В общем, 1943 год характерен бурным развитием средств ПВО в Германии, но сама система ПВО, как это ни странно, еще только начинала создаваться. Помните, рассказывая о Битве за Англию, мы не раз подчеркивали, что англичане с самого начала создали единую систему управления всей истребительной авиацией и жестко привязали к ней систему РЛС? Правда, они не подключили туда же зенитную артиллерию, что, безусловно, повысило бы эффективность обороны, но оперативный маневр силами между истребительными группами, которые можно считать аналогом немецких воздушных флотов, эта структура позволяла. А в Германии до сих пор существовали лишь отдельные мелкие зоны ПВО, даже линия Каммхубера была лишь механической суммой отдельных узлов, а не единым целым. Только в августе 1943 года командование XII авиакорпуса родило документ:
«Так как вражеские бомбардировщики все глубже проникают на нашу территорию, а радиус действия наших собственных истребителей увеличился, становится необходимым рассматривать всю территорию Рейха и оккупированные районы как единую зону ПВО. Центральное командование становится возможным при использовании единой сети контроля. Всевозрастающие силы противника делают проблемы повышения эффективности нашей обороны главной заботой… Не имеет никакого значения для ПВО, если сбиты 80 самолетов из 500, а остальные в это время прорвались к цели и сбросили бомбы. Только эскадра, собранная воедино под управлением командира, способна уничтожить вражеское соединение полностью. И только полное уничтожение вражеского соединения способно сломить вражескую волю атаковать… Соединения вражеских бомбардировщиков, проникающие все глубже на территорию Рейха, делают совершенно необходимым массированное и централизованное использование истребителей».
Мы так подробно рассказываем об этом для того, чтобы стало понятней – путь к созданию единой системы ПВО был длинным и извилистым. Это мы привыкли к тому, что в Советском Союзе всю обозримую историю существовал такой вид вооруженных сил – Войска ПВО страны, и воспринимали это как должное. Немцам понадобились четыре года войны, чтобы дойти до этой простой мысли, а в СССР Управление ПВО было создано в апреле 1930 года, хотя пока оно еще находится в составе РККА. Обратите внимание на эту дату! В ноябре 1941 года части ПВО выводятся из подчинения округам и армиям и подчиняются собственному командующему, а в мае 1954 года ПВО получает статус вида вооруженных сил, что подчеркивает их особую значимость в системе обороны страны. Немцев даже рейды 1000 бомбардировщиков в этом не убедили. В общем, в Германии только 30 января создается Воздушный Флот «Рейх» с теми же самыми задачами, но часть истребительных корпусов так и остается разбросанной по различным воздушным флотам. Лишь теперь немцы начали связывать сеть РЛС со штабами истребительных дивизий, покончив с существованием трех отдельных сетей обнаружения и оповещения: истребительной, зенитной и воздушных округов (Luftgau). Но заметьте – не со штабом флота «Рейх», то есть полная централизация все равно не была создана.
Но вернемся к событиям 1943 года. Он оказался тяжелым для обоих противников, но если союзники могли восполнять свои потери, то немцам это не удавалось. К весне 1943 года Бомбардировочное Командование потеряло 872 самолета, но при этом его силы возросли на 20 процентов.
При этом союзники нанесли немцам несколько ощутимых ударов. Первым стал налет Королевских ВВС на дамбы Рура, но главные же события 1943 года произошли летом. Первым из них стал знаменитый налет на Гамбург и огненный шторм, погубивший более 40 000 человек. Причем немецкая ПВО в этом случае была нокаутирована технической новинкой под названием «Виндоу», простой, как все гениальное. Полоски алюминиевой фольги парализовали работу немецких радаров, и первый сокрушительный налет 25 июля обошелся англичанам всего лишь в 1,5 процента потерянных самолетов. Ничтожная цена за огромный промышленный и портовый город. Новый удар Королевские ВВС нанесли, разгромив ракетный центр Пенемюнде, и снова Люфтваффе не сумели остановить противника, хотя теперь англичане понесли более серьезные потери.
Американцы, которые проводили дневные налеты, совершенно спокойно воспринимали потери, которые для англичан были бы неприемлемы. В апреле при налете на Бремен они потеряли 13 процентов сил, в июне при атаке Бремена и Киля – 11 процентов. Не следует думать, что «летающие крепости» действовали совершенно без сопровождения. На пути через Северное море их прикрывали «спитфайры» Истребительного Командования, над прибрежными районами Европы – «тандер-болты», но дальше бомбардировщикам приходилось полагаться только на собственные пулеметы, и 17 августа это привело к катастрофе. 8-я Воздушная Армия попыталась нанести удар по Регенсбургу и Швейнфурту, где производилась почти половина всех немецких шарикоподшипников. В результате они потеряли за один день 60 бомбардировщиков сбитыми, что составляло 10 процентов общей численности армии. С другой стороны, и немцы потеряли 43 истребителя.
Не менее тяжелые испытания в том же августе выпали на долю 15-й Воздушной Армии, базирующейся в Италии, с той лишь разницей, что здесь действующими лицами были «либерейторы». Они попытались нанести удар по нефтяным промыслам в Плоешти, но при этом потеряли 23 процента вылетевших самолетов. Однако немцам пришлось хуже. Прежде всего выяснилось, что южные границы Германии практически не прикрыты, вторую линию Каммхубера создать было уже невозможно. Кроме того, для отражения дневных налетов американцев пришлось привлекать ночные истребители, что вело к потерям, которые были вполне сопоставимы с американскими, хотя, разумеется, Me-110 – это далеко не «летающая крепость». Скажем, в июле 1943 года на Западе немцы потеряли 335 истребителей, что составляло 18 процентов имевшихся сил.
Неудивительно, что мы много говорим о ночных истребителях и мало о зенитных орудиях. В 1943 году уровень развития радиолокации еще не позволял уверенно обстреливать самолеты в условиях плохой видимости. Зато днем дела обстояли совсем иначе. Например, 8 октября при налете на Бремен американская 8-я Воздушная Армия потеряла 30 бомбардировщиков сбитыми, а три четверти самолетов 1-й бомбардировочной дивизии получили те или иные повреждения от зенитного огня. Так что и зенитная артиллерия изрядно мешала союзникам, хотя ее успехи все-таки были не столь велики на фоне затраченных средств.
В 1943 году происходило постоянное наращивание сил истребительной авиации на Западе за счет частей, снимаемых с Восточного фронта. С 600 самолетов весной их количество к октябрю выросло до 1000 машин. При этом происходило совершенствование тактики и дневных истребителей, не одних только ночных. К сентябрю на вооружение был принят 210-мм НУРС WGR, который использовали двухмоторные истребители. Они давали залп с предельной дистанции по плотному строю американских бомбардировщиков, чтобы расколоть его, и временами такое удавалось. На истребителях Ме-109 и FW-190 начали устанавливать более мощное вооружение, и теперь летчики начали предпочитать более стремительные лобовые атаки, что позволяло им меньше времени находиться под огнем бортстрелков. Американцы были вынуждены реагировать, и появилась новая модель «летающей крепости» B-17G с резко увеличенным числом пулеметов, обстреливающих переднюю полусферу.
И все-таки за свои успехи в борьбе с «летающими крепостями» и «либерейторами» немцам приходилось платить заметно дороже, чем за уничтожение «ланкастеров» и «галифаксов». Близорукая политика британских маршалов авиации, остервенело цеплявшихся за оружие времен своей юности – пулемет винтовочного калибра, стоила жизни десяткам тысяч английских летчиков. Конечно, и 12,7-мм пулемет «Кольт» уступал авиапушкам, но 7,7-мм «Браунинг» был попросту бесполезен.
В общем, 1943 год завершился плохо для всех, но немцам все-таки было заметно хуже.
Однако в конце 1943 года маршал авиации Харрис затеял операцию, которая привела к крупной победе немецкой ПВО и поставила британское Бомбардировочное Командование на грань краха. И в этом случае, как во многих других, завершившихся катастрофами для англичан, во многом ему помог Черчилль. Самое же оскорбительное было то, что именно в это время американцы провели успешную операцию, направленную на ослабление немецкой авиации в Западной Европе, в порядке подготовки высадки в Нормандии.
В ноябре 1943 года Харрис решил начать серию налетов на Берлин, чтобы одним ударом завершить войну силами Бомбардировочного Командования. Он намеревался наконец реализовать доктрину Дуэ и сломить волю немцев к сопротивлению. Что именно подтолкнуло маршала к подобному заключению на пятом году войны, когда всем уже было ясно, что теории Дуэ не более чем досужая болтовня, непонятно, однако Харрис заявил: «Мы потеряем от 400 до 500 бомбардировщиков, зато Германия проиграет войну». Черчилль охотно поддержал эту затею, что совершенно неудивительно, его всю жизнь тянуло к дешевым авантюрам.
Первый налет состоялся 18 ноября 1943 года, и продлилась битва над Берлином до марта 1944-го. Сначала все шло почти благополучно, но англичане не поняли, что причиной этого была отвратительная погода, которая удержала на земле немецкие истребители, хотя при этом зенитки, сражавшиеся в одиночку, сумели уничтожить до 4 процентов бомбардировщиков, но не сумели остановить противника. Геббельс в своем дневнике писал: «Положение становилось все более тревожным по мере того, как загорался один завод за другим… Небо над Берлином кровавое, багрово-красное, но ужасающе прекрасное. Я едва держался на ногах, смотря на него».
Но потери англичан постепенно росли, и это было свидетельством улучшения немецкой ПВО – новые самолеты, новые радары, новая тактика. Именно в конце 1943 года немцы впервые проявили оперативность в «войне умов». Как только к ним в руки попал экземпляр «Моники», позволявшей британским бомбардировщикам следить за задней полусферой, немцы сразу создали «Фленсбург», выводивший истребитель прямо на работающую «Монику». В январе немцы перешли к рейдам истребителей в Северное море, чтобы перехватывать британские бомбардировщики там. С одной стороны, к январю 1944 года стало понятно, что англичане проигрывают битву за Берлин, хотя при этом и немецкие истребительные части несли серьезные потери. Эти потери могли бы стать еще больше, если бы англичане активнее использовали свои ночные истребители. Однако «москито» и «бофайтеры» если даже и появлялись в небе Германии, то действовали в отрыве от своих бомбардировщиков, предпочитая заниматься свободной охотой.
Однако Харрис упрямо отказывался признать свою неудачу и продолжал налеты. Всего Бомбардировочное Командование провело 16 атак и доказало, что система «Цаме Зау» пусть и не всегда, но временами может быть эффективной. Однако в марте англичане получили два сокрушительных удара, которые убедили даже Харриса. При налете 24 марта немцы сбили 73 бомбардировщика, или 9 процентов, а 30 марта англичан ждал разгром, после которого кресло под Харрисом закачалось. Мы говорим о злосчастном налете на Нюрнберг, в ходе которого были сбиты 108 бомбардировщиков, а всего за последнюю неделю марта Харрис потерял 190 самолетов! Во многом результаты этого побоища были предрешены стечением случайных факторов, например сильный ветер развалил компактную колонну, и бомбардировщики рассеялись на большом пространстве; немцы успели поднять в воздух 246 истребителей, которые сосредоточились над Y маяками на предполагаемом пути англичан, и этот путь был угадан совершенно правильно и т. д. Но от того, что обстоятельства были объективными, последствия легче не стали. Это была форменная катастрофа, а всего в ходе битвы над Берлином были уничтожены 1128 тяжелых бомбардировщиков, что в два с лишним раза превышало обещанные Харрисом пять сотен. В результате надломилась мораль не жителей Берлина, а экипажей Бомбардировочного Командования.
Наверное, именно такие случайные победы поддерживали боевой дух немецких солдат, но ни эти солдаты, ни их командиры не желали видеть, что время закономерных побед кончилось. Успех в битве над Нюрнбергом стал последним успехом немецкой ПВО, которая вскоре просто развалилась.
Впрочем, первые трещины появились еще раньше. Вы обратили внимание на расположение линии Каммхубера? Она проходила по границам Голландии, Бельгии и далее на юг, то есть вся прибрежная зона была не закрыта, в том числе и порты Северо-Западной Германии. Намеренно или случайно, но линия Каммхубера была создана вне радиуса действия британских истребителей, которые могли прикрывать бомбардировщики, занимающиеся уничтожением радаров и командных центров. Дальше – больше. Мы писали, что проводившиеся англичанами в 1941–1942 годах рейды на территорию оккупированной Франции не дали особых результатов. Это не совсем верно, немцы предпочли не ввязываться в бои с британскими истребителями и оттянули свои истребительные эскадры в глубь Франции, то есть вся прибрежная зона была отдана на откуп авиации союзников. А ведь они, кроме стратегической авиации, имели большое число средних бомбардировщиков, и вот «веллингтоны», «митчеллы» и «мэродеры» приступили к систематическому разрушению создававшегося немцами Атлантического вала. То же самое происходило и позднее. Немецкие истребители избегали действовать в тех районах, где «тандерболты» и «лайтнинги» сопровождали свои бомбардировщики, то есть на западе Германии. Более того, Люфтваффе старались сами истребительные эскадрильи базировать на территории Рейха, а не в передовых районах.
Однако командование союзников посчитало, что этого мало, и решило нанести несколько ударов непосредственно Ягдваффе, то есть сделать то, что немцы сами пытались во время Битвы за Англию. Были тщательно проанализированы результаты всех предыдущих операций, вывод сделали совершенно однозначный: бомбардировщикам требуется истребительное прикрытие на протяжении всего маршрута. И к этому моменту, словно по заказу, появляется волшебная палочка – истребитель Р-51 «Мустанг» с британским мотором «Мерлин». 354-я истребительная группа прибыла в Англию в октябре 1943 года, за ней последовали другие, а к весне эти «мустанги» стали самым важным истребителем союзников на Европейском театре.
К началу 1944 года американское командование запланировало несколько крупных налетов на немецкие авиазаводы. Идея была простой – немцы просто обязаны защищать их, иначе они проиграют войну в воздухе, не сделав ни единого выстрела. Однако немцы не нуждались в лишних приглашениях, после успешных боев осени 1943 года они, несмотря на потери, были готовы встретить любой удар. Но вот фактор «мустанга» командование Люфтваффе не учло.
Атаки начались 20 февраля – 1003 американских бомбардировщика в сопровождении 835 истребителей из состава 8-й и 15-й Воздушных Армий атаковали различные цели. Немцы встретили их, но, к своему ужасу, выяснили, что лучшее противобомбардировочное оружие – истребитель Ме-410 «Хорниссе» – становится легкой добычей американских истребителей. Американцы потеряли 21 бомбардировщик и 4 истребителя, тогда как немцы лишились 74 истребителей. Дальнейшие налеты проходили по такому же сценарию. Всего в ходе операции «Big Week» – «Большая неделя» американцы потеряли 247 тяжелых бомбардировщиков и 28 истребителей; считается, что немцы потеряли за это же время 355 истребителей. Впрочем, разные источники дают разные цифры. Ясно одно – союзники такие потери могли себе позволить, тем более что они явно меньше, чем ранее, а вот Ягдваффе оказались обескровлены.
В общем, к середине весны 1944 года на Западе сложилось довольно странное положение. Днем в небе господствовала авиация союзников, зато по ночам преимущество переходило к немцам. Но такая ситуация не могла сохраняться слишком долго, и действительно, вскоре стало ясно, что немецкая система ПВО рухнула, так как лишилась своей важнейшей составляющей – истребительной авиации.
Готовя высадку в Европе, союзники долго спорили, отдать приоритет ударам по системе коммуникаций или бомбежке заводов синтетического топлива. Новый командующий американской 8-й Воздушной Армией генерал Спаатс в конце концов заявил, что ему это решительно безразлично, лишь бы только Люфтваффе не уклонялись от боя. В результате было принято соломоново решение – бомбить все, но поочередно. И хотя железные дороги были брошены на произвол судьбы, немцам пришлось защищать нефтеперегонные заводы, что вело к новым потерям. При этом Спаатса совершенно не волновало, что потери 8-й Воздушной Армии временами доходили до чудовищной цифры – 400 бомбардировщиков в месяц, немецкие силы таяли гораздо быстрее. Поэтому, когда 4 июня союзники высадились в Нормандии, Люфтваффе никак не смогли помешать этому.
В середине мая 1944 года прошло совещание с участием Геринга и Галланда, на котором было открыто признано, что Ягдваффе стоят на пороге гибели и ничего не могут противопоставить союзникам. Галланд предложил немедленно забрать из штабов всех летчиков-истребителей и направить их в эскадрильи, перевести пилотов с ночных истребителей на дневные, забрать с Восточного фронта две истребительные группы, перевести всех пилотов штурмовиков, имеющих более 5 побед, в ПВО Рейха. Но даже эти отчаянные меры были бесполезны. Под давлением превосходящих сил союзников Люфтваффе на Западе просто развалились. А вскоре рухнула и вторая составляющая системы ПВО – наземная. В конце августа союзники освободили практически всю территорию Франции, и южный фланг линии Каммхубера исчез, ее центральная часть оказалась прямо на линии фронта и потеряла всякую практическую ценность. Система ПВО Рейха перестала существовать.
Нет, разумеется, Люфтваффе продолжали сражаться, они даже добивались каких-то мелких локальных успехов, но как реальная боевая сила больше не существовали, и провал операции «Боденплатте» это хорошо показал. Поэтому описывать дальнейшие события в рамках рассматриваемой темы «Авиация против ПВО» просто не имеет смысла, можно рассказывать о подвигах отдельных асов, отслеживать боевой путь каких-то эскадр и групп, но это уже совсем другая история.