Кобхему было пятьдесят шесть. Он проработал в почтовом ведомстве тридцать пять лет, и никогда еще на него не нагоняли такого страха. В конце концов он сумел заразить им своего подчиненного. И Эверетт ни словом не обмолвился, даже собственной жене, о том, как его ограбили средь бела дня где-то между Брэдфордом и Уильямсом. Но и забыть об этом он не смог, как не смог до конца жизни избавиться от чувства возмущения и стыда... и еще разочарования.
К половине третьего Чарли закончила своего снеговика, а Энди немного отоспался. Орвил Джеймисон и его новый напарник Джордж Седака находились на борту самолета. Через четыре часа, когда Энди с Чарли, вымыв после ужина посуду, сели играть в пятьсот одно, письма легли на стол Кэпа Холлистера.
КЭП И РЭЙНБЕРД
Двадцать четвертого марта, в день рождения Чарли Макги, Кэп Холлистер сидел за своим рабочим столом, чувствуя, как в нем нарастает непонятное беспокойство. Впрочем, причина для беспокойства была вполне понятна: через час придет Джон Рэйнберд, а это все равно что увидеть самого дьявола. Еще неизвестно, что хуже. Правда, дьявол никогда не нарушает договоров, если верить его рекламе, а Рэйнберд совершенно неуправляем, Кэп давно подозревал это. После соответствующего инструктажа Джон Рэйнберд превращался в рядового убийцу, а убийцы рано или поздно обращают оружие против себя. Смерть Рэйнберда - это, конечно, будет нечто из ряда вон. Интересно, что он знает об операции против Макги? Разумеется, только то, что ему сообщили... и тем не менее какой-то червь точил Кэпа. Не в первый раз он подумал: а не устроить ли громиле-индейцу автомобильную катастрофу по завершении операции? Выражаясь незабываемым языком отца Кэпа, Рэйнберд из тех психов, которые, если надо, объявят крысиный помет черной икрой.
Он вздохнул. Ветер швырял в стекла холодные капли дождя. По кабинету, такому светлому и уютному летом, разгуливали зловещие тени. И без того тошно - глаза мозолит "Дело Макги", лежащее по левую руку, на библиотечной тележке. Зима состарила его; он уже не тот бодрячок, что подъехал на велосипеде к своей штаб-квартире тем памятным октябрьским днем, когда Макги в очередной раз улизнули, оставив за собой пожарище. На его лице, еще недавно почти гладком, залегли глубокие борозды. Он докатился до того, что стал носить бифокальные очки - "совсем как старик", и первые полтора месяца у него кружилась голова, пока он к ним не привык. Это были мелочи, внешняя, так сказать, символика, лишь подтверждавшая, что все пошло кувырком. Он растравлял, изводил себя из-за этих пустяков, хотя воспитание и профессиональная подготовка приучили его не изводиться даже по серьезному поводу, когда объяснение лежало на поверхности.
Эта девчонка, черт бы ее подрал, словно наводила на него порчу: за зиму умерли от рака обе женщины, к которым он был по-настоящему привязан после смерти матери, - его жена Джорджия, через три дня после рождества, и его секретарша Рэйчел, всего месяц назад.
Увы, он знал, что дни Джорджии сочтены; операция на груди, сделанная за четырнадцать месяцев до смерти, лишь приостановила развитие болезни. А вот смерть Рэйчел явилась жестоким сюрпризом. Когда уже все шло к концу, ему припомнилось (задним числом всегда видны наши непростительные промахи), сколько он отпустил шуточек по поводу ее худобы и как она их парировала.
Все, что у него теперь осталось, это Контора - надолго ли? Скрытый недуг, своего рода раковая болезнь, поразил самого Кэпа. Как его назвать? Рак самоуверенности? Что-то в этом роде. Когда подобная болезнь заражала высокопоставленных чиновников, исход обычно бывал фатальным. Никсон, Ланс, Хэлмс... все жертвы рака, поразившего их самоуверенность.
Он раскрыл "Дело Макги" и достал оттуда свежий материал - шесть писем, которые Энди отправил две недели назад. Он пролистал их не читая. В сущности, везде одно и то же, он знал их почти наизусть. Под письмами лежали стопкой глянцевые фотографии, сделанные Чарльзом Пейсоном и другими агентами в окрестностях Ташмора. Вот Энди идет по главной улице Брэдфорда. Вот он расплачивается в магазине. Энди с Чарли у лодочного сарая, а на заднем плане - снежный гроб мэндерсовского "виллиса". Вот Чарли съезжает на картонке с отполированной до блеска горы, из-под вязаной шапочки, которая ей великовата, выбиваются волосы, а ее отец, руки в боки, хохочет наверху, закинув голову. Кэп частенько смотрел на эту фотографию долгим оценивающим взглядом, а когда откладывал, вдруг с удивлением замечал, что рука у него дрожит. Скорей бы заполучить их.
Он встал и подошел к окну. Что-то сегодня не видать Рича Маккеона с его газонокосилкой. Ольха стояла, как голый скелет. Зеркало пруда напоминало гигантскую отполированную доску, соединившую два строения. Дел у Конторы, и весьма важных, в эти дни хватало - так сказать, разнообразное меню, можно было бы устроить хороший шведский стол, но Кэпа интересовало только одно - Энди Макги и его дочь Чарлин.
Провал на ферме Мэндерсов чувствительно ударил по престижу Конторы. Сама Контора устояла, и он, Кэп, тоже, однако лавина недовольства пришла в движение и грозила вот-вот обрушиться на их головы. В эпицентре оказался вопрос о просчетах в планировании "операции Макги" с момента устранения матери и похищения - пусть кратковременного - дочки. Сколько на них свалилось шишек из-за того, что какой-то преподаватель колледжа, даже в армии-то не служивший, увел дочь из-под носа у двух профессионалов, причем один остался на всю жизнь помешанным, а второй полгода пролежал в коме. Проку от него уже никакого: достаточно ему услышать "спи!", как он валится трупом и может продрыхнуть часа четыре, а то и весь день. Глупо до смешного.
Досталось им и за то, что все это время Макги считал на один ход дальше. На его фоне Контора выглядела бледно. Все они выглядели дураками.
Но больше всего взгрели за ферму Мэндерсов, из-за которой от них могло мокрого места не остаться. Кэп знал, что сразу поползли слухи. Были слухи и докладные, а может быть, даже показания свидетелей в какой-нибудь сверхсекретной комиссии конгресса. Тоже выискался второй Гувер. Как будто не было печального опыта с Кубой... ну да где ему помнить, закопался в досье этих Макги.
У него, между прочим, недавно жена умерла. Бедняга. Это его подкосило. В истории с Макги он, конечно, дал маху - сплошная цепь ошибок. Надо думать, человек помоложе...
Нет, они не понимают, с чем имеют дело. Даже не догадываются. Раз за разом он убеждался: все отрицают простейший факт, что девчонка владеет даром пирокинеза - сжигает взглядом. Что ни докладная о причине пожара на ферме Мэндерсов, то какая-нибудь ахинея: утечка бензина, женщина разбила керосиновую лампу, самовозгорание горючей смеси... И ведь так писали даже очевидцы.
До чего дошло - Кэп пожалел, что рядом нет Уэнлесса. Тот все понимал. Он бы рассказал Уэнлессу про эту... преступную слепоту.
Он вернулся за рабочий стол. Только не играй сам с собой в прятки если под тебя начнут копать, пиши пропало. Это тот же рак. Можно оттянуть конец, сунув им в нос свои былые заслуги, и Кэп сунул - все, что накопилось за десять лет, - чтобы только удержаться в седле в эту трудную зиму; можно добиться короткой ремиссии. Но рано или поздно тебе крышка. Есди сидеть и не рыпаться, рассуждал Кэп, продержишься на этом месте до июля; если же хорошо окопаться и дать бой, то, глядишь, и до ноября. Правда, в результате таких боев Контора может затрещать по всем швам, а ему бы не хотелось этого. Не разрушать же то, на что ты ухлопал полжизни. Надо будет разрушишь... Он был настроен идти до конца.
Он удержался у власти главным образом потому, что они быстро напали на след Макги. Кэп поспешил присвоить себе все лавры, укрепляя тем самым свои позиции, в действительности же операцию провернул компьютер.
Они достаточно долго занимались этой семейкой, чтобы распахать поле вдоль и поперек. В компьютер были заложены данные более чем на двухсот родственников и четырехсот друзей, чьи корни так или иначе переплелись с корнями генеалогического древа Макги - Томлинсон. Связи прослеживались вплоть до таких персонажей, как ближайшая подружка Вики в первом классе начальной школы, девочка по имени Кэти Смит, ныне миссис Фрэнк Уорси, проживающая в Кабрале, штат Калифорния, и, скорее всего, давно забывшая, кто такая Вики Томлинсон.
В компьютер заложили информацию о последнем местопребывании семьи Макги, и тот, переварив ее, отрыгнул возможные варианты. Первым в списке стоял покойный дед Энди, житель Вермонта, чей дом на берегу Ташморского озера принадлежал теперь внуку. Семья Макги бывала там летом, к тому же лесными дорогами от фермы Мэндерсов до того места не так уж далеко. Компьютер полагал, что если Энди с Чарли предпочтут "знакомый пейзаж", им окажется Ташмор.
Не прошло и недели, а Кэп уже знал, что они во владениях Грэнтера. Дом был взят под наблюдение. С учетом вероятного появления Макги в Брэдфорде понадобятся же им мало-мальски необходимые вещи - была приобретена лавка "Галантерейные новинки".
Не прошло и недели, а Кэп уже знал, что они во владениях Грэнтера. Дом был взят под наблюдение. С учетом вероятного появления Макги в Брэдфорде понадобятся же им мало-мальски необходимые вещи - была приобретена лавка "Галантерейные новинки".
А пока наблюдение, ничего больше. Все снимки - телеобъективом из идеальных укрытий. С Кэпа хватило одного пожара.
Чего проще без шума взять Энди во время перехода через озеро. А пристрелить их обоих не сложней, чем сфотографировать Чарли съезжающей с ледяной горки. Но Кэп имел виды на девчонку, а без отца, решил он, им ее не приручить.
Но вот беглецы обнаружены, главная забота теперь - чтобы у Макги не развязался язык. Кэп и без компьютера понимал, что страх в конце концов вынудит Энди искать помощи. До происшествия на ферме Мэндерсов утечку информации можно было приостановить или даже проигнорировать. Если же сейчас вмешается пресса, тут завертятся совсем другие колесики. Кэпа бросало в жар от одной мысли, какую бомбу изготовила бы из этой начинки "Нью-Йорк тайме".
Пожар поверг Контору в замешательство, тут-то Энди и мог беспрепятственно отослать свои письма. Но, очевидно, Макги сами пребывали в замешательстве. И упустили верный шанс дать о себе знать письменно или устно, по телефону... кстати, еще неизвестно, был ли бы им от этого прок. Мозги сейчас у всех с вывихом, а газетчики - эти гребут под себя. Им подавай красивую упаковку. Что-нибудь из жизни Марго или Бу, Сюзанны или Шерил. Тут верняк.
- Марго Хемингуэ и Бу Деррик, Сюзанна Саммер, Шерил Тиге американские киноактрисы.
А теперь они в западне. Всю зиму Кэп перебирал варианты. Он занимался этим даже на похоронах жены. И под конец выработал план действий, который сейчас предстояло осуществить. Их человек в Брэдфорде, Пейсон, сообщал, что вот-вот вскроется лед на Ташморском озере. Вдобавок Макги отправил письма и ждет ответа со дня на день - если уже не заподозрил, что его письма не дошли до адресатов. Того и гляди, снимутся с места, а это не входило в планы Кэпа.
Под стопкой фотографий, в голубой папке с грифом "совершенно секретно", лежал доклад - больше трехсот машинописных страниц. Одиннадцать специалистов под руководством доктора Патрика Хокстеттера, практикующего психолога и психотерапевта, подготовили совместное заключение и обрисовали перспективы. Хокстеттера Кэп ставил в первую десятку наиболее светлых голов из тех, что находились в распоряжении Конторы. За восемьсот тысяч долларов, в которые доклад обошелся налогоплательщикам, он обязан иметь светлую голову. Листая доклад, Кэп думал о том, что бы сказал по этому поводу Уэнлесс, незабвенный певец конца света.
В докладе Кэп нашел подтверждение своим интуитивным догадкам: Энди надо взять живым. В основе всех выкладок команды Хокстеттера лежала мысль, что скрытые возможности человека не могут проявиться без его желания... ключевым словом тут была воля.
Девочка могла потерять контроль над своими возможностями (очевидно, они не сводятся к одному пирокинезу), не совладать с собственной волей, но лишь она сама, подчеркивалось в фундаментальном исследовании, решала, пустить ли ей в ход заветное оружие, - как это произошло на ферме Мэндерсов, когда она увидела, что агенты Конторы хотят убить ее отца.
Он бегло просмотрел отчеты об эксперименте с "лот шесть". Все записи и выкладки компьютера говорили об одном: первотолчком является воля.
Исходя из этого, Хокстеттер и его коллеги перерыли все мыслимые транквилизаторы, прежде чем остановиться на торазине для Энди и новом препарате, оразине, для девочки. Тот, кто мог продраться сквозь семьдесят страниц словесных джунглей, оказывался перед простым выводом: транквилизаторы погрузят подопытных в сомнамбулическое блаженное состояние. Лишенные воли, они не смогут сделать выбор между молоком и горячим шоколадом, не говоря уже о том, чтобы устраивать пожары или внушать людям, что они ослепли.
Энди Макги можно было постоянно держать на наркотиках. Толку от него все равно никакого, так, пустышка, отработанный пар - об этом говорили и доклад, и интуиция Кэпа. Их интересовала девчонка. Дайте мне шесть месяцев, думал Кэп, и я управлюсь. Я вам в точности изображу, что творится в этой удивительной головке. А там уж ни палата представителей, ни подкомиссии сената не устоят перед соблазном химического воздействия на психику, открывающего для военных невиданные перспективы, даже если эта девчонка способна выдать половину того, что подозревал в ней Уэнлесс.
Но открывались и другие горизонты. О них умалчивала голубая папка, ибо есть тайны, слишком взрывоопасные даже для грифа "совершенно секретно". Всего неделю назад Хокстеттер, у которого все больше захватывало дух от панорамы, возникшей перед ним и его учеными коллегами, намекнул об том вскользь.
- Фактор-зет... - сказал он Кэпу. - Вы не задумывались над тем, как все может повернуться, если выяснится, что девочка небесплодна?
Кэп задумывался, хотя и не сказал об этом Хокстеттеру. Тут возникал интересный, чреватый любыми неожиданностями вопрос, связанный с евгеникой... с евгеникой, а попутно с нацизмом и теорией высших рас короче, с тем, против чего американцы воевали во вторую мировую войну. Но одно дело пробурить философскую скважину, из которой фонтанирует всякая муть ("вы хотите узурпировать божественную власть!"), и другое представить лабораторные доказательства, что потомство участников эксперимента "лот шесть" может стать живыми факелами, левитаторами, телепатами и еще бог знает кем. Чего стоят идеалы, когда появляются вполне земные контрдоводы! Допустим, таковые нашлись, что тогда? Фермы по разведению новых видов? На первый взгляд - безумие, но Кэп не считал это столь уж невероятным. Тут ключ ко всему. И к всеобщему миру и к мировому господству - а в чем, собственно, разница, если убрать кривые зеркала риторики и высоких слов?
Тут тебе червей не на одну рыбалку. Перспектива на десятки лет. Кэп понимал - в его распоряжении не более шести месяцев; не так уж мало, чтобы заложить основы: сделать топографическую съемку местности, прежде чем ее избороздят шоссейные и железные дороги. Это будет его подарок отечеству и всему миру. В сравнении с этим жизнь какого-то беглого преподавателя колледжа и его оборвашки дочери - все равно что пыль на ветру.
Разумеется, нельзя постоянно держать девчонку на транквилизаторах, если они ждут от тестов серьезного результата, - что ж, имея заложником отца, они смогут оказать на нее давление. Ну а захотят устроить проверочку ему, сработает обратный принцип.
Простейшая система рычагов. Как говорил Архимед, дайте мне рычаг, и я переверну мир.
Загудел селектор.
- Джон Рэйнберд в приемной, - доложила новая секретарша. В ее обычно бесстрастном казенном голосе мелькнули высокие нотки, выдававшие испуг.
Тут я тебя понимаю, малышка, подумал Кэп.
- Пригласите его, пожалуйста.
Рэйнберд не меняется.
Он не спеша вошел. Потертая кожаная куртка, выцветшая клетчатая рубашка. Ободранные рыжие башмаки выглядывают из-под линялых узких джинсов. Огромная голова подпирает потолок. И эта развороченная пустая глазница, заставившая Кэпа внутренне содрогнуться.
- Кэп, - сказал он, опускаясь на стул, - что-то я засиделся в пустыне.
- Дом в Флэгстаффе, - сказал Кэп. - Слышал, как же. И о вашей коллекции обуви тоже.
Джон Рэйнберд не мигая буравил его здоровым глазом. - А вы все ходите в своих старых дерьмодавах, - добавил Кэп.
Рэйнберд скривил губы в улыбке, продолжая молчать. Вновь беспокойство овладело Кэпом, и он еще раз спросил себя, насколько Рэйнберд посвящен в планы и почему вопрос этот не дает ему покоя.
- У меня есть работа для вас, - сказал он.
- Отлично. Та, что я хочу?
Кэп озадаченно взглянул на него, подумал, затем сказал: - Думаю, да.
- Что от меня потребуется?
Кэп рассказал в общих чертах, каким образом Энди и Чарли попадут в Лонгмонт. Он был краток.
- Не промахнетесь? - спросил он, закончив.
- Я никогда не промахиваюсь. Да и план хорош. Все будет в порядке.
- Мне очень лестно слышать ваше одобрение, - сказал Кэп. Предполагалась легкая ирония, а на поверку вылезло раздражение. Черт бы его побрал со всеми потрохами.
- Я спущу курок, - сказал Рэйнберд. - Но при одном условии.
Кэп встал, навалившись на стол, который был завален бумагами из "дела Макги", и весь подался к Рэйнберду.
- Нет, - сказал он. - Здесь условия ставлю я.
- Один раз сделаете исключение, - возразил Рэйнберд. - Я думаю, вам это не составит труда.
- Повторяю: нет. - Сердце заколотилось в груди у Кэпа, и он не мог понять, от страха или от бешенства. - Вам объяснить? Во главе агентства и всех служб стою я. А вы находитесь в моем подчинении. Кажется, армия должна была приучить вас к понятию "старший по званию".
- Да, - улыбнулся Рэйнберд. - Я даже кой-кому из них свернул шею. Один раз, кстати, по приказу Конторы. По вашему приказу, Кэп.