Сейчас нужно только отстранить все, кроме этого. Сейчас.
Выстроить второй барьер, внутренний, оставить на поверхности только то, многократно повторенное, затверженное… Почти готово, недаром тренировался с Лорой…
— Алекс…
Не слушать. Время. Проверить внутренний барьер — норма. Блок — норма. Внутренний барьер… Глаза краснокожего телепата чуть расширились — похоже, он понял, что делает «контакт»… но не возражал. Не возражал… Готово.
Цветок шевельнул лепестками…
Алекс убрал барьер.
Это не было похоже на атаки Димовых специалистов по просмотру памяти… и на мягко-бережно-незаметное, «маскировочное» проникновение Лоры. Просто плеснула волна, точно стирая линию на песке — и воспоминания стали общими.
..воздух прорезает фиолетовая щель. Из нее выпрыгивают люди с серыми лицами… рядом падает человек…
..маленький горный поселок в Швейцарии, такой тихий в межсезонье… навсегда тихий. Больше некому шуметь. Взрослые и дети, мужчины и женщины, старики, даже пес, черный «водолаз» — им больше никогда не встать и не издать ни звука. Во дворе, у стилизованного под старину колодца, у дверей, в холле чистенькой гостиницы, у телевизора — они были везде. Неподвижные. Так выглядел поселок после прорыва серых, когда пришли Стражи. Слишком поздно пришли…
Карта мира с черными точками на местах прорывов — словно сеть набросили…
Почерневшее ясным днем небо… и серое лицо с клыкастой улыбкой… и холодный голос, злорадно объясняющий основы нового миропорядка.
Ошейники, спасенный из лабораторного отсека "опытный материал", гладиаторские бои… такой он, новый мир.
Пленный серый, его ярость, его угрозы… его воспоминания о вирусе…
Помогите нам.
Помогите.
Волна отхлынула. Черные глаза ан-нита блеснули волнением, белую фигуру на миг окружили беспокойные багровые огоньки — пробившись через барьер, в ауре телепата ясно проступила тревога. И гнев, причудливо перемешанный с сочувствием.
"Дай-имоны… серые пришельцы… Подожди"
И ан-нит отступил, быстро оборвав связь. Заговорил со своими — быстро, тревожно.
Осталось странное чувство сожаления — чужое присутствие в сознании воспринималось на редкость теплым и доброжелательным. Белая камера странно качнулась, на миг смазавшись и словно растаяв в сером облаке. Алекс тряхнул головой. Это что еще?
— Алекс, что это было? — Богуслав встал рядом, чуть позади.
Незаметно коснулся локтя. С другой стороны присоединился Максим.
— Разговор.
— Я не про то. Что с тобой?
— А что?..
Он хотел сказать, что все нормально, но промолчал. Камера снова качнулась — с легким, еле заметным длинным шорохом — как пересып песка… Закололо в затылке, странно запекло в груди, словно кто-то поставил горчичники… только изнутри. И звуки пропали. Скрылись в шорохах. Что происходит?
— Чар-ивей нит, — прорвался в уши голос женщины-аннитки. — Сариве…
— Аль-асит…
Кажется, они спорили.
— Ты выглядишь пар… плохо, — едва сдержал эмоции Богуслав. — Что за разговор такой? Что он с тобой сотворил?
— Это не он.
Кажется.
Или?.. Горячая боль тяжело ворочалась в груди, на виски что-то давило. И белые стены снова выцвели и растаяли… на мгновение. Такого с ним еще не было…
Фокусы местной телепатии?
Нет.
Троица аннитов перестала беседовать и теперь смотрела на него. Только на него, словно ни Макса, ни Богуслава рядом не было. Странный приступ отступил, только затылок побаливал, словно там поворачивалось тяжелое горячее яблоко. И слабость. Спокойнее. Это пройдет.
Нет. Беззвучный голос был нарочито спокоен, но эмпата интонацией не обманешь — ан-нит встревожен.
— Алекс, почему они так смотрят?
— Что с тобой?
— Лешка…
Боль возвращается с утроенной силой, разом слабеют-подламываются ноги, он проваливается в темноту… горячую пустоту… и туда, в эту пустоту падает колючее слово аннита:
"Реципиент".
СкандалМир Земля.
Зоя.
Ее высочество Зоя к своему «высочеству» относилась весьма заинтересованно, хоть и односторонне.
Высочество — это значит: все, что она ни захочет, должно быть доставлено ей в тот же час, причем в лучшем виде. Самые роскошные наряды, самая лучшая мебель, самые дорогие украшения.
Высочество — это значит: все, кроме Вадима, должны относиться к ней с уважением.
Высочество — это значит, что любая ее прихоть должна исполняться.
Вот.
Особенно ей нравилось, когда кланялись и льстили «сильные». Их Зоя недолюбливала: магов, ведьм, даже Стражей. Давно прошли те времена, когда она была слабенькой ведьмой, ни к чему толком не способной, давно забыли все "четвертушку Зойку" — так ее дразнили, за чахленькую магию. А обида все равно осталась. На заносчивых сокурсниц в "адаптивном классе", на Стража Войцеха, который разводил руками и объяснял ее слабость причудами генетики…. на братцев — им-то магия отсыпалась полной мерой, их никто не дразнил!
Конечно, братцы над ней не смеялись. Наоборот, оберегали, заботились. Только обида от этого меньше не становилась. Почему им — все досталось, а ей — всего кусочек магии, и тот никчемушный? Почему с ними все носятся, а на нее никто и не смотрит? А если смотрят, то так: "Да, это Соловьева. Только она четвертушка, слабачка. Вот ее братья…"
И хотелось плакать от обиды.
Когда брат подарил ей магию, все изменилось.
Как здорово было почувствовать себя сильной!
Как замечательно — ощутить общее уважение! Вкус власти…
Как сладко — рассчитаться за обиды!
Поначалу она еще сдерживалась — побаивалась грозного брата, но потом поняла — ей можно все. Взять любое, что понравится, пнуть кого захочется, приказать что вздумается. Вадим только усмехался на ее выходки, а когда бывал недоволен, она мигом прикидывалась зайкой-лапочкой, и все было в порядке. Повелитель-Повелителем, а тоже покупался на ее хитрость.
Недаром Юрий когда-то говорил, что его "любимая Зоя" — настоящая принцесса. А когда-то может стать и королевой…
Юрий… Он проявлял к ней внимание, всегда слушал, преклонялся, на руках носил, когда позволяла. Любил… А этот подонок его убил. Лешка.
Скотина. Страж недобитый. Дрянь.
Подстегнутая старыми обидами и новой потерей, подпитанная «холодком», выросла и подняла голову настоящая ненависть. И она не утихала…
Зоя забыла обо всем, что было раньше. Как Лешка сочинял и пел ей смешные песенки, чтоб легче запоминались заклинания, как забирал ее боль, когда она в очередной раз разбивала коленку, как рассказывал сказки… «Холодку» это было неважно. Главное, что сейчас он слабее. И она могла расквитаться с ним за все обиды.
Значит, ты не можешь поднять на меня руку, да? Считаешь меня слабой? А я вот на тебя — подниму! Легко! Значит, я должна прошлое помнить, да? Прошлое, где ты снисходительно меня жалел, за мелкую магию? А мне больше настоящее нравится! Вот это, где ты — здесь, передо мной, и никуда теперь не денешься! Значит, ты меня любишь, да? Посмотрим, как будешь любить после этого! И после этого и после…
Что?
Семья? Заткнись!
И не примазывайся! Ишь, чего захотел! Это я рядом с Вадимом, я! Понял? Мы — семья, мы, он и я! Это я — сестра Повелителя мира. А ты — выкормыш Стражей, ему больше никто.
Скоро она поняла, что ошиблась.
Несмотря на Лешкины преступления, несмотря на полное отсутствие магии, а значит, слабость и бесполезность, Вадим все равно хотел видеть его рядом. Почему?
Зоя не понимала.
Но ревновала, зло и яростно.
Если Лешка согласится, то главной в жизни Вадима будет уже не она. Ее отодвинут в сторону, и снова они будут вместе, а она — смотреть со стороны. Так, как раньше.
И власти не будет -
услужливо подсказал "холодок".
Теперь она ненавидела Лешку еще больше. За то, что Вадим приходил к нему, за то, что запретил трогать, за то, что он есть, преисподняя его забери! Пусть ненормальный, а есть.
Когда он пропал, Зоя вздохнула с облегчением. Но ненадолго.
Эта мерзавка феникс…
Сначала была просто злость на эту бывшую постельную игрушку братца, которая возомнила о себе невесть что и смеет мешать ей, Зое, развлекаться! Потом беспокойство: когда сначала один раз, а потом второй Вадим не разрешил ее тронуть. А потом еще и отругал прямо при этой… А потом еще и оказалось, что они вместе пили. Зоя забеспокоилась… Раньше за Вадимом такого не водилось. С многочисленными девицами властительный братец был краток: понравилась—пришла—провели ночь—иди и не оглядывайся. И никаких разговоров, а тем более угощений…
Что же это Вадим — увлекся?
Опять выбрал не ее. Опять!
И Зоина ненависть обрела новый объект.
Жаль только, что нельзя было расправиться сразу. Вадим и так злился. Эх, если б добыть что-то против нее… подставить, обвинить в чем-то таком, что не простят. Но пока ничего не попадалось. Гэс пробовал собирать сведения среди демонов, среди ведьм, среди фэйери… даже фениксов попробовал расспросить. Но ничего нужного так и не выяснилось. Никто ничего не знал… или не хотел выкладывать. А фениксы, твари высокомерные, вообще Гэса послали… в преисподнюю, дрова в котлы подкладывать. Сучки…
Ну ничего, еще поплатятся.
А сейчас пора "на выход". Зоя еще раз посмотрелась в зеркало и осталась довольна. Все правильно и красиво.
С тех пор, как Вадим стал читать книжки про тиранов, она тоже заинтересовалась. Правда, не читала, а смотрела фильмы. И это оказалось здорово. У всех этих царей, королей и императоров были твердые понятия, как должен вести себя властелин. И Зоя кое-что позаимствовала. Пусть кто надо попривыкнет — она тоже из властелинов. Правильно?
Вот, например, церемония "выхода"…
Конечно, Зоя может выйти из спальни в любое время или вовсе не выйти, а перенестись сразу в Австралию или в тот крутой вампирский притон, но одно дело телепорт, а другое — явиться в блеске красоты перед уважительно склонившимися придворными, послушать почтительный шепоток и величественно поинтересоваться, как дела и какие новости…
Тогда сразу другое впечатление.
Она уже не зеленая девчонка, которой брат покровительствует из снисхождения. Она принцесса.
Придворные быстро уловили новые веянья, и на Зоины «выходы» стали собираться заранее, а потом и подарки замелькали.
Уважают. Зоя последний раз посмотрела в зеркало, отпихнула руки служанки и двинулась "на выход". К ожидающим придворным, льстивым улыбкам и подарочкам.
— Ваше высочество! Вы ослепительны!
— Ваше высочество, позвольте Вам сказать…
— Восхищен, ваше высочество…
Зоя улыбнулась. Восторженный гул голосов, хоть и привычный, неизменно радовал. Уважают. И будут уважать. Вот так! И Зоя довольно улыбнулась…
Сегодня подарков было полно.
Даже слишком. Целая гора коробок высилась у двери. Интересно. Кто-то хочет подольститься? Возле них уже торчал демон Маис. Вообще-то он был из охраны, но усиленно набивался в друзья. Ну или хоть в дворецкие.
— Подарки для вашего высочества! — гордо объявил самозваный дворецкий, — Прочитать надписи?
Зоя милостиво кивнула — надписи ее всегда радовали, а иногда среди них попадались даже стихи в ее честь.
— Ее высочеству с наилучшими пожеланиями, — прочитал Маис, — Да не устанут ваши глаза!
— Глаза? — немного удивилась Зоя, — Что там?
— Э-э… — Маис проворно распаковал сверток, — Подзорная труба, ваше высочество.
— Мне? Что за бред? Он что, думает, я буду звездочки изучать? Чье это?
— Имя не указано, ваше высо..
— Дальше.
— Ее высочеству с приветом… — несколько растерянно прочел Маис следующую надпись.
— Что это?
— Книга. Э-э… Мания преследования — курьезные случаи. Автор…
— В преисподнюю автора! Дальше! — Зоя уже закипала. Два идиота в один день? Мания преследования? Идиотская труба? Какого дьявола?
Кто-то словно пытается испортить ей утро. Не выйдет! Придворные затихли, как перед грозой. Ладно. Девушка постаралась взять себя в руки, хоть в ладонях уже вскипали файеры…. Она не должна злиться, как девчонка. Она принцесса.
— Дальше!
— Ее высочеству с сочувствием по поводу стесненных обстоятельств, вынуждающих покупать низкосортную технику… 10 камер новейшей модели…
— Что?!
Зоя сорвалась с места. Ей подают на бедность? Ей?!
— Пошел вон!
Еле видя сквозь пелену злости, она отпихнула в сторону замершего Маиса. Что здесь? Кто посмел?!
Пакеты, коробки, свертки… Везде — надписи.
"Ее высочеству для ее многочисленных врагов" — коробка с сотнями "жучков".
"Ее высочеству с пожеланиями совершенствования в нелегком деле" — пособие по слежке…
"Ее высочеству с пожеланием найти то, что ее волнует…" — коллекция кристаллов с порнофильмами "Скрытой камерой"…
Кристаллы добили. Разъяренная Зоя в ярости запулила огненный шар в груду подарков и, в упор не видя оцепеневших придворных, помчалась к брату. Она уже знала, кто это прислал…
О вирусах и чарах.Мир Земля.
Алекс.
Патруль совсем близко.
Он уже слышал их голоса… Самоуверенные, громкие, вовсю обсуждающие грядущий отпуск и веселье в одном крутом местечке. А четыре минуты назад прошел еще один — те двигались тихо. Да, многовато патрулей этом районе. Аналитики Лиги недаром подозревали здесь наличие какого-то объекта высокой секретности. Так и есть. Только теперь отсюда надо выбраться — хотя бы для того, чтобы подтвердить эти подозрения. Выбраться живым…
И до вечера.
Вечером в патрулирование заступают вампиры, и от них точно не скроешься… А так еще можно попробовать. Он уже почти у края охраняемой зоны. Еще немного. Два броска. Если б не этот патруль…
Леш досадливо закусил губу. Укрытие выбирать было некогда, да и не из чего — он нырнул в единственное, что могло прикрыть от взглядов — группу массивных кактусов, едва сдержал крик, потому что кактусы не приветствовали гостей, а иглы у них были острые.
— Да ладно вам! — голос послышался совсем рядом — патруль остановился покурить. И поболтать. — Вот я могу позволить себе реально крутое веселье!
— О да, Кхаар недавно получил награду за поимку беглых. Сколько там обломилось, Кхари? Тысчонка?
— Поднимай повыше! Четыре!
— Ого! Да ты и впрямь богач. Не только повеселиться можно, но и домик себе прикупить, а?
— А угостить старых приятелей? Не жадничай, Кхаар!
— Это кого ж ты поймал за такие деньги?
— Мага одного, из бывших. Не помню, как зовут. Но брыкался, как дикий кот. Был бы с чарами — еще неизвестно, кто кого поймал бы.
Леш закрыл глаза, пережидая приступ дурноты. Очень хотелось пить, но сейчас нельзя. Воздух дрожал от жара. Кактус казался горячим. Иглы не давали глубоко вздохнуть. Если они сейчас не уйдут, то его и ловить не понадобится — сам рухнет, прямо под ноги патрулю.
— Моя мечта — поймать кого-то из этих — которые по пятьдесят штук идут. Из руководства Лиги. Тут тебе и повышение в чинах будет, и…
— Ха! А самого Сокола не хочешь? За него уже четверть миллиона дают!
— Кончай языками чесать. Вперед.
Распластавшись по шишковатому стволу массивного кактуса, Алексей Сокол невесело улыбнулся: вот за него уже и четверть миллиона дают. Много… Очень хочется найти меня, Дим?
Горячий воздух наплывал волнами, иссушал, обжигал горло…
Жарко… очень.
— Сейчас будет прохладней, — вдруг прозвучал незнакомый мягкий голос, и кактус под щекой вдруг перестал жечь кожу и разом спрятал все иглы. — Так лучше?
Что?
Растаял обжигающий песок, свернулось и пропало куда-то безжалостно-знойное небо… сухой горячий воздух налился свежестью. Стало прохладно. И темно. Спокойно…
— Вот так.
— Кто… вы?
— Может быть, ты откроешь глаза и посмотришь? Будет проще.
Ах вот что… Разумно.
Но прежде чем открыть глаза, Алекс чисто автоматически произвел проверку состояния. Лежит на спине. Не привязан, ничего не держит руки. Раздет, но чем-то прикрыт. В комнате, кроме него, всего два человека, у обоих вполне доброжелательный настрой. Легкое беспокойство, интерес, удивление. Нормальные люди, даже хорошие. И где он?
Не волнуйся…
Беззвучный голос разом вернул память. Мир Ангъя. Краснокожий мужчина, "спросивший разрешения". Странно-болезненная реакция на телепатическое вторжение. А что потом? Значит это — прокаленный жаром песок Мексики, безжалостное солнце и десятки игл — всего лишь бред? Память о прошлом, о визите на объект «Корунд», внезапно ожившая под действием телепатии…
Не на… вторжение, — с легкой запинкой отозвался собеседник, — Это иное. Но об этом потом. Если все хорошо, открывай глаза. Надо успокоить твоих друзей. Они… волнуются.
Свет, хоть и неяркий, сначала заставил зажмуриться. Алекс прикрыл глаза ладонью. Тело слушалось…
Слабость есть?
Немного. Что со мной? И что с Бо… с моими друзьями?
С ними все хорошо, — один из присутствующих, тот самый краснокожий мужчина, подошел чуть ближе. — Это с тобой получилось немного неправильно. Если бы ты предупредил, что на тебе чужие нити, мы бы позаботились раньше.