Волк, нападавший первым, распластался на чёрной и влажной земле. А Риса следом за стаей, чуть правее, мчалась к дорогому ей лесу - родному своему дому. Она успела разглядеть своих спасителей - это были они, те самые двое из лесной избушки. Стрелял бородатый, второй только ещё выходил на опушку. А что такое выстрел, она знала с тех давних времён, когда жила у лесника.
Стремительными прыжками уходила она с этого страшного места, с края поля, которое чуть не стало краем её жизни. Вбежав в чащобу. Риса быстро взобралась на склонённую берёзу, нашла удобный участок ствола - берёза, изгибаясь вверху, оставляла горизонтальное, словно специально приготовленное ложе. В таком месте можно было и подремать. Риса улеглась. Долго отдыхала. Потом всё-таки на полную днёвку пошла в логово. Она чувствовала, что спаслась почти чудом. Нельзя долго играть с такими противниками, как волки, расплата рано или поздно приходит...
И хотя Риса была голодна, она мгновенно уснула от усталости и волнений. Сладок был её сон на подстилке из пахучих сухих трав и старых шкурок.
4. ЗАПАДНЯ
Риса шла по едва заметной звериной тропе, где ходила всегда. Тёплое майское утро играло оранжевыми бликами. Она устала, была голодна, но, поскольку уже настал день, шла на днёвку в логово. По пути она насторожённо осматривалась в поисках хоть какой-нибудь добычи.
На рассвете нашла стаю тетеревов. Птицы сидели на ветвях, некоторые ещё ходили по земле, успокаиваясь после тока.
Но Рисе не повезло. Она поторопилась и не смогла подойти безшумно. Чуткие птицы взлетели, громко хлопая крыльями, и оставили её голодной. Косачи, сидя на ветвях, надменно поглядывали на неё, красуясь своими чёрными лирами-хвостами, отливавшими радужным блеском.
Риса уже подходила к лесной опушке, откуда виднелась её скала, её логово. И вдруг её привлёк сильный запах, которого раньше здесь не было. Пахло человеком и свежей сосновой смолой. Риса свернула с тропы на запах и совсем рядом увидела большой кусок свежего мяса. Он был подвешен у самой земли и благоухал зовуще, нестерпимо вкусно. Вокруг подвешенного мяса высились колья. Они выходили из земли, стояли стеной и сверху тоже нависали над мясом. К ним оно и было подвешено.
Она узнала: это был хорошо знакомый запах лосятины. Позапрошлой зимой Рисе удалось её отведать - она загнала раненного человеком молодого лося.
Запах свежей лосятины дурманил зверю голову, манил, звал. Но здесь сильно пахло человеком, и, кроме того, рысь не могла понять, почему так странно висит это мясо? Человека она не особенно боялась, не ждала от него большого зла, но всё-таки сторонилась. Так, на всякий случай. И наблюдала за людьми только издали... Это были чужие люди.
Она постояла, глотая слюну. Затем медленно вернулась на тропу и, не оглядываясь, пошла на днёвку.
Мокрый ветер отчаянно рвал ещё не закрытые листвой ветви берёз, цеплялся за матёрые лапы елей, раскачивал их, словно пытался затеять игру с тёмными великанами. Мелкий дождь под сильными струями ветра косо, как прутьями, сёк глаза Рисы. Она жмурилась, но шла. В такую погоду трудно обнаружить зверя и птицу, зато легче подобраться и поймать. Непогода притупляет запахи и заглушает звуки. Хищники любят непогоду. Они нападают из тьмы именно тогда, когда жертва, отвлечённая ненастьем и озабоченная мелкими временными и в общем-то нестрашными лишениями, забывает, что есть на земле они, хищники. Забывает о том, о чём забывать нельзя.
Весенние северные ночи только в непогоду бывают тёмными. И Риса в такую ночь больше всего надеялась на хорошую добычу. Она шла от дерева к дереву, по краю леса, укрываясь за соснами от хлёсткого дождя и вглядываясь в ночь. Чутко нюхала и слушала тьму.
По перелеску, шумно ломая кустарник, навстречу ей бежал лось. Она поняла сразу, что именно лось: удары только его мощных копыт так гулко отдаются в земле. А мягкие лапы Рисы очень чувствительны и ощущают топот и более мелких зверей, чем лось. Сохатый тяжёл и могуч. И слышно его далеко, если он бежит не таясь, когда спасается или преследует соперника в сезон свадьбы. Риса на лосей не охотилась, такая крупная добыча ей не по зубам. Разве что лось, который почти смертельно ранен... А молодняк всегда хорошо охраняют взрослые.
Лось бежал прямо на Рису. По шуму, который он поднимал, рысь поняла, что это крупный бык. Неизвестно ещё, кто его преследует. Она отошла в глубь леса, на всякий случай. Лось пронёсся, шумно рассекая мощной грудью хлёсткий кустарник. Его никто не преследовал. Может быть, медведь спугнул лесного великана? Отчаянный и сильный, бурый медведь не прочь помериться силами даже с лосем, хотя и он, медведь, тоже предпочитает охоту полегче. Уж, во всяком случае, не на такого быка. Риса хорошо видела, какой гигант промчался мимо. И сразу ровный шум дождя заглушил удаляющийся треск ветвей, только земля ещё долго и гулко напоминала о пробежавшем звере.
Риса спустилась к ручью и обнаружила запах норки у самой воды. Приглядевшись, рысь увидела плывущего зверька. Он направлялся к берегу. Она быстро отступила в кустарник, прикинула, где норка собирается выйти из воды, и устроила ей засаду. Норка, эта маленькая хищница, ловко охотится не только за птицей и рыбой. Она уничтожает зверей, которые значительно крупнее её. И тот же бедный заяц, бывает, становится её жертвой. Но для рыси она сама - мелкая добыча...
Ступив на песок, норка огляделась, прежде чем сделать шаг по берегу. Гибкая и быстрая, она привстала на задние лапки. Снова огляделась. Даже в тёмную ненастную ночь мокрая шерсть её ярко блестела. А ручей кипел и пузырился под густым и крупным дождём. В такие моменты Рисе казалось, что ручей живой. И, пожалуй, сильный. Затем норка отряхнулась, хотя под дождём это было безсмысленно. В это мгновение рысь и схватила её. Немного не рассчитала силу прыжка и вместе с добычей свалилась в ручей. Риса не любила холодного купания, хотя хорошо плавала. Купалась иногда в редкие жаркие дни лета.
Она выбралась из воды и с добычей в зубах прошла в чащу, долго осматривалась, затем спокойно прилегла под старой елью на сухую, плотно покрытую прошлогодней хвоей землю.
Через несколько дней, утром, возвращаясь с охоты, Риса вышла на ту самую тропу, на которой не так давно испытала искушение и сумела отказаться от куска лосятины. Она могла бы подойти к логову другой дорогой. Но где-то в памяти не просто хранился этот эпизод, а постоянно безпокоил её, напоминая, что она оставила, обошла это зовущее, волнующее и тревожное место. И не только мясо её притягивало. Ею двигало любопытство: можно ли обнюхать необычное деревянное сооружение, можно ли это мясо взять. Она чувствовала, что там опасно, но всё равно пошла. И зверя подчас увлекает тревожный привкус риска...
Риса шла к этому странному предмету из кольев, гонимая и любопытством, и жаждой добычи, и волнующим поиском острого, тревожного чувства опасности... Шла, чтобы хоть издали посмотреть, вдохнуть откровенный запах мяса.
Загородка из кольев стояла на том же месте. Но уже издалека рысь почувствовала, что здесь что-то изменилось. По-прежнему резко пахло сосновой смолой. Но мяса уже не было. Вместо него на земле сидел серый зверёк. Сначала Риса приняла его за зайца, но, подойдя ближе, удивилась: это был и заяц, и не заяц. От него не пахло зайцем. Были незнакомые, сложные запахи, которые сильно перебивались запахом человека. Однако людей вокруг не было. Рысь это видела и чувствовала. Она подошла ближе. Зверек заметил её, забезпокоился, но не убегал. Она насторожилась, готовая тотчас настигнуть его, если он попытается скрыться. Но он сидел на месте, тревожно подергивая длинными ушами. Риса подошла ещё ближе - напасть ей мешала осторожность, ощущение острой опасности. В этот момент зверёк рванулся, закружился на месте, и рысь не удержалась. Она бросилась на него мощным прыжком...
И тут произошло нечто странное. Она не смогла даже схватить его, хотя он оставался на месте. Какие-то прутья, тонкие и твёрдые, на которые она до этого и внимания-то не обратила, заслонили зверька, защитили его от Рисы. Сзади что-то глухо стукнуло, Риса обернулась и увидела, что обратный путь закрыт. Она попала в ловушку. Рысь заметалась по деревянной клетке, пытаясь найти хоть маленькую щель, снова и снова бросалась туда, где прежде был выход, ударяясь головой о колья, не чувствуя боли...
Она с болезненной остротой ощутила потерю свободы. Рысь пыталась грызть колья, стараясь просунуть лапу и как-нибудь расширить щель между ними. Про зверька она просто забыла. Мрачный полумрак западни, казалось, сдавливал ей горло. Выхода из ловушки не было. И она не выдержала и - закричала. Тонкий воющий вопль перешёл в стон на низких басовых звуках и закончился хриплым рычанием. Она была готова постоять за себя.
Потом появились люди, те самые, которых она уже знала. Подходя к ловушке, они разговаривали. И Риса слышала, как весело и возбуждённо звучали их голоса. Высокий бородач первым подошёл к кольям. Рысь прижалась к задней стенке и зашипела, раскрыв пасть и вкладывая в это шипение всю злобу на коварных людей, на тесноту клетки, на свою доверчивость. Она давала понять, что легко она им не сдастся. Ей казалось, что пришёл её последний час. Хотя с людьми у неё были связаны и хорошие воспоминания, но то были совсем другие люди, и сейчас она была испугана и ждала худшего. Уж очень неожиданной и прочной оказалась эта западня...
Потом появились люди, те самые, которых она уже знала. Подходя к ловушке, они разговаривали. И Риса слышала, как весело и возбуждённо звучали их голоса. Высокий бородач первым подошёл к кольям. Рысь прижалась к задней стенке и зашипела, раскрыв пасть и вкладывая в это шипение всю злобу на коварных людей, на тесноту клетки, на свою доверчивость. Она давала понять, что легко она им не сдастся. Ей казалось, что пришёл её последний час. Хотя с людьми у неё были связаны и хорошие воспоминания, но то были совсем другие люди, и сейчас она была испугана и ждала худшего. Уж очень неожиданной и прочной оказалась эта западня...
Человек наклонился над клеткой - и перед самым носом рыси стоймя упала стенка из кольев, отгородив всё свободное пространство и оставив Рису плотно прижатой к кольям в заднем углу. Её всю трясло. Люди были рядом, она стояла в узком простенке и была беззащитна. И вдруг почувствовала, как её кольнули сзади. Не больно кольнули. Но было обидно, безпомощно, страшно. Она заревела. В то же мгновение колья перед её глазами закачались, свет дня начал тускнеть, и она медленно провалилась в чёрную бездонную яму.
Сначала она почувствовала запах. Приятный, ароматный запах мшистой кочки. Затем увидела травинки, которые под слабым ветром покачивались перед глазами, задевая за длинные усы Рисы.
Сознание медленно возвращалось. Внезапно она вспомнила всё, что произошло. Быстро вскочила на ноги, огляделась. Она находилась на лесной опушке, неподалёку от дома, где жили поймавшие её люди. Вокруг было тихо, только птичьи голоса и запахи леса напоминали о том, что жизнь прекрасна, что жизнь продолжается. Неожиданно Риса заметила человека. Это был тот, который поменьше ростом. Риса насторожилась. Он прятался за сосну, и в руке у него было ружьё. По его поведению она поняла: он готовится выстрелить. Она прыгнула в кустарник, что был рядом. Внимательно наблюдая за человеком в просветы между ветвями, рысь видела, как он подкрадывается к ней. И тогда раздался громкий и резкий окрик другого человека. Услышав его, тот, с ружьём, быстро повернул к лесному домику. Риса бросилась в чащобу, но до её чутких ушей ещё долго долетали гневные звуки человеческого голоса. Она знала, что голос принадлежит высокому, бородатому, не знала только, что именно он уже второй раз, считая случай с волками, спас её от гибели.
Да и где ей было знать, что живут на свете очень разные люди. Что есть у них и жадность, и коварство. А за прекрасную шкуру Рисы с редким рисунком, сочинённым природой, можно было получить немалые деньги, что особенно разожгло алчность жадной души. Но добрый человек был рядом и, видимо слишком хорошо зная своего помощника, не оставил без внимания момент выпуска рыси на волю...
Пробежав немного в глубь леса, Риса ещё долго шла не разбирая дороги, не соображая, куда она идёт и зачем.
Потом забралась под большой и густой, жёсткий куст можжевельника, с удовольствием растянулась на мягком сухом ложе, словно специально приготовленном для неё из пушистого зелёного мха, и заснула.
Заснула, потрясённая событиями последнего дня.
5. РЫЖИЙ И БЕЛОГРУДЫЙ
Белая кривая молния расколола небо. Грохот был такой, что казалось, деревья рушатся и вот-вот задавят Рису, стоит ей только остановиться, задержаться хоть чуть-чуть...
Она поспешила в логово, как только учуяла приближение грозы. Но не успела... Гроза пришла быстро. Первая в этом году весенняя гроза. Свирепая. Яркая. Безконечно громкая. И внезапная.
Рисе казалось, что она уже не добежит до своей пещеры. Она не замечала хлёсткого ветра и плотного ливня, но, когда молния сверкала особенно ярко. Риса шарахалась под густой куст, чтобы хоть как-то прикрыться от всемогущего и неудержимого, что нависало над её незащищённой спиной.
Все звери боятся грозы. Чувствуя её приближение, они прячутся в норы и пещеры, под навесы деревьев и кустов.
Даже человек, знающий про грозу всё, как-то неожиданно для себя испытывает необъяснимую тревогу.
В эту ночь Риса вообще не собиралась на охоту, она плохо чувствовала себя. Во всём теле были тяжесть и ожидание. Но голод выгнал её в ночь. Когда она - усталая, мокрая и испуганная - вползла в свой гранитный дом, гроза громыхала со всей яростью. Словно силы небесные рассвирепели оттого, что упустили Рису, что ей удалось укрыться в пещере.
Она вытянулась на своём ложе и ощутила тупую боль в животе - сильную, тянущую, тревожную. Риса скорчилась, застонала, сдерживая звуки. Ей казалось, она должна затаиться в пещере, чтобы её не было слышно, чтобы про неё забыли. Чтобы тот громыхающий огненный зверь в небе настиг кого-то другого. Не её...
Риса корчилась от боли, сдерживая стоны. Но вот она поняла: что-то произошло. Стало легче. Потом боль совсем прошла. И Риса увидела два маленьких живых комочка, двух крохотных зверьков. И неожиданно поняла, что именно их она берегла от небесных молний, именно их ей так не хватало последнее время. Они прижимались к её тёплой шерсти, и она стала гладить их шершавым своим языком.
Она передвинула котят подальше от выхода, сама заслонила его своим телом, чтобы никто не мог даже увидеть маленьких рысят.
Они неуклюже толкали её лапами в живот, тыкались мордочками. А она всё лизала их, лизала, выравнивая и приглаживая их короткую шёрстку, ласкала закрытые их глаза, словно от этого они могли быстрее прозреть.
А гроза не унималась. Но Риса теперь была готова вступить в смертельную борьбу даже с ним - всесильным, сверкающим, оглушительно рычащим небесным зверем, - только бы спасти, сохранить своих малышей. Их беззащитность среди этого страшного грохота была для неё самой главной заботой во всём огромном мире. Всё остальное для неё просто перестало существовать.
Весь следующий день Риса спала. И хотя рысята всё время двигались, толкали её, они не мешали ей. Они приятно щекотали живот, тепло и движение их маленьких тел успокаивали её, и она спала, утомлённая и разрешением от бремени, и грозой прошедшей ночи, и первыми материнскими волнениями.
Когда белая майская ночь снова зажглась над соснами. Риса привычно встала, собираясь на охоту, и вдруг поняла, что ей нельзя уходить из логова. Как же оставить их - безпомощных, маленьких, слепых... Однако голод выгнал её. Она вышла из пещеры, медленно озираясь вокруг. Отошла на несколько шагов, потом вернулась, постояла у входа в логово, снова двинулась вниз со скалы. Когда она спустилась и пошла по лесу, ей вдруг почудился шум возле логова. Стремительно бросилась она обратно. Рысята спокойно дремали, прижавшись друг к другу, на ещё не остывшем ложе. Наконец Риса углубилась в лес. Но всю эту ночь чувствовала особую тревогу, безпокойство и вернулась с охоты намного раньше обычного. Только снова увидев своих малышей, она успокоилась и старательно вылизала их мокрым и ласковым языком.
Спустя две недели у них открылись глаза. На рассвете у одного - у которого белая опояска на груди доходила до плеча, а к полудню - и у другого. Они уже не ползали так суетливо, как прежде. И пищать стали меньше. Тот, белогрудый, первый встал на все четыре лапки... Сделал шаг в сторону выхода из пещеры. Упал. Снова встал. Риса смотрела на эти его неловкие попытки, радовалась его настойчивости.
А второй, со светло-рыжей шеей, широко раскрыв глаза, смотрел на брата, на мать, на свет, проникающий в логово через вход, и только удивлённо вертел головой. Потом и он попытался встать. Это ему неожиданно удалось. И он под внимательным взглядом Рисы, с трудом удерживая равновесие на нетвёрдых своих ножках, потопал к выходу. Довольно много прошёл и уже у самого лаза споткнулся и плюхнулся на бок, во всю длину своего небольшого тела. Оба малыша, ещё не умея ходить, уже тянулись к выходу из родного гнезда. Новая, недавно рождённая жизнь уже стремилась к простору, к свету, на волю.
Через несколько дней они уже весело резвились на траве, боролись, прятались друг от друга, подкрадывались, нападали и потешно рычали тонкими голосами. Когда на рассвете малыши выходили из логова, чтобы поиграть на траве, Риса ложилась на склоне немного повыше и сверху наблюдала за ними и за подходами к пещере.
Уже поднималось солнце, а рысята всё играли, клубками катаясь по зелёной полянке.
Риса ещё не увидела ничего, но уже почувствовала опасность. Непонятными путями приходит к матери предупреждение. И она, мать - волчица, лосиха или рысь - всегда отчетливо ощущает опасность, нависшую над её детёнышем...
Прежде чем большая чёрная тень скользнула по траве, Риса, метнувшись в длинном прыжке, уже заслонила рысят. Присев и напружинившись, она оскалила пасть, выставила вверх переднюю лапу, и острые её когти тускло блеснули в ярком свете утра.
Гордый беркут, взмахнув огромными крыльями, поднялся над поляной и тотчас исчез за соснами. Риса слегка шлёпнула лапой одного из малышей, он кувыркнулся и побежал к логову. За ним последовал братец. Риса - спокойная и уверенная в себе, - мягко ступая, завершила шествие.