Надо полагать, башнер не хуже меня это понимает. Поэтому он прекращает перестрелки с пулеметчиком и разворачивает свое оружие в сторону наиболее опасного противника. На этот раз вместе с пушкой долбит еще и пулемет. На позициях гранатометчика встает сплошное черное облако дыма и пыли.
А ведь у меня в разгрузке есть парочка дымовых гранат…
Нависшее над землей облако грязно-серого дыма частично закрывает площадку перед холмом. Справа от меня трещат кусты: кто-то ломится в ту сторону. Быстрый взгляд — свои, сзади подбегают, от пулемета ныкаются.
Пробиваемся через кусты и скатываемся к подножью холма. Где-то над нашими головами снова оживает пулемет, и трассирующие пули перечеркивают дымзавесу. На наше счастье — позади нас. Или мы уже в мертвой зоне, или пулеметчик малость зевнул. Оглядываюсь по сторонам. Со мной четверо бойцов.
— Дымовухи?
— Две штуки! — отвечают мне. — Стандартные армейские, черного дыма.
Ага, так это собровцы! В дыму-то я не очень их рассмотрел. Очень даже неплохо. Взмахом руки указываю направление броска, и подножие холма тонет в густом дыму. Поскальзываясь на крутом склоне, хватаясь руками за ветки кустов, ломимся наверх. Прокравшись таким образом метров двадцать, мы слегка приподнимаемся над дымовым облаком. Здесь уже более-менее видно, и ребята прижимаются к земле. Надо быть осторожнее, дым нас более не закрывает. Слева от нас злобно рявкает пулемет. Насколько я понимаю, это работает тот стрелок, который недавно расстрелял наши автомобили. Взмахом руки посылаю двоих ребят вверх по склону, а сам с остальными двигаюсь чуть наискось, на звук выстрелов.
Бу-бу-бу-бух!
Очередь гремит словно под ногами. Это еще каким макаром, позвольте вас спросить? Такое впечатление, что пулемет находится в пяти метрах от нас, но мы его не видим. Снова очередь. И на этот раз я вижу вспышки выстрелов. Вернее, сначала я вижу пыль, которую поднимают выхлопы из пулеметного ствола, а уж потом глаз цепляется и за вспышки.
Что-то с памятью моей стало… Или это уже глюки? Вспышки выстрелов виднеются на торце плоского булыжника. Он поднимается над землей сантиметров на двадцать и где там сидит пулеметчик, я себе даже спьяну представить не могу. Судя по звуку, тут работает что-то весьма неслабое, масштабов ПКМа. И каким таким образом запихали эту дуру внутрь относительно нетолстого булыгана, я представить просто не берусь.
Словно добавляя мне сомнений, булыжник резко разворачивается в сторону, и очередь вспарывает облако дыма чуть правее. Он прочесывает подступы к холму. Все абсолютно правильно, только это надо было делать раньше.
Но раз он так легко крутится… Это поворотная башня? Она что, из жести сделана, тоненькая? Где там помещается стрелок? Башня приподнимается над землей сантиметров на двадцать. Закрепленный в станке пулемет наверняка займет ее большую часть. А булыжник весь длиной чуть побольше метра. Человек там просто не поместится. Да и пулеметный ствол наружу почти не торчит.
А ведь где-то я такую штуку видел…
КАУР!
Карельский укрепрайон!
Позиция криволинейных пулеметов.
Точно, ведь нам тогда показывали похожие штуки. Только там башни ничем замаскированы не были.
Стрелок сидит внизу, под нами. Точнее, под башней. И осматривает местность в перископ.
Резюме?
Да ни хрена мы ему не сделаем!
Пропихнуть гранату? Пардон, куда? Никаких отверстий в этой хреновине нет. А единственное имеющееся — диаметром в пару сантиметров и занято пулеметным стволом. Разбить перископ?
Можно, а толку? Стрелять он сможет все равно, пусть даже и вслепую. Нам от этого радости немного прибавится.
Пока я обалдело прикидываю различные варианты поведения, башня разворачивается уже в нашу сторону. Поэтому мы все, лосиным скоком, несемся вперед, стремясь оказаться у нее в тылу. Собственно говоря, до самой башни рукой подать. Можно даже плюнуть ей на маковку, выражая тем самым свою неприязнь. Ничего другого мы с ней сделать просто не можем: нечем. Стрелять по ней абсолютно бессмысленно, граната ее не возьмет: это сплошной кусок металла.
Пулемет снова разражается длинной очередью, а у меня под ногами хрустит сучок. Ботинок проваливается куда-то вниз, и я со всей дури растягиваюсь на земле, почти упираясь носом в башню.
Вблизи хорошо видно, что это, конечно, никакой не булыжник. Броня ловко раскрашена, в некоторых местах на ней присобачены настоящие камни. Все вместе взятое превращает ее даже не в отдельный булыжник, а в целую кучку камней. Пулемет перестает стрелять, и я слышу, как гудят подшипники — башня поворачивается дальше.
Еще сантиметров десять, и в окулярах перископа стрелок увидит мою озверевшую морду.
В отчаянии выбрасываю вперед автомат и загоняю его ствол прямо под башню. Не то, чтобы я собирался прострелить погон башни, это попытка бессмысленная, но вот постараться хотя бы замедлить скорость ее поворота — это можно попробовать.
К моему несказанному удивлению, все выходит несколько иначе.
Проскрежетав по автоматному стволу, башня вдруг замирает. Слышны удары — стрелок пытается сдвинуть ее в сторону. Хренушки! Упершись ствольной коробкой в камень, автомат надежно заклинивает башню в одном положении. Покуда пулеметчик не очухался, подхватываю с земли осколок камня и с размаху загоняю его рядом с автоматным стволом.
А вот теперь уже действительно хрен! Сдвинуть башню с этого положения ни в какую сторону теперь точно не получится.
Ну и что теперь? Веселится и ликует весь народ?
Щас…
Если у пулеметчика есть хоть капля здравого смысла, он сейчас ткнёт пальцем в немудрящую кнопочку… и жахнут за нашими спинами мины прикопанные. Знаю я такие вот штуки, у Лизунова на точке таким макаром каждая ямка заряжена. Хотя… там всё-таки ракетная точка, а здесь убежище. Интересно, а схемы организации защиты у них одинаковые? По логике вещей — разные. А на практике? Да чёрт его знает… но лучше не рисковать. Заметить нас пулеметчик не успел, во всяком случае, так думаю я. Вроде бы в поле зрения перископа никто из нас не попал, из автоматов по бронеколпаку не стреляли. Может и прокатить. Но, на всякий случай, оставив здесь одного собровца, мы откатываемся в сторону предполагаемой засидки гранатометчика. А оставшийся на страже боец, пресечет неразумные попытки разблокировки башни. Черт его знает, стрелка этого, вдруг полезет наружу?
По пути продолжаю прикидывать хрен к носу. Наличие здесь гранатометчика вполне объяснимо. Самая большая угроза для этих пулеметов — перекрытие сектора обстрела. Подойдёт поближе бронетранспортер или танк и закроет броней обзор пулеметчику. А десант положит на башню накладной заряд. И всё — пишите письма! Честно говоря, заряд бы и я положил, только нет у нас с собою взрывчатки. А гранатами башню не рвануть.
Вот для того, чтобы бронетехника не сотворила такую пакость, и сидит где-то в засаде гранатометчик. Между прочим, не зря сидит. Один бронетранспортер мы уже потеряли. А если ещё и ребята, там сидевшие, погибли… то, стрелку этому, мне на глаза лучше не попадать. Разберу на составляющие, а парни мне в этом пособят. Да и бэтэр жалко! Хоть и не шибко новый, трофейный, взятый в автопарке у бандитов, но земноводное зеленое животное душит меня изо всех сил! Где ж теперь нам машину чинить? И как отсюда тащить?
Где сидит гранатометчик?
Со своей позиции он должен контролировать не только площадку, но и подходы к башням. Я совершенно был уверен в том, что и второй пулемет упрятан в такую же хреновину. А где у нас тут такое место? Да вот же оно — на пригорке! И стрелял гранатомет откуда-то из этой рощицы. Значит, туда и потопаем. Только чуток сзади обойдём. Могут ли нас видеть из второй башни, никто не знал, но желающих это проверять не было.
Пригибаясь к земле и ныкаясь за редкими кустиками, мы добрались к пригорку. Тут, в плане скрытности, было значительно хуже. Пушка и пулемет уцелевшего бронетранспортера прошлись по рощице частым гребнем. Большая часть деревьев и кустов после этого была буквально выкошена. Ползти-то было, впрочем, даже лучше, но таким макаром много не разглядишь. Приходилось иногда и башку над новоиспеченным завалом приподнимать, иначе видимость была совсем уж хреновой. А вот вставать не хотелось категорически! Свои же товарищи и снесут, примут за гранатометчика. Да и про вторую пулемётную точку забывать не следует. А ну, как крутанет он башню, снедаемый жгучим любопытством?
На какое-то время в рощице наступает тишина. Не стреляет бронетранспортер, молчат также и пулеметы охранников. Легкий ветерок растаскивает в разные стороны остатки нашей дымзавесы. Вот уже можно различить расстрелянные грузовики и подбитый бэтэр. А где второй? Да вот же он… просто с этой стороны я на него ещё не смотрел.
Над бугром виднеется часть башни, чуть подрагивая стволом, пушка ощупывает кустарник. На какой-то момент она своим черным закопченным зрачком смотрит прямо в моё лицо. Неприятное зрелище…
Над бугром виднеется часть башни, чуть подрагивая стволом, пушка ощупывает кустарник. На какой-то момент она своим черным закопченным зрачком смотрит прямо в моё лицо. Неприятное зрелище…
Что-то пощелкивает и поскрипывает.
Что же это такое?
Лязгает металл — тут где-то люк есть?
Приподнимаюсь над поваленным бревном и быстро оглядываюсь.
Наличие тут подземного укрытия — вещь очень даже вероятная, и вполне ожидаемая. И нам на руку — влезем на плечах стрелка под землю. А там и до товарищей его доберемся. И сделаем им бяку…
Оглядываюсь назад и указываю ближайшему собровцу направление движения. Металлические звуки, между тем, усиливаются. Надо поспешать, а то вылезет из своей норы стрелок, жахнет и сызнова туда нырнёт. А бронетранспортер снова начнет тут все перепахивать из пушки. И будет нам кисло…
Перепрыгиваю через поваленное дерево.
Здесь растительность реже, можно сказать, почти совсем её нет, только густая трава. И вот, прямо передо мною, из этой самой травы приподнимается наискось металлическая плита.
Люк?
Ага… скорее уж крышка какой-то шахты. Великовата она для люка-то. Расположена плита чуть под углом ко мне, частично заслоняя то, что находится за нею.
Поэтому даю небольшого крюка, огибая её сзади.
Мать твою за ногу!
Вот это называется — приплыли…
Из-под крышки на свет божий является не человек.
Угловатое металлическое сооружение, увенчанное сверху трубой противотанкового ракетного комплекса.
"Горчак"…
Этому агрегату перелопатить тут нас — работы на несколько секунд. АГС, крупняк, ПКМ, да ещё и ракета противотанковая — половины этого запаса достаточно, чтобы всем тут резко поплохело.
Ведь ничего-то ему мы не сделаем!
Расчет у него сидит под землей, достать до этих ухарей мы отсюда никак не можем. Весь обзор оттуда через перископы, башку они наружу не высовывают. А жаль! Я б её с удовольствием отвернул!
Труба ПТУРСа наверху чуть шевельнулась, прицеливается. Сейчас он даст по бэтэру, а тот в ответ накроет рощу пулеметно-пушечным огнем. "Горчаку" он ничего не сделает, скорее всего, тот тут же спрячет огневой комплекс под землю. А настильным огнем из пушки его не достать. Зато уж нам-то как захорошеет…
Черт! И автомата у меня нет, сейчас бы хоть очередь по трубе дал. Она-то небронированная, авось хоть как-то повредить её бы удалось. Это у АГСа и пулемётов наружу только стволы торчат, а ПТУРС весь наверху, ничем не прикрыт.
Что делать-то?! Ведь он сейчас выстрелит!
Хватаю охапку свежесрубленных снарядами и пулями веток и подскочив к огневой точке, бросаю её сверху, с расчетом закрыть ветвями перископы. Их у этого агрегата должно быть два. Один обзорный и один для прицеливания. Ничего другого я сейчас сделать не могу, и вариантов более никаких на ум не приходит.
Металлическая чушка огневого комплекса дернулась вправо-влево. Все верно, это он ветки сбросить пытается. Хрен тебе родной! Наваливаю сверху очередную порцию, совсем превращая огневую точку в подобие кучи веток.
— Ду-ду-дут!
Ух ты!
Даже уши заложило разом…
Это сердито рявкнул пулемет.
Ты что же, милок, таким макаром собираешься ветки разбросать?
Совсем из ума выжил или только частично?
Хотя, надо отдать должное стрелку, часть преграды он раскидал. Всё-таки крупняк, выхлоп у него… дай боже.
Башня резко поворачивается вбок. Это он снова ветки стряхнуть хочет? Или меня разыскивает? Запрыгиваю на основание огневой точки. Если у него нет в округе мин, я теперь для его огня неуязвим.
Из кустов вылетает собровец, надо полагать, на выстрелы прибежал. Моментально оценив обстановку, он выдергивает из разгрузки гранату, и подскочив сбоку, суёт её куда-то под пулеметный ствол.
— Ходу! — орёт он мне.
Да уж не лопух я… врубился как-никак.
Прыжок — и я кубарем качусь вниз по склону.
Хренак!
Надо полагать, в результате подрыва сдетонировал ещё и ПТУРС. Теперь уж там точно всем не до нас.
Где-то сбоку оживает пулемет. Тот, до которого мы ещё не добрались. Пули сшибают ветки наверху, видимо расчет "Горчака" запросил-таки помощи. На здоровье, ребятки. ПТУРС мы точно покорежили, а стало быть, бронетранспортер может теперь выйти из своего укрытия и всласть поглумиться над пулеметчиком. Ага, только вот как ребятам это сообщить? В двух словах объясняю это своему спутнику. После чего мы оба начинаем пробираться вдоль подножия холма. Пока пулемет усердно подстригает кусты на его верхушке, можно пройти тихонечко низом и уползти в лес. А уж там и до своих недалеко.
Шедший впереди мой напарник вдруг вскидывает автомат.
— Что там?
— Похоже, что кто-то впереди есть.
Ещё несколько шагов и мы видим этих людей.
В изодранной черной форме лежит на земле Малкин. Рядом с ним бинтует предплечье ещё один его сотрудник. Около него прислонен к склону холма автомат. Увидев подходящих, он дергается рукой к оружию, но узнав нас, продолжает прерванное занятие.
— Дай-ка я… — присаживаюсь рядом и беру дело в свои руки. — Ну вот, уже лучше. Что с ним?
При этом я киваю в сторону лежащего рядом командира.
— Плох он, умирает уже.
— Майор… — хрипит тот, услышав мой голос. — Подойди…
Присаживаюсь рядом.
— Как ты, капитан?
— Хреново… Отбегался я… Ребят жалко…
— Ну, кто ж знал, что у этих, — киваю в сторону работающего пулемета, — крышу снесёт? Это твои люди, тебе и карты в руки.
— Нет… что-то не так пошло, не должны они были стрелять. Не понимаю… Слушай сюда. Запомни код.
— Постараюсь.
— Омега двести двадцать три. Повтори!
— Омега двести двадцать три. Что это?
— Отмена всех ограничений и снятие блокировки систем бункера. Если они дали команду на самоликвидацию, она отменяется тоже.
— Могли дать?
— Если нет вариантов отбить нападение — обязаны. По инструкции… положено так.
— Весело… И куда этот код вводить?
— В бункере есть терминалы. Около каждой двери, туда надо ввести пароль, иначе она не откроется.
— Странно как-то. Обычно это делается с центрального пульта.
— Так это же не военный бункер, майор. Да и про возможность эту знаю только я.
— Хотел здесь остаться? Мы взяли снаряжение и ушли, а вы вернулись бы после назад?
— Первое время. Вы бы всё равно об этом не узнали… здесь есть ещё и нижний уровень, про него знал только я… даже Поливанов… он только догадывался. Там можно было…
— Зачем такая секретность, капитан?
— Не знаю… не я это делал… там можно было ещё ждать…
— Чего? И как туда войти?
— Двери откроются…
Голова его бессильно сваливается вбок. Всё… Жаль, в принципе мужик был неплохой. Могли и сработаться.
Поворачиваюсь к сидящему рядом охраннику.
— Больше никого из ваших ребят нет?
Он отрицательно мотает головой.
— Если бы не дым… то и нас тут не было бы. Я только его и смог вытащить.
— Как войти в бункер? Имею в виду — с этого места. Где тут вход?
— Ворота наверняка заблокированы. Есть ещё резервный проход, он чуть в стороне.
— Там, внутри, народу много?
— Дежурная смена охраны. Десять человек.
— Постов много?
— Три поста. Огневые точки занимаются только по боевой тревоге.
— Много их тут?
— Всего шесть. Три "Горчака" и три "БУКа". По два человека сидят в каждом "Горчаке" и по одному в "БУКах". Один должен быть на центральном посту.
— И где это?
— Там, — неопределённо машет он рукой, — в глубине бункера.
— А остальные огневые точки где?
— Слева у транспортного тоннеля. И с той стороны, там ещё один выход есть.
— Ладно… Как сейчас-то внутрь залезать будем? Из огневых точек выходы есть?
— Нет, там только изнутри бункера войти можно. Хотя… — он задумывается.
За нашей спиной замолотила пушка бронетранспортера, ребята пристреливались по пулемету. Оптимисты! С таким же успехом они могли просто плевать в его сторону.
— Есть вариант! — собеседник мой хлопает рукой по колену и тут же морщится, даёт себя знать раненая рука. — Аварийные выходы наверх! По одному на каждой позиции. Они тесные, поэтому их всерьез никто и не рассматривал в качестве входов. Так… маскировку поправить, мусор убрать… Тут совсем рядом один такой имеется!
Поворачиваюсь к собровцу.
— Извини, мужик, как тебя звать-величать?
— Лейтенант Рябовцев. Виктор Николаевич я.
— Витя, а ты, что по этому поводу сказать можешь?
— Немного. Нас к этому и вовсе не допускали, бункер изначально со своей охраной был. Наше дело — работа на выезде, так сказать, внешнее кольцо охраны. Про огневые точки, в принципе, слышали, только никогда не заходили сюда. Эти, — кивает он на моего собеседника, — не разрешали.
— Ладно, все эти тёрки в прошлом остались. Мы ныне в одной лодке все сидим. Так что и работать будем сообща. А тебя, друг ты мой ситный, — обращаюсь к охраннику, — как звать прикажешь?