Лежу уже три дня. Какие то люди требовательно задают вопросы на разных языках. Один раз промелькнула корявая русская речь, но я не отозвался, эти три дня я мучался вопросом почему коробочка сработала, в чертежах не было даже намека, на какие то датчики, а ведь она точно сработала от них, да еще с задержкой... И еще я понял, что ранен... Меня перебинтовывали уже два раза. Проклятая боль при этом, охватывает левую сторону. Почему в меня стреляли и кто?
Прошла еще неделя и вдруг передо мной появляется знакомое лицо, очень похожее на Мэри Бартон.
- Макс, ты меня узнаешь?
- Мэри?
- Слава богу заговорил, а то все думали, что у тебя отнялся язык.
- Что со мной?
- Говорят, тебя нашли в каком то закрытом заведении, грудь прострелена...
- Почему ты здесь?
- Прислали на опознание. Ко мне домой пришли из полиции, показали твою карточку и предложили поехать сюда.
- А твой кулон выкрали другие, мне его показывали...
- Молчи, я не знаю никакого кулона.
- Тогда зачем ты здесь?
- Я сказала же, на опознании. А потом, ты забыл наш последний разговор. Я обещала тебе отомстить и вот теперь с радостью это делаю, передаю тебя в руки полиции.
Она оборачивается и что то говорит, видно стоящим за ней людям, по-английски.
- Ты сука, Мэри.
Девушка даже подпрыгивает.
- А ты, говно. Пусть тебя посадят, и поделом... Жалко только свою молодую жену, загубил, сволочь, женщину...
Но тут чьи то руки оттаскивают Мэри и передо мной возникает усатое лицо.
- Мистер Караваев, мы из военной разведки, - с акцентом говорит голова. - Хотели бы вам задать несколько вопросов.
- Катись ты...
- Вы не поняли...
- Я сказал, катись...
- Хорошо, мы с вами поговорим потом.
Целый месяц меня обрабатывают. Приходят разные лица и пытаются задать вопросы. По их характеру я понял, им неизвестно, кто был со мной, работаю ли я в КГБ или где еще. У них есть две улики. Вычислила меня английская полиция и Интерпол по заявлению леди Гамильтон, о пропаже кулона, а "свидетельница" Мэри Бартон представила меня как злого гения, при этом конечно, она была овечкой, следила за мной и теперь "правдиво" рассказала полиции, какой я негодяй. Кроме того, в день ограбления сейфа в Одессе, она случайно видела меня в коридоре консульства, но думала, что это посетитель. Я пока матерюсь и посылаю всех допрашивающих подальше.
Еще через месяц, я мог уже ходить, окреп и меня перевели в тюрьму. В камере подсадили к разбитному малому, который неплохо говорил по-русски.
- Вот хорошо, что прислали русского человека, а то потренироваться языку не с кем, - затараторил он. - Как только здесь узнали, что пришлют русского, я сразу попросил начальника тюрьмы, чтобы тебя посадили со мной.
- Ты можешь заткнуться и помолчать.
- Пожалуйста.
Но через двадцать минут его прорвало и мне пришлось кинуть в него подушку и как следует отматерить.
Так мы просидели ругаясь четыре дня.
В этот день, утром, пришел офицер с двумя карабинерами и гражданский чиновник от юстиции. Мой сосед услужливо предложил себя в переводчики.
- Господин Караваев, собирайтесь, вас сейчас отправляют в Англию, торопливо переводит сосед.
- Почему?
- Итальянское правительство решило передать вас Английскому правосудию за кражу брильянтов и ограбление в Одессе..
- Разве вы меня здесь не будете судить?
- Хотели бы, но пока ваше дело абсолютно не понятно и сейчас не может быть доведено до конца. Если вас осудят там, а мы за время вашей отсидки, найдем соответствующие улики, вас будем судить уже мы.
- Меня отправят по воздуху?
- Нет, это слишком накладно возить арестантов в самолетах. Вас отправят по морю. Сухогруз с арестантами, как раз через час приходит в порт. Через четыре дня вы будете на месте.
- Я готов. Прощай, идиот, - говорю переводчику. - Примитивно работаешь. Берите меня, господа или как вас там...
Мне одевают наручники и выводят из камеры.
Мы подъехали к самому судну. Неопрятная грязная посудина стояла у причала. Офицер передал меня военным полицейским на судне и отвалил.
Толстый мордастый полицейский что то спросил.
- Я не понимаю, я русский, - неуверенно ответил ему.
- Руссишь...
Его лицо исказила гримаса и резиновая дубинка проехалась по плечу. Он легко схватил меня за шиворот и толкнул вперед. Мы спустились на две палубы ниже и тут я увидел в коридоре у двери еще одного полицейского. Эти мерзавцы обменялись фразами, меня развернули к стене, сняли наручники, потом ключом открыли дверь и закинули внутрь помещения.
Это настоящая плавучая тюрьма. В небольшом помещении, с десяток двухъярусных коек. Одинокий маленький иллюминатор давал слабый дневной свет. Я насчитал около десятка человек. Несколько из них обратились ко мне, видимо с вопросами.
- По-русски кто-нибудь разумеет?
- Я могу, - с акцентом сказал грузный курчавый человек. - Я грек, русский язык выучил еще в школе.
- Я тоже, - тихо говорит худощавый заключенный в темном углу.
- Место есть?
- Есть, даже три свободные койки, выбирай любую. За что тебя сюда пригнали?
- Говорят, украл бриллианты.
- Ишь ты, неплохо.
- А вы?
- Кто за что, за убийство, за грабеж, я так за махинацию с деньгами. А вон тот, - он показывает рукой на другого знатока русского языка, - говорит, что его спутали с кем то, выкрали в Тунисе и теперь везут на опознание в Лондон.
- Ничего подобного, - отвечает выкраденный в Тунисе, - меня арестовала Тунисская полиция, за то, что я подрался в ресторане и нанес увечия некоторым идиотам, а теперь везут домой, на расправу и суд.
Я устраиваюсь на койке поближе к греку.
- Скоро нас отправят?
- Часов через пять. Примем груз и тронемся. Не торопись, англичане народ точный, прибудем во время.
Грек разъясняет окружающим, кто я и за что посажен. Слово брильянты на все произвело впечатление и глаза грабителей и убийц по отношению ко мне "потеплели".
Мы в море, судно качает и хотя мне непривычно, держусь молодцом. Плохо парню из Туниса, он ежеминутно бегает в туалет блевать.
- Это еще цветочки, - говорит мне грек, - мы сейчас в Средиземном море, а вот когда выйдем за Гибралтар..., там такой может быть тарарам, что больше половины заключенных облюется, даже охрана и та не выдерживает.
- Откуда ты все знаешь? - удивляюсь я.
- Так я же почти моряк, - хохочет он. - По долгу моей профессии, часто делаю круизы Афины - Лондон. Летом еще можно и не попасть в такие переделки, а вот осенью..., штормы почти каждый день
- Говоришь, охрана не выдерживает?
- Они тоже люди.
Я соскакиваю с койки и иду к двери. Замок простой, видно судно старой постройки и ключи делали с обычной собачкой. Сам ключ, по-видимому, у охранника и я внимательно изучаю скважину. Когда повернулся, то увидел, что все головы заключенных направлены ко мне.
- Ну что? - слышится голос грека.
- Ты о чем?
- Ну... судя по тому как ты осматривал дверь, то наверно сможешь ее и открыть...
- Могу открыть. Но это только в том случае, когда будет шторм после Гибралтара и охранник будет блевать.
- Ну ты, даешь. Этим, - он кивает на остальных, - можно рассказать.
- Я не знаю, но если среди них нет сволочи, то можно.
Грек переводит наш разговор остальным. Камера гудит. Через несколько минут грек опять обращается ко мне.
- Здесь спрашивают, как же ты сможешь открыть дверь, если у тебя нет инструментов.
- Если достать несколько жестких проволочек, то можно попробовать открыть.
Грек говорит своим собратьям по несчастью, что я предлагаю. Они опять начинают переговариваться. Я пока опять залезаю на койку. Проходит минут двадцать. Наконец грек подходит ко мне и толкает в плечо.
- Если ты откроешь дверь, что дальше?
- Ты сам сказал, что охрана при большой волне, в лежку. Значит, надо бежать, когда рядом будет земля. Прыгнем в воду и поплывем к берегу.
- У тебя все слишком просто. А вдруг смена охраны, или охранник будет чувствовать себя нормально.
- Тогда вариант для тех, кто не хочет. Они остаются в камере. Я же хочу бежать. Если охранник тоже будет блевать, надо использовать момент.
Опять все гудят. И грек говорит.
- С тобой согласны бежать те, кто сможет выдержать качку, например, этот парень не может, - он кивает на Тунисца, - у него нет сил.
- Тогда достаньте проволоку или что-нибудь такое...
Все начинают рыться по карманам и в своих вещах. Вскоре передо мной на одеяле появляется несколько предметов. Здесь алюминиевая расческа, несколько скрепок, булавка, портсигар, перстень. Мне это, кроме портсигара, не подходит. Я сморю на окружающих и качаю головой.
- Нет, не подходит.
Один из , представленных мне греком, убийц криво улыбается и я вижу, что его правая сторона зубов свежее, чем левая.
- Грек, попроси этого типа, у него случайно не протез?
Тот запрашивает и я получаю кивок.
- Да, протез.
- Тогда пусть он его снимет.
- Грек, попроси этого типа, у него случайно не протез?
Тот запрашивает и я получаю кивок.
- Да, протез.
- Тогда пусть он его снимет.
Между греком и убийцей перепалка, но тут к с койки соскочил здоровенный малый, который двинул убийце кулаком в лицо так, что тот свалился на пол. После этого несчастный разевает рот, сам вытаскивает протез и со вздохом передает мне. Это то, что надо на нем крепкий металлический крючок. Из портсигара с трудом выдираю ось, на уголках койки и из нее делаю крохотный крючок. Теперь все затихают и ложатся по койкам.
Мы плывем второй день. Перед Гибралтаром море затихло. Парню, подравшемуся в Тунисе, стало легче и пользуясь тем, что грек спит, он подзывает меня к себе.
- Ты серьезно хочешь удрать? - тихо спрашивает он меня.
- Да.
- А куда потом?
- Домой, в Россию.
- Тебя правда за кражу алмазов посадили?
- Как вам сказать, и да, и нет.
- Понятно. Ты не можешь оказать мне одну услугу?
- Смотря какую.
- Передать в Москве одному человеку серьезную информацию. Дело в том, что я рискую, сообщив тебе эти сведения, но у меня нет выбора. Попав в английскую тюрьму, я уже не смогу ни с кем связаться...
- Вы шпион?
- Как тебе сказать, может быть и так. Сведения нужно передать в ГРУ.
- Вы очень рискуете. А вдруг я не смогу попасть в Россию? Меня прихватят при попытке к бегству.
- Мы оба рискуем. Я -то точно в шторм не смогу убежать и с моим здоровьем море не переплыть. Так что, надежда только на вас.
- Хорошо, к кому обратится?
- В Москве, вы вечером, подчеркиваю, вечером, позвоните по одному телефону. Запомните его, пожалуйста.
Мой собеседник наклоняется ко мне и несколько раз повторяет семь цифр.
- Запомнили?
- Запомнил.
- Вызовите Алексея Николаевича и передайте ему привет от Коллина из Туниса...
- Коллина?
- Да, да. Попросите у него встречи, а там на встрече передайте несколько фраз. Первая, генерал Григорьев предатель, нужно срочно свернуть североафриканскую сеть и что я попал в лапы полиции по его доносу. Вторая, я сумел спрятать концы в воду. Поняли?
- Да.
- Я надеюсь на вас.
Проснулся грек и сразу закричал.
- Эй, русский, посмотри в иллюминатор, видишь гору, это Гибралтар.
Мой собеседник незаметно жмет мне руку и толкает в проход между койками.
Я даже успел заснуть и вдруг меня чуть не выкинуло из койки. Судно качало из стороны в сторону.
- Грек, долго я спал?
- Восемь часов.
- Это после Гибралтара?
- После него и кажется, как я предсказывал, попали в шторм.
Грек выглядит как огурчик. Несколько заключенных не выдержало качки, кого рвет, кто стонет.
- Как ты думаешь, не пора? - спрашиваю я.
- Погоди немного...
Грек сползает с койки и держась за кровати подходит к двери. Он начинает колотить в нее и что то орать.
- Иди сюда, кажется охранник спекся и действительно блюет в туалете.
Я с трудом подхожу к нему. Как трудно, что то сделать, когда ползет под тобой пол. Только после семнадцатой попытки сумел зацепить ось о портсигара и крючок протеза за подвижные скобы замка. Два раза сумел их провернуть и дверь открылась. В коридоре никого. Меня мотает от стенки к стенке, но поручням и леерам добираюсь до лестницы. Оглядываюсь и вижу за собой человек пять. Остальные... видно не в силах, подняться с коек.
На верхней палубе холодно и сыро. Океан бушует и совсем не видно земли. Я понимаю, что надо где то спрятаться на корабле. С правой стороны судна подвешена лодка, закрытая брезентом. Я подбегаю к ней и тут так качнуло, что если бы не вцепился в трос, меня бы унесло за борт. Спешно отцепляю брезент от крючков, тут ко подбежал амбал, тот самый который ради зубного протеза поколотил убийцу, и стал мне помогать. Он пальцами стал показывать, чтобы я залез на него и пробрался первый в щель. Мы выждали мгновение между качками, он согнулся, а я вскочил ему на спину и, подсунув голову под брезент, подтягиваюсь в лодку. Там разворачиваюсь и раздвинув брезент побольше протягиваю руку амбалу. На следующем качке судна, тот залезает ко мне и протягивает руку следующему. Вскоре все пять человек раскачиваются в лодке. Чтобы не привлекать внимание матросов, руками вслепую закрепили брезент за крючки лодки.
Очень холодно. Прошло уже много времени, я чуть приоткрыл брезент со стороны моря и поглядываю, в надежде увидеть землю. Чтобы сохранить тепло, прижались друг к другу. Если земли не будет, а шторм утихнет, то скоро придет смена и охрана поднимет шум.
И вдруг вдали показалась полоска земли.
- Грек, ты здесь? - тихо спрашиваю в темноту.
- Здесь.
- Скажи ребятам, вижу землю.
Все зашевелились. Мы прижались к щелям между брезентом и бортом лодки. Медленно наплывал берег.
- Да это же город, - заволновался я. - Случайно не Лондон?
- Нет, мне кажется это Брест, - раздается голос грека.
- Как же мы будем выпрыгивать при такой качке?
- Подождем немного.
Сухогруз разворачивается к молу и тут на судне завыла сирена.
- Грек, передай всем, наш побег обнаружен, как только переходим мол, всем за борт.
Я отстегиваю крючки от брезента и с тревогой слушаю, что там... на палубе. Пока там пробежало несколько людей. Качка прекращается, мы заплываем за мол и тут я просовываю из под брезента голову, плечи и как мешок... вываливаюсь за борт.
Холодная вода сразу сжала кожу. Я плыву к стоящим у пирса судам. Как там остальные беглецы не вижу, боюсь задерживаться.
Время так медленно идет, кажется, что стараюсь во всю, однако пирс кажется очень далеко. И вдруг рядом очутился черный борт небольшого судна. Огибаю его и наконец то вижу бетонную стенку, с соскрябанными продольными брусами, к которым прижимаются борта судов. Цепляюсь за них и из последних сил взбираюсь на пирс.
- Эй, - слышу слабый фыркающий голос сзади, - дай руку.
Да это же грек. Спускаюсь на брус и протягиваю ему руку. Мы вместе вываливаемся на бетон... и не можем отдышаться.
- До чего же... холодно, - дрожит грек.
- Хорошо хоть в такую непогоду никого нет. Нам надо куда то удрать.
- А где осталь... ные ?
Я смотрю на воду и ничего не вижу. Наше судно где то в глубине порта.
- Может они не захотели прыгать в воду...
- Я... видел..., они... за нами....
- Вставай, грек, бежим.
Я поднимаюсь и стараюсь поднять своего товарища по несчастью. Так шатаясь, идем за штабелями, грузов, ящиков, бочек.
- Вон контора, пошли туда.
- Нас... сдадут в.... полицию.
- Пошли, мы околеем на таком ветру...
Открываем двери и обалдеваем, в теплой комнатке, совсем раздевшись, сидит амбал, рядом с ним в робе грузчика незнакомый мужик. Грек стал с ними говорить, а я захлопнул дверь и сразу пошел к электрической плитке...
- Эй, русский, - говорит грек, - это дежурка, этот парень, его звать Николь, говорит, что нам лучше убраться от сюда. Если на нашем судне подняли тревогу, то порт будут обшаривать большие силы полиции.
- Он нам не поможет смыться?
- Николь говорит, что здесь его автобусик, он нам даст ключи, но советует в ворота не соваться. Там сильная охрана.
- Куда же тогда?
- Он предлагает проехать на пирс номер семь, там стоит под разгрузкой " Пилигрим", докеры помогут спрятаться...
- Хорошо, но может быть дойти до седьмого пирса, зачем машина.
Николь сразу замахал руками.
- Он говорит, что до седьмого, километров семь. Машину и ключи надо оставить старшему, Мишелю, он ему сейчас позвонит.
Амбал одевается, грек еще греет руки над плиткой. Николь сжалился над нами, из ящика он вытащил бутылку виски и протянул амбалу. Тот ловко вскрыл и сделал глоток. Его передернуло и бутылка перешла в руки грека, потом мне. Это было крепкое пойло, хуже нашего спирта, но в желудке стало тепло.
- Машину водить можешь? - спрашивает меня грек.
- Могу.
- Тогда пошли.
Мы долго мотались по пирсам пока не нашли седьмой. Громадный "Пилигрим" разгружался кранами, вокруг мелькали погрузчики и машины. Мы подбежали к домику, из которого вышел хромой парень. Он подождал пока мы выйдем из машины и протянул ладонь. Я положил туда ключи. Грек и амбал заговорили с ним.
- Русский, он предлагает сейчас посадить нас на сейнер, а те высадят нас в Испании.
- Опять мотаться по всем странам... Я не очень хочу...
- Чего же ты хочешь?
- Попасть в Россию.
К нам подошел еще один человек, в черном блестящем плаще. Теперь они вчетвером обсуждали наши проблемы.
- Русский, шкипер согласен посадить тебя на ливийское судно, которое идет с грузом в Николаев. Ты что можешь делать? Специальность какую нибудь имеешь?
- Я электронщик, могу как электрик, могу как радист.
- Он согласен поговорить с капитаном, чтобы тебя вписали в команду, в группу механика.
- Скажи, у меня нет документов.
- Он говорит у половины команды нет документов. Но условия на судне такие, зарплату не получаешь, будешь весь рейс работать, тебя за это будут кормить, оденут, обуют, дадут койку. И еще , ты не должен говорить ни кому, даже капитану, что сбежишь в Николаеве.