– Так лучше, гораздо лучше, – похвалил Настю Грин, когда она вновь надела кепку, надвинула козырек на глаза и сунула руки в карманы куртки. – У вас симпатичная сумка, – сказал он. – Удобная.
– Это рюкзак, – сказала Настя, перебрасывая его с плеча за спину. – Немного несолидно для моего возраста, зато руки свободны.
– Вы собираетесь стрелять здесь, в центре Риги, среди бела дня?
– Ствол в номере. Разве что…
Грин покачал головой:
– Нет, Настя. Я без оружия. И программа у нас несколько иная.
– Какая? – полюбопытствовала она.
– Приглашаю вас пообедать.
– Ага! А потом поедем ко мне?
– А потом поедем к вам, – подтвердил Грин спокойно.
«Вот мы и определились, – подумала Настя. – Он такой же, как все. Разве что не очень спешит. А куда ему торопиться? Накормит, напоит, потом в койку уложит. А сам сверху. Мягко стелет, жестко спать».
– А если у меня… технические проблемы? – осведомилась она, щурясь под козырьком кепки.
– Вы имеете в виду менструацию? – безмятежно спросил Грин. – Не думаю. Во-первых, девушкам вашей профессии выдают специальные таблетки, как спортсменкам. Во-вторых, месячных у вас нет.
– Откуда вам это известно?
– Запах. В критические дни женщины издают запах, едва уловимый, но очень специфический. Плюс общая нервозность и прочие мелкие детали, которых я не наблюдаю.
– Специалист, – фыркнула Настя. – Ас своего дела.
– А как же иначе? – удивился Грин. – В моей профессии нужно быть внимательным к мелочам. Обычно они нашего брата и губят.
– А нашу сестру?
– Длинный язык, Настя. И беседы с незнакомцами на пустой желудок. Едем обедать?
– Едем, – решительно тряхнула она головой.
Отвернувшись, Грин подошел к краю тротуара и стал высматривать такси. Его затылок не выражал абсолютно ничего. Как, кстати говоря, и лицо. Показав спине напарника язык, Настя встала рядом.
Глава 12. НЕМНОГО ГАСТРОНОМИИ, НЕМНОГО ЦИРКА И МАЛЕНЬКИЙ МОРДОБОЙ
Латышская кухня из тех, что называют простой и сытной. Здесь можно встретить множество блюд, которые могут показаться просто невероятным сочетанием продуктов, типа манной каши с яичными белками, пивного или хлебного супа с сухофруктами, а также кисель из черного хлеба или из ревеня со взбитыми сливками.
Для латвийской кухни характерны многочисленные блюда из картофеля и рыбы – балтийский лосось, минога, угорь и салака, тысячи вариантов приготовления печени трески, копченая камбала, фаршированные рыбой яйца, запеканка из сельди, икра щуки, запеченный с сыром картофель, а также многочисленные картофельные салаты и гарниры.
Из сборника «1001 рецепт»
Если верить политикам, в отношениях Латвии и России появились позитивные тенденции. Рига пытается повернуться лицом к Москве, президент Валдис Затлерс подает Дмитрию Медведеву сигналы о желании выстраивать добрососедские отношения. Даже шеф латвийской госбезопасности (Бюро по защите Конституции) Янис Кажоциньш констатировал: отношения Латвии с Россией должны быть «хорошими, корректными и, по возможности, дружественными» и призвал поделиться властью с русскими, включив их в правительство республики.
Однако на деле мы наблюдаем не потепление, а похолодание отношений. И оно усиливается с каждым годом.
Газета «Русский голос в Латвии», сентябрь 2010 года
Усевшись рядом с Настей на заднее сиденье такси, Грин сделал все, чтобы произвести на спутницу плохое впечатление. Ему не нужна была ее симпатия. Он не собирался флиртовать с Настей. С самого начала общения он постарался внушить ей неприязнь и, похоже, преуспел в этом.
– Рижские рестораны, – рассуждал он, не смущаясь присутствия водителя, – самым наглым образом обдирают посетителей. То же самое можно сказать о пиццериях, кофейнях и пабах. Цены непомерные.
– А я слышала иное, – строптиво возразила Настя. – Цены в рижских ресторанах раза в три ниже московских, а кормят здесь в десять раз лучше.
Ей определенно не нравилась такая прелюдия к совместной трапезе. Женщины терпеть не могут скупых мужчин. И Грин с удовольствием продолжил тему.
– Да здесь с меня доллар за кружку пива содрали. А жареный лосось? Я пожалел, что его заказал. Есть нечего, зато денежки вынь да положь.
– Знаете, я не хочу есть, – буркнула Настя, косясь на водителя. – Нам совершенно не обязательно ехать в ресторан. Перекусим кто где, а потом встретимся. – Ее голос преисполнился яда. – Купите себе ливерной колбасы или пирожков с капустой. Дешево и сердито.
– Ну нет, – воскликнул Грин с отчаянной усмешкой пирата, идущего на абордаж. – Колбасы и пирожков я дома наелся. Сегодня будем кутить. – Он похлопал себя по нагрудному карману. – Кое-какой капиталец имеется. Жаль только, что латы стоят дороже, чем евро и доллар. Тают, как снег на солнце. Глазом не успеваешь моргнуть.
– А вы не моргайте, – предложила Настя.
– Стараюсь, – сказал Грин. – Экономлю буквально на всем.
– Любите деньги?
– Считаю, Настя, считаю.
– А я вот нет, – заявила она, страдая от того, что их разговор слышит пожилой таксист, который, скорее всего, хорошо знает русский язык.
– Тогда, может быть, заплатите за такси? – предложил Грин. – Признаться, мелких купюр у меня нет, а крупные менять неохота.
Залившись горячей краской стыда, Настя полезла в свой рюкзачок и, низко наклонив голову, отыскала там кошелек.
«Ну и типчик, – думала она. – За копейку удавится. Интересно, презервативы он тоже меня покупать попросит? Шиш ему! Кому угодно дам, а этому – нет. Ни с презиком, ни без. Даже под страхом смерти».
Расплатившись, она выбралась из машины и неохотно подошла к Грину. Все еще красная от пережитого унижения, грубо сказала:
– В ресторане каждый платит за себя. Я девушка самостоятельная.
– Вы девушка подневольная, – возразил Грин. – Поэтому делайте, что вам говорят, а остальное предоставьте мне.
Подхватив Настю под руку, он чуть ли не силком потащил ее к входу в ресторан «Гаргантюа и Пантагрюэль». На вывеске были изображены два толстых гиганта, обжирающихся всевозможными яствами. Настя незаметно проглотила голодную слюну. Долго упрашивать ее не пришлось. Не только голод был тому причиной. От мужчины, представившегося Глебом, исходила какая-то непреодолимая сила. Даже его скупость не смогла окончательно оттолкнуть девушку. Что-то в нем было еще. Что-то такое, отчего Насте очень скоро расхотелось дуться.
Они чинно пересекли холл, избавились от верхней одежды и вошли в зал, насыщенный головокружительными ароматами. Внимание Насти привлекли официанты, наряженные средневековыми пажами. Особенно ее заинтересовали странные штуковины между их ног. Из-за того, что ноги были обтянуты чем-то вроде лосин, мужские достоинства официантов как бы выставлялись напоказ и выглядели внушительнее, чем у купальщиков на пляже.
– Гульфики, – пояснил Грин, перехватив любопытный взгляд спутницы. – Матерчатые чехольчики для ношения природного оружия. Панург, большой друг Гаргантюа и Пантагрюэля, украшал свой гульфик ленточками и колокольчиками. Тогда было принято похваляться мужскими достоинствами. Как нынче – женскими прелестями. У каждой эры свои химеры.
«Хотела бы я посмотреть, как смотритесь с гульфиком вы».
Настя произнесла это мысленно, не вслух. И из вредности уделила подчеркнутое внимание гульфику подошедшего официанта. Моментально разрумянившись, тот предложил гостям фирменный суп из ржаного хлеба с сушеными яблоками. Грин решительно отверг предложение и, сверившись с меню, попросил принести две порции свекольника.
– Акушта зупа, – кивнул официант, делая пометку в блокноте.
– Терпеть не могу свекольник, – заявила Настя, удостоившись холодного безразличного взгляда Грина.
– Акушта зупа, – повторил он. – Что порекомендуете на второе?
– Курземес строганове, – выпалил официант, щеки которого алели, как пара помидоров, а гульфик определенно увеличился в размерах.
– Мясо, запеченное в яйце, – перевел Грин, вторично сверившись с меню. – Спасибо, но давайте обойдемся без изысков. Оригинальный сыр из свиной головы нам тоже ни к чему. Равно как и баранина в тминном соусе. Она, разумеется, окажется холодной и жесткой.
– Ну почему же, – не согласился официант. – Мы…
– Вы принесите нам два бифштекса под луковым соусом.
– Понял, два клоппс.
– Пусть будет клоппс, – согласился Грин. – Хотя, нет, давайте называть бифштексы бифштексами. Иначе возникают ассоциации с паразитами.
– Прекратите! – потребовала Настя. – Не портите даме аппетит.
– Копченая корейка, – принялся перечислять официант, прикрывая гульфик блокнотом. – Домашние колбаски, запеканка из сельди…
– Колбасок и селедки не нужно, – рассудил Грин. – Мы будем есть бифштексы с отварным картофелем, обжаренным в масле. Ну и салаты.
– Бобы, горох, шпинат, капуста?
– Салат из огурцов и помидоров, – сказала Настя и зарделась, в который раз за сегодняшний день.
– С перцем и зеленью, – добавил Грин.
– С перцем и зеленью, – эхом откликнулся официант. – А напитки? Из крепких рекомендую тминную водку «Kимену Дегвинс». Есть также водка из помидоров и различные настойки на травах.
– Никакого алкоголя, уважаемый.
– Тогда пиво? Могу предложить «Алдарис Зелта», «Алдарис Луксуса» и «Баускас Гайсаис», а также темные сорта: «Баускас Tумсаис» и «Портерис».
– «Алдарис», – выпалила Настя.
– Она хотела сказать, что предпочитает минеральную воду, – пояснил Грин. – В Латвии пьют минеральную воду?
– В Латвии пьют все, – заявил официант.
– Тогда несите воду, – распорядился Грин. – Не слишком холодную. Не хочу лишать спутницу права голоса.
– А вы уже лишили, – прошипела Настя, когда официант удалился. – Какого черта вы заказали мне свекольник и этот дурацкий бифштекс с луком?
– У вас сегодня свидание?
– А если да?
– Если да, то его придется отменить, – сказал Грин. – У нас с вами мало времени и много дел.
Неожиданно Насте это понравилось. «У нас с вами… много дел». Этот человек по имени Глеб вызывал у нее противоречивые чувства. Антипатия, наложившаяся на симпатию, породила в женской душе непередаваемый хаос. Ей хотелось нагрубить спутнику и послать его подальше, но в следующую секунду она была готова строить ему глазки и… не только. С ума сойти!
– Фи, какая гадость, – обронила она, пробуя свекольник.
– Боитесь крови? – спросил Грин, вручая ей ломоть черного хлеба с тмином и изюмом.
– При чем тут кровь? – сердито спросила она.
– По цвету похоже, – сказал он, уплетая ложку за ложкой.
– Надеетесь, что меня стошнит? Не дождетесь!
Из вредности Настя заработала ложкой с энтузиазмом байдарочницы, орудующей веслом. Не успела она закончить, как подали бифштекс с картошкой, красно-зеленый салат и всевозможные густые соусы.
Грин вооружился ножом и вилкой. Настя отважно последовала его примеру. На протяжении нескольких минут они молча жевали, а потом, насытившись, одновременно выпрямились, чтобы перевести дух.
«Милая девушка», – подумал Грин.
«А он ничего», – оценила Настя.
Подоспел официант с заманчивыми предложениями закусить чем-нибудь сладким. Настя пожелала отведать кусок торта «Александр» с клюквой. Грин заказал ей малиновый кисель, а себе кофе. Официант бросился наутек, незаметно придерживая гульфик.
– Долго еще вы будете надо мной издеваться? – затосковала Настя.
– В общей сложности не более суток, – ответил Грин.
– Я успела от вас устать за каких-то два часа.
– Взаимно. Самое время уединиться.
– Только учтите, я с вами не лягу.
– Я с вами тоже, – буркнул Грин и призывно щелкнул пальцами. – Официант! Счет!
Расплачивался он невыносимо долго, беспрестанно сверяясь с ценами в меню. Чтобы не закатить ему скандал, Настя вышла первой. Надела куртку, набросила рюкзак. Хотела подождать спутника на улице, но что-то ее остановило. А вдруг он исчезнет, не попрощавшись? Вдруг не сочтет ее пригодной для выполнения задания? Может быть, его не устраивают девушки, которые не любят свекольник, похожий на человеческую кровь? Может быть, ему нужна напарница, обожающая лук и кисель?
Поколебавшись, Настя сделала шаг в обратном направлении и едва не столкнулась с Грином, выходящим из зала.
– Ободрали как липку, – пожаловался он. – Восемьдесят евро, это в рублях сколько?
Настя вздохнула.
– За такси плачу я, – сказала она.
– Тогда и голосуйте, – не стал возражать Грин. – Я объелся. Не часто приходится закатывать такие пиры.
– Это я уже поняла, – сказала Настя и отправилась ловить такси.
Почему-то все эти сетования на дороговизну представлялись ей фальшивыми. Да и с официантом Грин держался уверенно, как человек, которому не привыкать бывать в ресторанах. Для чего же он морочит Насте голову? Испытывает ее? Не доверяет? Выходит, что так. В этом случае оставалось лишь терпеть и не подавать виду, что игра напарника разгадана. Пусть продолжает в том же духе, если ему нравится. Настя не возражает. Лейтенанту не пристало перечить старшему по званию и должности.
И по возрасту.
Неосознанно улыбаясь, она подняла руку. Такси подрулило к тротуару почти сразу, зато Грин появился несколько минут спустя.
– Уф, объелся, – повторил он, держась за живот.
Проклятый притворщик!
– В номере есть туалет, – сообщила ему Настя с самым невинным видом. – Если хотите, я попрошу у горничной дополнительный рулон бумаги.
– Хватит одного, – проворчал Грин, забираясь в такси.
Голос его звучал недовольно. Но Настя могла поклясться, что предложение его развеселило.
– Не беспокойтесь, бумага бесплатная, – обронила она, усаживаясь рядом с обалдевшим от такого диалога таксистом. – И за пользование туалетом я с вас ничего не возьму.
Грин промолчал. Он сердился на чрезмерно оживленную напарницу и был недоволен собой. Недооценил девушку, перегнул палку. Непростительная ошибка для профессионала. Что ж, придется отбивать Насте охоту шутить. Иначе нельзя. Близкие и даже просто приятельские отношения здесь недопустимы. Такой расклад. Ничего не попишешь.
Таксист доставил их к отелю, и Настя расплатилась.
– Тут неподалеку есть супермаркет, – сказала она Грину, поджидавшему ее снаружи.
Рассеянно разглядывая прохожих, он коротко спросил:
– И что?
Настя смешалась.
– Ну, – пролепетала она, – может быть, вы чего-то хотите…
– Хочу, – подтвердил Грин, крепко сжимая ее предплечье. – Чтобы ты, девочка, прекратила зубоскалить и настроилась на серьезный лад. Думаешь, если тут Европа, то мы в безопасности? Ошибаешься.
– Больно, – пожаловалась Настя, стараясь не морщиться. Слезы выступили на ее глазах.
– Будет еще больнее, если ты не прекратишь изображать из себя разбитную подружку Джеймса Бонда. Мы не в кино снимаемся. Я твой начальник, а ты всего лишь рядовой исполнитель. – Поглядев по сторонам, Грин понизил голос. – Сказать тебе, на кого я охочусь? На тех самых латышских стрелков, которые перебили наших на Северном полюсе. Слыхала об этом?
– Да, – простонала Настя. – Сегодня. Отпустите, пожалуйста. Синяки будут.
– Синяки будут обязательно, – многозначительно проговорил Грин, разжимая пальцы.
Они стояли рядом, но их словно разделяла невидимая стена. Лейтенант Анастасия Радзинская и туристка Настя Шевцова были потрясены услышанным в равной мере. Грин вырос в глазах обеих. Но в то же время он утратил всю свою и без того сомнительную привлекательность. Этот человек был жесток. Он был способен причинить женщине боль. А то и убить. Он сказал правду. Он не шутил.
– Веди, – властно распорядился Грин. – И не строй из себя обиженную девочку. Это не поможет.
Сверкнув глазами, Настя потупилась и быстро зашагала вперед. Грин не отставал. Они молчали и в лифте, и в коридоре, и у двери, открывшейся по велению магнитной карты. Переступив порог, они тоже не проронили ни слова. Грин, швырнув плащ на кровать, по-хозяйски устроился в кресле. На нем был свободный черный свитер без воротника и такие же свободные джинсы. Туфли он подобрал соответствующие – на мягкой подошве.
«Охотник, – подумала Настя, стоя посреди комнаты. – Охотничек. Интересно, ему действительно доводилось убивать женщин?»
– Что дальше? – спросила она упавшим, невыразительным голосом.
– Неси ствол, – сказал Грин.
Настя уединилась в туалете и вернулась оттуда со своим «Вальтером». Он не намок, хотя на стали предательски поблескивали несколько капелек воды.
– В унитазе прятала? – догадался Грин, проверяя, заряжен ли пистолет. – Напрасно. Когда обыскивают номер, в первую очередь заглядывают в бачок.
– Другого тайника здесь нет, – стала оправдываться Настя.
– Как нет? А телевизор? А кондиционер? А еще существуют балконы и подоконники. Когда оружие обнаруживают там, есть шанс отвертеться, утверждая, что оно подброшено или забыто посторонними.
– Кто-то способен поверить в эту чушь?
– Нет, – сказал Грин. – Но в законопослушных странах тебя не станут избивать и пытать, требуя сознаться.
– А в других странах?
– Однажды меня два месяца продержали в выгребной яме. Не в заброшенной, а в самой настоящей, действующей. Сверху лежала доска с дыркой. И постоянно находились желающие справить нужду на голову русского пленника.
– Зачем вы мне это рассказываете? – Настя передернулась.
– Напрасно ты пошла в разведку, девочка. Твое дело – рожать и растить детей.