– Может быть, он хотел получить разрешение на детей? У него есть дети, но не от нынешней жены. А если он не знает, что у нее не может быть детей?
– Полина любит детей. Я видел ее с ними, – Портер глянул на меня с удивлением. – Желание иметь детей не представляется мне достаточно серьезным мотивом.
– Вы молоды. А сама Полина? Синклер что-то знал о ней. Или Синклер сказал об этом Эксу, а тот рассвирепел и убил его за это.
Портер замотал головой.
– Рассвирепел? Да что могло бы заставить Ларри рассвирепеть? Полину – еще возможно. Но не Ларри.
Но, подумал, я, найдутся мужчины, готовые убить при известии о том, что их жены прошли смену пола. Вслух же я сказал:
– Убивший Синклера, если только он не был безумцем, намеревался забрать машину. Например, ее можно было бы спустить на веревке…
Я осекся. Опустить примерно пятьдесят фунтов на два этажа на нейлоновой веревке… Сталепластиковая рука Экса… или мышцы, перекатывающиеся на руках Портера подобно булыжникам… Портер вполне мог бы это сделать, пришло мне в голову.
Или думал, что сможет. Ему не пришлось проверять это в действительности.
Зазвонил мой телефон.
Это был Ордас.
– Вы что-нибудь поняли с машиной времени? Мне сообщили, что компьютер доктора Синклера…
– Стерт, да, да. Но это ничего. Мы выяснили очень много. Если у нас возникнут трудности, Бернат Петерфи может помочь. Он участвовал в ее постройке. Где вы сейчас?
– В квартире доктора Синклера. У нас есть еще вопросы к Дженис Синклер.
Портера передернуло.
– Хорошо, мы скоро будем, – сказал я. – Эндрю Портер со мной.
Я отключился и обернулся к Портеру.
– Дженис знает о том, что она подозреваемая?
– Нет. Пожалуйста, не говорите ей без нужды. Я не уверен, что она это перенесет.
Я велел такси высадить нас у вестибюля Родеволд-билдинг. Портер только кивнул, когда я пояснил ему, что хочу проехаться на лифте.
Лифт мансарды Рэймонда Синклера оказался просто коробкой с сиденьем. Для одного человека он был комфортабелен, для двух хороших друзей – уютен. Для нас с Портером он был тесен. Портер оперся о колени и пригнулся. Видимо, он уже привык.
Вполне вероятно. Большинство квартирных лифтов такие же. Зачем тратить пространство комнаты на шахту лифта?
Поездка была быстрой. Сиденье было необходимо: при старте вверх ускорение было почти двукратным, а в конце чуть большее время лифт тормозился при половинном ускорении. Мелькали светящиеся номера. Но я не заметил ни одной двери.
– Слушайте, Портер, а если этот лифт застрянет, через какую дверь мы сможем выбраться?
Он как-то странно посмотрел на меня и сказал, что не имеет представления.
– И к чему беспокоиться? Если он застрянет на такой скорости, то разлетится на куски, как нарезанные листья салата.
Лифт вызвал у меня ощущение клаустрофобии, и я призадумался. У ушел не через лифт. А почему? Может, поездка вверх ужаснула его? Команда памяти: порыться в медицинских записях всех подозреваемых. Нет ли у кого из них клаустрофобии? Жаль, что компьютер лифта не ведет учет. Мы могли бы выяснить, кто из них использовал ящик лифта лишь один раз или вовсе им не ездил.
Тогда мы будем искать У2. К настоящему времени я выделил три группы. У1 убил Синклера, потом попытался использовать низкоинерционное поле и как добычу, и как алиби. У2 был чокнутым, генератор его интересовал только с точки зрения создания зловещей картины. Группу У3 составляли Дженис и Дрю Портер.
Когда двери раздвинулись, за ними стояла Дженис. Она была бледна, с понурыми плечами. Но увидав Портера, она просияла как солнце и кинулась к нему. Бежала она вразвалку, теряя равновесие из-за недостающей руки.
В траве по-прежнему виднелся широкий коричневый круг, размеченный белым мелом и желтыми химикатами, выявляющими кровь. Были очерчены исчезнувшее тело, генератор, кочерга.
Что-то постучалось в дверь черного хода моего сознания. Я перевел взгляд с меловых контуров на открытый лифт, снова на мел… и треть головоломки встала на место.
Как просто. Мы искали У1… и вот у меня появилась прекрасная идея, кто им являлся.
– Как это получилось, что вы прибыли с мистером Портером? – между тем спрашивал у меня Ордас.
– Он пришел ко мне на работу. Мы говорили о гипотетическом убийце… – я добавил более тихо: – об убийце, который не Дженис.
– Очень хорошо. И вы сообразили, как он мог уйти?
– Пока нет. Но подыграйте мне. Допустим, что путь был.
Портер и Дженис присоединились к нам, обхватив друг друга за талию.
– Прекрасно, – сказал Ордас. – Мы примем, что путь наружу был. Он его сам придумал? И почему он не использовал лифт?
– Он уже имел этот путь на уме, явившись сюда. А лифт он не использовал потому, что собирался забрать машину. Она бы просто не влезла в лифт.
Все уставились на меловые очертания генератора. Как просто.
– Ба! – произнес Портер. – И все же он воспользовался своим путем и оставил вам загадку запертой комнаты!
– В этом могла быть его ошибка, – серьезно сказал Ордас. – Выяснив его путь отхода, мы можем узнать, что его мог использовать только один человек. Но, разумеется, мы даже не знаем, что такой путь есть.
Я сменил тему.
– Нашли ли вы всех, внесенных в список для лифта?
Вальпредо вытащил свой блокнот со спиралью и перелистал его, найдя записанные имена людей, которым было позволено пользоваться лифтом Синклера. Он показал его Портеру.
– Видели ли вы это?
Портер изучил список.
– Нет, но догадываюсь. Так, посмотрим… Ганс Друкер был до моего появления любовником Дженис. Мы с ним все еще видимся. В сущности, он был на той самой пляжной вечеринке вчера ночью у Рэндалла.
– Он грохнулся ночью прямо на ковер Рэндалла, – заметил Вальпредо. – Он и четверо других. Самое лучшее алиби.
– О, Ганс не мог иметь к этому никакого отношения! – воскликнула Дженис, которую ужаснула сама мысль.
Портер все еще просматривал список.
– О большинстве этих людей вы уже знаете. Берта Холл и Мюриель Сандуски были подружками дяди Рэя. Берта ходила с ним в походы.
– Мы расспросили их тоже, – пояснил мне Вальпредо. – Если желаете, можете прослушать записи.
– Нет, сообщите только суть. Я уже знаю, кто убийца.
При этих словах Ордас приподнял брови, а Дженис сказала:
– О, здорово! Кто же?
На этот вопрос я загадочно улыбнулся. Никто не осмелился обвинить меня во лжи.
– Мюриель Сандуски уже почти год живет в Англии, – продолжал Вальпредо. – Замужем. Синклера не видела много лет. Большая, красивая рыжая женщина.
– Она как-то изрядно увлеклась дядей Рэем, – заметила Дженис. – А он ею. Думаю, его страсть продолжалась дольше.
– Берта Холл – нечто другое, – рассказывал Вальпредо дальше. – Ровесница Синклера, в хорошей форме. Жилистая тетка. Она рассказала, что когда Синклер выходил в работе на финишную прямую, он забрасывал все: друзей, общение, физические упражнения. Потом он звонил Берте и отправлялся с ней в поход, чтобы придти в себя. Двое суток назад он позвонил ей и договорился на следующий понедельник.
– Алиби? – спросил я.
– Никакого.
– Да ладно! – негодующе заявила Дженис. – Я Берту знаю с детства! Если вы знаете, кто убил дядю Рэя, так почему не скажете прямо?
– Сделав определенные допущения, я почти уверен, что это кто-то из данного списка. Но я не знаю, как он выбрался, или как собирался это сделать, и можем ли мы это доказать. Прямо сейчас я не могу никого обвинить. Очень обидно, что он не потерял руку, когда тянулся за кочергой.
Портер выглядел разочарованно. Дженис тоже.
– Вы не хотели бы сталкиваться со встречным судебным иском, – осторожно предположил Ордас. – Так как насчет машины Синклера?
– Это в своем роде безынерциальный привод. Снижает инерцию – время ускоряется. Бера уже выяснил о машине множество интересных вещей, но еще не скоро он сможет по-настоящему…
– Так что вы говорили? – спросил Ордас, заметив, что я осекся.
– Синклер закончил эту проклятую штуковину.
– Разумеется, – заявил Портер. – Иначе он не стал бы показывать ее другим.
– Или звонить Берте насчет похода. Или распространять слухи о том, что он сделал. О да. Разумеется, он выяснил об этой машине все что мог. Вас обманули, Хулио. Все упирается в машину. А ублюдок повредил свою руку, и мы сможем это доказать.
Возглавляемые Ордасом, мы набились в такси: я, Ордас, Вальпредо и Портер. Вальпредо поставил автопилот на обычную скорость, чтобы не беспокоиться об управлении. Мы развернули кресла лицом друг к другу.
– Вот за эту часть я ручаться не могу, – сказал я, быстро делая наброски в позаимствованном у Вальпредо блокноте. – Но припомните, у него оставалась длинная веревка. Он намеревался ее использовать. Вот как он планировал выбраться.
Я нарисовал ящик, изображающий генератор Синклера и человечка, прильнувшего к раме. Кружок вокруг них обозначал поле. Веревка бантиком была привязана к машине, другой ее конец тянулся сквозь поле наружу.
– Видите? Он поднимается по лестнице при включенном поле. При движении с такой скоростью только один шанс из восьми, что камера засечет его. Он подкатывает машину к краю крыши, привязывает к ней веревку, бросает веревку подальше, сталкивает генератор с крыши и прыгает сам вместе с ним. Веревка падает с ускорением тридцать два фута в секунду в квадрате по нормальному времени, и к тому же ее тянут вниз машина и убийца. Но не сильно, поскольку они в низкоинерционном поле. К тому моменту, когда убийца достигает земли, он движется со скоростью чуть больше чем… э… тысяча двести футов в секунду на пятьсот… э… ну скажем, три фута в секунду по внутреннему времени, и ему надо успеть оттащить машину, потому что веревка падает сверху подобно бомбе.
– Похоже, что это могло сработать, – сказал Портер.
– Ага. Я какое-то время думал, что он просто стоял на дне поля. Но небольшая возня с машиной излечила меня от этой идеи. Он бы сломал обе ноги. Но он мог держаться за раму – она достаточно прочная.
– Но машины у него не было, – заметил Вальпредо.
– Вот где вас и провели. Что происходит при пересечении двух полей?
Они выглядели растерянно.
– Вопрос непростой. Ответа пока никто не знает. Но Синклер знал. Он был обязан, он закончил работу. У него должны были быть две машины. Вторую машину забрал убийца.
– А-а-а, – проговорил Ордас.
– Кто же У? – спросил Портер.
Мы уже опускались на стоянку. Вальпредо знал, где мы находимся, но хранил молчание. Покинув такси, мы направились к лифтам.
– Этот вопрос куда проще, – сказал я. – Он собирался использовать машину для алиби. Глупо, если учесть, что много людей слышали о ее существовании. Но он не подозревал, что Синклер уже был готов показывать ее людям – конкретно вам и Дженис. Кто остается? Экс знал только, что это какой-то вид межзвездного двигателя.
Лифт был необычно просторен. Мы сгрудились в нем.
– И, – сказал Вальпредо, – есть еще вопрос руки. Думаю, я тоже сообразил.
– Я дал вам достаточно ключей, – отметил я.
Петерфи долго не отвечал на наш звонок. Должно быть, он изучал нас через дверную камеру, удивляясь такому скоплению в парадном. Потом он спросил сквозь решетку:
– Да? В чем дело?
– Полиция. Откройте, – сказал Вальпредо.
– У вас есть ордер?
Я вышел вперед и показал камере мое удостоверение.
– Я из АРМ. Я в ордере не нуждаюсь. Откройте. Мы вас долго не задержим.
Так или иначе.
Он открыл дверь Теперь он выглядел аккуратнее, чем в полдень, несмотря на домашнюю коричневую пижаму.
– Только вы, – заявил он.
Он впустил меня и начал закрывать дверь перед остальными.
– Эй! – Вальпредо придержал дверь рукой.
– Все в порядке, – сказал я.
Петерфи был меньше меня ростом, и со мной был игольный пистолет. Вальпредо пожал плечами и позволил закрыть дверь.
Моя ошибка. Я сложил две трети головоломки, а думал, что знаю ее целиком.
Петерфи скрестил руки и спросил:
– Ну и? Что вы хотите поискать на этот раз? Может, исследуете мои ноги?
– Нет, давайте начнем с инсулиновой капсулы на вашем предплечье.
– Пожалуйста, – сказал он настораживающим тоном.
Я подождал, пока он снимет рубашку – нужды в этом не было, но ему необязательно было знать, – потом пробежался воображаемыми пальцами по инсулиновой капельнице. Запас был практически полон.
– Мне следовало догадаться, – сказал я. – Черт возьми. Вы запаслись инсулином на шесть месяцев у органлеггера.
Его брови приподнялись.
– Органлеггера? – он подтянул одежду. – Это обвинение, мистер Хэмилтон? Я запишу это для своего адвоката.
А я-то не хотел втягиваться в судебный процесс. Ну и к дьяволу.
– Да, это обвинение. Вы убили Синклера. Кроме вас никто не попытался бы использовать этот трюк с алиби.
Он выглядел искренне озадаченным, подумал я.
– Почему?
– Если б кто-либо еще попытался организовать алиби с генератором Синклера, Бернат Петерфи рассказал бы полиции все о том, что это за штука и как она работает. Но вы были единственным, кто знал об устройстве до прошлого вечера, когда он принялся его демонстрировать.
На подобную логику он мог ответить только одним образом, и он это сказал:
– Я все еще записываю, мистер Хэмилтон.
– Записывайте и будьте прокляты. Мы можем проверить другие вещи. Вашу продуктовую доставку. Ваш счет за воду.
Он не поморщился. Он улыбался. Блефовал? Я принюхался. Шестимесячный запах человеческого тела, накопившийся за одну ночь? От человека, который принял за шесть месяцев не более пяти-шести ванн? Но его система кондиционирования была слишком хороша.
Занавеси были сейчас открыты ночи и океану. Сегодня в полдень они были закрыты, и он щурился. Но это не улика. Свет: горела только одна лампа. Ну и что?
Большой, мощный походный фонарик стоял на столике у стены. Днем я его не заметил. Теперь я был уверен, что знаю, как он его использовал… но как это доказать?
Продукты…
– Если за последнюю ночь вы не накупили продуктов на шесть месяцев, значит, вы их украли. Генератор Синклера – отличное средство для краж. Мы проверим супермаркеты в округе.
– И свяжете кражи со мной? Как?
Он был слишком умен, чтобы сохранить генератор. Но, если подумать, где же он мог его бросить? Он был виновен. Он не мог убрать все следы…
– Петерфи? Я догадался.
Он мне поверил. Я почувствовал, как он собрался. Может, он сообразил еще раньше меня.
– Ваши противозачаточные инъекции истекли еще шесть месяцев назад. Ваш органлеггер не мог вам их раздобыть: зачем ему хранить контрацептивы? Вы покойник, Петерфи.
– Ну и ладно. Будьте вы прокляты, Хэмилтон! Из-за вас я потерял разрешение на детей!
– Так давайте попробуем снова. Мы не можем позволить себе потерять содержимое вашей головы. Вы слишком много знаете о генераторе Синклера.
– О нашем генераторе! Мы построили его вдвоем!
– Угу.
– Вы не сможете предать меня суду, – сказал он более спокойно. – Что вы расскажете суду о том, как убийца покинул квартиру Рэя?
Я вытащил мой набросок и вручил ему. Пока он изучал его, я спросил:
– Как вам понравилось прыгать с крыши? Вы не могли знать наверняка, что это сработает.
Он поднял голову. Говорил он медленно, неохотно. Наверное, ему хотелось кому-то рассказать, и теперь уже было все равно.
– Тогда мне было наплевать. Моя рука висела как мертвая и воняла. На то, чтобы достичь земли, у меня ушло три минуты. Я думал, что умру по пути.
– А где вы так быстро нашли органлеггера?
Он посмотрел на меня как на дурака.
– Не соображаете? Три года назад. Я надеялся, что диабет удастся излечить трансплантацией. Когда правительственные больницы не смогли мне помочь, я отправился к органлеггеру. Мне повезло, что прошлым вечером он все еще был при деле.
Он ссутулился. Гнев, казалось, полностью покинул его.
– Потом я шесть месяцев пробыл в поле, ожидая, пока шрамы заживут. В темноте. Я попробовал взять с собой вон тот большой походный фонарик, – он горько рассмеялся. – Я забросил эту идею, заметив, что стены дымятся.
Стена над этим столиком выглядела обожженной. Мне надо было обратить внимание на это раньше.
– Не купался, – продолжал он. – Я опасался использовать так много воды. Практически не было возможности размяться. Но есть-то надо было? И вот все насмарку.
– Расскажете ли вы нам, как найти органлеггера, с которым вы имели дело?
– У вас, я вижу, сегодня большой праздник, Хэмилтон? Хорошо, почему бы и нет. Толку вам от этого не будет.
– Почему?
Он очень странно посмотрел на меня.
Потом он повернулся и побежал.
Он поймал меня врасплох. Я прыгнул за ним. Я не знал, что у него на уме; из квартиры был только один выход, исключая балкон, но он направлялся не туда. Он вроде бы стремился достичь пустой стены… с приставленным к ней столиком, на котором лежал фонарик. Я увидел ящик в столике и подумал: пистолет! Я ринулся за ним и схватил его за запястье как раз в тот миг, когда он дотянулся до выключателя над столиком.
Я откинулся и попытался оттащить его оттуда… и тут включилось поле.
Я держал руку до локтя. За ней все потонуло в фиолетовом мерцании: Петерфи отчаянно дергался в низкоинерционном поле. Я продолжал держать его, пытаясь понять, что происходит.
Второй генератор был где-то поблизости. В стене? Теперь, с близкого расстояния, я заметил, что выключатель недавно врезан в стену. Наверное, сзади кладовка и в ней генератор. Петерфи, должно быть, продырявил стену и вделал выключатель. Естественно, чем еще ему было заняться за шесть месяцев досуга?
Нет нужды кричать о помощи. Звукоизоляция у Петерфи была слишком современная. А если я не отпущу его, Петерфи за несколько минут умрет от жажды.
Нога Петерфи двигалась прямо к моей челюсти. Я кинулся на пол, и край подошвы ботинка почти оторвал мне ухо. Я вовремя перекатился вперед, чтобы ухватить его за щиколотку. Снова фиолетовое трепетание, и его другая нога бешено вылетела из поля. В мускулы поступало слишком много конфликтующих нервных импульсов. Нога дергалась как некое умирающее существо. Если я не отпущу его, он разорвется на дюжину кусков.