "ЭТИ ОПЛАЧИВАЙ ПОСЛЕДНИМИ". Все было на своем месте, и для всего было свое место.

За исключением перевернутого стула. За исключением просыпанной соли.

Во рту у него совсем пересохло. Энди поднялся наверх, осмотрел комнату Чарли, их комнату, гостевую. Ничего. Он прошел назад через кухню, зажег свет на лестнице и спустился вниз. Стиральная машина "Мэйтэг" стояла с открытой дверцей. Сушилка установилась на него стеклянным глазом иллюминатора. Между стиральной машиной и сушилкой на стене висел кусок ткани, купленный Вики; на нем написано: "Любонька, мы выстираны и выжаты". Он вошел в комнату отдыха, стал нащупывать выключатель, перебирая пальцами по стене в какой-то глупой уверенности, что в любой момент незнакомые холодные пальцы накроют его руки и помогут найти выключатель. Наконец он нащупал пластину выключателя - на потолке засветились флюоресцентные трубки.

Это была хорошая комната. Он провел в ней немало времени, что-нибудь мастеря и про себя улыбаясь: в итоге он стал как раз тем, чем, будучи студентом, обещал никогда не становиться. Они втроем проводили тут немало времени. В стену был встроен телевизор, стоял стол для пинг-понга, большая доска для игры в триктрак. У стены - прислоненные доски для других игр; на низком столике, который Вики смастерила из амбарных досок, лежало несколько фолиантов, целую стену занимали книги в мягких обложках, на других стенах в рамках висело несколько квадратиков, связанных Вики из овечьей шерсти; она шутя говорила, что у нее прекрасно получаются отдельные квадраты, но не хватает усидчивости связать целиком это чертово одеяло. На детской книжной полке стояли книжки Чарли, тщательно подобранные в алфавитном порядке, этому научил ее Энди однажды в скучный снежный вечер две зимы назад, и это до сих пор ее восхищало. Хорошая комната. Пустая комната.

Он пытался расслабиться. Предвидение, предчувствие или как там хотите называйте его оказалось неверным. Просто она ушла. Он выключил свет и вернулся в комнату для стирки белья.

Стиральная машина, купленная у соседа при распродаже за шестьдесят долларов, стояла с открытым люком. Он бессознательно закрыл ее, точно так же, как бросил через плечо щепотку проспанной соли. На стеклянном окошке стиральной машины была кровь. Немного. Три или четыре капельки. Но это была кровь.

Энди стоял, уставившись на нее. Здесь было холодно, слишком холодно, как в морге. Он взглянул на пол. И на полу была кровь. Она даже не высохла. Из его горла вырвался еле слышный звук, стонущий шепот.

Он стал осматривать комнату для стирки, которая была простонапросто небольшим альковом с белыми оштукатуренными стенами. Открыл корзинку для белья. Пусто, если не считать одного носка. Заглянул в ящик под мойкой. Ничего, кроме моющих средств. Посмотрел под лестницей. Ничего, кроме паутины и пластмассовой ноги от одной из старых кукол Чарли - эта оторванная конечность терпеливо валялась тут бог знает сколько времени, в ожидании пока ее найдут.

Он открыл дверь чуланчика между стиральной машиной и сушилкой, оттуда, грохоча, вывалилась гладильная доска, за которой лежала Вики Томлинсон, со связанными ногами, так что коленки оказались чуть ниже подбородка, с открытыми глазами, остекленевшими и мертвыми, с засунутой в рот тряпкой. В воздухе стоял густой и вызывающий тошноту запах политуры для мебели.

Он издал низкий захлебывающий звук и отшатнулся. Взмахнул руками, словно желая отогнать ужасное видение, одной из них зацепил панель управления сушилки, и та ожила. Внутри нее начало вращаться и щелкать белье. Энди вскрикнул. А затем побежал. Он взбежал по лестнице, споткнулся, заворачивая за угол в кухню, растянулся плашмя, ударился лбом о линолеум. Сел, тяжело дыша.

Все вернулось, вспомнилось. Все вернулось в замедленном движении, словно повтор в передаче футбольного матча, когда вы видите, как полузащитник упускает мяч или как перехватывают верный гол. Впоследствии это преследовало его во сне. Открывающаяся дверь, с грохотом выпадающая, напомнившая ему гильотину, гладильная доска, его жена, втиснутая в чулан, где стояла эта доска, с тряпкой во рту, тряпкой для полировки мебели. Все вернулось как-то сразу, он понял, что сейчас закричит, сунул руку в рот и прикусил ее, а вырвавшийся звук походил на приглушенный вой. Он снова прикусил руку, и как-то разрядился и успокоился. Это было ложное спокойствие от потрясения, но им стоило воспользоваться. Бесформенный страх и неясный ужас исчезли. Дрожь в правой руке прекратилась. Мысль, овладевшая им, была такой же холодной, как и наступившее спокойствие: мысль была о ЧАРЛИ.

Он поднялся, направился было к телефону, но затем повернул назад к лестнице. Он постоял мгновение наверху, кусая губы и собираясь с духом, затем спустился вниз. Барабан сушилки попрежнему вращался. Внутри не было ничего, кроме его джинсов, их большая медная пуговица на поясе издавала щелкающий, звенящий звук, по мере того как они вращались и падали, вращались и падали. Энди выключил сушилку, заглянул в чулан для гладильной доски.

- Вики, - сказал он нежно.

Она, его жена, смотрела на него мертвыми глазами. Он ходил с ней, держал ее за руки, обнимал ее в ночной темноте. Ему вспомнился вечер, когда она перепила на факультетской вечеринке и он поддерживал ей голову, пока ее рвало. Вспомнился день, когда он мыл автомобиль и пошел к гаражу за коробкой с полировочной пастой, а она схватила шланг, подбежала к нему сзади и засунула ему шланг в штаны. Он вспомнил свадьбу - как он поцеловал ее на глазах у всех, наслаждаясь, этим поцелуем, ее губами, сочными, мягкими губами.

- Вики, - снова сказал он, и у него вырвался долгий дрожащий вздох.

Он вытащил ее и вынул тряпку изо рта. Ее голова безжизненно склонилась к плечу. Он увидел, что кровь вытекла из ее правой руки, на которой было вырвано несколько ногтей. Небольшая струйка текла из носа, но больше нигде крови не было видно. Ее шея была сломана одним сильным ударом.

- Вики, - прошептал он.

ЧАРЛИ - прозвучало, как эхо, в его сознании. В холодном спокойствии, которое теперь наполняло его, он понимал, что Чарли стала самым главным, главным в его жизни. Угрызения совести - это все потом.

Он вернулся в комнату отдыха, на сей раз не позаботившись зажечь свет. На противоположной стороне комнаты рядом со столом для пинг-понга стояла кушетка с покрывалом. Он взял его, вернулся в бельевую и прикрыл им Вики. Ее неподвижная фигурка под покрывалом почти что загипнозировала его. Неужели она никогда не будет двигаться? Возможно ли это?

Он приоткрыл ее лицо и поцеловал в губы. Они были холодными.

ОНИ ВЫРВАЛИ У НЕЕ НОГТИ, ДУМАЛ ОН ИЗУМЛЕННО. БОЖЕ МОЙ, ОНИ ВЫРВАЛИ У НЕЕ НОГТИ!

Он знал почему. Они хотели знать, где находится Чарли. Они каким-то образом потеряли след, когда она пошла к Терри Дугэн, вместо того чтобы вернуться домой после дневного лагеря. Они запаниковали, и период слежки кончился. Вики была мертва - так они запланировали или по причине излишнего усердия какого-то деятеля Конторы. Энди встал рядом с Вики на колени, подумав: возможно, в страхе она сделала нечто более впечатляющее, чем закрывание двери холодильника через комнату. Могла отодвинуть одного из них или сбить с ног. Жаль, подумал он, что она не была в состоянии швырнуть их об стену со скоростью пятьдесят миль в час.

Могло быть и так, предположил он, что они знали достаточно, чтобы занервничать. Возможно, им были даны конкретные инструкции: "Женщина опасна. Если она сделает нечто - безразлично что - способное поставить операцию под угрозу, избавьтесь от ее. Немедленно".

А может, они просто не любили оставлять свидетелей. В конце концов на карту поставлено нечто большее, чем их доля из долларов налогоплательщиков.

Но кровь. Он теперь будет думать о крови, которая даже не высохла, когда он обнаружил ее, а лишь загустела. Они ушли незадолго до его прихода.

В голове настойчиво билась мысль: ЧАРЛИ.

Он снова поцеловал жену и сказал: "Вики, я вернусь".

Он поднялся наверх к телефону, нашел номер Дугэнов в телефонной книжке Вики, набрал его и услышал голос Джоан Дугэн.

- Привет, Джоан... - сказал он, потрясенье помогло: он говорил абсолютно спокойным, будничным голосом. - Можно подговорить с Чарли?

- Чарли? - в голосе миссис Дугэн послышался сомнение, - Так ведь она ушла с двумя вашими приятелями. Этими учителями. А... что-нибудь не так?

Внутри него что-то поднялось - затем упало. Может, сердце? Не стоит пугать эту милую женщину, он видел ее раза четыре или пять. Ему это не поможет. Не поможет и Чарли.

- Вот черт, - сказал он. - Я надеялся еще застать ее у вас. Когда они ушли?

Голос миссис Дугэн слегка отдалился:

- Терри, когда ушла Чарли?

Детский голос что-то пропел. Он не расслышал что. Ладони его вспотели.

- Она говорит, минут пятнадцать назад. - Она говорила извиняющимся тоном. - Я стирала, и у меня нет ручных часов. Один из них спустился и говорил со мной. Ведь все в порядке, правда, мистер Макти? Он выглядел таким порядочным...

У него появилось сумасшедшее желание засмеяться и сказать: ВЫ СТИРАЛИ? ТО ЖЕ ДЕЛАЛА И МОЯ ЖЕНА. Я НАШЕЛ ЕЕ ЗАТИСНУТОЙ В ЧУЛАН ЗА ГЛАДИЛЬНУЮ ДОСКУ. СЕГОДНЯ ВАМ ПОВЕЗЛО, ДЖОАН.

Он сказал:

- Хорошо. Интересно, куда они направились?

Вопрос был передан Терри, которая сказала, что не знает. Прекрасно, подумал Энди. Жизнь моей дочери в руках другое шестилетней девочки.

Он схватился за соломинку.

- Мне надо пойти за угол, на рынок, - сказал он миссис Дугэн. - Не спросите ли вы Терри, была у них автомашина или фургон? На тот случай, если я увижу их. На этот раз он услышал Терри:

- Фургон. Они уехали в сером фургоне, таком, как у отца Дэвида Пасиоко.

- Спасибо, - сказал он. Миссис Дугэн ответила, что не стоит благодарности. У него снова появилось намерение на сей раз закричать ей по телефону: МОЯ ЖЕНА МЕРТВА! МОЯ ЖЕНА МЕРТВА, И ПОЧЕМУ ВЫ СТИРАЛИ БЕЛЬЕ, КОГДА МОЯ ДОЧЬ САДИЛАСЬ В СЕРЫЙ ФУРГОН С ДВУМЯ НЕЗНАКОМЫМИ МУЖЧИНАМИ!

Вместо этого он повесил трубку и вышел на улицу. На голову обрушился такой жар, что он даже зашатался. Неужели так же было жарко, когда он пришел сюда? Сейчас, казалось пекло сильнее. Приходил почтальон. Из почтового ящика торчал рекламный листок фирмы "Вулко", которого не было раньше. Почтальон приходил, пока он находился внизу, баюкая свою мертвую жену, бедную мертвую Вики: они вырвали у нее ногти, это забавно - гораздо забавнее, чем ключи, имеющие тенденцию накапливаться. Ты пытался увильнуть, ты пытался защититься с одной стороны, однако правда о смерти проникала совершенно с другой. Смерть - как футбольный игрок, думал он. Смерть - это Франке Харрис, или Сэм Каннигхэм, или Джо Грин. Она сбивает тебя с ног в гуще свалки.

Давай двигайся, подумал он. Упущено пятнадцать минут - не так много. След еще не остыл. Немного, если только Терри Дугэн знает разницу между пятнадцатью минутами и получасом или двумя часами. Ну, да ладно. Двигай.

И он двинулся. Он вернулся к своему "универсалу", который двумя колесами стоял на тротуаре. Открыл левую дверцу и обернулся на свой аккуратный пригородный дом, за который половина была уже выплачена. Банк предоставлял возможность "отдыха от уплаты" два месяца в году, если вы в этом нуждались.

Энди никогда не "отдыхал". Он посмотрел на дом, дремавший под солнцем, и снова в глаза ему бросился красный рекламный листок "Вулко", торчащий из почтового ящика, и - раз! - он снова подумал о смерти, в глазах у него помутилось, зубы сжались.

Он сел в машину, поехал в сторону улицы, где жила Терри Дугэн, ничего не ожидая и логически не рассчитывая, а просто в слепой надежде увидеть их. Своего дома на Конифер-плейс в Лейклэнде он не видел с тех пор.

Машину он вел теперь увереннее. Зная самое плохое, он вел машину значительно увереннее. Он включил радио - там Боб Сигер пел "Все то же".

Он мчался по Лейклэнду с максимальной скоростью. В какой-то ужасный момент название улицы выскочило из головы, но затем вспомнилось. Дугэны жили на Блассмор-плейс. Они с Вики шутили по этому поводу: Блассмор-плейс, где дома проектировал Билл

Блас. При этом воспоминании он слегка улыбнулся, но - раз! - он снова вспомнил: она мертва, и это опять потрясло его.

Он приехал туда через десять минут. Блассмор-плейс заканчивалась тупиком. Выезда для серого фургона там не было, лишь витая ограда, обозначавшая границу неполной средней школы имени Джона Гленна.

Энди остановил машину на пересечении Блассмор-плейс и Риджент-стрит. На углу стоял дом, выкрашенный в зеленый и белый цвета. На газоне вращался разбрызгиватель. Перед домом двое детишек, девочка и мальчик лет около десяти, по очереди катались на доске с роликами. Девочка была в шортах, обе коленки украшали ссадины.

Назад Дальше