– А для кого и зачем? – Дунай выждал время, решив попробовать по-другому. Кто их, торгашей, знает, может, и правда, что заклятие какое-то сами на себя накладывают. Ишь, ведь чуть не помер, ничего не рассказав.
Тим пожал плечами:
– А я знаю?
Дунай вздохнул, отчасти жалея молодого парнишку, решил дать тому еще немного времени:
– Так, спрашиваю, девку-то видел? Высокую, статную, с золотой косой до самого зада?
– Ну конечно,– пленник нехорошо усмехнулся.– Вот уже третий день, как порем ее по очереди. Нет, дебил здоровый, не видел, не знаю.
– А зачем ты мне тогда такой нужен? – вслух поинтересовался пластун, мигом оказавшись рядом и вбив костяшки пальцев правой руки тому в кадык. Тим захрипел, снова покраснев, задергался. Смотреть на смерть Дунай не особо любил. Отошел в сторону, разглядывая крепость. Когда хрипы, стоны и звуки от скребущих по полу ногтей прекратились, мысленно свистнул терпеливо ожидающему конца Пасюку. Пора, мол, стемнело уже.
«Сейчас»,– отозвался мутант. За спиной Дуная коротко скрежетнуло твердым по твердому, подалось что-то разваливающееся и брызгающее. Запахло кровью, пластун не стал оборачиваться. И так понятно, что Пасюк, не доверяя хитрому хомо в черном, перегрыз тому горло и разгрыз позвонки. Все лучше, чем самому дорезать пленного, не надеясь на авось. А то, помнится, как-то раз решился не резать, и что? Пришлось потом уходить от дампов через стойбище кочующих к Кремлю мохначей, пользуясь неразберихой. Оно ему сейчас надобно, этакое счастье?
«Спасибо»,– буркнул пластун вылизывающему морду Пасюку.
«Ты друг»,– Тот, как всегда, сказал все и ничего. В двух мыслях, возникших в голове Дуная, Пасюк дал понять многое. Главным было доказательство дружбы, пусть и такое, что оплывало сейчас за спиной, еще плеская темными фонтанами из разодранного в клочья горла. Дунай быстро снял с остывающего тела путы. Не стоит оставлять зацепок для маркитантов. А то пройдет случайный патруль и все сразу поймет, что схватили товарища и допрашивали. А так, глядишь, подумают, что помер пусть и глупо, но по случайности.
«Пойдем туда?» – Пасюк повел носом в сторону Хитровской базы «черных».
«Я один. Тебе несподручно… Неудобно будет. Закинуть тебя за стену не смогу, заметят». Пластуну стало чуть стыдно. Крысопес, как появился в его жизни, ни разу не ушел в сторону от боя и схватки. Оставлять зверя здесь не хотелось, что и говорить.
«Сам переберусь. Смогу, я сильный». Мутант покосился на него, потерся мощным боком в ногу. Мол, не переживай, дружище, ты чего?
«Жди меня здесь. Прикроешь».– Дунай потрепал зверя, начав прикидывать – где выходить со спеленатым старшиной, как переносить того через стену и все остальное, связанное с нехитрым делом похищения уважаемого человека из серьезно охраняемого места. Пора уже идти туда.
Хитровская база «черных» находилась внутри прямоугольника сохранившихся стен большого здания. Выстояли первый и второй этажи левого крыла, правое завалилось полностью, и разгрести обломки, спрессовавшиеся огромной массой, маркитанты и не пытались. Тяжело и затратно, зачем оно надо?
Большие проемы, где когда-то торчали стекла, размеров которых сейчас и не представишь, заделали накрепко кирпичами, выбирая среди битых десятков один-два целых. Посаженные на добротный раствор, те встали намертво в несколько рядов. Пустоты между ними завалили песком и мелким крошевом от стен. Второе кольцо из того же кирпича охватило здание красно-бурой змеей, ощетинилось понизу ржавыми путаными узлами всей найденной в округе колючей проволоки. Рва не рыли, но и без того Хитровка внушала уважение даже Дунаю. Но то, что выглядит база крепостью, вовсе не страшно. Стены-то ладно, главное тут вовсе другое.
Главное, чтобы внутри крепости люди были воинами, а не так, с бору по сосенке, на-ка вот дядя, держи оружие. В Кремле ремесленный и пахотный люд. Князь на стены вызывал один лишь раз в приснопамятную атаку нео и роботов неделю назад. Какие вояки маркитанты, Дунай уже видел, не проникся. Так что внутри невысокой, если уж на то пошло, стены он окажется. Это как пить дать, дайте лишь время.
Пластун затаился у левого края стены, доходившего до развалин второго крыла. Понятно, почему дальше маркитанты строиться не стали и оплот тут не такой уж и серьезный. Мало кто сможет без звука подойти со стороны битого камня, что хрустит под ногой, предает и выдает часовым на конечном посту. Разве какой совсем уж хитрый и незаметный мутант… или кремлевский пластун, которому терять нечего. Да только откуда про это могли знать старшины «черного» торгового клана, строясь и надеясь на крепость стен и надежность караульных? Верно, совсем ниоткуда. Размазанная в темноте ночи фигура Дуная мягко проскользила необходимое расстояние до начала завалов, схоронившись среди груд, выжидая. Пластун тихо, камешек не упадет, прополз до выпирающего острым ребром угла стены. Ага, как и думал.
Вот он, разрыв между постами, длинный кусок стены, прикрытый путаной проволокой понизу и кольями поверху. Никак не меньше пятнадцати – двадцати метров до следующего поста на задней части базы. А между ними, не до конца сбитые на землю, торчат несущие опоры конструкции здания. Ну да, такие махины валить никаких нео не хватит, особенно если отдавать тех на неведомое Кольцо. Пластуну эти толстые, стоящие вперемежку стальные да бетонные столбы только в помощь. Луны на небе нет, свет шел от нескольких жаровен, яростно полыхающих по стенам. Да ведь и те мешают, не дают стоящим поверху часовым разглядеть что-то в длинных черных тенях, дергающихся и прыгающих на земле. Кто заметит среди них Дуная, если он сам того не захочет? То-то и оно, что никто из горе-вояк маркитантов не сумеет, даже сильно того пожелав. Нет, бойцы-то торговцы хорошие, охулки на них не положишь. Да только против мутантов в основном, с кремлевскими воинами равнять их не стоит. Только пластун, веря в нужный ему исход, все равно не мог позволить себе расслабиться хотя бы чуток.
Быстро перетек под стену, остановился в длине прыжка. Тут же затаился среди сошедшихся углом трех бетонных плит. Вжался в черноту выемки сбоку от самой большой, которую наверняка давно приглядели маркитанты, уж точно постоянно присматриваясь к ней. И веретеном скользнул от такой приметной даже со стены черноты, не дразня осторожный и недоверчивый успех. А вот тут, сбоку, самое оно для игры в прятки с часовыми. Пластун юркнул в обманчиво небольшое углубление под выдающимся крылом средней плиты. Устроился удобнее, навострив уши, стараясь услышать хоть что-то со стен. Так… плохо несут службу караульные, что и говорить.
Не бывает двух одинаковых звуков, если те идут из одного места, в котором вдобавок несколько людей. Не говоря про запах, что свой у каждого человека. Только разобраться в них, не знаючи и не умеючи, сможет не любой, пусть даже и разведчик. Ведь пластунов-то натаскивали с самого с крохотулечнего возраста так, чтобы все различать, слышать, видеть и чуять. Науку Дунаю преподали в Кремле хорошо, захочешь – не забудешь. И не зря, пригождалось умение частенько, выручало в самый нужный момент. Как сейчас, например.
Дунай лежал под плитой, прикидывал, что да как наверху. А там все просто, стоит лишь прислушаться и принюхаться. Торчит над углом стен пост в четыре бойницы. В нем, спрятавшись от холодного, неожиданно задувшего ветра, болтают двое маркитантов. Тоже те еще дурни, кто ж на посту говорит-то? Один в возрасте, явно отъевшийся, с одышкой. Да еще и выпил наверняка, хотя за это пластун ручаться бы не стал. Лязгнуло, и Дунаю стало совсем ясно, что у того висит поперек груди карабин. А лязгнул плохо подогнанный ремень об патронташ. Точно-точно, не зря наблюдал за маркитантами сразу, как первый раз встретил.
Второй моложе, его тонкий голос пластун и услышал первым. А вот вооружен чем-то удобнее и носит справнее, видно, неплохой боец. Так-так, это чуть хуже, чем думалось изначально. Что же сейчас следует сделать? А вот что.
Сколько раз торчал Дунай у Хитровки ночью, столько же и видел проверяющих, постоянно прохаживающихся по стене взад-вперед. Правильно, так оно и надо в любом укрепленном лагере, доверяя, но проверяя. Проверяли по очереди всегда трое: Рвач, худой дылда Мерри и тот самый знакомец Дуная Гед. Стало быть, весь план строился как раз вокруг проверяющего, которого следовало умыкнуть да вытрясти нужное пластуну. Эх, хорошо бы заставить провести внутрь если не к Любаве, так к Геду. Но такого Дунай представить не мог, невидимкой ему точно не стать. А справиться с добрыми тремя десятками «черных», постоянно находившихся на Хитровской базе, одному и нахрапом вряд ли выйдет. Хорошего огнестрельного оружия, пусть и не чета привезенному Данилой в Кремль, тут хватало с избытком. На него, Дуная, так уж точно. Остается только залезть на стену, затаиться и ждать, когда проверка дойдет до углового поста.
Пластун дождался, пока один из часовых не вышел из коробки на стену и не отошел подальше, не иначе как отлить. Точно, выглянувшая и почти полная луна на пару секунд осветила копошащуюся с комбинезоном фигуру. Напарник маркитанта выглянул в бойницу, цыкнул слюной, заухал гогоча. Пластун подивился про себя такой расслабленности и не преминул воспользоваться шансом. Прыжком оказался прямо под стеной, у небольшого обломка, торчавшего над тугим пучком колючки. Оттолкнулся ногой, выгнулся в прыжке, чтоб не зацепиться. Приземлился, не задев ни одного железного уса с острыми ржавыми клыками, прильнул к кирпичам. Вслушался… нет, никто не заметил. Луна уже скрылась в низких тучах, вот и хорошо. Теперь вверх по стене, как паук, цепляясь за любую выбоину.
Хоть и старались маркитанты, кладя кирпич к кирпичу, все же вышла стена неровной. Да то ведь и особое мастерство – класть твердые прямоугольники один к одному. Откуда такие умельцы среди торговцев? И хорошо, что нет таких. Пальцы пластуна нащупали совершенно непозволительный выступ нескольких ребер, должных быть утопленными в стену. Вцепились, напряжением всех мышц рук отдавая в спину, подтянули тело. Правая ладонь тут же ушла наверх, нащупывая следующую ступеньку, такую с виду незаметную и неудобную. Кому и неудобную, а кому вполне и ничего так. Оп, есть!
Дунай ухватился за неровный кирпич, уперся носками сапог в стену, напрягся уже всем телом, выбросил левую руку вверх, стараясь закрепить успех, начать движение. И нашел, прямо как знал, где искать. Вот он, узкий торец, торчащий подобно чирью на коже, лишь бы рука не соскользнула… не, не дождетесь, не соскользнет. Левый сапог уже уперся в первые ребра, с которых пластун начал дорогу по стене. Отдыхать нельзя, и заметить могут, и тело, чуть расслабившееся, может соскользнуть вниз. И-и-и, давай, пластун, двигайся, двигайся!
Сколь тут метров, четыре или пять? Если не все шесть с половиной, что больше похоже. Что такое пробежать, проползти, вприпрыжку проскакать такую длину? Или ее же преодолеть, имея веревку, надежно закрепленную наверху? То-то, что всего ничего. А поди-ка попробуй эти шесть метров и еще немного проползи вверх, да опираясь только на подушечки пальцев и носки собственной обуви. Вот где пригодилась выучка и лютая страсть наставников к тренировкам. Дунай поднялся уже где-то на метр, черным пауком торча посередине стены, висел, вцепившись в холодную поверхность. Ладно, что росту он немаленького, расстояние пройдет быстро… если не сорвется и Отец воинов позволит. Невелика вроде и тяжесть, собственное-то тело, а поглядишь ты, само от себя уже стонет и орет.
Боль начала разливаться от самых первых фаланг пальцев до напряженных валунков мышц на плечах, огненной нитью прошила несколько раз хребет пластуна, добралась до сведенных в каменную твердость бедер. Держись, пластун, держись, надо идти вперед. Вот он и шел, по чуть-чуть, по-сантиметру вытягивал себя наверх, тихо и незаметно. Один лишь раз показалось, что замерли в прямоугольнике, под которым сейчас раскорячился. Вжался в стену, вслушался, готовясь пружинисто оттолкнуться от кирпичей, улететь за мотки проволоки, если что. Но нет, пронесло.
Маркитанты все еще весело переругивались, по очереди порой выходили на стену, всматривались в темноту, плевали вниз. Нет бы насторожиться: чу, что за звук такой? Нет, торговцы больше слушали друг друга, чем ночь. И совершенно зря. Потому как Дунай уже прополз, нашарив в темноте все необходимые выступы, выщербины и торчащие под неверным для крепостной стены углом кирпичики. Всё нашли умные и ловкие пальцы, помогли, вывели куда нужно. Ох, пригодилось учение, пришлось очень вовремя. Хотя путь наверх дался Дунаю тяжело. Когда левой рукой пластун дотронулся до одной из стальных толстых балок, подпирающих пост снизу, пот катился по его лицу не просто градом.
Настоящий ливень давно прошелся по шее, пощекотал лопатки и ушел по широким мышцам спины вниз. Рубаха прилипла к коже, неприятно остывая сейчас, пока он подтягивал себя на ржавое железо, решив чуть отдохнуть. Влез между четверкой шероховатых опор, закинул ноги и вытянулся. Тело медленно успокаивалось после нелегкого труда. На памяти Дуная таких вот чудес он и сам не творил, и от других видеть не приходилось. Так что там происходит наверху, раз он уже здесь? Дунай затаился, старательно вслушиваясь в разговор, превратившийся из невнятного гула в четкую речь. Сейчас голоса часовых казались совсем им под стать: сиплый, чуть похрипывающий при вдохе, и высокий, совсем еще молодой.
– Говоришь, что не оставили ее? – Молодой, чем-то заинтересовавшись, затаил дыхание.
– А че тебе, вощем-та, говорю? – Второй, что старше, хохотнул.– Да и не продали б ее тебе, не вышел ничем.
– Че эт не вышел, а? – Молодой неожиданно скрипнул зубами.– Ты че сказать хочешь?
– Да ниче не хочу сказать, тьфу… – Собеседник харкнул, зашуршал подошвой, растирая слюну.– Не про тебя эта бабель, понятно? Для кого ее вытащить оттуда хотят? Да и чего ты в ней нашел? Тонкая, чернявая, ни письки, ни сиськи, жопа – во! С кулак, не больше, зачем те такая?
Дунай пожал плечами, примеряя к себе описанный образ. Непонятно, о ком речь, но девка не такая, как те, что ему нравились. То ли дело Любава, эх. Вот та красива по всем статьям, хороша, ничего не скажешь, так и просится на язык что-то ласковое, да разум не дает сказать. Интересным показалось лишь то, что какую-то неведомую чернявую худобу маркитант не против вытащить откуда-то. Но это дело стороннее и к Любаве никакого отношения не имеющее. Дунаю оно без надобности, а вот начавшийся спор о женской красоте оказался как раз на руку.
Пластун осторожно зацепился на крайней к развалинам опоре, где его точно не смогли бы заметить с дальнего поста. Уцепился за кирпичи и, снова повиснув на одних пальцах, перебрался ближе к самой стене. Несколько мгновений болтался, стараясь зацепиться за что-то, нашел. Выщербленный лишний раствор чуть пониже бойницы самой стены надежно принял носок одного сапога. Так… теперь тихо, чтобы не отвлечь разошедшихся спорщиков, забывших про саму службу, перебросить одну руку к бойнице. Есть! Пальцы крепко и надежно взялись за шершавую поверхность, напряглись, выжидая еще одного броска. Оп!
Пластун приник к стене, на пару секунд держась только на самих пальцах и скользящем вниз сапоге. Вцепился левой рукой в выступ на боковом выступе поста, замер, зафиксировал положение. И осторожно, боясь не удержаться, поставил ногу на выдающееся самым краешком ребро кирпича. Руки уже не болели, нет. Мышцы, хоть и привычные ко всякому, разрывало изнутри обжигающее пламя. Во рту стало солено, Дунай, не заметив, прокусил губу. Но зато положение оказалось вроде бы надежным.
– Я те грю, че баба должна быть вся круглая, мягкая, с жопой обязательно! Такая добрая, колотить ее можно, если чего. А тощие, они злые, мало ли.
– И че, слышь, че толстая-то? Зачем ее колотить? Ее любить надо!
– А? Бабу – и любить, сбрендил, че ли? Баба должна готовить, стирать и давать!
– Слышь?!
Дунай, раскорячившийся над шестиметровой пустотой, даже вздохнул. Вот людям спокойно живется, видать. Треплются о женщинах, ссорятся, доказывают чего-то, вместо того чтобы следить да слушать. Ничего-ничего, науку сегодня он им преподаст, на всю жизнь запомнили бы, да вряд ли. Так… вот теперь можно и отдохнуть.
Пластун наконец-то сумел встать в углу между постом и собственно самой стеной. Прижался спиной к кирпичам, чуя, как чуть расслабились сведенные судорогой мышцы. Выложиться на стене ему пришлось на всю катушку. Вот только то ли еще будет? Но пока можно отдохнуть, дожидаясь проверяющего. А спор все продолжался, маркитанты вошли в раж, доказывая друг другу преимущества разного подхода к женщинам.
Сам Дунай никакого желания бить какую-либо женщину никогда не испытывал. Да и глупость это какая-то, еще и с дикостью: женщин бить.
А тем временем спорщики переругивались, не замечая очень важной вещи. Мягко и неслышно ступая по проходу между стенами, в их сторону двигался высокий силуэт. Проверяющий шел, стараясь не спугнуть отвлекшихся караульных. Дунаю оказалось не очень удобно смотреть в ту сторону, но… пластун хищно и довольно ухмыльнулся. К посту, тихо и незаметно, шел не широченный Рвач и не длинный и нескладный Мерри, нет. Деве Удаче сегодня Дунай точно приглянулся то ли упорством, то ли своим подъемом по стене. Вот награда и не заставила себя долго ждать.
К посту двигался Гед, тот, кого Дунай и хотел найти. Старшина маркитантов, несколько дней назад встречавшийся с мохнатеньким недомерком и договорившийся с тем о продаже каких-то хитрых штук от шаманов. Которого Дунай знал лично и которого надеялся разговорить. Обещаниями ли выжить либо еще как, неважно. Гед мужиком оказался расчетливым, за золото готовым продать чуть ли не мать родную. Золота у Дуная не было, но и у Геда вариантов просто так остаться целым и живым после появления пластуна в Хитровке не маячило.