Он повернулся к нахалу спиной и сделал вид, что целиком поглощен построением.
– А вы, товарищ рядовой, стойте здесь. – Провинившегося он в строй не пустил. Поставил рядом с собой.
Через десять секунд взвод построился, солдаты застыли в ровных шеренгах. Кое-что уже умеют, черти полосатые.
– Товарищи солдаты, я вас, а вы меня знаем не больше часа. Кто я такой, откуда родом, какими качествами обладаю, об этом вы узнаете позже: у нас будет достаточно времени для подобных разговоров. – Обращаясь к строю, Артем говорил как по писаному. Слова его выстраивались в ровные, строгие фразы. – Но вы уже знаете, что я – ваш командир взвода, в звании «лейтенант». Да, я ненамного старше вас. Но это вовсе не означает, что я опущусь до панибратства с вами. У всех у вас было достаточно времени, чтобы прочувствовать суровый быт армейской службы. Знакомились с уставами, знаете, что такое субординация. И, конечно же, знаете, что военнослужащие обращаются друг к другу на «вы». Это положение особенно важно, когда солдат обращается к офицеру. Вот перед вами живой пример того, как не надо делать... Как ваша фамилия, солдат?
Только теперь он удосужился повнимательней разглядеть солдата. И лишь сейчас понял, что где-то уже видел этого чернявого парня с тяжелым взглядом. Не сегодня, не здесь, а на гражданке. Только тогда у него была другая прическа, не щетина из коротко стриженных волос.
– Рядовой Ящуров, – неохотно отозвался тот.
Вот оно, значит, как! Вадим Ящуров. Так и есть, это он, тот самый Вадим, дружок Леночки и тот, по ком сохнет Ирина.
Артем чуть было не поддался искушению обидеть, унизить своего соперника. Вадим в его власти. Он его подчиненный. Его можно растоптать, уничтожить... Но нет, он не опустится до подобной низости. Как и всегда, он будет сильным и справедливым. Вадим Ящуров останется для него обычным солдатом, таким, как все. И никакой предвзятости по отношению к нему.
– Так вот, рядовой Ящуров решил, что он вправе обратиться ко мне на «ты». Это непозволительно. Подобный проступок достоин наказания. Но мне не хотелось бы начинать свою службу с наказаний. Поэтому на первый раз прощаю. Но если подобное повторится, снисхождения он больше пусть не ждет. Вам ясно, товарищ солдат? – нахмурив брови, зычным голосом спросил Артем.
– Ясно, – буркнул тот.
Он принимал его превосходство над самим собой как неизбежное зло.
– Становитесь в строй!
– Есть.
Ящуров принял строевую стойку. Начал движение с левой ноги и строевым шагом занял свое место в строю. Поворот кругом, руки на середине бедер, подбородок приподнят, взгляд устремлен вперед. Все по уставу. Только проделал он это вяло, без всякого желания заслужить похвалу.
– Взвод, направо! Бегом – марш!
Артем направил свое подразделение обратно в расположение части.
Весь день он занимался со своими подчиненными. Строевая подготовка, изучение материальной части, занятия по рукопашному бою. Он выжимал из своих солдат все соки. Уже объявлен был указ Горбачева о выводе советских войск из Афганистана. Малая вероятность того, что кто-то отправится за кордон. Но все же... А война, как известно, не терпит необученных солдат.
Вадим умел делать все как надо. Со строевой подготовкой ладил, и тактико-технические характеристики автомата выучил наизусть, и искусству владения холодным оружием обучался с прилежанием. Но опять же, делал все это молча, стиснув зубы. Если бы Артем похвалил его, он бы, наверное, воспринял это как смертельную обиду.
А вечером, перед самым отбоем, он подошел к нему.
– Товарищ лейтенант, можно на пару слов? – отзывая его в сторону, сказал он.
– О чем?
– Да о домашнем... Ведь мы с вами из одного города, с одного квартала...
– Значит, узнал меня...
– Узнал... Видел вас с Иринкой, тогда вы еще курсантом были... У вас с ней что, роман? – спросил он, улыбнувшись краешком губ.
– А ты не знаешь?
– Не-а, она мне ни о чем не рассказывала.
– Ну да, так я и поверил, – недоверчиво покачал головой Артем. – Бросила она меня. Ради тебя и бросила.
– Стало быть, у вас есть повод ненавидеть меня? – прямо спросил Вадим.
– Можно сказать, что есть. Но я не собираюсь вымещать на тебе свою обиду. Это просто глупо...
– Я вижу, вы настоящий мужик. – Вадим сказал это вовсе не для того, чтобы польстить. Он вообще, наверное, не умел льстить – так, по крайней мере, казалось Артему.
– Мечтал услышать... У тебя все?
– А я еще и не начинал... О Лене я хотел у вас спросить, о сестренке вашей, – выдавил он из себя.
– А что тебя интересует? – Артем всем своим видом показывал, что он ничуть не удивлен.
– Как живет, чем дышит... В общем, где она сейчас, как у нее дела?
– А то ты не знаешь, – вот тут он как будто бы удивился.
Хотя удивляться было нечему.
– Не-а, ничего не знаю. Хвостом она вильнула. В дураках меня оставила. Вот так...
– Что ж, бывает. От Лены всего можно ждать, непредсказуемый она человек... У нее все хорошо. В медицинский институт поступила, в Сеченовский, на лечебный факультет. Сбылась ее мечта... А ты напиши ей, поздравь, порадуйся вместе с ней. Может, у вас все и наладится...
– Она адреса мне своего не оставила.
– Так я тебе дам...
– Не стоит... Я не из тех, кто пятки бабе лижет, лишь бы обратно вернулась. Лена оставила меня. Значит, была причина. И причина одна. Гуляй, Вася, ты мне надоел... Привет ей от меня передавайте. И передайте, что я по-прежнему помню о ней...
* * *Мария Викторовна, «хозяйка» Артема, сдавала для постояльцев половину дома: три комнаты с общим коридором и кухней. В одной из комнат жил он сам. В другой – командир взвода одной с ним роты, лейтенант, уже отслуживший в офицерской должности год, – он-то и помог ему снять жилье. Третья комната пустовала. В ней до недавнего времени жил капитан-холостяк, но «труба позвала» его в Афган, и он съехал.
А сегодня в этой комнате появилась квартирантка.
– Мама родная, какая девочка к нам в гости пожаловала, – с загадочным видом сообщил лейтенант Володя Артему, когда тот вернулся со службы. – Комнату рядом с твоей сняла.
Закончился второй день его пребывания в новой должности.
– Что за девочка? – спросил он, снимая с плиты чайник.
Сегодня у него был трудный день. Устал до чертиков. Ни о каких девочках не хотелось и думать. Но все равно где-то в глубинах его естества шевельнулся мужской интерес.
– Из Москвы, говорит, приехала. Зачем, не сказала. Я к ней и так, и этак, комплиментами закидал, а она только отмалчивается. Все мимо меня куда-то смотрит. Недотрога! А жаль, я бы ей отдался. – Володя блаженно улыбнулся. – Красивая, как картинка. Глазки, щечки, губки – взгляд не оторвешь. А фигурка! Закачаешься! Но ничего, я к ней еще разочек подъеду. Авось не отошьет...
– Ну, ну, давай, пробуй, – усмехнулся Артем, наливая себе чаю. – Кстати, ты уже ужинал? У меня тут колбаса есть, консервы всякие...
– Спасибо, но я сыт... Ну все, не отвлекай, я пошел. Удачи мне пожелай!
– Ни пуха...
– К черту!
Володя исчез, в коридоре послышались его шаги. И стук в дверь. Вскоре он снова появился на кухне.
– Облом по полной программе, – развел обескураженно руками. – Даже не открыла. Спит уже, наверное, без задних ног. Не понимаю, как можно в такую ночь спать. Тем более одной...
– А какая такая ночь? – засмеялся Артем. – Ночь как ночь... Пусть себе спит одна, если хочет...
– Слушай, а мне совсем спать не хочется. Может, по сто граммов? У меня есть...
– Нет, – покачал головой Артем. – Где сто, там и двести... А мне завтра вставать.
Но выпить все же пришлось. Чуть позже.
– Ну как знаешь, – ничуть не обижаясь, махнул рукой Володя и собрался было уходить.
И в это время в дверях кухни появилась девушка, та самая, от которой завелся Володя. Воды пришла набрать.
Артем не поверил своим глазам. К крану с графином в руке подходила Ирина. Ирина! Ошибки быть не могло. Он бы из миллиона ее узнал. Это она.
– Ирина...
От удивления у него отвисла челюсть.
Она обернулась на голос и увидела его. Она его узнала. Но нисколько не удивилась. Как будто и ожидала его здесь увидеть. Будто бы к нему и приехала. Но, увы, это было, конечно же, не так.
– Привет, Артем! – сухо поприветствовала она его, не останавливаясь. – Не удивляйся, это я...
– Я вижу... Каким ветром тебя сюда занесло?
– А тем, что и тебя с Вадимом...
– Так ты к нему приехала? – наконец догадался он.
– Ну не к тебе же... Присяга у него завтра. Имею право приехать?
Ирина набрала воды и направилась к выходу.
– Ты что, уже уходишь? – Ему вовсе не хотелось, чтобы она исчезла.
– А что здесь такого?
– Э-э, нет, так дело не пойдет! – вмешался в разговор доселе молчавший Володя. Все это время он в недоумении переводил взгляд с Артема на Ирину. – Старые друзья, как я понял, встретились, и что, расходиться?.. Нет, так не бывает. Без бутылки здесь не обойтись.
– Слушай, отстань, а? – Она не зло, но и без тени улыбки глянула на него. – Достал уже...
– А ты, мать, не кипятись. – Володя нисколько не смутился. – Ты лучше меня послушай. Ты вот почему завтра снова в дорогу собираешься? Ты же на присягу к парню, как я понял, приехала. Побудешь с ним немного и уедешь? А ведь можно его и к себе на ночь забрать...
– Нельзя, – покачала головой Ирина. – Я уже узнавала. На ночь отпускают, только если родственники приезжают. И то, если близкие. А я ведь Вадиму ни сестра, ни жена. Хотя бы невестой была...
– Ерунда это все. Ты вот меня спроси, – не унимался Володя. – Может, твой Вадим у меня во взводе служит. А почему бы и нет?
– И что дальше? – Она глянула на него уже с интересом.
– А дальше, ты будь со мной поласковей. Глядишь, и отпущу на ночь к тебе твоего соколика. А надо будет, и на пару деньков...
– А может, мне к тебе еще и в постельку прыгнуть? – съязвила Ирина.
– Ну, ты меня обижаешь! Ты же к солдату приехала. К служивому. Вот если бы ты приехала ко мне...
– Смотри, какой благородный... В постель я к тебе прыгать не собираюсь. А вот если ты мне и в самом деле поможешь, я в долгу не останусь.
– Помочь он тебе ничем не сможет, – вмешался в разговор Артем. Он сидел и смотрел на Ирину мрачным взглядом. – Вадим Ящуров в его взводе не числится.
– А ты откуда знаешь?
– Он в моем взводе. Он мне подчиняется.
– Вот это номер! – Ирина даже растерялась. – Ты и Вадим в одном полку, это еще куда ни шло. Но чтоб в одном взводе!
– Судьба слила нас в одну тарелку. Ничего не поделаешь.
– Да-а, дела... Так, может, мне, Артем, с тобой быть поласковее? Что мне сделать для тебя? – Ее голос снова наполнился злой иронией. – А может, ничего и не надо? Ведь Вадим, как бы это сказать, твой соперник. Вот возьмешь и не отпустишь его, даже на час. Назло всем. Ведь ты можешь это сделать. Скажи, ведь можешь?
– Могу, – сказал Артем, не глядя на нее. Он ненавидел ее такую. – Но не сделаю. А разговариваешь ты со мной в таком тоне зря. Я этого не заслужил...
– Да, я погорячилась. Прошу прощения... – Но в голосе ее не чувствовалось особого раскаяния.
– Ты не думай, увиваться за тобой я не собираюсь. Что было, то прошло. У тебя своя жизнь, у меня своя... Ты, кажется, куда-то шла? Иди, не задерживайся... А за Вадима не переживай, отпущу я его к тебе на ночь. Если он этого захочет...
– Захочет! – с вызовом сказала она. И скрылась в дверях.
– У-у, ты какая! – протянул ей вслед Володя.
– Она такая, – выдохнул из себя Артем.
– Знакомая твоя?
– Я ее любил.
По его тону можно было понять, что он продолжает ее любить и по сей день.
– Такую любить опасно. Пиранья. Живьем съест... Может, хряпнем по чуть-чуть?
– Да не по чуть-чуть... Тащи!
Напиться и забыться, вот чего хотелось сейчас Артему.
* * *На следующий день он снова увидел ее.
Молодые воины его взвода принимали присягу на верность Отчизне. Серьезные лица, парадная форма, белые ремни, сверкающие сапоги, голубые береты, натянутые до ушей. На груди – боевые автоматы. И слова клятвы на устах. Все они знали ее наизусть, но читали перед строем по листку, вложенному в красную папку.
Ирина стояла в толпе родственников. Артем старался не смотреть в ее сторону. Но глаза сами, как ракеты на цель, наводились на нее. Какая же она все-таки красивая и желанная!
Она же смотрела на Вадима. Но и Артему доставались ее взгляды. Хоть изредка, но она любовалась им, красивым молодым офицером, стройным, подтянутым. И ему это было приятно. Даже казалось, что она чувствует себя дурой. Еще бы, ведь собственными руками душит свое счастье...
А потом было прохождение торжественным маршем. Развевающееся на ветру знамя полка, бравурные звуки оркестра, мерный шаг сотен солдатских ног. Красиво, торжественно. Артем шел легко, четко печатая шаг. Его выправке мог позавидовать всякий. Он знал это и гордился. На какой-то миг краем глаза он выхватил в толпе Ирину. Она стояла в нескольких шагах от него и улыбалась. Ему улыбалась!
– Рядовой Ящуров, завтра в семь утра быть в расположении полка, – суровым тоном сказал Вадиму Артем, на глазах у Ирины вручая ему увольнительную записку.
2
Вадим сидел в снятой ею комнате, на одном с ней диване. Выкупанный, распаренный, во всем чистом, ел сервелат, черную икорку, запивал шампанским.
– Ты уже разговаривала со своим? – спросил он ее.
– С кем это, со своим? – не поняла она.
– Ну, с лейтенантом Городецким... Тьфу ты, с Артемом Городецким... У вас же с ним вроде роман был.
– С Артемом? Разговаривала.
Она на секунду задумалась. Не ожидала увидеть здесь Артема. Вроде нравится он ей. К тому же он первый в ее жизни мужчина. А сегодня она откровенно любовалась им. Красавец-десантник, форма на нем как литая сидит. Аксельбанты. Блеск золотых погон. Сам весь торжественный такой, гордится, видно, своей службой. Таким она его еще не видела.
Да, что ни говори, он ей не чужой. Так почему же она так старается отдалиться от него? Наверное, отгоняет его от себя, как соблазн, как искушение. Боится, что он затмит собой Вадима? Но никто и никогда не будет лучше, чем Вадим!
Она решила сменить тему разговора.
– Ты вот мне скажи, Вадим, ты два года собираешься служить? Или комиссоваться будешь? Бабки, надо будет, подгоним...
– Нет, я до конца буду эту лямку тянуть, – немного подумав, ответил он.
– Что, в кайф вошел? – удивленно посмотрела на него Ирина.
– Ненавижу эту службу... Ты хоть знаешь, куда нас после учебки направят?
– Не-а...
– В Афган.
– В Афган?.. Но там же убивают!
– Как на всякой войне... Много уже полегло...
– Но ведь и тебя могут...
Она побоялась произнести слово «убить».
– Могут... Поэтому я и не могу отвалить в сторону. У меня ведь здесь новые кореша. Стоящие, скажу тебе, пацаны. Я у них в авторитете.
– Не удивил...
– Я козлом последним чувствовать себя буду, если они туда, за кордон уйдут, а я здесь останусь. Ведь они верят в меня.
– И я тебя козлом считать буду, – сказала она.
В ее глазах Вадим был верхом совершенства. Сильный, смелый, всегда во всем правый. Если он откажется воевать, это будет выглядеть как проявление трусости. Он изменит себе. А он не должен изменять себе.
– Ты должен оставаться таким, какой есть. Но все равно я не хочу, чтобы ты шел воевать.
– И я не хочу. Я же не пионер-патриот какой-то. Но никуда от этого не денешься. Себя ведь не обманешь...
– Не обманешь... Ты только возвращайся скорей. Я буду тебя ждать. Мы все тебя будем ждать. Вся наша команда...
– Наша команда... – задумчиво проговорил Вадим. – Сколько я не был дома, ну, чуть больше месяца. А кажется – пролетела целая вечность. Как там хоть дела у нас?
Уходя в армию, всю власть свою и дела он переложил на нее. Все пацаны поддержали его решение, никто и слова против не вякнул. Она стала вожаком, и это льстило ее самолюбию. И все же, как ей казалось, Вадим не был уверен в ней на все сто. Баба она все-таки. Но только ни на кого, кроме нее, положиться он не мог. Никому он не верил так, как ей.
«Вернусь, за все спрошу», – говорил он на прощание.
Эти слова глубоко врезались в ее сознание.
– А дела у нас прежние, – рассказывала она ему. – Тачки снова угонять начали. Только вот Ржавый, козел долбаный, заартачился что-то. Не хочет больше по «куску» за тачку отстегивать...
– Пусть отстегивает по два, – нахмурился Вадим.
– Я его, падлу, заставлю.
По два «куска» с Ржавого она драть не собиралась. На его счет у нее были несколько иные планы. Но зачем впутывать в них Вадима? Пусть служит себе спокойно...
– Заставишь. Ты девка у меня крутая... А как Сема? Что с ним? То, что повязали его, знаю, писала...
– А с Семой беда, – вздохнула она.
– Что такое?
– Человека он убил.
– Ты о Лазаре? Он что, помер? Не оклемался после аварии?
– Да нет, с ним-то как раз все в порядке. На поправку дело идет... Кстати, Сема его отмазал. Случайно, мол, со мной оказался, вот и пригласил его покататься. Короче, если и светит ему срок, то только условно...
– Так кого же Сема-то грохнул? Говори, не томи...
– А козла одного. В камере, в следственном изоляторе, к нему один приставал, обижал. Довел его, падла, до белого каления. Вот он его и порешил. Голыми руками глотку перекрыл...
– И что ему теперь светит?
Как именно обижали Сему, этого Ирина Вадиму не сказала. Зачем ему знать, что друга его изнасиловали, попользовались им, как блудливой сучкой? Сема и сам об этом не распространялся. Только она одна и знала, через адвоката. Стыдно ему до ужаса. Хотя чего уж особенно стыдиться? Ведь он же не опустился до уровня «петуха», наказал обидчика, убил его. А «один раз – не педераст», где-то она слышала эту тюремную мудрость.
– Адвоката по наводке Архимеда я ему классного нашла. Ушлый мужичок. Говорит, сможет свести срок до минимума.