– Я очень хотел, чтобы вы не умерли, как умирали другие, близкие мне люди. Только не знал, чем помочь вам. Думал… и решился на это… Мясо, которое я приносил, было моим мясом. Да… Частью моей кровавой и нечистой плоти, – он приподнял рукав, и мы содрогнулись, увидев кость руки, едва прикрытую алой пленкой. – Страдая, моля прощения Бога, я резал ее, резал, как… пищу вам. Отрезал – мясо отрастало за пол дня… А что мне вреда? Только привычная боль.
– Тогда ты не человек! Нет, нет, ты не человек! – Адриан качал головой, не в силах смотреть в его сторону.
– Я – Агасфер.[10] Тот самый… – голос его, тихий, слился с шумом реки.
Только теперь я понял, кто он на самом деле, называвшийся нашим братом, молившийся рядом с нами семь долгих лет, деливший тепло и пищу. И… сам ставший пищей. Я не мог, не хотел верить, но то, что я слышал, то, что я видел своими мутными от слез и соли глазами, было правдой.
– Уйди… – произнес Адриан, и вдруг озлобился: – Вспомни, как ты прогнал Его. Вспомни и оставь нас.
– Прочь отсюда! – прихрамывая, Юлий выступил вперед.
– Я же молился вместе с вами… Семь лет вместе! Вы так вот прогоните меня? – его лицо стало совсем темным и жалобным. – Оставите горам и ветру? Братья, но вы же… ели мою плоть!
– Плоть, в которой скверна! – Адриан потряс клюкой. – Лучше бы мы уже были мертвы!
– «Изнутри, из сердца идет скверна»… ведь так говорил Господ?! Я же люблю вас, братья! – Агасфер упал на колени и зарыдал.
– Не смей повторять слова Его! Иди и вспоминай, Кого отверг ты! – Юлий поднял кусок льда и с силой бросил в распростертого на снегу человека. – Прочь с моих глаз!
Келарь отполз в сторону, поднялся и, шатаясь, побрел к краю пропасти.
Я хотел его остановить, позвал, но вместо звука имени из горла вышел хрип. Оттолкнув Юлия, я побежал к обрыву, думая, что Агасфер шагнет сейчас за присыпанную снегом кромку. Может быть, какой-то частью своих растревоженных чувств я хотел этого, хотел, чтобы он скорее исчез с моих глаз, из ставшего совсем холодным и лютым мира. Другой частью – частью своей души, согретой Господом, сотканной долгими словами молитв, я не мог допустить такого – рванулся вперед и крикнул, не помню что.
Агасфер не сорвался виз. Он пошел по краю обрыва над рекой, потом свернул к ложбине, оглянулся и сказал какие-то мучительные слова. Я не слышал их, потому что лицо его в слезах и такой тяжкой каменной печали предстало предо мной, что я оглох, обмер телом и рассудком. Братья подошли сзади ко мне. Втроем мы стояли и смотрели, как он взбирался через глубокий снег к перевалу. Закатное солнце светило ему в след отблесками кровавыми и тусклыми, как позолота ветхой иконы.
Примечания
1
МАРОН Кирский (Сирийский) (4 в.), христианский монах-пустынножитель; подвизался ок. г. Кир в Сирийской пустыне.
2
КЕЛАРЬ (от среднегреч. kellarios – кладовщик, эконом), в православной и католической церквах монах, ведающий монастырским хозяйством.
3
АГНЕЦ – Христос.
4
Киот – В древних направлениях христианства – витрина для размещения предметов религиозного поклонения.
5
ОРАНТА, – один из древнейших христианских образов, изображающий человеческую фигуру с поднятыми в жесте моления руками.
6
Агнец на образке – В первые века христианства преобладали аллегорические изображения Христа.
7
ЛИТАНИЯ (греч. litaneia – моление), в латинском обряде разновидность молитвы.
8
МАНДОРЛА (итал. mandorla – миндаль, миндалевидная форма), в христианском искусстве сияние славы (миндалевидной формы) вокруг фигуры Христа.
9
ЛЕРИН (франц. Лерен, Lerins), один из самых ранних монастырей в Западной Европе. Основан ок. 400 Хоноратом близ Канн на юго-востоке Галлии.
10
АГАСФЕР – еврей-скиталец, осужденный Богом на вечную жизнь и скитания за то, что не дал Христу отдохнуть (по многим версиям, ударил его) по пути на Голгофу.
