– Скажите, господин Василевский…
– Молодой человек, извините, что перебиваю, можно, вы будете называть меня по имени-отчеству?
– Зачем?
– Ну, я, знаете, не привык… «Господин»! Господа – это те, кто не работают, а я вкалываю по шестнадцать часов в сутки… В общем, мне удобнее – по имени-отчеству. Хорошо?
– Ну, как хотите… – Артем покосился на меня. – Дмитрий Алексеевич, расскажите, сколько времени у вас работал погибший? То есть ваш шофер?
– Примерно три года.
– Он вас устраивал как водитель?
– Да. Он был хорошим специалистом. И человеком, кстати, тоже.
– Расскажите подробно, как прошел тот день, когда вы видели его в последний раз.
– Да тут нечего рассказывать. Я собирался ехать в Москву, заказал по Интернету билет. Антон отвез меня на вокзал, посадил на поезд, а сам поехал домой. Я посоветовал ему на те три дня, что меня не будет, съездить в Сорокино к родственникам, отдохнуть. Он уверил меня, что так и сделает. А через три дня он должен был меня встретить на вокзале. Но уже не встретил…
– Я надеюсь, ваш билет сохранился?
– Билет сохранился, и к тому же у меня прекрасное алиби! – Дмитрий Алексеевич выразительно посмотрел на меня. Я кивнула.
– Вы ездили в Москву с Татьяной?
– Мы вместе ехали из Москвы в Тарасов, в одном купе, где и познакомились.
– Это хорошо. Так. А сколько получал ваш водитель?
– Немного. Хотя работал он практически без выходных. Я это не из жадности, вы не думайте… Просто я считаю, что нельзя давать много денег молодому человеку. Ну, что ему требуется себе покупать? Еду не надо: он питался с нами, Тамара готовит не хуже, чем в ресторане. За жилье он не платил. Вот его комната, вы видите, что здесь есть все, необходимое для проживания. Телевизор он мог смотреть наверху, в гостиной. Компьютер есть у Кристины, она ему, кстати, помогала курсовые и контрольные делать… Так что я могу смело сказать: Антон ни в чем не нуждался.
– Так все-таки, сколько?
– Десять тысяч.
– А что он покупал на эти деньги, вы не знаете?
Василевский пожал плечами:
– Одежду, обувь, журналы… Остальное он, по-моему, откладывал. Да, и еще он бабушке в деревню посылал иногда небольшие суммы.
– К нему кто-нибудь приходил? Друзья у него были?
– Вы знаете, это сложный вопрос. Честно говоря, я не в курсе. Тамара говорила, что Антон ходит в гости к охраннику Гоше, это здесь недалеко, через дом, кажется… Но Гоша к нам не ходил… Во всяком случае, мне об этом ничего не известно.
– Что вы можете сказать о характере Антона?
– Характер… Не хочется отвечать, как в первом классе: хороший. Антон был из той редкой породы людей, о которых можно сказать: он – просто умница! Честен, аккуратен, обязателен. За три года он не подвел меня ни разу, я был настолько спокоен все это время… насчет поездок, я имею в виду. Ровно в семь, каждое утро – машина у крыльца. Всегда заправлена, вымыта, давление масла проверено, колеса, там, ну, и все такое… в общем, садись и поезжай! Ничего не сломается, бензин не кончится. Антон, кстати, работал без отпуска и почти без выходных. Я собирался повысить ему зарплату. А еще он был серьезным молодым человеком. К спиртному был равнодушен, равно как и к сигаретам. Зарядку делал с гантелями – форму поддерживал.
– А девушка у него была?
– Я не в курсе!
– Что, никто из женского пола к нему не приходил?
– Я же сказал: я не в курсе. К нам сюда не приходили, а где-то вне дома, может, и была, не знаю.
Я про себя отметила, что про девушек Василевский сказал как-то очень торопливо, как бы желая побыстрее отделаться от этого неприятного для него вопроса. Или это мне показалось? Да нет, не показалось: точно, он не хотел говорить на эту тему, это было заметно. Почему? Ему известно что-то такое, что не красит Антона? Или… Так, этот вопрос надо взять на заметку и потом выяснить.
Артем продолжал допрашивать Василевского:
– Антон конфликтовал с кем-нибудь?
– Антон?! Что вы! Он был абсолютно неконфликтен. Наоборот, он был доброжелателен и уступчив.
– У него было какое-нибудь хобби?
– Насколько я знаю, он любил читать журнал «За рулем», просто до дыр его зачитывал. Еще он любил сам покопаться в машине. Он ведь учился на автомеханическом, я не помню, я вам говорил? Да, а по телевизору он смотрел только передачи про автомобили.
– Дмитрий Алексеевич, родители Антона…
– Умерли! Оба. Он сирота.
– А бабушки-дедушки? Я хочу узнать, не мог он быть наследником большого состояния?
– Кто? Антон?! Что вы, откуда? Нет, там, в деревне, все бедные… Нет, никакого состояния не предвиделось, я своих родственников знаю.
– А родные братья-сестра у Антона есть?
– Нет. Зато двоюродных и троюродных – полдеревни.
– С кем из вашей семьи он был особенно близок?
– Со мной, конечно, мы ведь постоянно с ним ездили. Разговаривали по дороге…
Голос Дмитрия Алексеевича дрогнул, он отвернулся, достал платок, стал сморкаться и вытирать лоб. Когда через минуту он повернулся к нам, глаза его были красными.
– Мы, конечно, сделаем распечатку его звонков, но, может быть, вы знаете, кому звонил Антон или кто ему звонил?
– У него есть сотовый… был… я подарил, на его день рождения… Но кому он звонил – не знаю, извините. При мне звонков почти не было.
– Дмитрий Алексеевич, это пока все. Если будут еще вопросы…
– Да, да, в любое время. Я готов, только найдите этого киллера, я ему сам ноги переломаю!
– А почему вы думаете, что стрелял киллер? – спросил Артем.
– Как?! А пуля в лоб? Мы же с вами видели в морге… Контрольный в голову, кажется, так это называется?
– Ну, это только версия, еще неизвестно… А теперь можно пригласить сюда вашу супругу?
– Да, я ее позову.
– Дмитрий Алексеевич, одну минуточку, – вступила я. – Еще один вопрос. – Я повернулась к Василевскому: – Когда Антон сажал вас на поезд, он довел вас прямо до вашего вагона?
– Ну, да. Он занес в купе мою дорожную сумку и поставил ее на место.
– И проводница видела вас вдвоем?
– Да, видела.
– Это очень хорошо. Все, у меня вопросов больше нет.
Василевский вышел. Мы остались с Артемом одни.
– Ну и как тебе хозяин дома? – спросила я.
– А ты вправду ехала с ним из Москвы?
– Правда. В одном купе. Мы обедали вместе в вагоне-ресторане, и он мне все уши прожужжал про своих родственников. И потом, когда он стоял на перроне и названивал Антону, я была рядом. Все так и было, как он говорит. Артем, тебя ничего не смущает в его ответах?
– Нет, а что?
– Ему неприятен вопрос, была ли у водителя девушка.
– Да? Не заметил.
– А я заметила! Он ответил на него излишне быстро, как бы стараясь поскорее покончить с этой темой.
– Хм, надо же! И о чем это говорит?
– Потом скажу. – Я услышала в коридоре стук каблуков. – Артем, ты у Инны тоже спроси, была ли у Антона девушка.
– Зачем?
Я махнула рукой: мол, я объясню попозже.
Дверь открылась. Инна стояла на пороге, как мраморное изваяние, – холодная, белая и каменная. Она по очереди окинула нас презрительно-уничтожающим взглядом, нехотя переступила порог комнаты и вошла, всем своим видом давая понять, что делает нам большое одолжение. «Я могла бы и не приходить, у меня есть дела поважнее, чем трепаться с такими ничтожествами. Ну что с вами делать, так и быть, снизойду до вас на этот раз!» – красноречиво заявлял весь ее вид. Она села на то место, где минуту назад сидел ее супруг, закинула ногу на ногу и скрестила пальцы на колене. Взгляд ее вперился куда-то в стену. «Как-то по-мужски сидит», – автоматически отметила я про себя.
– Задавайте же, наконец, ваши вопросы! – нетерпеливо сказала Инна. Кажется, ее раздражала неторопливость лейтенанта.
– А может, вы сами расскажете нам про Антона? – спросил Артем.
– Я?! А что я могу вам о нем рассказать?! – не то удивилась, не то возмутилась Инна. – Я в прошлый раз вот этой… девушке уже сказала, что о водителе моего мужа мне ничего не известно. Я его практически не видела. Иногда, за ужином.
– А в каких отношениях вы с ним были?
– Что значит: в каких отношениях?! Это водитель мужа, в каких отношениях я могу с ним быть?!
– Ну, тогда я спрошу так: вы конфликтовали с ним или ваше общение было ровным, дружеским?
– Наше общение было никаким.
– Хорошо. К нему кто-нибудь приходил?
– Сюда?! В наш дом?! Еще чего! Я бы просто этого не допустила.
– А что делал Антон в свободное время?
– Я не находилась с ним рядом в его свободное время!
Инна говорила с расстановкой, чуть ли не по складам. Всем своим видом она показывала, что ее страшно раздражает тупость лейтенанта, но она держит себя в руках.
– А девушка у него была?
– Вы что, издеваетесь? Я, по-вашему, следила за ним?
– Ну, хоть что-нибудь вы знаете об Антоне?
– Только то, что он был водителем моего мужа.
– По-моему, вы относились к нему как-то неприязненно.
– Молодой человек!..
– Я лейтенант милиции.
– Молодой человек!..
– Я лейтенант милиции.
– Лейтенант милиции! С чего вы взяли, что я относилась к нему неприязненно?! – Инна от возмущения даже пятнами пошла. – Я относилась к нему нормально. Парень из деревни жил в таком доме, на всем готовом! Питался как в ресторане! Да еще зарплату получал – будь здоров! Это, по-вашему, мы к нему плохо относились?!
– Извините, Инна… как вас по отчеству?
– Матвеевна!
– Инна Матвеевна, я говорю лично о вас. Человек жил у вас в доме три года, бок о бок с вами, а вы о нем ничего не знаете! Вообще ничего! Как такое может быть?
– Вы, лейтенант милиции, может быть, будете удивлены, но о Тамаре я тоже ничего не знаю. Почти ничего. Это – обслуга, и если я буду с ними церемонии разводить, в задушевные беседы вступать, они подумают, что я им – подруга, что можно кое-как готовить, плохо убирать и так далее. Как мне потом с них что-то спрашивать?! Обслугу надо держать на расстоянии, и чем больше это расстояние – тем лучше! Вот мой муж дома со всеми держит себя ровно, интеллигентно. А на работе? Знаете, как он строг с продавцами?! Я сама продавцом у него работала… да-да, что вы на меня так смотрите? Работала целый год и знаю, как он умеет спрашивать с людей и поддерживать дисциплину. Потому что без этого нельзя, иначе все разболтаются, начнут шалберничать. Так вот, дома я тоже строго слежу за прислугой, ну то есть за Тамарой. Вы думаете, почему у нас такая чистота и порядок? Я каждый день проверяю, как Тамара убирается. А что она там готовит, меня не интересует, я в еде неприхотлива, заказы на различные блюда делают, в основном, Дмитрий Васильевич и Кристина. И я держу с ней дистанцию.
– С шофером вы тоже держали дистанцию?
– Да, мы с ним общались на уровне: «Здравствуйте – До свидания».
Инна сказала это гордо – вот, мол, я какая молодец! Что ж, спорить трудно, спрашивать с других тоже надо уметь. Но за три года не узнать ничего о человеке, живущем с тобой рядом?! О соседях в подъезде и то кое-что узнаешь за это время. Да, тяжелый случай…
Инна смотрела на нас снисходительно-насмешливо: ну, мол, как я вас? И какие еще каверзные вопросы вы для меня приготовили? Артем записал что-то в свой блокнот и сказал:
– Инна Матвеевна, не смею вас больше задерживать. И, если не трудно, пригласите сюда вашу домработницу.
Снежная королева встала и молча удалилась из комнаты.
– Она всегда такая? – спросил Артем.
– Думаю, всегда.
– Как же тогда ее мог полюбить Василевский? Я бы на такой никогда не женился, с ней жить – как в погребе: холодно и сыро. И хочется скорее убежать.
– Ну, может, с ним она другая?
– Сомневаюсь. Так, о чем будем спрашивать Тамару… как ее, кстати, по батюшке?
– Не знаю. Мне она сказала, что ее зовут «просто Тамара». Как сериал «Просто Мария». Смотрел, Артем?
– Нет. А что, интересный?
– Я такое тоже не смотрю. Любовь-морковь… Такое ощущение, что подсматриваешь в замочную скважину к соседям: как там они живут? Кто женился, кто развелся? Кто кого бросил? Мещанство.
– А откуда тогда ты знаешь про Марию?
– Тамара сказала, уж она-то, по-моему, только такие сериалы и смотрит.
В коридоре послышались тяжелые шаги поварихи.
– И ее про девушку тоже спроси, – шепнула я Артему.
Тамара нерешительно заглянула в дверь:
– Можно?
– Да, да. Заходите. – Артем сделал приглашающий жест.
Тамара вошла в комнату и встала посередине, переминаясь с ноги на ногу.
– Да вы садитесь! – пригласил Артем, указывая на кровать. Тамара села на самый краешек. – Представьтесь, пожалуйста, – попросил он.
– Петрова Тамара, домработница.
– А по батюшке вас как величать?
– Матвеевна.
Мы с Артемом переглянулись. И эта Матвеевна?
– Тамара Матвеевна, что вы можете сказать об Антоне Архипове?
– Это об Антошке, что ли? Только хорошее. Серьезный парень был, старших уважал, со мной всегда здоровался и за ужин благодарил. Вкусно, говорит, готовите… – Тамара вдруг всхлипнула, а потом тихо заскулила: – Такого парня убили! Ироды! Изверги! Мне Лексеич как сказал… я аж заплакала. Жалко мне Антошку!
Тамара вытерла лицо передником.
– Не знаете, Тамара Матвеевна, а девушка у него была?
Повариха испуганно посмотрела сначала на Артема, потом на меня:
– Не было. Когда ему с девками-то встречаться? Он работал допоздна.
Тамара опять немного занервничала при вопросе о девушке. Что это? Всех почему-то нервирует этот вопрос, хотя что здесь необычного? Молодой, здоровый, симпатичный парень просто обязан был иметь как минимум подругу. Ему ведь не пятнадцать лет! И не монахом же он работал у Василевского? Деревенские вообще серьезно относятся к этому вопросу. Он, по-хорошему, должен был уже и о женитьбе подумывать.
– Значит, не было, говорите? – сказала я таким тоном, чтобы Тамара поняла: я очень сомневаюсь в ее словах. – А свою ванную комнату вы давно убирали?
Домработница посмотрела на меня удивленно:
– А п-причем здесь… Давно… Мне не до своей ванной, я хозяйскую почти каждый день драю… а свою уж так… иногда. Мы ведь только с Антоном ею и пользовались.
Я встала и вышла из комнаты. Артем еще о чем-то спросил Тамару, а я направилась в конец коридора. Вот она, последняя дверь. Я открыла ее и увидела ванную для обслуги. Здесь были унитаз, раковина и душевая кабина. Все недорогое, простенькое. Бежевая кафельная плитка на стенах, коричневая – на полу. Над раковиной – зеркало с полочкой. Все довольно чистое, видно было, что пользующиеся туалетом люди весьма аккуратны. Под зеркалом стояли два стаканчика с зубными щетками, лежал тюбик пасты. Крем для бритья, станок, мыло, расческа. Я стала внимательно осматривать все – от унитаза до душевой кабины. Черт, полы слишком темные, плохо видно. Я присела на корточки, склонившись к самому полу. Так, а в душевой кабине у нас что? Это женский волос, но он может быть и Тамарин. Шапмунь на полочке и гель для душа… хм, достаточно дорогие. Так, вот кое-что в уголке за душевой кабиной… Ну-ка, ну-ка, что это? Я поднесла найденную вещицу к свету. Ага! Я оказалась права. Не зря я здесь ползала… Я зажала в руке находку и вернулась в комнату Антона.
Глава 4
Когда Тамара пошла к себе в кухню, я обернулась к Артему:
– Ну и как, высветилось что-нибудь?
– Даже не знаю. Так все хорошо, что просто сомнение берет.
– И правильно берет.
– А для чего надо было выяснять про девушку Антона?
– Понимаешь, Артем, когда я сама опрашивала всех домочадцев, мне показалось, что всем им этот вопрос крайне неприятен. Они старались поскорее ответить на него, и всех от него как будто коробило. У меня такое чувство, что все что-то знают и скрывают. Но что? И мне кажется, что подружка-то у погибшего была, но что-то с этой девушкой не то… Потому что все хотят замять этот вопрос. А тебе так не показалось?
– Честно говоря, нет. Может быть, они действительно не знают, была у водителя девушка или нет? А они могут и не знать. Дома он бывал редко. С раннего утра уезжал с хозяином и не возвращался до вечера. А поужинав, уходил. И где он обретался? Не думаю, что он об этом всем докладывал.
– Я считаю, что все они прекрасно знают! И девушка действительно была. И не где-то там, в заоблачной дали. Она бывала здесь, у него. Смотри, что я нашла в ванной комнате!
Я разжала кулак. Артем подошел ко мне поближе и стал рассматривать мою находку.
– А что это?
Я с усмешкой посмотрела на лейтенанта милиции:
– Артем, тебе сколько лет?
– Двадцать пять. И при чем здесь мой возраст?
– Хорошо. Объясняю популярно – для не совсем компетентных товарищей. Это – украшение с нижнего женского белья! С трусиков, например, или с бюстгалтера. Видишь, крохотный атласный цветочек, в середине которого пришита белая перламутровая бусинка. Цветочек черного цвета, так что, думаю, белье было тоже черным.
– А может, это с белья поварихи?
Я посмотрела на Артема, как на человека, сказавшего абсолютную чушь.
– А ты знаешь, что такое белье продают только в дорогих салонах? И стоит оно… очень прилично стоит! Не думаю, что домработница стала бы его покупать, это как раз половина ее зарплаты, если не больше. К тому же, такое белье имеет, как правило, особый фасон, при котором максимально открыты некоторые части тела… ну, ты понимаешь? Зачем немолодой одинокой женщине такое мини-бикини? Тем более с ее-то комплекцией…
– Значит, все-таки это девушка Антона… и она заходила в его комнату и пользовалась ванной, – задумчиво пробубнил Артем.
– Думаю, да. И если она в нижнем белье была в его ванной комнате, значит, их отношения назвать платоническими вряд ли кому-либо удастся…
– Татьяна, – вдруг спохватился он, – а ведь ты изъяла это вещественное доказательство без соответствующих процессуально-правовых процедур?!
Вот что значит мент! Я порадовалась своей находке, которая рассказала нам о многом, а он попенял мне, что я «изъяла ее без соответствующих процедур». Нет, когда я работала в прокуратуре, я тоже следила за тем, чтобы вещественные доказательства изымались, по возможности, в присутствии понятых. Но что же мне сейчас – всех жителей этого дома созвать на осмотр атласного цветочка с чьих-то трусиков?