Корабельный парус украсился множеством отверстий, разбросанных в беспорядке.
Зеваки на причале начали разбегаться, но команда Васьки не дрогнула – видно, познакомилась уже со страшной железкой.
– Урод! Опять весь рожок разом запиндюрил! – Голос был знакомый и принадлежал Пыпе. Потом разгневанный Пыпа нанёс своему главному бойцу удар в живот. – А ещё служба собственной безопасности! Запозоришь нас перед здешними пацанами!
Дрон в ответку только скрючился и угрозы уже не представлял.
Капитан Садко качал туда-сюда головой – пытался вытряхнуть звон из ушей…
– Господин Садко, поднимайте якорь! – закричал Филимонов. – Это страшное оружие, они нас всех перестреляют!
Владелец корабля, сохраняя спокойствие, кивнул и махнул рукой. Подчинившись этому жесту, судно заскользило по речной глади.
– Как же они сюда попали? – спросил Костя, ни к кому конкретно не адресуясь.
А потом глянул на берег и понял – как.
В стороне от Васьки, Пыпы и согбенного Дрона стояли братья Бруски, а между ними, прикованный наручниками к запястьям того и другого, бился и метался с кляпом во рту Куковяка – скоморох, придворный поэт князя Владимира, столичный адвокат и вообще трикстер мирового масштаба…
Вот кого намедни волтузили в тумане! Вот кто перевёл кислорецкий криминал через реку Смородину!
С моей ладьи выдачи нет!
– Что же мне с вами делать, неразумные?
Костя и Нил стояли перед капитаном насупившись, а Садко сидел за столом в каюте и задумчиво раскачивался из стороны в сторону.
Костя наконец решился: снял громадный свой рюкзак, добыл оттуда футляр с богатыристикой и попутно выпустил Колобка.
– А ты что тут забыл? – приветствовал круглого гостя Садко. – Водил бы мальчишек по своим сказкам, а у нас дела серьёзные. И притащил ты их, мякинная голова, на верную погибель!
«Мякинную голову» Виссарион Глобальный проглотил, но не растерялся:
– И ты, Садко, буди здрав! На погибель, говоришь? А ну, Костя, доставай свою грамоту!
Садко, подобно Джульверну в своё время, крутил богатыристику и так и сяк, выражение лица его менялось, губы шевелились…
– Да, это были славные люди, весёлые люди… Добрыня ведь мой учитель: показал, как на гуслях три лада брать. А с тремя-то ладами я любую песню спою – хош за варяжского гостя, хош за индийского, хош за веденецкого… Ага! Так… Освоил… Проявил себя старательным… Грамотен… К врагам отечества непримирим… Ого! Оторвал хвост у Змея Горыныча! Слыхал я про это славное дело, только не думал, что ты такой молодой… Эх, Костянтинушко! Зря ты потащил добычу ко князю Владимиру, что он в этом понимает! А у китайских купцов такой хвостик на вес золота! Дороже, чем бивень единорога!
– Вот за золотом мы и пришли, – сказал ботан, чтобы решить все вопросы разом.
– Беда у нас, – добавил Костя.
– Да ещё какая, – веско молвил Колобок и тут же изложил капитану и суть проблемы, и причины её возникновения.
Садко выслушал, не переспрашивая – всё ему тут было понятно, сам в долгах великих бывал, сам неправду терпел…
– Худо, что теперь Васька за нами увяжется со своими ушкуйниками, – сказал он после долгого раздумья. – А мне морские сражения устраивать нынче не с руки. Тут уж не до золота, хотя и у меня в нём нужда есть. Не по своим делам выхожу в море – нанял меня тот самый парень, которого ты, Костянтинушко, чуть насмерть не зашиб…
– Не зашиб же, – сказал Колобок. – А нечего на палубе торчать, коли не в команде! Что за парень?
– А, – сказал Садко и махнул рукой. – То ли принц, то ли герцог с Оловянных островов. Приезжал в Новгород купить наших финифтяных побрякушек невесте на свадьбу…
– Что ж – дело молодое, – солидно сказал Колобок.
– Да не такое и молодое, – возразил капитан. – Невеста-то не для парня, а для его старого дядьки-короля. И за этой невестой ещё придётся заехать на остров Иверния… А уж как доставим красную девицу к дедуле седому, тогда по погоде и определимся, куда далее идти…
– Нам всё равно, – сказал Нил Филимонов. – Нам нужно золото. Много золота…
– Отроки, – ласково сказал Садко. – Я вам что – морской разбойник на деревянной ноге и с перевязанным оком? Отродясь моя «Царевна Волхова» под чёрным прапором не хаживала! Нет, конечно, всякое бывает на море, когда и повезёт немножко: встретишь корабль с ценным грузом, но без моряков… Пропали таинственным образом… Вы не смейтесь: так бывает, что волной смывает! Да только торговый человек на везение не рассчитывает!
Капитан с тоской поглядел на гусли, что висели на стене каюты.
– Эх, может, зря променял я чёрствые корки певца на пышные пироги купца? – вздохнул он. – Насыпал бы я вам золота хоть целый рогожный куль, да у меня всё богатство в дело вложено, в корабли и товары… Только ведь торговля ныне под откос катится! Ганза окаянная в дружбе клянётся, а сама цены сбивает… Склады ломятся, трюмы трещат, наличности нет…
– Видимо, и до вас добрался всемирный экономический кризис, – важно сказал ботан. – Типичная панорама перепроизводства. Раньше надо было в кэш выходить…
Садко не стал спрашивать, что за непонятку выдал ему непрошеный пассажир, потому что хороший русский купец в те былинные времена просто обязан был понимать и варяжские, и греческие слова. Иначе не много бы он наторговал!
– Ну, может, найдёшь для парней какую ни на есть выгодную работёнку? – сказал Колобок. – Не высаживать же нашу дружинушку на пустой берег…
– Работёнку я найду, будь спокоен, – сказал капитан. – У меня на судне бездельников не бывает! Ну, кроме этого… принца-герцога…
А вот слова «пассажир» он не знал!
Школа юнгов по-новгородски
– …И всё-таки не пойму я, как ты с причала на корабль сиганул, – сказал Филимонов. – Ну, меня докинуть – ещё туда-сюда. Но чтобы самому… Человек так не может!
– Богатырский конь тоже сто пудов не может перескочить с берега на берег даже нашу Кислицу, – ответил Костя. – Однако через Днепр перескакивает, сам видел! Тут тебе не там! Наши законы физики здешнему пиплу глубоко фиолетовы…
– Ты прав. Наша посудина, по идее, вообще не должна держаться на плаву, однако держится! Ну, тогда я здесь развернусь! – посулил ботан.
…Садко не соврал – без дела на «Царевне Волхове» никто не сидел. Костя смолил канаты, поднимал и опускал парус, мыл палубу, крепил груз в трюме, по команде вставал к рулю и даже помогал рыжему повару стряпать!
Джульверн, как всегда, сачканул. Нашёл себе непыльное занятие – обучал новым песням капитана. Вдруг тому и вправду придётся после банкротства обратно в гусляры пойти, а свежий репертуар-то при нём!
Особенно полюбился предусмотрительному Садку шлягер про морского дьявола из старинного кинофильма «Человек-амфибия».
Зато седой кормщик Семейка недовольно морщился и вздыхал:
– Эх, не надо бы так: нам бы, нам бы всем на дно! Нельзя в море такие песни петь! Обидеться может батюшка морской, что его дьяволом-то ругают!
Не соврал капитан и о своём нынешнем финансовом положении – команда «Волховы» была весьма немногочисленна.
– Оптимизировал личный состав, нечего сказать! – вздохнул Колобок. – То все на вёсла, то все на парус! Вот настигнут нас Буслаевские ушкуйники, и не отобьёмся!
Все трое сидели на корме возле руля. Ветер гулял по морю и подгонял кораблик, как завещал ему великий Пушкин.
На рею надутого паруса уселась необыкновенно толстая чайка с большой круглой головой.
– Ушкуйники – кто такие? – спросил Костя.
Вместо обычной лекции Виссарион Глобальный проворчал:
– Вот догонят, тогда и увидишь – кто!
– Сто пудов отобьёмся, – уверенно сказал Жихарев. – Этот самый принц – мужик накачанный и, видно, опытный. Даже предъявлять не стал, что я его уронил. Наточи мой меч, сказал, и всё забудем. Наточить можно, дело знакомое. Только видно, что клинок он не для понтов таскает – весь в зазубринах! И щит порублен не по-детски! Словно он с великаном каким-то воевал…
– А вот против морской болезни не устоял, – сказал ботан, страшно гордый тем, что они, два простых кислорецких школьника-героя, не бегают то и дело к борту и не делятся с рыбами своим и без того скудным пайком. – Даже на палубу не выходит – страдает…
– В бою некогда болеть, – снисходительно сказал Костя. – Вот встанем с ним спина к спине у мачты – фиг кто подойдёт!
– Если Пыпа и компания потащились с ушкуйниками, – сказал Нил, – то они нас со своей ладьи перестреляют. В людей не попадут, так борта продырявят с тем же результатом… Автомат-то у Дрона с подствольником – вдруг у него и граната есть?
– Нештатная ситуация, – пронзительным голосом объявила с мачты странная чайка.
И тут «Царевну Волхову» крепко тряхнуло – словно корабль напоролся на мель. Но кормщик Семейка здешние воды наизусть выучил, так что…
– Понятно, – сказал Джульверн. – Читывали былины, знаем. Сейчас весёлые дела начнутся!
– Понятно, – сказал Джульверн. – Читывали былины, знаем. Сейчас весёлые дела начнутся!
– Ушкуйники? – встрепенулся юный богатырь и хотел уже бежать за трофейным «червлёным вязом», но ботан остановил друга.
– Пока нет. Это Морской царь нашего кэпа к себе на корпоратив требует!
– Точно, – упавшим голосом сказал Костя. – Я же читал…
– Я тоже, – сказал ботан. – И кое-что предусмотрел на этот случай…
Морской царь, морской самозванец и принц Пичалька
…Море было совершенно спокойным, и парус по-прежнему полнился ветром, но неподвижную «Волхову» качало с борта на борт всё сильнее и сильнее.
Вся команда торгового судна собралась на палубе вокруг Садка. Друзья тоже хотели присоединиться, но капитан досадливо показал рукой: малы ещё, не вашего ума это дело!
Потом гусляр обвёл свою дружину вопросительным взглядом.
Дружина дружно закивала, сделав скорбные лица.
Садко вздохнул, развёл руками и сказал:
– Делать нечего – тащите сюда гусли, готовьте доску… Не обессудьте, отроки, что не сумел вам помочь. Поклонитесь, братие и дружина, Господину Великому Новгороду и лично нашему дорогому посаднику…
– Стойте, кэп! Не надо гусли! Не надо доску!
Кричал Нил Филимонов по прозвищу Джульверн. В руках ботан держал прозрачный ящик. В ящике помещался похожий на сплюснутую луковицу бумбокс и чего-то там себе напевал. По обе стороны проигрывателя размещались некие устройства, которые Костя и распознать не мог…
– Куда лезешь, окаянный? – сказал кормщик Семейка. – Хозяин за всех нас, грешных, на верную погибель идёт…
– Я замену нашёл, – важно сказал Джульверн.
– С ума сдурел! – возмутился Садко. – Чтобы я вместо себя отрока подставил? Я хозяин, мой и ответ!
– Вы меня не поняли, кэп, – сказал Филимонов. – Не надо никого в воду опускать: я вот эту штуку сброшу. Заодно и на Морского царя полюбуемся… Должны же мы хоть чем-то проезд оплатить!
– Это как понимать? – уставился Садко на Колобка, которого до этого ни в грош не ставил, как персону сказочную – и, следовательно, вымышленную.
Виссарион Глобальный сделал движение, заменявшее ему кивок:
– Доверься, дядя. Эти ребята молодые, да ранние: даже меня порой в тупик ставят…
Между тем Нил Филимонов подошёл к борту со своим ящиком и, разжав пальцы, уронил устройство в море. «Царевну Волхову» в этот момент так круто положило набок, что Костя едва успел схватить товарища за ремень.
А качка́ на другой борт не последовало. Палуба выпрямилась, и моряки поглядели на ботана пожалуй что со страхом.
– Ты что натворил? – шёпотом сказал Костя. – Ты былину-то читал? Морской царь теперь как начнёт зажигать, и поднимется это… вроде цунами… И кранты…
– Не поднимется, – сказал ботан. – Я туда диск с музыкой для релаксации заправил.
– Для чего?
– Это чтобы расслабиться и быстрей уснуть.
– И уснёт? Ты отвечаешь?
– Сам посмотри. Я ведь ещё видеокамеру туда приладил, соединённую с мобильником. Чего только нет у деда Европеича в сарайке!
С этими словами Джульверн извлёк из заспинного кармана джинсовой жилетки ноутбук и раскрыл его.
– Сейчас настрою…
Команда «Царевны» во главе с капитаном подошла поближе, чтобы посмотреть на чародейство. Колобок попробовал протиснуться, но не преуспел. Тогда Виссарион Глобальный стал теребить Костю за штанину, пока богатырь не подсадил вожатого себе на шею.
На дисплее возник картинный пейзаж морского дна – ярко-красные кораллы, колышущиеся водоросли, пёстрые рыбки…
– Ага, вот он…
И чуть не уронил компьютер. И старые морские волки, и сам Садко разинули рты. Не говоря уже про Костю Жихарева.
Костя-то надеялся увидеть бодрого старца в короне, с трезубцем в руке и с ластами на ногах – как на иллюстрации в сборнике былин или на празднике Нептуна в детском лагере. Надо думать, что и моряки ждали чего-то подобного. Они ничему не удивлялись, потому что в былинные времена люди твёрдо знали – чудеса случаются…
Но вместо весёлого Нептуна перед ними возникло жуткое и отвратительное чудовище – огромная бурая пупырчатая жаба. Только голова у неё была не жабья и напоминала скорее осьминожью башку с короткими щупальцами. И ноги у монстра росли не жабьи, а походили на колонны, обросшие морской тиной и моллюсками. Из-за спины твари торчали кожистые крылья летучей мыши – хоть и непонятно, зачем нужны под водой крылышки. Щупальца чудовища непрерывно шевелились, готовые хватать и присасываться. Под щупальцами чернела пасть со множеством острых клыков…
Внезапный ужас охватил юного богатыря – теперь даже Змей Горыныч вспоминался ему каким-то своим, родимым, близким, истинно русским. А с этакой бедой как управиться? Сомнительно, чтобы сие омерзительное диво морское расслабилось и улеглось дрыхнуть на песочке…
– Древний-то как сюда попал? – растерянно сказал Колобок. – Он же совсем из другой оперы…
– Кто это? – прошептал Костя. – Что делать будем?
– Потом разберёмся, – отмахнулся Нил. – Если у нас, конечно, будет «потом»… Правда, я там на всякий случай одну хитрушку поставил. Может, сработает…
Моряки «Царевны» отнеслись к увиденному намного спокойней.
– Что с нами годы-то вытворяют, как уродуют! – сочувственно вздохнул седой кормщик Семейка. – Совсем на себя стал не похож, бедолага!
– Захирел, запаршивел морской батюшка, – поддержал его рыжий повар. – Это сами мы виноваты – бросаем в воду всякую дрянь да отраву. С горя он и потерял человеческий облик, озверел. Сейчас утянет нас к себе да и сожрёт вместе с корабликом… Ништо! Дело привычное! Коли суждено нам в пучине сгинуть, тут уж ничего не поделаешь…
– Вот он, русский мужик-фаталист, – тихо проворчал Филимонов. – Тоже мне, гринписовец средневековый… Платон Каратаев…
– Да уж, Морской царь – это тебе не русалочка с тихой реченьки, – сказал Садко. – Манить да щекотать не станет. Может, и правильно я сделал, что в море не полез. Что этакое рыло может понять в моём искусстве-художестве? Шалишь! Помирать, так уж в сражении. На миру и…
Капитан не договорил, потому что тошнотворная морда приблизилась вплотную к объективу, а в жёлтых круглых глазах твари загорелась такая ненависть, что проняло даже самых заядлых фаталистов.
– К бою, – не крикнул, а тихонько сказал Садко – и сразу же оказалось, что все его люди вооружены – кто клинком, кто багром, кто топором, а кто и ведром с пожарного щита…
И даже болящий пассажир оказался на палубе – в полном доспехе и со сверкающим мечом. На мече и вправду красовалась здоровенная зазубрина – остался кусок металла во вражеском щите или даже черепе…
Костя хотел было бежать за Васькиной дубиной, но тут корабль содрогнулся – нет, само море содрогнулось! – а жёлтые вылупленные очи твари на экране затянуло белёсой плёнкой…
Царь-Жабу отбросило от объектива. Чудовище покачалось-покачалось – и медленно повалилось на спину, ломая крылья.
– Я худею! Получилось! Ай да я! Ни дня без подвига! – закричал Джульверн и запрыгал было от восторга, но крепкие моряцкие руки удержали их с ноутбуком на месте: всем хотелось посмотреть, что будет дальше.
– Я же говорю – отраву в море бросаем, вот они и дохнут почём зря, – гнул свою линию рыжий гринписовец. – Один вред всему живому от человека!
Монстр подёргался-подёргался, да и замер. Возможно, навсегда. Сейчас же к нему подплыла целая стая рыбьей мелюзги и начала клевать мерзкую плоть – в море падальщиков не меньше, чем в небе. Потом устало, словно нехотя, проскользила серая в яблоках акула. Супротив чудовища она была как кошка супротив человека. Мелкую рыбёшку словно водой смыло. Акулу, в свою очередь, прогнала чешуйчатая конечность с огромной плоской ступнёй. Следом нарисовался и владелец конечности – это как раз и был классический Морской царь в короне из кораллов, при бороде из водорослей и с позолоченным трезубцем в лапе.
– Ох ты! – сказал кормщик Семейка и перекрестился. – Ошибочка вышла. Здоров, значит, Морской царь-батюшка, во всей силе и славе… Так его, родимый! Так его, самозванца! Ножкой, ножкой по жабрам! А теперь ткни в пузо тройчаткой! В другой раз не будет людей пугать!
– Чего радуешься, дед? – оборвал его Садко. – Нам-то что за корысть? Эх, значит, всё-таки судьба мне на дно морское опуститься, на последнем на пиру трудить гусельки мои яровчатые, терзать струночки мои серебряные…
Водный владыка глянул вверх, словно услышав горькие слова капитана, покачал башкой и дал свободной верхней конечностью отмашку.
«Царевна Волхова» начала медленно-медленно двигаться вперёд.
– Всё под контролем! – хрипло доложила с мачты ненастоящая чайка.
Морской владыка на экране ухватил монстра за ноги и поволок по песку в сторону каких-то развалин.
– Отныне и до века спать ему, порождению Древних, мёртвым сном в руинах утонувшего Р’льеха, – торжественно, печально и загадочно провозгласил Колобок.