– Как интересно! – проговорил не без сарказма следователь. – Раненый бандит, пусть будет так, не имея возможности убить уже захваченную жертву, бросает ее, поворачивается и находит в себе силы поднять для броска тесак.
– По-вашему, я просто добил его? – сощурил глаза Возрин.
– По-моему, Коригов говорит то, чему научили его вы.
– Ну, знаете ли.
– Так, довольно! – Поднявшись, следователь повернулся к командиру отряда: – Извините, товарищ подполковник, но я вынужден задержать ваших офицеров.
– На каком основании?
– А что, мне нечего им предъявить? Хотя бы превышение допустимой самообороны? Защищаясь, дважды в нападавшего не стреляют, причем первый раз в спину, а второй в грудь. И любой суд выдаст мне постановление об аресте офицеров. По крайней мере, стрелявшего – точно.
– Мое разрешение вам не требуется?
– Нет. У нас в республике действуют законы Российской Федерации. Единственное, что я должен сделать, так это получить постановление на арест офицеров, сообщить вам об этом в письменной форме с приложением копии постановления.
– Заблуждаетесь, господин следователь, – покачал головой Сорокин. – Никого без моего разрешения вы не задержите.
– Вызовите сюда свой отряд? Примените силу против представителей законной власти республики, игнорируя законы государства? Давайте. В результате вместе с подчиненными пойдете под суд.
– И опять вы заблуждаетесь. Применять к вам силу нет никакой необходимости. У вас есть допуск для ознакомления с документами, имеющими гриф «Совершенно секретно»?
– Разумеется, иногда приходится изымать всякие документы.
– Тогда ознакомьтесь вот с этим. – Командир отряда достал сложенный вчетверо бланк с большой красной печатью.
Следователь начал читать, и по мере чтения от его бравады не осталось и следа. В специальном секретном приказе Главнокомандующего Вооруженными силами служащие отряда специального назначения наделялись практически неограниченными полномочиями на время исполнения служебных заданий. Правительственные же органы всех уровней обязывались к полному содействию, а при необходимости и переподчинению командиру отряда. Бойцам разрешалось применение оружия на поражение по обстановке.
Дочитав приказ, Каримов вернул его Сорокину:
– Значит, вы, по сути, вне закона?
– Мы на его страже, господин следователь. А теперь мы уезжаем. Удачного вам расследования. – Командир повернулся к своим офицерам: – Всем на выход!
На улице Веселов обратился к Сорокину:
– Юрий Викторович, киллер приехал на машине. Она должна стоять где-то рядом с базаром. Надо бы найти и осмотреть ее. До того, как автомобиль обнаружат люди Каримова.
– Ты успокоишься, в конце концов, Дима?
– Так точно! Разрешите начать поиск?
– Двадцать минут вам! – вздохнул Сорокин и посмотрел на часы. – Ровно в 13.30 выезд в часть! Пойдем колонной, так что жду!
– Есть, товарищ подполковник!
Офицеры быстро нашли внедорожник «Форд».
– А ты оказался прав, неизвестный ездил на «американце», – подмигнул Возрину Веселов, – и это та же машина, что стояла за Чизуром. Быстро осматриваем ее.
Требин нашел в кейсе между передним и задним сиденьями спутниковую станцию, но больше ничего, заслуживающего внимания, спецназовцы не обнаружили.
Забрав станцию и аккуратно упаковав ее в целлофановый пакет, офицеры перешли к машине командира отряда:
– Ну, что, специалисты? Нашли что-нибудь?
– Так, ерунду, товарищ подполковник, – улыбнулся Веселов, – всего лишь современную мощную спутниковую станцию.
– Ну, что ж, по машинам и домой!
Колонна из двух автомобилей прошла контрольно-пропускной пункт войсковой части в 14.05. Остановилась у штабного модуля, напротив плаца, где стоял «Ми-8».
– Вылет «вертушки» через двадцать пять минут! – напомнил Сорокин.
– Да мне только сумку забрать.
– Забирай, я оповещу командира экипажа, что вылет состоится по графику.
– Одна просьба, Юрий Викторович.
– Ну?
– Мы изъяли в поселке две станции. Разрешите мне забрать их с собой?
– Ничего себе просьба, а не жирно ли тебе будет, Дима?
– Эти спутники местным мог передать только снайпер, следовательно, он мог и пальчики свои оставить. А мне просто необходимо установить, что это за банда и почему устроила на меня охоту.
– Изъятие документально оформлялось?
– Нет, конечно!
– Тогда я не понимаю твоей просьбы. О каких станциях ведешь речь?
– Благодарю, товарищ подполковник.
– Не за что. Беги за своей сумкой, я ребят соберу. Попрощаемся по-человечески, все же не через один бой вместе прошли. Поспешай, Дима, поспешай!
В 14.15 офицеры отряда, выпив на скорую руку по сто граммов спирта прямо из фляжек, попрощались с Веселовым, и через пятнадцать минут «Ми-8» медленно поднялся над плацем войсковой части, беря курс на северо-запад.
В 18.30 Дмитрий вышел на бетонку, где грузился транспортный борт «Ил-76» на Москву. В грузовой отсек солдаты внесли ящик с гробом погибшего испанского оператора Гонто Солиса. Веселова догнала Мэйт Буэно:
– Скажите, капитан, мы полетим вместе с Гонто?
– А вы имеете что-нибудь против?
– На этом самолете места для пассажиров предусмотрены?
– Скамейки.
– Кошмар!
– Вы с господином Маркесом можете выехать в Ростов и оттуда добраться до Москвы на комфортабельном лайнере.
– Нет уж, пусть на этом самолете, лишь бы побыстрее отсюда. У вас ужасная страна, ужасные люди, ездить по вашим дорогам все равно что пытаться перейти пропасть по канату без страховки и балансира. Повсюду поджидает опасность. Скажите, капитан, вам никогда не хотелось покинуть Россию? На Западе вы устроились бы на хорошее место. Профессионалов у нас ценят.
– Вы предлагаете мне лететь с вами в Испанию?
– Почему нет? Здесь же просто нельзя жить.
– Это для кого как, госпожа Буэно, – серьезно посмотрел на испанку Веселов. – И потом, улечу я, улетят другие, кто будет противостоять терроризму? Защищая свою страну, мы защищаем и Запад. Представляете, что боевики, которых сейчас мы бьем на Кавказе, придут к вам в Испанию? И тогда ваша ныне цветущая страна превратится в сплошной кошмар. Куда дальше бежать? В Америку? Или на Антарктиду? Вот туда террористы точно не сунутся, хотя черт их знает, может, задумают расколоть льды и затопить весь мир?
– Странный вы народ, русские. Имеете огромную территорию, несметные природные богатства, а живете, как дикари.
– Как умеем, и закончим этот беспредметный разговор. Поднимайтесь по трапу и занимайте место на борту, а то придется на каком-нибудь ящике сидеть.
Веселов отошел от самолета и набрал номер Воронова. Послышались длинные гудки, затем молчание, прерываемое треском и гулом:
– Ворон? Валера?
В ответ все то же молчание и усилившийся треск, но Воронов телефон не отключал.
– Валер? Я тебя не слышу. Если ты слышишь меня, то запоминай, в 19.00 сегодня я вылетаю в Москву, на военный аэродром. Завтра в любое время жду у себя. Отзвонись перед приездом. Все, мне пора на борт, привет Бестужевым передай, скоро увидимся.
Веселов отключил телефон.
Как ни пытался он успокоить себя, чувство опасности не проходило. Офицер буквально ощущал ее и подсознательно готовился к встрече с ней. А до встречи оставалось не так уж много времени.
Глава шестая
Москва. 26 апреля, четверг
Сергей Бестужев после работы заскочил в небольшой табачный магазин, купил несколько блоков привычной «Явы», в соседнем павильоне взял бутылку водки и поехал домой. Предстоял трудный разговор с Ларисой.
Супруги встретились у подъезда, приехав почти одновременно, поднялись в квартиру, и еще в прихожей Сергей с ходу заговорил, еле сдерживая злость и раздражение:
– Сколько тебе заплатили за наезд на фирму, где твой муж работает телохранителем шефа.
– Я взяток не беру, Сережа! Ты знаешь это, – удивленно ответила Лариса.
– Сейчас не знаю. Не уверен, что у тебя не открыты счета в наших, а возможно, и в зарубежных банках.
– У меня нет счетов, кроме того, о котором ты прекрасно осведомлен. Точнее, наш общий счет.
Бестужев разделся, прошел на кухню, достал из пакета бутылку водки, сорвал пробку, сделал из горлышка два больших глотка, на треть опустошив тару. Прикурил сигарету.
Лариса стояла в дверях и с печалью в глазах смотрела на мужа. Он повернулся к ней:
– Чего встала? Проходи. Присаживайся. Отдохни после трудов тяжких. Поговорим.
– Хорошо, поговорим. А может, сначала поужинаем?
– Я сыт.
– Ладно, не будем ужинать, значит, не будем. Поголодать тоже иногда полезно. Я слушаю тебя, дорогой.
Бестужев, прикурив без перерыва очередную сигарету, наклонился к жене:
Бестужев, прикурив без перерыва очередную сигарету, наклонился к жене:
– Нет, дорогая, это я тебя слушаю. Тебе что, больше всех надо?
– Когда-то ты, Сережа, говорил по-другому, – с грустью посмотрела на мужа Лариса. – А именно: «Кто, если не мы?» Если не вы, десантники, остановите разгул бандитизма. И уехал на Кавказ, на войну, хотя мог остаться. Скажи, тогда тебе тоже больше всех надо было?
– Знаешь, не путай свою дерьмовую, продажную политику с войной. И не забывай, что мне пришлось перенести на этой войне, развязанной, кстати, тоже политиками, только рангом повыше тебя. Господи, зачем я выжил? Зачем хотел выжить? Цеплялся за то, за что не надо было цепляться. Зачем, Лариса? Чтобы, сидя на цепи в вонючих подвалах, представлять, как ты тут развлекаешься? Мне хотелось сдохнуть, были моменты, мне, Лара, хотелось умереть, ты понимаешь это? Но не смог. Где-то духа не хватило, где-то боевики не дали…
– Я ни в чем не виновата перед тобой, Сережа. И хранила тебе верность, веря, что ты жив. Хочешь верь, хочешь – нет. И если честно, мне тоже надоело постоянно оправдываться перед тобой, быть без вины виноватой. Ты мне не веришь. И никогда не поверишь. Ты прав, у нас нет семьи. Мы не спим вместе последнее время. Для чего тогда сохранять видимость? Я вижу, как тебе тяжело. Я раздражаю тебя. Давай разойдемся. Я оставлю тебе квартиру, живи как хочешь.
– Конечно, квартиру она оставит, – невесело усмехнулся Сергей. – Какой пустяк. Тебе тут же новую подбросят лощеные козлы из твоей Думы. Хочешь, уходи, держать не стану. И хаты мне твоей не надо. Найду где жить. А от Роксенова отстань. Он человек честный.
– Честный? – покачала головой Бестужева. – Да уж, честней не бывает. Ты, вообще, понимаешь, что говоришь?
– Понимаю. И остаюсь при своем мнении.
– Я глаза хочу тебе открыть на твоего… честного… начальника. Ну, что? Выслушаешь меня сейчас или завтра? Если, конечно, у тебя есть желание слушать неверную жену.
– Давай сейчас. Терпеть не могу ждать.
– Договорились. Значит, по «Рокаде».
Лариса говорила минут десять, Бестужев внимательно слушал.
В завершение монолога она спросила:
– Ты представляешь, какой урон нанесла твоя «Рокада» экологии целого региона? Воспользовавшись стихийным бедствием, она похитила и продала сотни гектаров леса. Но даже не в этом главное. Роксенов ради прибыли не остановился даже перед убийством. Его головорезы убили, по сути, еще мальчишку, которому жить да жить. И за что? За то, что он узнал о хищении.
– Ты все сказала?
– Да, – ответила Лариса.
– А теперь послушай меня. Роксенов показал мне документы, касающиеся вырубки леса. Я, конечно, не юрист, но среди бумаг разрешение на производство работ, различные акты экспертиз, решения местных властей. А по поводу гибели Леонида Колонцова проводилось следствие, и оно пришло к выводу, что юноша погиб в результате несчастного случая. Или у Роксенова все «липа», а у тебя достоверные факты? Почему ты, перед тем как поднимать шум, не обратилась в «Рокаду», чтобы они предоставили тебе свои документы, а сразу заказала статью, обвинив предпринимателей во всех смертных грехах?
– Значит, ты поверил Роксенову?
– Я видел документы. По ним вырубка леса законна.
– Да он купил все эти разрешения и заключения, неужели тебе непонятно?
– Куда мне? Я же простой телохранитель. А тот, кто подсунул тебе материалы, не мог их сфабриковать?
– Не мог!
– Почему?
– Потому что это не в его интересах.
– А знаешь, я, кажется, начинаю понимать, почему ты так рьяно взялась за дело, которое тебя, по большому счету, не касается.
– И почему?
– Тебя не лес волнует и не судьба пацана. Ты преследуешь чисто свои, личные интересы.
– Что за бред!
– Бред? Тебе очень не понравилось, что я не послушал тебя и сам нашел работу. Тебе очень не нравится сейчас, что я получаю хорошие деньги, а значит, не завишу от тебя. Ты надеялась, что я вернусь из плена жалким, сломленным кактусом, за которым ты заботливо стала бы ухаживать, выставляя напоказ эту заботу. Как же, у депутата муж был в плену, ты его к жизни возвращаешь. Избирателям это понравилось бы. А ухаживая за кактусом, ты спокойно проводила бы время с любовниками. Но я не стал тем, кого ты ждала. Как изменить ситуацию? Как заставить меня быть под твоим каблуком? Лишить работы. Но сам я не ушел бы. И тогда ты цепляешься за показания деда, у которого случайно погиб внук. И представляешь его гибель результатом убийства, а действия Роксенова преступными. Расчет твой прост. Роксенов будет искать ответ, кто мог подбросить тебе дезинформацию, и быстро его найдет. Кто же, как не родной муж, его телохранитель. Понятно, что Роксенов тут же выгнал бы меня с работы. А лес, пацан? Это ерунда. Кому-то повезло, кому-то нет.
– И как подобное могло прийти тебе в голову! – возмущенно воскликнула Лариса и, подумав немного, добавила: – Ну, что ж, доказывать тебе что-либо бесполезно. Ты вскоре сам получишь возможность убедиться, кто прав, а кто нет. Завтра по «Рокаде» начнет работать общественная комиссия, мне удалось расшевелить Общественную палату. Надеюсь, она все расставит по своим местам, и ты узнаешь правду.
– Завтра, послезавтра, комиссия, проверка, – усмехнулся Бестужев. – Все это хрень. Вот ты говорила, что Роксенов купил и местных чиновников, и следователей, так почему не допускаешь, что комиссию, которую ты организовала, не купят конкуренты Роксенова? А может, ты задумала убить двух зайцев?
– Я не понимаю, о чем ты говоришь.
– Да ты что? А ведь все просто и логично. Ты засуетилась вокруг «Рокады» и для того, чтобы вернуть под свой контроль меня, и помочь конкурентам Роксенова захватить «Рокаду». Отличная комбинация, Лара. Как на войне. Внедрение в стан противника дезинформации, проведение отвлекающего маневра и нанесение главного удара по двум основным направлениям. Сама бы до этого не додумалась. Значит, тебя научили. Кто? Конкуренты Роксенова. И не они ли сначала наняли Колонцова собрать материал по «Рокаде» при вывозке горелого леса во Владимирской области, а потом, когда пацан выполнил свою работу, спокойно убрали его, подставив под ликвидацию компанию Роксенова?
– Все. Я не могу больше слушать этот бред, – закрыла уши руками Лариса.
– Нет, дорогая, – повысил голос Сергей, – мы договаривались выслушать друг друга до конца.
– Ну, хорошо, хорошо, что еще?
– Ты можешь доказать обратное.
– Да? И как?
– Роксенов готов встретиться с тобой и предоставить все документы по вырубке леса во Владимирской области. Предоставить доказательства законности сделки. Если ты честный политик и желаешь только одного, добиться справедливости, то почему тебе не сделать это? Ведь честные люди сначала разбираются, а потом, имея основания, выдвигают обвинения. Вот и посмотри документы. И если они в порядке, Роксенов, кстати, готов передать их на любую проверку, то откажись от обвинений. Тогда я поверю тебе. А если докажешь, что бумаги Роксенова «липа» и ты не работаешь на конкурентов, я во всем поддержу тебя. Кроме, естественно… но ты знаешь, о чем я. Докажи, Лара, всем, что ты действительно честный человек, или слабо? – Бестужев допил бутылку и продолжил, заметно опьянев: – Ну? Что скажешь, дорогая? Подкаблучником я не стану, но мы будем вместе. И постепенно возведем мост над пропастью, что пролегла между нами. Я буду любить тебя по-прежнему, хотя и сейчас люблю, ты – меня, у нас будут дети, мальчик или девочка, а впрочем, какая разница? – У него начал заплетаться язык.
– Тебе лучше лечь, – посоветовала Лариса.
Но Бестужев внезапно ударил кулаком по столу и выкрикнул:
– Ответ! Не слышу ответа.
– Ладно, – дабы прекратить шумную ссору, согласилась Лариса, – я встречусь с Роксеновым в твоем присутствии, чтобы ты слышал наш разговор.
– Вот так-то лучше! Когда?
– Что когда?
– Когда ты встретишься с шефом?
– Надо посмотреть график работы.
– Твой график – дерьмо. Я спрашиваю, когда ты встретишься с Роксеновым?
– Не раньше 5 мая. До следующей субботы, извини, не могу! – подумав, ответила Лариса.
– Ладно. И если ты убедишься, что «Рокада» не причастна к преступлениям, то публично заявишь о том, что оговорила Роксенова?
– Я принесу ему свои извинения.
– А как же конкуренты?
– Сереж, тебе пора спать. Я сейчас постелю постель, ты умойся хотя бы.
– Постель? Ты себе стели, я как-нибудь сам.
– Как хочешь. Я в душ.
Бестужев бросил в ведро пустую бутылку водки, прикурил сигарету, затем, слегка пошатываясь, прошел в спальню, где, не раздеваясь, упал на кровать и тут же уснул.
Проснулся Сергей по привычке в 6 часов. На душе кошки скребли. Вчера он вел себя как скотина, надо бы извиниться. Но что-то не позволяло сделать это. Сергей разделся, прошел в ванную. Приняв душ, отправился на кухню, сел на стул и закурил. Вошла Лариса. Вид у нее был неважный – уставшие, покрасневшие глаза, темные круги под ними.