Еще одна пуля, отправленная явно не Шером, впилась в стену. Прямо над головой. Глухо чпокнула, входя в старую дранку и разбросав в стороны штукатурку. Один кусок изрядно приложил крохе Раздва, та даже зашипела от неожиданности.
А это Цыган. Он большой любитель палить вот так, длинными очередями, создавая такой себе свинцовый дождь, прижимающий к земле. Попадает редко, но создает плотный такой заслон, через который не проскочишь.
У него, кстати, самый серьезный защитный комплект. Цыган, мама не горюй, таскает с собой штурмовой «Орех» и вполне тяжелый комплект защиты корпуса, включающий дополнительные щитки для бедер и рук, и даже, мама совсем в шоке, наплечники. Да-да, есть такое дело.
Мара, лежа за вросшим в землю и давно умершим внедорожником, отчаянно сигнализировала о собственном желании идти на прорыв. Верное решение, если разбираться. Залеживаться совершенно не стоит. Абсолютно, я бы сказал. Потому как скоро к нам пожалует в гости Яра. И сейчас это похуже Шера.
Яра, кроме роста за два метра и комплекции медведя, обладает еще одним серьезным для Зоны штрихом. Единым унифицированным пулеметом «Сармат» калибра семь-шестьдесят два. И коробками по двести, что здоровяк таскал по три зараз. Поди-ка, не уважь его требования и пожелания в момент агрессивной формы решения конфликта. То есть вот как сейчас. Когда остается только воевать, и все.
Пули нащупывали мое убежище. Ай, как нехорошо, а! Груда кирпича не совсем то, что мне сейчас хотелось бы. И валить надо бы, пока не подтянулись сам Блед с Ярой.
Дах! Дах! А вот это уже Шер. Лупит, как из автомата, пытаясь найти меня за красно-коричневой горкой. Осколки во все стороны, щелкнули даже по забралу. Говнюки, епта… Я про Шера, Вано и Цыгана.
Мара кивнула мне, показывая – откуда зайдет. Авантюристка, елы-палы. А что делать? Как что? Прикрывать. Не жалея патронов, сейчас оно глупо.
Думаете, нет кайфа сильнее, чем стрелять? Ну… в чем-то вы правы. Есть, несомненно, вещи приятнее, да. Но стрелять, стрелять это… Это прекрасно. Это чудесно. Это животрепещуще. Это, мать его, какой-то катарсис. Причем в прямом смысле. Может, именно вот это и заставляет многих быть здесь? Тот адреналин, что питает изнутри после боя. В бою кайфа не получишь, если, конечно, ты не чертов берсерк, входящий в боевой раж и живущий только боем. Бой, еб его намотай, это работа. Тяжелая и кайфовая только после завершения работа.
Противники, успевшие среагировать, спрятались. Кроме Шера. Хотя этого здесь и не найдешь, коли не захочет. Но помехой в стрельбе оно не стало. Прижал я ребят хорошо, и при этом практически не высовываясь. Мне хватило чуть встать на колено и расстреливать по три патрона, посылая веер коротких очередей. Лезть под него все равно никто не станет. А Мара смогла воспользоваться шансом на полную катушку.
Валькирия проскользнула вперед, добравшись до висевшей и согнутой пополам стальной двери. А дверь вела в следующий дом. Опасно? Да. Только передвигаться, прикрываясь машинами и зная, что со спины могут зайти пулеметчик и мой «лучший» друг, еще опаснее. Осталось мне добраться до Мары, и все будет относительно неплохо. Хотя бы на минуту. И в течение ее надо будет что-то придумать. Гребаная импровизация.
Пули прилетели сбоку. И сверху. Не иначе как Шер засел на чердаке горящего дома. А горел тот знатно. Но полету пуль это никак не помешало. Одну зацепила макушку шлема, бросив меня назад и приложив головой о кирпич. Аж в ушах зазвенело.
– Хэт? – Мара была очень лаконичной.
– Жив. Щас…
– Вставай, – ласково вклинился в эфир Шер, – исправлю ошибку.
– Скотина, – посетовал я, – сволочь.
А Мара тратить слов не стала. Влепила из подствольника в кровлю, уже начавшую чадить. Белое облако разрыва хлопнуло внутри, ведь валькирия оказалась прямо снайпером. Граната влетела в одну из небольших дыр, густо усеивающих металлочерепицу. Шер гулко выматерился и зашипел. Ага, один на время выбыл. Хотя Вано и Цыган постарались компенсировать отсутствие коллеги.
Маре пришлось спрятаться глубже. Ствол еле торчал из-за странно скрученной двери. А мне, чего уж, пришлось ползти и пятиться одновременно. До того решительно эти двое пошли на прорыв. Охренеть, как решительно. Аж страшно стало.
Вано преодолел первые три метра, добравшись до вросшей по бампер «Тойоты» быстро. Цыган, совершенно не жалея боеприпасов, поливал от бедра. Или от плеча? Подняться у меня не выходило. Вот она, большая емкость дисковых магазинов. Сколько там? Штук восемьдесят? Пулемет, епта, голову не поднимешь. Так и шьет, как швейная машинка. Та-дах, та-дах, та-да-дах, и все тут. Раздва, шмыгнувшая к Маре, пищала чего-то, высунувши мордочку. А я полз. На локтях и жопе, старательно отталкиваясь пятками и бедными моими локоточками. Ох и синяки будут, жесть просто. А надо мной свистело и с хрустом разлеталось.
Цыган пошел на прорыв точно в тот момент, когда я преодолел половину пути. Пошел дико, не просто не перестав стрелять, а вбивая в дверь, прячущую Мару, пулю за пулей. Сталь звенела и кое-где сдавалась, потихоньку превращаясь в сито. Цыган шел к своей цели – оставленной мною груде кирпичей. И оставалось ему пройти шагов пять.
На мое счастье, туман порой скрывает в своей глубине некоторые сюрпризы. В этот раз он скрыл «фейерверк». И пришлось Цыгану несладко. Причем весьма.
Ловушка разрядилась, думаю, более чем зрелищно. Даже на меня градом посыпалось все дерьмо, что подбиралось к ней не менее суток. Осыпало, чего уж, с ног до головы. Один неслабый кусок кирпича прилетел прямо в грудь. Я охнул и распластался лабораторной лягушкой. Твою мать, что такое не везет и как с этим бороться?
А вот Цыгана, судя по тяжелому «шмяку», приложило куда лучше. Матерящийся Вано это только подтвердил.
– Милая… – слабо поинтересовался я, – а…
– Двигай быстрее! – Мара воспользовалась передышкой как надо. Высунулась и заставила Вано не отсвечивать. Охнув, я перевернулся и на всех четырех мослах потрюхал в ее сторону. И спустя несколько секунд счастливо брякнулся в темноту подъезда. Копать твой огород, ни хрена себе прогулка у нас складывается.
Выглянув, постарался оценить диспозицию и вообще расстановку сил. Ну, что сказать? Впечатляет.
Не случись Цыгану таскать свои полурыцарские доспехи – быть ему сейчас дохлым. А так, если судить по попыткам встать, жив, курилка. Толку, правда, нам с этого – с гулькины причиндалы. Потому как стоило Маре прицелиться, прямо у нее над головой снова свистнуло. Повезло, не иначе. Ни разу на моей памяти Шер столько не промахивался в течение дня.
– Уходим, – я дернул Мару за плечо, – пошли.
Согласилась валькирия не сразу. Еще попыталась выстрелить, хотя бы по замеченным приметам, выставив ствол и используя гранаты. Но не на тех напоролась. Пуля пробила сталь двери перед выстрелом. Чиркнула по прицелу, чуть не срикошетив ей в горло. Мара дернулась, и выстрел не задался. ВОГ улетел куда-то вверх и в сторону. Хлопнул о крышу соседнего дома.
– Уходим! – пришлось даже заорать, наплевав на радиотишину.
– Я достану вас, Хэт. – Шер дышал тяжело. Так дышат после приема анестетика, видно, зацепила его Мара не хило. – Достану.
– Да пошел ты!
Ага, пошел он к той-то самой матери. Так, а что тут у нас с Марой? А с Марой у нас пулевое по касательной. Прямо на предплечье, левом. Беда…
В общем, перевязать ее вышло не сразу. Удирали мы через дома, перелезая из окна в окно и постоянно оглядываясь. На наше счастье, Блед с Ярой не появились, а тем троим было чем заняться. Вот такие у нас небольшие войнушки тут случаются. Не попишешь.
Баллон закончился на одну треть, когда, мокрые от пота и жутко уставшие, мы смогли добраться до самой окраины этого райончика. И задали, как смогли, деру дальше. Только, вот беда, чуть в сторону. Не тащить же этих упырей, когда они соберутся и встанут на ноги, на своих плечах к нашей же цели? Согласны? Вот-вот. Потому и чапали мы совершенно в другую сторону, все ближе приближаясь к станции «Купчино».
Это, сами понимаете, такой хитрый план прошаренного сталкера Хэта. Именно так. И пусть он не кажется самоубийственным, не-не. Просто подходить к его осуществлению надо правильно, и тогда все сложится. Хотя, чего тут греха таить, поперся туда не от большого ума или везения. Просто на связь вышел Блед. Долбаная скотина, что, судя по показаниям приборов, шел явно со стороны нашего с Марой ЭМИ. И искать туда дорогу стоило не по прямой. А хотя бы от «Волковской», куда добраться можно и по тоннелям. Если их окончательно не затопило.
Хотя крюк выходил… мать моя женщина просто, какой крюк.
Но и до метро бы добраться. А идти не близко. И дорога, сами понимаете, не из простых. Хотя где наша не пропадала…
А вот разговор с Бледом вышел плохой. Но другого-то и не ждал.
– Хэт, ты меня слышишь?
– Слышу, слышу…
– Донесли, что ты гуляешь по Зоне не просто не один, а в компании миловидной особи, смертельной аки кронштадтец. Правда?
А вот разговор с Бледом вышел плохой. Но другого-то и не ждал.
– Хэт, ты меня слышишь?
– Слышу, слышу…
– Донесли, что ты гуляешь по Зоне не просто не один, а в компании миловидной особи, смертельной аки кронштадтец. Правда?
– Спроси у своих.
– Вот потому и говорю. Зря ты потащил девочку сюда. Говорят, женился?
– Да. По любви. Может, разойдемся?
– Нет, Хэт, не разойдемся. Ты мне слегка задолжал с того самого раза.
Етит твою за ногу, хренов ты урод! Одна и та же волынка – и сколько времени? Не уводил я у тебя из-под носа этот самый всеми забытый архив Кати номер два. Не уводил!
– Сделай нам подарок на свадьбу, Блед… прекрати за мной гоняться.
– Нет, так не пойдет. Так не интересно. Ты это, воспользовался бы моментом, свинтил бы к Периметру, и все.
Логика у него – не подкопаешься. Явно понимает, что вся моя история шита белыми нитками. Только одно дело, когда такое понимает кто-то из дружественных бродяг, и другое, когда до этого дотумкал вот этот самый нехороший человек.
Любой нормальный сталкер, зная об охоте на себя, либо шел с чуть большим количеством напарников, либо постарался бы решить этот вопрос раньше. А не поперся бы в Зону с как бы только что появившейся супругой. С другой стороны – сталкеры, как и гусары, никому и ничего объяснять не должны. Я дерусь, потому что я дерусь, и все тут.
– Ты кого особью назвал, милок? – поинтересовалась Мара, до сих пор молчавшая.
– О, кто у нас тут появился… – Блед протянул это ну прям как сытый кот. – И чего ж тебя с этим неудачником к нам понесло, девочка?
– Тебя не спросила. Послушай по-хорошему, отстань от моего милого…
– Какая у тебя интересная… подружка, – протянул Блед. – Ну да ладно, встретимся, поговорим. Я так понимаю, дружище, что ты чешешь к Привалу. М-м, хорошо.
Хорошо ему, ага. Единственный плюс – Блед ни за что не появится там, куда мы идем. Потому как Копатыч его очень не любит. И, как водится, при встрече готов будет радостно поприветствовать его с помощью залпа из своих турелей, стоящих на входе.
– Встретимся, голубки, – буркнула станция его самым злым голосом, и Блед отключился.
Опыт не пропьешь и в Зоне просто так не растеряешь. Понял Блед все правильно. Ну, куда идти двум, что от его команды скрываются, как не в Привал? То-то же, что больше и некуда.
* * *До Привала мы добрались не скоро. По дороге чуть не угодили в целое болото «чертова киселя», что здесь встречался на каждом шагу, и отстреляли пару магазинов по тем самым шавкам, что живо скакали обратно. Обойти их не вышло. Но так как высота у нас была господствующая, а патронов жалеть не стоило, то в какой-то момент собачки решили не связываться. И, потеряв двух или трех собратьев, поскакали по своим делам.
А перед нами в самом скором времени открылся великолепный вид на Привал. И что может быть лучше, как не смотреть на безопасное – относительно – место посреди совершенно безумного города, наполненного убийцами по самую завязку.
Пользоваться Привалом выходило не у всех. «Местные» за просто так никого к себе не пропустят. И каким лакмусом они меряют сталкерскую братию, понять сложно. Я вот пришелся Копатычу ко двору. Хотя подозреваю, что дело не во мне, а в Раздва. Веры в живую Зону где, думаете, поднабрался? Да как раз здесь, ночуя несколько раз и порой слушая странную философию тех, кто выжил. Выжил, изменился и продолжал существовать там, где люди не живут.
Мара под самый конец пути устала. Кровопотеря сыграла свою роль. Хорошо, что успели залатать вовремя, а то текло, как из порося. Я даже начал в какой-то момент переживать. Не, честное слово, не вру. Да и не особо она мне и чужая стала за эти дни. И прикрыла так, что оставалось ей только радоваться. Вот такие дела, да-да.
Привал, собранный с бору по сосенке у самой станции Купчино, показался издалека. Копатыч страх как не любил нежданных визитеров, и площадку перед ним Амеба чистил долго и упорно. Зато теперь никто незамеченным не подойдет. Вот как мы, например.
– Стоять, ущербные! – мягко пророкотал Бор, скрежетнув металлом турели. – Открываем.
И тут Мара увидела Амебу.
Дела прошлые-3
Когда вспоминаешь некоторые вещи… даже сейчас задница болит. И затылок. Не, а чего? После удара амбала приложился первым и вторым по списку. Да так, что искры из глаз и чуть ли не адреналин в штанах. Но пронесло, в смысле, не сподобился так-то опозориться.
Урфин взял его в оборот. Всадил в комок мускулов треть своего диска. Заставил опрокинуться. И отступить. Не убить. Отступить. Спрятаться в груду коричневого металла, скрежещущего от рывков прячущейся твари. Амбал не помер. Натурально, остался жив. Врылся в землю, в гравий и металл так глубоко, что тратить патроны, чуть не начавшие рикошетить, Урфин не стал. Нам еще светило веселое возвращение.
В общем… до сейфа мы добрались. Только богаче не стали. Вскрыли пузанчика до нас. Но не бывает худа без добра. На обратном пути, адски завывая, прямо на нас спикировало что-то крылатое, воняющее и дымящее. Нет, не метеорит или, к примеру, НУРС. Беспилотник. Стремный фанерчатый беспилотник с бензиновым движком и блямбой Института. На выгнутой пластинке, как водится, содержалась вся необходимая информация. Включая просьбу о снятии записывающего блока и координаты с указанием размеров премии. Так что расходы, свои и Урфина, покрыл и даже заработал на пару дней «погудеть».
Обиднее оказалось не найти того упыря, что продал мне инфу. Но Урфин не особо обиделся. Он вообще тип странный. То ведется, прямо как карикатурный жид, то душа нараспашку. Это да… Но все равно хреново вышло. Обвели вокруг пальца, что и говорить. Единственный плюс – опыт. Его-то набираться стоило по самое не хочу. И пройти до Обуховки в десятое посещение Зоны… это серьезно.
Если бы тогда, наслаждаясь единственной доступной роскошью, гречкой с котлетой, мог представить весь объем и сложность следующего практического занятия, м-да…
Жить за Периметром без денег тяжело. Спора нет, без них вообще тяжко. Но тарелка обычных макарон по-флотски в Славянке стоит, как, скажем, половина порции фуа-гра где-нибудь в Воронеже. А съем комнатенки с крохотным туалетом в месяц обойдется как нормальная «двушка» в Поволжье. Так что, заприметив хитрым и сильно пьяным глазом идущего ко мне Ваксу, радостно оскалился, предчувствуя тугрики.
– Ты как даун лыбишься, в курсе? – Вежливости Ваксе вообще не занимать, прямо кавалергард, обучавшийся в Пажеском корпусе. – Да ты в грибы, как посмотрю?
– В сопли, братец… Все за ради нервы подлечить.
– А, да. Слыхал, как вас с Урфином подвергли жесточайшей пытке.
– Э?..
– Хреном по лбу постучали вместо нормальной наводки, грю.
Урфин, пьющий в гордом одиночестве прямо за моей спиной, хрюкнул. И начал вставать. А встающий и в дупель упоротый Урфин, скажу я вам, зрелище еще то. Хуже могла быть только та версия, что величественно разворачивалась к Ваксе. А именно – ухайдаканный в зюзю и люто-злобный Урфин.
– Вакса, закрой хлебальник. – Ваксе прилетел лещ. Леща ему отвесил Баркас, человек серьезный и Урфина совсем не опасающийся. Ну… во всяком случае, внешне. – Урф, с меня проставиться за дурака. Не заводись.
– Хэт, брателло! – Урфин тяжело повис на моих хилых плечах, обдав ароматом чесночных гренок и пятнадцатилетнего армянского. – Послушай старшего, пошли ты их на хер. Обоих. Чего бы ни предлагали, всяко целее будешь. А мне, уважаемый Буксир, требуется вон та красивая темная и пузатая бутылка.
Палец Урфина недвусмысленно показал на верхнюю полку над головой Иеронима Аполлинария. А, да. Иероним Аполлинарий очень любил, когда его так называли. Что за дурь курил этот парень? Да кто ж знает… А вот темно-пузатых бутылок за его спиной стояло никак не меньше десяти.
– И какую именно? – спокойно и совершенно не жадно вздохнул Баркас. – Левую, правую?
– Пузатую. И красивую, – с убежденностью вусмерть уделавшегося человека заявил Урфин, явно то ли требующий уважения, то ли все-таки нарывающийся на драку.
Баркас еще разок вздохнул и изобразил на пальцах телеграмму Иерониму. Урфин, получив требуемое, долго и внимательно оглядывал ее. Явно старался вычислить всю объемность пузатости и глубину темности. Похлопал меня по плечу, точно найдя ее той, что надо, и удалился. Совершенно благородно и по-королевски. Даже старенькая парка-хаки, свисающая с плеча, смотрелась мантией, подбитой горностаем. Епта, люблю и уважаю этих стариков, что и говорить. Однако три года таскаться в Зону – это… серьезно.
Баркас сел напротив. Что оставалось, как не приготовиться его внимательно слушать? Вот и выслушал. На свою голову. И задницу.